Она поклялась дождаться...
Оленев дошел до Берлина. За последний месяц боев был награжден двумя медалями "За отвагу" и орденом Красной Звезды. А после Победы закончил ленинградскую Академию художеств имени И. Репина, работал архитектором, проектировал дворец культуры в Варшаве и цирк на московском проспекте Вернадского. Умер 13 сентября 2003 года в возрасте 83 лет.
На фронте запрещали вести дневники под страхом трибунала. Как батальонному разведчику удалось их сохранить, одному Богу известно. Рукопись принесла в редакцию "Родины" режиссер Татьяна Ишина, которая была знакома с Оленевым и собирается снять фильм по его военным дневникам.
_Евгений Кириченко
7 февраля 1945 год. "Нас отделяет еще одна граница"
Родная, нас отделяет еще одна граница. На старой толстой березе у дороги прибита доска, на ней черная надпись в зеленой рамке "ГЕРМАНИЯ". Туман обступает со всех сторон, и далее ста шагов уже ничего не видно, кругом вспаханные поля, зеленая озимь. Первые дома. Хлопцы пошли, набили шесть кур, отдали немкам, велели сварить, приготовить. Они готовят, а сами боятся, дрожат. Сейчас зашел в один дом, смотрю - наш сержант помогает немкам заколотить фанерой разбитое окно. Они тронуты, плачут. Тут же пришел какой-то мерзавец - старший сержант и требует у немки, чтобы она отдала ему свои хорошие ботинки. Мы прогнали его.
12 февраля. "Завтра убьют"
Утром распределили по полкам. Я в 328-й Краснознаменной Варшавской дивизии, в 1107-м полку. Пришли сюда в Кнакендорф пешком. Здесь только вчера были немцы. Все брошено. Встретил товарища с эшелона. Говорит - много наших убито и ранено. Передовая 10 км. Вероятно, завтра будем там...
Настроение такое - ну, я сегодня нахлебался в последний раз. Завтра убьют.
15 февраля. "Первое стихотворение Фаинке"
Три бессонные ночи и четыре дня похода. Спим днем не более трех часов. Вчера со мной произошел такой случай, во время небольшой остановки колонны, присел на мокрую траву. Вдруг очнулся, как от удара. Залитая чернилами ночь, хмурый лес, моросит дождик. Кругом ни звука, ни души. Вскочил. Сколько времени я спал, не знаю. Одному жутковато, снял автомат с предохранителя, взял гранату в руки и бегом, не замечая ни ям, ни кустов, ни луж, ни грязи. Догнал через 2 километра, а меня уже с ног сбились - ищут. Вот она усталость.
Вчера было ровно два года, как я написал свое первое стихотворение Фаинке. Я как сейчас помню тот далекий вечер, потом ночь ожидания, туман, желтые фонари. Далекий родной Ташкент, как часто вспоминаю о нем. Не верится, что есть еще где-то Россия, города, родные люди. Кто-то сказал, что война кончится 16 февраля. Эх, это все шутки. Еще долго, очень-очень долго.
17 февраля. "Я не возьму ничего"
Меня вначале заразил общий азарт трофейщины. Я набрал массу украшений для Фаинки, нашел прекрасные шелковые и тонкие шерстяные носки, пар десять, великолепные кожаные желтые перчатки на меху и массу всякой дряни. Потом поборол себя - все выбросил. Перчатки отдал комдиву, генерал-майору, носки раздал офицерам. Нашел коробку с немецкими орденами, сдал их в политуправление, воспользовался только вареньями. Солдаты зашивают посылки. Я не возьму ничего. Если останусь жив, будут на месте руки, ноги, голова, я все себе сам сотворю.
20 февраля. "Мои куры кипят"
Сижу на свежем воздухе. Весна. Варю кур. Высоко-высоко гудят немецкие самолеты. Передовая рядом. Сейчас говорил с пленными, нашли в сарае 5 человек - два немца, три чехословака. Допрашивали немца унтер-офицера. Отправили в дивизию, боятся страшно. Объяснил, что расстреливать не будут, а отправят в Россию на работы. Обрадовались. Артиллерия гремит во всю.
