Скрытый иезуит и демагог
Аполлон Андреевич Карелин (1863-1926) в ходе своей колоритной политической "карьеры"1 нажил немало врагов и по этой причине подвергался самым разным упрекам и обвинениям. Накануне Первой мировой войны он, будучи лидером Парижской федерации анархистов-коммунистов ("Братство вольных общинников"), попытался проявить инициативу по созыву в российской эмиграции общеанархического съезда, но в итоге в журнале конкурирующей Цюрихской группы анархистов-коммунистов (ее возглавлял Н.И. Рогдаев (Музиль) "Рабочий Мир", в 7-м и 8-м номерах за 1913 г., "появились резкие статьи с направленными против "Федерации" обвинениями в антисемитизме и пользовании в брошюрах, издаваемых "Федерацией", религиозными терминами"2.
Карелину все-таки удалось провести съезд (с 4 по 11 октября 1913 г. в Париже), правда, в нем приняли участие преимущественно его же соратники, "вольные общинники", а также несколько гостей. Случился конфуз. В циркуляре жандармского ведомства отмечалось: "Заседания съезда были неожиданно прерваны возникшими среди участников съезда слухами о существовании в "Братстве" провокации. Известие это произвело крайне угнетающее впечатление на участников съезда и вызвало в среде их на почве поисков провокатора всякого рода обвинения и ссоры, которые к настоящему времени3 дошли до таких пределов, что все сообщество "Братство Вольных общинников" (Федерацию анархистов-коммунистов) приходится считать распавшимся"4.
2 ноября 1913 г. "рогдаевцы" заявили об исключении А.А. Карелина из рядов Федерации анархистов-коммунистов, обвинив своего бывшего лидера в использовании "тактики скрытого иезуитизма, демагогии и дипломатии, а также проявлении властолюбия и диктаторства и злоупотреблении нечистыми приемами борьбы с оппозиционно настроенными товарищами"5. Отягчающими "вину" обстоятельствами стали также "нечаевство, централизм и интриганство в борьбе за власть, различные мистификации, религиозная фразеология и обрядовые процедуры, допускавшиеся во время приема в группы" (все это Н.И. Рогдаев и его соратники обозначили термином "карелинщина")6. Специальное письмо было направлено П.А. Кропоткину.
"Карелинцы" не остались в долгу: они провели реорганизацию "Братства" ("Федерации анархистов-коммунистов"), в результате которой в организацию "не вошли те из бывших "вольных общинников", которые вместе с некоторыми посторонними "Братству" лицами пытались разрушить эту Федерацию"7. 7 декабря 1913 г. "рогдаевцы" провели собрание, на котором огласили "компромат" на А.А. Карелина, а в своем печатном обращении обвинили старого революционера в том, что он "боится компетентного товарищеского суда, который бы с должным вниманием и серьезностью рассмотрел вопрос о Карелине и "карелинщине" во всей его широте"8.
Уже после смерти А.А. Карелина в 1928 г. в Кропоткинском комитете (Всероссийском общественном комитете по увековечению памяти П.А. Кропоткина) разразился конфликт в связи с попыткой видного анархо-теоретика А.А. Борового ввести в Научную секцию указанного комитета 11 своих единомышленников. С.Г. Кропоткина, А.А. Солонович, Н.И. Проферансов выступили категорически против кандидатуры одного из претендентов Н.И. Рогдаева, именно в связи с тем, что в 1913 г. он стал источником "гнусной клеветы" о провокаторстве А.А. Карелина. Возмущенный А.А. Боровой вышел из Комитета, где он был заместителем председателя и возглавлял Научную секцию, а отвергнутые анархисты в письменной форме выразили свой протест, копию которого направили в парижское анархистское издание "Дело труда"9.
