Встреча с первоклассником
Евгению Андреевну Жигуленко (1920-1994) я впервые увидел весной 1962 года. Она выступала в воинской части, где служил мой отец, и мне, первокласснику, выпала редкая удача - в набитом до отказа клубе слушать ее рассказ о "ночных ведьмах". Я первый раз в жизни увидел человека, имевшего так много высоких наград, хотя среди офицеров части было несколько фронтовиков. У командира части подполковника Булата Абдеева было два ордена, у моего отца - три...
Парадный китель майора Евгении Андреевны Жигуленко украшали медаль "Золотая Звезда" Героя Советского Союза и шесть орденов: Ленина, два Красного Знамени, Отечественной войны I степени и два Красной Звезды, не говоря уже о медалях, зазвеневших самым настоящим малиновым звоном, когда Евгения Андреевна от стола президиума пошла выступать к трибуне.
Был на мундире и белый академический ромбик - значок выпускника военной академии, в офицерской среде именуемый "поплавком". Помню свое недетское удивление: почему выпускница военной академии, Герой Советского Союза майор Жигуленко уволена из армии? Я даже спросил отца об этом, он нахмурился и ничего не ответил. Мне было не по летам разбираться в этой деликатной материи. Разумеется, теперь я знаю ответ: когда Хрущев взял курс на резкое сокращение ВВС, намереваясь заменить самолеты ракетами, уволили из армии и 35-летнего майора Жигуленко.
Хорошо помню детское впечатление от этой статной и удивительно красивой женщины. К тому времени я уже посмотрел "Тихий Дон" Сергея Герасимова и, глядя на Евгению Андреевну, нашел в ней несомненное сходство с шолоховской Аксиньей. И ладони у нее были большие, мужские, привычные к тяжелой физической работе.
Один из офицеров спросил Жигуленко, как ей удалось совершить так много боевых вылетов - около тысячи. В ответ мы услышали то, что впоследствии не раз цитировалось в мемуарной литературе. "Когда начались мои боевые вылеты в качестве летчицы, я стояла первой в строю как самая высокая по росту и, пользуясь этим, успевала первой добежать до самолета и первой вылететь на боевое задание. Обычно за ночь успевала совершить на один вылет больше, чем другие летчицы. Так благодаря своим длинным ногам я и стала Героем Советского Союза".
Помню недоверчивый мужской смех в клубном зале...
"Дунькин полк"
"Жигули" - так звали "ночную ведьму" ее боевые подруги. За годы войны она совершила 968 боевых вылетов - самый высокий результат в полку после Ирины Сербовой (1004) и Натальи Меклин (980). Для сравнения скажу, что самые результативные советские летчики-истребители времен войны Иван Кожедуб и Александр Покрышкин совершили соответственно 330 и 650 боевых вылетов.
46-й гвардейский Таманский Краснознаменный ордена Суворова III степени ночной бомбардировочный авиационный полк (до 8 февраля 1943 года - 588й ночной легкобомбардировочный авиационный полк) был оснащен самолетами По-2, бомбовая нагрузка которых составляла от 200 до 300 кг. С каждого По-2 за ночь сбрасывали больше бомб, чем за сутки с полноценного боевого бомбардировщика. Перерывы между вылетами составляли 5-8 минут, порой за ночь экипаж совершал по 6-8 вылетов летом и 10-12 зимой.
Полк уничтожил и повредил 17 переправ, 9 железнодорожных эшелонов, 2 железнодорожные станции, 46 складов, 12 цистерн с горючим, 1 самолет, 2 баржи, 76 автомобилей, 86 огневых точек, 11 прожекторов. Окруженным советским войскам было сброшено 155 мешков с боеприпасами и продовольствием.
Порой 46-й гвардейский шутливо называли "Дунькин полк", намекая на исключительно женский состав и оправдываясь именем комполка - подполковника Евдокии Бершанской.
Букет отца
Евгения Андреевна очень любила цветы - и до войны, и во время войны, и после нее. Во фронтовом блокноте журналиста Бориса Ласкина, посетившего 46-й гвардейский, сохранилась красноречивая запись: "Здесь очень любят цветы. Больше всех их любит Женя Жигуленко - высокая, синеглазая, красивая девушка с двумя орденами, ложась спать, кладет на подушку цветы. Берет цветы и в самолет. Улетает бомбить врага с пучком подснежников. Она мастер составлять букеты, она же озорна, любит разыгрывать. А вид у нее кроткий, застенчивый..."
Помню до сих пор тот огромный букет весенних цветов, который преподнес мой отец Евгении Андреевне.
Четыре новогодние елочки
"Она прилетела, как всегда, неожиданно, села на краю аэродрома и, едва успев выключить мотор, оказалась в нашем окружении.
Женя неторопливо выбралась из кабины самолета. Глаза ее были устало прищурены, длинные ресницы опушил морозный иней. Она появилась, словно царевна из сказки, и мы притихли, поддавшись очарованию минуты. Наконец под перкалевыми плоскостями кто-то заметил прижавшуюся у шасси зеленую елочку. Девушки, как по команде, бросились к ней. К великому изумлению они обнаружили там еще три крохотных деревца, и сразу для всех стало ясно, почему самолет Евгении Жигуленко прилетел с опозданием".
М. Чечнева. "Боевые подруги мои"
Цветные сны
"Спустя много лет после окончания войны нас все еще преследовали сны. Наташа Меклин говорила, что сны были цветные: лучи прожекторов шарили по лицу, а внизу костры от горящих самолетов... А мне снились перебазировки. Снова война, где-то близко немецкие войска... надо собирать летчиков, надо срочно переезжать, нет машин... и самое главное: у меня два маленьких сына, и я не знаю, что с ними делать... Я просыпалась с трясущимися руками".
И. Ракобольская. "Другого такого полка не было..."
Жигули и прожекторы
"...Девушки переговаривались, обменивались впечатлениями от полетов. Некоторые дремали. Самолет, на котором улетели Катя Олейник и Оля Яковлева, задерживался.
Нина Худякова, круглолицая, румяная летчица, сегодня говорила много и громче всех. После трудных полетов она была возбуждена.
- Жигули, это ты во втором полете бомбила вслед за мной?
- Угу, я.
Жека на мгновенье приоткрыла глаза и снова закрыла...
- Ну, спасибо тебе. Прямо по пулемету ударила! Я уже думала, не выберусь живая!..
- Угу, - опять сказала Жека, продолжая дремать.
- Прожекторы сразу переключились на тебя, а я тут же улизнула.
Жека поежилась, сунула руки поглубже в рукава комбинезона и сидела так, свернувшись шариком, не открывая глаз. Будто хотела сказать: "Да, мой самолет схватили. Ну и что? А сейчас не мешайте спать..."
Н. Кравцова (Меклин). "Три года под зенитным огнем"