Сегодня установил, что лучше всего растапливать печь скрипками - дают много жару и быстро воспламеняются. Кипятил на скрипках, становлюсь циничным и жестоким. Старая мораль летит к черту, здесь переоценка ценностей, вернее, абсолютное отсутствие всякой ценности, то есть цены вещам.
Уже 20 февраля, уже два месяца, как я тебя не видел. Сколько еще будет таких месяцев? Да и будут ли они? Но верю в свою звезду, еще не утратил. Надежда теплится, хотя разум и подавляет ее. Ну, мои куры кипят, надо снять пену.
23 февраля. "Больше всего молодые девчата..."
Сегодня День Красной Армии - там, в России. Здесь теплый день, светит солнышко, дороги расползлись. Бодро чирикают воробьи, где-то гудит самолет, стреляют пушки, пулеметы, вот и все. Получили задание собрать как можно больше трудоспособных немцев для земляных работ. Начали обходить все дома по порядку и отбирать людей. Делалось просто - заходили в дом, собирали всех его обитателей в одну комнату и выбирали годных, записывали фамилию и приказывали, чтобы брали с собой хлеба на три дня и лопаты. Набрали 68 человек, больше всего молодых девчат от 18 до 22 лет. После обеда повели их к себе, в Ной Грабе. Ночью шел дождь, многие потеряли в грязи свои туфли, шли босиком, промокли. Я за старшего. Они ко мне относятся с доверием. Привел в дом, расчистили его, нанесли соломы и уложил их спать. Через час подняли немок на работу.
25 февраля. "Сердце болит за немок"
Странная обстановка для фронта - большая комната. Окна выбиты и заложены соломой, подушками, тряпками. Полумрак. Горит и коптит светильник из сала. На стенах висят картины в поломанных рамах, огромные часы стоят поломанные. На полу настелена солома. Вповалку лежат женщины - немки, пьют кофе, отдыхают. Это сейчас моя армия, мои "солдаты". Работают по ночам на передовой, под обстрелом немцев. Роют окопы. Играет патефон, пластинки немецкие.
В окно лезут морды солдат. Вчера один всю ночь ходил за мной, просил одну. Охраняю их сам всю ночь и день. Жалко их, девчата молоденькие - от 17 до 22 лет. Я их именую -"майне гуте золдатен", они смеются. На мой вопрос - Ви эс гейт? - научились отвечать по-русски - "Все в порядке". Сегодня достал им патефон, достаю обувь, полотенца. Каждый день приходит контрразведка, допрашивает их. Сердце болит за них, запуганы донельзя. Не боятся, кажется, только меня.
Опять заводят патефон сами. У меня тоже какая-то жадная потребность в музыке. Я стосковался по тебе, по твоему пению и музыке. Вчера делали наступление, неудачно, потеряли четыре человека, осталось 22 - это на батальон. Сегодня опять наступление, прибыло два танковых полка, но куда-то ушли. Немцы минируют подступы. Опять подожгли одну нашу самоходку. Вчера была жуткая погода. Ветер, дождь со снегом, обстрел. Девчонки промокли до нитки, многие заболели. У меня пропал голос. Больных оставил дома. Лечусь спиртом, но кончается. Немки готовят нам хорошо, вкусно и много. Конечно, так воевать можно - ночь на передовой в окопах под обстрелом, днем в доме с патефоном, кухней и вином. Разве я думал, что такое будет со мной, да еще где - в Германии.
26 февраля."Набил морду старому другу"
Сижу, как в осажденном замке, в двери ломятся пьяные солдаты, девчата перепуганы. Вышел. Лезут на меня. Пришлось одному старому другу набить морду. Грозят меня застрелить, я плюю на это, я часовой.
Сегодня всю ночь работали под артобстрелом. Дождь, холодный ветер. Сначала нас накрыла наша артиллерия, потом немцы. Девчата перепуганы, но работают, роют окопы. А к свисту пуль уже привыкли, даже шутят. Показывал твои фото, они восхищены - "Прима! Прима! Шоне фрау". Говорят, что видели тебя в нескольких фильмах. Я смеюсь. Наступление не удалось, пехоты нет.
