ИНСТРУМЕНТЫ - В ОБОЗ!
22 июня 1941 года 630-й стрелковый полк, в котором служил флейтистом мой отец, красноармеец Андрей Черкашин, собрали на общедивизионный митинг. Командир дивизии (107-й Алтайской стрелковой) полковник Миронов объявил бойцам о нападении Германии на Советский Союз. Эх, прощай, красивый "дембель" с модным саксофоном (собирался его купить) под мышкой!
На другой день комдив Миронов уже отправлял первый свой полк на Западный фронт.
Они разгрузились под Дорогобужем на станции Ярцево и сразу же, из вагонов, попали под жесточайшую авиабомбежку. Солдаты прятались под вагонами, но теплушки вставали на дыбы и давили людей. Флейтист Черкашин увидел, как летевшая по воздуху железяка разрубила пополам бегущего человека. Тело рухнуло, а ноги еще бежали - так ему показалось. Это было первое впечатление войны. Потом его заслонили другие...
В обоз сданы музыкальные инструменты. Всех оркестрантов распределили по ротам в качестве боевых санитаров. Каждая вылазка за раненым - как подъем в атаку: вылез из-за бруствера - и вперед, навстречу врагу, летящим пулям и осколкам. Раненого надо было доставить обязательно с оружием. Далеко не всегда возвращались санитары. Но те, кому везло, обзаводились личным оружием.
Так и Черкашин сменил флейту на винтовку.
БОЙ ЗА УСАДЬБУ ГОНЧАРОВЫХ
В тех жесточайших боях под Ельней, под деревней Садки, Усвяты, Бражин и многими другими безвестными селами и высотками сибиряки впервые остановили солдат вермахта. И впервые за всю Вторую мировую вынудили их окапываться.
Сталин, восхищенный победой под Ельней, повелел назвать сибирские дивизии гвардейскими. А вскоре гвардейцы отличились в Калужской и Ржевско-Вяземской наступательных операциях. Один за другим - это в сорок первом году! - они стали освобождать города Тарусу, Ельню, Кондрово, Полотняный Завод...
Здесь судьба красноармейца Черкашина и совершила замечательный поворот...
- А где ж тут Полотняный завод? - спросил он местного старичка.
- Да вот же он! - показал старожил на руины усадьбы Гончаровых. И рассказал, что из этого старинного городка Пушкин взял себе в жены красавицу Наталью.
"И стало мне стыдно за свою серость! - рассказывал потом отец. - Ничего ведь не знаю про историю страны, за которую приходится умирать. И я дал зарок: если останусь в живых, изучу историю России и все, что связано с Пушкиным".
Может быть, этот зарок, услышанный небесами, и даровал ему жизнь? Ведь, по жестокой статистике, из ста солдат 1941 года до Победы дожили трое. В числе счастливцев и гвардии старший лейтенант Андрей Черкашин.
"ПРОРВАЛСЯ С РОТАМИ К МАГИСТРАЛИ..."
Но до Победы еще надо было дойти.
"Командуя стрелковой ротой при овладении Старо-Сельской Рощей, тов. Черкашин смело поднял роту в атаку, выбил противника из траншей, уничтожил лично в этом бою до 10 фашистов.
В боях по овладению автомагистралью Москва-Минск при выбытии из строя командиров 8й и 9й стрелковых рот Черкашин смело вступил в командование всеми стрелковыми ротами батальона, и, приведя личный состав в боевой порядок, под сильным артминогнем, умело командуя, энергичным броском прорвался с ротами к магистрали, и первым водрузил на ней красный флаг.
Роты под его умелым командованием уничтожили десятки фашистов.
За умелое командование, инициативу и проявленное мужество и отвагу на поле боя, представляю тов. Черкашина к награде орденом Александра Невского.
Командир 653-го стрелкового полка подполковник Сковородин
7 октября 1943 г."
О тех боях отец рассказывал мало и скупо. О том, что он повел на прорыв фактически весь свой третий батальон, когда были убиты командиры остальных рот, я узнал только из наградного листа на сайте "Подвиг Народа". При жизни отец рассказывал лишь, что в той октябрьской атаке жизнь ему спас броненагрудник (СН-42). Он называл его "панцирем"...
И все-таки пуля нашла его.
"Под Витебском вел роту в атаку, - вспоминал он потом. - Вдруг сильнейший удар в левое предплечье, ожог, боль... Думал, оторвало руку. Стал искать ее в снегу. Подберу, отнесу в медсанбат и там ее пришьют. А иначе какой я музыкант без руки?! Искал, искал, не нашел. Перебитую руку забросило мне за спину, и она висела там, на коже и сухожилиях. Пока искал, суетился, получил вторую пулю - под ребра..."
Ампутировать руку в медсанбате отец не позволил. "Лучше умру от гангрены, чем перестану быть музыкантом!" По великому чуду дело до гангрены не дошло, руку пришили, спасли. Выхаживала строптивого лейтенанта выпускница 1го Московского мединститута Женя Соколова. Она и стала главной наградой фронтовика - женой. Но это уже после войны...
После тяжелейшего ранения отец расстался с военной службой. И наконец-то вернулся к Пушкину.
ТВОРЧЕСКИЙ ПОДВИГ ГВАРДЕЙЦА
Он сделал то, что не пришло в голову ни одному профессионалу: объединил отцовскую и материнскую ветви поэта. И произошло чудо - корни и крона родословного древа Пушкиных открылось во всей своей невообразимой полноте. Соединились вдруг такие имена, такие семьи, о свойственном родстве которых даже не догадывались. Родственные линии-лучи от солнца русской поэзии потянулись к Михаилу Кутузову, Николаю Гоголю...