Карелин и жандармы
Обучение в старших классах гимназии совпало у Карелина с пиком деятельности "Народной воли". Гимназист Карелин вместе со своими товарищами В. Лазаревым и М. Кардатовым составил и расклеил прокламацию, в которой звучал призыв: "Граждане! Просите у Государя Конституцию. Да здравствует Конституция!" Совпала эта акция с убийством в начале марта 1881 г. царя-освободителя. Вскоре Карелин был задержан и с 8 марта по 3 сентября содержался под стражей. Полугодичное заключение и двухгодичное пребывание под гласным надзором полиции посчитали достаточным наказанием за совершенный проступок. А на следующий год даже разрешили сдать экзамен за гимназический курс и поступать в университет10.
Как отмечали нижегородские жандармы, "во время пребывания... под надзором А. Карелин не переставал ведаться и знаться с самой неблагонадежной молодежью, которая и считала его своим главным руководителем, что, кажется, чрезвычайно льстило его самолюбию. Если он тогда не попался вторично, то только благодаря размолвке с некоторыми из своих прежних товарищей по агитации... размолвки, происшедшей... по причине не совсем благовидного содеянного им поступка, а именно: получив от кого-то посылку для передачи Рождественскому, он из любопытства позволил себе вскрыть эту посылку. Его за это Рождественский и его компания стали называть шпионом". Уезжая из Нижнего Новгорода в Казань для поступления в университет, Карелин крикнул с парохода провожающей его толпе: "Берегите себя от шпионов!"11.
В губернском жандармском управлении зафиксировали, что в период с 13 июля по 9 сентября 1882 г. Карелин "никакими учебными предметами не занимался, а проводил время в портерных, наиболее посещаемых студентами, в кругу коих и сосредоточивались его знакомства, причем было замечено, что он вел близкое знакомство по преимуществу со студентами, известными своей политической неблагонадежностью и тем навлекал на себя подозрение"12. Университетское начальство решило Карелина в университет не принимать13.
Но в Нижний Новгород он так и не вернулся. Не желая оставаться под надзором в родном городе, Карелин через Саратов и Харьков бежал в Москву. Там он рассчитывал найти связи для продолжения обучения за границей - получить паспорт и поручительства для поступления в заграничный университет. Этого добиться не удалось, тогда появился план перебраться за границу через Финляндию. С этой целью Карелин переехал в Петербург14. В Северной столице у Аполлона был единственный знакомый - Г.П. Сазонов, у которого Карелин прожил некоторое время.
Таяли надежды достать при помощи революционеров надежный для прописки паспорт, а вместе с ними и юношеский радикализм. Уже во время следствия юноша писал, отвечая на поставленные вопросы: "К русской социал-революционной партии не (подчеркнуто в документе. - Авт.) принадлежу и считаю ее деятельность бесцельной, так как социалистические реформы должны войти в жизнь путем мирным, путем нравственно-умственного развития народа...". Ни к "Народной Воле", ни к "Черному Переделу" не принадлежал, "себя называл делегатом партии немистов; это название дано в насмешку и, значит, делегат несуществующей (nemo est) партии (подчеркнуто в документе. - Авт.)"15.
В Северной столице Карелин узнал, будто нижегородский губернатор Баранов дал слово, что он может быть принят в любой университет, если отдастся в руки правительства. Окрыленный этой новостью, направился Аполлон в охранное отделение прямо к подполковнику Г.П. Судейкину. Отправился не просто так, а с конкретным предложением. Осенью 1882 г. стало известно ему от Сазонова о желании Судейкина издавать орган мирного социализма как противовес печатным органам радикалов. Аполлон Карелин не только был согласен участвовать в издании, но и покаялся в прошлых грехах: принадлежал-де ранее к "преступному сообществу", но разочаровался и осознал, что "...цели и стремления, преследуемые социально-революционною партиею, - неосновательны и несбыточны...". А затем и вовсе предложил свои услуги охранному отделению "в качестве секретного розыскного агента". В доказательство представил программу собственного журнала16.