27 февраля. "Отправил девчат по домам"
Только что отправил всех девчат по домам. Последний раз покушали, я их построил, просчитал и проводил. Прощание очень трогательное. Тысячи добрых пожеланий мне. Желают мне увидеться с тобой, быть здоровым и т.п. Я остался здесь. Издали машут руками. Прошел по всей деревне. Прибыли новые части 105-го полка, увидел своих друзей старых. В домах играют гармошки, патефоны, аккордеоны. Мне как-то грустно, как будто стало пусто в селе. Жаль девчат - ведь многие сейчас не найдут своих родных, матерей, детей да еще хлебнут немало горя.
1 марта. "Из товарищей остался в живых один"
С утра дует сильнейший ветер. Редкий дождь. Всю ночь ходил по батальонам на передке. Началась артподготовка. Батальоны первый и третий пошли в наступление. Сейчас вернулся с передка. Там по-прежнему. Из моих товарищей - одиннадцати человек, прибывших со мной, - остался в живых только один. За истекшую ночь устал донельзя. Сейчас мой коллега связной сказал мне, что война окончится 25 марта. Откуда он это взял?
8 марта. "Через месяц будет нам два года"
Враг не сдается и жестоко сопротивляется. Раненые, убитые, стоны, крики боли. Разбросанные руки, ноги, внутренности, кишки, куски окровавленных ребер и уткнувшиеся в землю безмолвные фигуры солдат. Атаки не удались. Я все время на передовой, меня щадит твое счастье, родная. Налетели вражеские самолеты, бомбили, обстреливали. Щелкали разрывные пули. Немец, кажется, употребляет только разрывные.
Выпал снег. Холодно. Ночью сверкают трассирующие пули, рикошетируя от земли, взвизгивают, взлетают ввысь. Ни зги не видно. Били по одиночкам-фрицам из танковых орудий. Не завидую ему. Выбили из первой линии укреплений, они ушли в деревеньку Луценков. Командовал сам генерал-майор, командир 37й танковой бригады. Подбито два наших танка и один увяз, в ушах непрерывный треск и шум от разрывов, взрывов, выстрелов.
Итак, пришло 8 марта. Через месяц будет нам два года. Доживу ли? Кто знает.
16 марта. "... а весна вступает в свои права"
Утром случилось большое несчастье - снайпер подстрелил командира моей роты капитана Таратынова. Попал прямо в сердце. Вообще, сегодня день какой-то неудачный - "катюша" сыграла по своим, много жертв, настроение подавленное. Вчера наша артиллерия давала жизни немцам, сегодня немцы все время бьют по нам. Кругом смерть, смерть и смерть во всех видах, а весна и природа вступают в свои права. Только люди не чувствуют и не ведают этой радости - радости нарождающейся весны. Снаряды с минами летят и летят, рвутся, сотрясая землю, вздымая черные густые облака пыли и дыма, неся смерть и разрушения. За сегодняшнее утро сгорело 5 наших танков, рвались трассирующие снаряды.
18 марта. "Ранило осколком по глазу"
Бьемся за Одер. Вчера овладели Клютцем в уличных боях. Взяли пленных. Сейчас мимо проносят раненых, ведут пленных. День пасмурный, серый. Холодновато. Пленные - поляки.
Сейчас ранило осколком мины по глазу. Не повезло. Сижу в медсанбате Корчагина. Пришел сюда за 14 км. При мне внесли еще троих тяжело раненных в ноги. Дорогой немного плутал. Сейчас сижу раздетый. Писать с одним глазом трудновато. Завтра хочу уйти в полк, а хотели оставить здесь в санчасти. Капитан Хурсик написал на меня характеристику на "Красную Звезду", за уничтоженную пулеметную точку и трех фрицев. Подпишут ли в дивизии - вопрос.