О Пушкине отец мог говорить часами перед любой аудиторией - будь то коллеги-филологи или зэки в колонии общего режима. Говорил нараспев, как народный сказитель, меняя интонации, то понижая голос до шепота, то повышая его до радостного вскрика. Очень дорожил дружбой с правнуком поэта - Григорием Григорьевичем Пушкиным.
Разумеется, нашлись недруги и соперники. Писали язвительные реплики в газеты: "Черкашин в своей схеме свойственников считает родственниками. Вот почему такое обилие знаменитых людей России оказались связаны с именем Пушкина. Зачем нужны читателям "раскопки" Черкашина?" Замечательно, что отповедь критикам дал ученик 9го класса одной из московских школ Андрей Суслов: "Откроем выдающегося русского историка В.О. Ключевского: "Родственники жениха и невесты делались своими людьми друг для друга, свояками; свойство сделалось видом родства". Нельзя, на мой взгляд, умалять заслуги единственного в нашей стране составителя полного родословия великого поэта..."
Вступался за отца и Григорий Григорьевич Пушкин: "Трудно верится в любовь к Пушкину тех людей, которые личные амбиции к А.А. Черкашину, причем необоснованные, пытаются прикрыть светлым именем Великого поэта".
Свое родословное древо у Черкашина, как и у большинства из нас, - куцее, дальше деда никого не знал. Пушкинское древо заменяло ему собственное. На огромном бумажном листе проступала кровеносная и кроветворная система России, ее лучших родов и людей. Он выписывал ее ветви со старанием бывшего чертежника-разметчика.
Японцы предложили издать Полное родословие в Японии. Обещали хороший гонорар в твердой валюте.
- Сначала в России, а потом - где угодно. Сначала должна быть Россия, понимаете? - ласково втолковывал отец своему приятелю, японскому слависту профессору Кусаке-сану. Тот прекрасно понимал его и соглашался:
- Да, конечно, сначала в России...
Но России, охваченной перестройкой, было не до Пушкина. Власть и деньги имущие, ознакомившись с гигантским полотном, восторгались, обещали поддержку - и тут же забывали о ней. Глас вопиющего в пустыне - отзыв доктора филологических наук, заместителя председателя советского Комитета славистов профессора В.П. Вомперского: "Родословная схема предков и потомков А.С. Пушкина, составленная А.А. Черкашиным, впервые в науке в своей совокупности представляет родственные связи великого поэта, его предков и потомков. Этот труд А.А. Черкашина - творческий подвиг всей его жизни, освященной гением великого поэта..."
ПУШКИН В БОЛЬНИЧНОЙ ПАЛАТЕ
Да, это был подвиг... Когда отца донимала боль фронтовых ран, он глушил ее работой. Порой расстилал схему на полу, брал старую офицерскую линейку и выписывал имена в квадратиках и кружочках - лежа. Так легче...
Когда "скорая помощь" увозила его в очередной госпиталь, он брал с собой неизменную чертежную тубу. Заведующий кардиологическим отделением госпиталя им. Бурденко выдал медперсоналу письменное распоряжение: "Разрешить в порядке исключения больному А.А. Черкашину продолжать работу над родословием А.С. Пушкина". Врачи привыкли и к тому, что через день-другой после заселения Черкашина в палату навестить его придет еще один "старичок" - правнук поэта Григорий Григорьевич Пушкин, с которым отец вместе защищал Москву. Правда, на разных направлениях...
Григорий Григорьевич приносил другу пакеты с яблоками и новые сведения для разрастающегося пушкинского древа. Всякий раз Пушкин оказывался отменным лекарем. Кроме последнего...
6 мая 1993 года, в день Георгия Победоносца, душа Андрея Черкашина отлетела из стен старинного петровского госпиталя на Яузе. Мама была с ним рядом - дежурила в палате ночи напролет, она же закрыла ему глаза, выполнив свой последний врачебный и семейный долг...
СЛЕД КОМЕТЫ
"Тень поэта признательна усердным разыскателям" - заметил русский историк, пушкиновед Петр Бартенев. Не иначе как ходатайством "тени поэта" можно объяснить то, что крымский астроном Людмила Ивановна Черных назвала именем отца малую планету. Она открыла ее 17 октября 1990 года под номером 5483. Сколько же номеров было в его военной жизни - и номер винтовки, и номер противогаза, номер офицерского удостоверения личности, личный номер на смертном жетоне...
"Крымская астрофизическая обсерватория. Справка о малой планете 5483 "Черкашин":
...Названа в честь Андрея Андреевича Черкашина (1919-1993), литературоведа и историка, исследователя родословной А.С. Пушкина... Наклон орбиты... Период обращения, абсолютная звездная величина, диаметр - 25 километров... Расстояние до Земли - 303 миллиона километров..."
Эх, и далеко же тебя унесло, батя...
Из книги английского историка Роберта Кершоу "1941 год глазами немцев. Березовые кресты вместо железных".
Генерал Гюнтер Блюментритт:
"И теперь, когда Москву можно было разглядеть невооруженным глазом, настроение солдат и командиров круто изменилось. С изумлением и разочарованием мы в конце октября - начале ноября наблюдали за русскими, убеждаясь в том, что им, похоже, и дела нет до того, что их основные силы разгромлены. За эти недели сопротивление противника только усилилось, с каждым днем схватки с ним приобретали все более ожесточенный характер".