Взамен на обещание сотрудничать он получил от Судейкина "временный" паспорт на имя купеческого сына из Выборга Алексея Сергеевича Новикова, с которым и прописался в свободной комнате на квартире слушательницы медицинских курсов Евгении Фортунатовны Вериго (своей будущей жены). Вериго не смутила опасность подвергнуться аресту за укрывательство находящегося в розыске политического преступника, а Карелин получил возможность начать реализацию задуманного Судейкиным плана17.
Двойной агент
На деньги Судейкина Карелин подготовил программу издания о мирном социализме и отгектографировал до ста ее экземпляров. Но все пошло прахом. По свидетельским показаниям Вериго, 26 или 27 апреля 1883 г. Карелин вернулся взволнованный и на ее вопрос заявил, что через полчаса он уезжает за границу. Оттуда собирался просить отца способствовать переходу на легальное положение. Не менее обеспокоенная, чем Карелин, Вериго дала ему на дорогу из собственных денег 25 рублей и проводила на вокзал18.
Как оказалось, незадолго до этого при личной встрече Судейкин предложил ему "уехать в 3 дня из России", так как заподозрил своего агента в неискренности19. Охранное отделение организовало проверку Карелина и выяснило: свое предложение он сделал "с единственною целью овладеть секретными распоряжениями Отделения для передачи таковым своим политическим соумышленникам; вследствие чего тогда же все отношения с Карелиным были прекращены..."20
В чем состояло "злоумышление" Карелина, не уточнялось. Версия о попытке Судейкина переправить Карелина за границу и внедрить в эмигрантскую революционную среду выглядит неубедительной. Скорее всего, подполковник перестраховывался, опасаясь двойной игры. Сам же Карелин настаивал на том, что выехал за границу по указанию своего патрона и "считал его приказ официальным"21.
Слухи о задуманной Судейкиным операции, правда, без конкретных фамилий, стали известны в революционной среде. Информация каким-то образом "протекла". По крайней мере, 7 августа 1884 г. В.А. Караулов (Василий Андреевич), судившийся по делу 12 народовольцев в Киеве, на допросе у полковника Новицкого сообщил следующее: "Подполковник Судейкин два раза пытался создать в Петербурге революционный орган нетеррористического направления, для чего вступал в переговоры с лицами, известными ему за имеющих революционный образ мыслей, но не вполне солидарных с партией "Народной воли". Во втором случае подполковник выдал уже небольшую сумму денег на издание объявления и программы проектируемого органа, которое и вышло. Но затем подполковник Судейкин отказался от своего намерения, чему причиной, кажется, послужили подозрения в искренности тех, кому он поручил дело, а, может быть, сообщение Дегаева или другого агента, что эти люди не пользуются авторитетом в революционной среде. Первая попытка, более серьезная по выбору людей, к действию которых обратился подполковник Судейкин, оборвалась на переговорах вследствие отказа со стороны тех..."22.
Что касается Карелина, то не приспособленный к тайному переходу через границу, он был задержан 28 апреля на станции Волковишки. Сопротивления не оказал, однако у него при аресте был отобран кастет23. По большому счету у охранного отделения не было каких-либо серьезных оснований для серьезного осуждения Карелина. Разве что за попытку нелегального пересечения границы. Да только действовали российские следственные органы по хорошо, раз и навсегда отработанному принципу - "наказания без вины не бывает".
Карелину предъявили обвинения по пяти пунктам:
1. В самовольной отлучке из-под надзора;
2. В проживании без паспорта;
3. В сношениях с нелегальным лицом;
4. "В намерении, предложив свои услуги Секретному отделению в качестве агента, в то же время передавать все распоряжения Отделения своим политическим соумышленникам";
5. В намерении самовольно уехать за границу.
Он признал свою вину по четырем из пяти прозвучавших обвинений, но по четвертому пункту заявил, что "категорически отвергает какой-либо иной умысел в сношениях с Секретным отделением, и что предложил ему свои услуги издавать противуреволюционный журнал, намерения его были самые искренние, принести пользу правительству"24.