19 марта. "Мясорубка работает, а над полями поют жаворонки"
Сейчас прибыли четверо раненых, все из второго нашего батальона. Мясорубка работает, а над полями поют жаворонки, лопаются набухшие почки. Сейчас напишу письмо Фаинке. Убило комбата три, ранило много офицеров, сгорел штаб полка, люди не пострадали. Своя артиллерия бьет по своим.
27 марта. "Нежный голос родной Фаинки..."
Вчера исполнилось мне 25 лет. Спрятал в вещмешок свой пистолет - отбирают. Приказ сдать патроны.
Вечера чудные, лунные. Лежу, глядя на качающиеся созвездия через вершины елей, и слушая прекрасную пластинку Розины Серрано - испанской певицы. Сколько родного и знакомого будит ее пение в моем сердце - далекая, недосягаемая для меня Азия, такой же нежный и любимый голос моей родной Фаинки. А как мы далеки, а сердце болит, ноет, рвется куда-то, но увы...Она далеко, а впереди еще походы, война, встречи со смертью, бои. Сейчас мне вновь предложили перейти в полковую разведку. Дал согласие с радостью.
12 апреля. "Писем нет..."
Писем нет, одиннадцатого писем нет, двенадцатого опять нет.
13 апреля. "Начинается!"
Все взбудоражены выходом союзников на Эльбу в районе Магдебурга. Уже все уверены, что война скоро кончится, я предсказываю 23 апреля, но не верят, а я глубоко уверен. Сегодня уходим в поход. Батареи и минометы уже выехали ранее на плацдарм на Одер. Начинается.
19 апреля. "Я вновь возродился"
Наконец-то получил письмо от тебя. Я вновь возродился. Только что взяли Вритцев, но немец еще на другом конце города. Сопротивляется и жестоко. Город горит. Пули с треском хлопают о стены домов.
20 апреля. "В Берлин, в Берлин, в Берлин!"
Прорвали оборону немцев, и в этот прорыв ринулись стихийной волной войска. Ночь. По шоссе движутся в три ряда повозки, авто, танки, пушки, минометы, пехота. Шум, грохот танков, ругань ездовых, треск ломающихся колес повозок. Сбоку бьет немецкая артиллерия, бронетранспортеры. Болванкой попало в машину с людьми. Стоны, крики, стихия... неуправляемая никем и движимая одни общим желанием - в Берлин, в Берлин, в Берлин! На перекрестке одной из дорог столкнулись лицом к лицу с немецкой колонной, завязался бой. Захватили восемь пушек с автомашинами. К утру заблудились, растерялись батальоны, люди и лишь к вечеру собрались вместе.
Находимся севернее Берлина, под Бернау. Говорят, что наши войска уже вошли в Берлин на шесть часов ранее союзников.
24 апреля. "Нежная мелодия лирического танго"
Замкнули кольцо вокруг Берлина, масса пленных - немцы, мадьяры. Я немного "подшофе". Немцы взорвали переправу на Потсдам. Получил благодарность за прорыв обороны и наступления на Берлин. Не выходят из головы твои письма.
Вечер. Немец обстреливает наше расположение, мы перед переправой на Потсдам. Я сижу в зале ресторана. Кругом разбросаны стулья, стаканы, рюмки, бутылки. Темнеет. Играет немец-тапер, прекрасно. Странное сочетание - грохот разрывов и нежная мелодия лирического танго. Мимо проносят и проходят раненые, окровавленные, перевязанные, в разорванном обмундировании, проносятся с грохотом танки.
29 апреля. "Наши солдаты дают немцам хлеб"
Вчера ездил на велосипеде в Борним. На обратном пути заехал в центр Потсдама. Исключительно красивый город, старинные башни, широкие бульвары, садики, триумфальные арки, газоны. Улицы мощены базальтовым камнем. Много народу на улицах, ходят по магазинам и складам, собирают продукты, вещи. Уже все свыклись с немцами, да и они нас перестали так безумно бояться. В городе у них плохо с хлебом, наши солдаты дают хлеб.
3 мая. "Побежденные победители мира"
Прорыв 12 немецких танков, кошмарная ночь. Сейчас утро, приходят немцы с белыми флагами - сдаются, часть прорвалась к союзникам.