Может быть, в знак признания "чистоты" намерений Карелина, а также вследствие слабости его здоровья, жандармы предложили направить несостоявшегося агента к месту проживания отца под гласный надзор полиции на три года. Но с таким вердиктом не согласился Санкт-Петербургский градоначальник, настоявший на ссылке Карелина в Западную Сибирь25.
... В России от сумы да от тюрьмы не зарекайся. А если хоть раз попал в государственное исправительное учреждение, познакомился со следственными органами, будут тебе это припоминать всю жизнь. И не важно, по облыжному доносу попал или виновен был, да только не выведешь на бумаге пятновыводителем кляксу. Останется след: написано пером - не вырубишь топором.
Примечания
1. Подробнее см.: Сапон В.П. Русский либертарий А.А. Карелин // Отечественная история. 2008. N 2. С. 160-169; Сапон В.П. Либертарный социалист Аполлон. Raleigh, North Carolina, USA, 2015.
2. Центральный архив Нижегородской области (ЦАНО). Ф. 918. Оп. 9. Д. 33. Л. 72.
3. Циркуляр датирован 30 января 1914 г.
4. ЦАНО. Ф. 918. Оп. 9. Д. 33. Л. 72об.-73. Позднее выяснилось, что тяжелые подозрения имели основания: в 1917 г. один из членов "Братства вольных общинников", З.И. Выровой, был разоблачен как секретный сотрудник Департамента полиции. Кроме того, участником анархистского съезда в Париже был делегат из Москвы Абрамов ("Максим"), который служил в Московском охранном отделении. "Пребывание "Максима" на съезде, - писал анархист Н. Дрикер, - и дало повод Владимиру Бурцеву заговорить о наличности 6 человек провокаторов на этом съезде и заподозрить видных работников (стоящих вне подозрения), что и было причиной расстройства этого съезда" (Дрикер Н. Материалы к истории анархистского движения в годы реакции // Пути революции. 1926. N 4 (7). С. 81, 83).
5. Анархисты: Док. и мат. 1883-1935 гг. В 2 т. Т. 1. М., 1999. С. 671, прим. 318.
6. Там же.
7. Там же. С. 525.
8. Там же. С. 527. Позднее, когда инцидент принял международный масштаб, Аполлон Андреевич формально согласился предстать перед третейским судом, однако не спешил воплотить эту щекотливую идею в жизнь, отклоняя один за другим составы предполагаемых партийных судей. В июне 1914 г. российские анархисты-эмигранты на общем собрании в Париже решили "ликвидировать" конфликтную проблему на Лондонском конгрессе Анархического интернационала, но все планы нарушила начавшаяся мировая война.
9. Никитин А.Л. Мистики, розенкрейцеры и тамплиеры в советской России: Исследования и материалы. М., 2000. С. 76-77.
10. ГАРФ. Д. П. Ф. 102. Делопроизводство 3, 1883. Оп. 188. Д. 1411. Л. 41.
11. Там же. Л. 43-44об.
12. Там же. Л. 58-58об.
13. Там же. Л. 42об.
14. Там же. Л. 38об.
15. Там же. Л. 39, 50об.
16. Там же. Л. 65-65об.
17. Там же. Л. 20-20об.
18. Там же. Л. 38об., 21, 21об.
19. Там же. Л. 38об., 39.
20. Там же. Л. 65об.
21. Там же. Л. 50об.
22. Убийство подполковника Судейкина (из архива В.Л. Бурцева) // На чужой стороне. Историко-литературные сборники. Берлин-Прага. 1925. N 9. С. 217-218.
23. ГАРФ. Д. П. Ф. 102. Делопроизводство 3, 1883. Оп. 188. Д. 1411. Л. 33, 36.
24. Там же. Л. 29, 29об.
25. Там же. Л. 27об., 29.