Известие о смерти Гитлера - 11.35 дня.
Больше тысячи немцев захватили сейчас в плен. Длиннейший строй по четыре человека, раненых тут же перевязывают немецкие санитары, попадаются женщины. Большинство пленных с мешками, многие без шапок. Шагают мимо, понурив головы, грязные, небритые, побежденные победители мира. Сейчас приехали на легковой автомашине парламентеры - майор и капитан с предложением сдать в плен больше тысячи солдат.
Разведчик Виктор Оленев4 мая. "Немцы ищут, кому бы сдаться"
Немцы ходят по всем дорогам и ищут, кому бы сдаться. Никто их не сопровождает. Одни идут из Берлина, другие в Берлин. Вот и сейчас мимо проходит колонна, усталые, голодные, понурили головы. Впереди несут на палке белую тряпку - знак сдачи. Тут же и офицеры и солдаты идут сами, организованно, молча, даже жалко делается, когда они смотрят голодными глазами в окна домов, их родных домов, где расположились мы. Идут озябшие, небритые, никому не нужные и сдаются, а брать никто не берет. Наши солдаты проходят мимо.
9 мая. "Проснулся от криков "ура!"
Сегодня ночью проснулся от громких криков "ура!" Оказывается, это замкомандира полка по политчасти, майор Завдеев, ст. лейтенант Корлицкий и капитан Федоров узнали об официальном объявлении конца войны и пришли нам сказать. Утром митинг. Потом ездил в Бранденбург на автомашине за 40 км. По дорогам непрерывной вереницей двигаются французы, итальянцы, испанцы, поляки, русские со скарбом на повозках, с детьми.
20 июня. "Выдержал безумный спор о любви"
О, если бы ты знала, какой безумный, ожесточенный спор пришлось мне выдержать в эту ночь. Против меня выступали капитан и старший лейтенант, продолжали спор более 5 часов, начали спорить с пустяков, перешли на любовь, верность, измены. Какие страшные и дикие вещи они мне доказывали. Они отрицали все дорогие идеалы человечества, отрицали верность, отрицали существование чистой постоянной любви, они мне пытались доказать, что можно любить жену и в то же время физически изменять ей, допускают подобное и с ее стороны. Это меня окончательно вывело из терпения.
Спросили меня в упор, скольких женщин я знал в своей жизни? И были поражены, смеялись и издевались на мой ответ, что я знал только двух - Татьяну и тебя, они мне заведомо не верили, называя меня дураком и идиотом, ненормальным, говорили, что через несколько лет я буду об этом бесконечно жалеть. Дураки! Они мне с пеной у рта доказывали, что ты не могла, именно не могла мне не изменить, что ты должна была мне изменить, как всякая женщина, они давали прямо подписку, что, когда я приеду, я узнаю это, что я разойдусь с тобой.
Открытое письмо (отрывок)
- Я вас обязан известить,
- Что не дошло до адресата
- Письмо, что в ящик опустить
- Не постыдились вы когда-то.
- Ваш муж не получил письма,
- Он не был ранен словом пошлым,
- Не вздрогнул, не сошел с ума,
- Не проклял все, что было в прошлом....
- Письмо нам утром принесли...
- Его, за смертью адресата,
- Между собой мы вслух прочли -
- Уж вы простите нам, солдатам....
- Вы написали, что уж год,
- Как вы знакомы с новым мужем.
- А старый, если и придет,
- Вам будет все равно ненужен.
- Что вы не знаете беды,
- Живете хорошо. И кстати,
- Теперь вам никакой нужды
- Нет в лейтенантском аттестате.
- Чтоб писем он от вас не ждал
- И вас не утруждал бы снова...
- Вот именно: "не утруждал"...
- Вы побольней искали слова....
- Живите, не боясь вины,
- Он не напишет, не ответит
- И, в город возвратись с войны,
- С другим вас под руку не встретит.
- Лишь за одно еще простить
- Придется вам его - за то, что,
- Наверно, с месяц приносить
- Еще вам будет письма почта.
- Уж ничего не сделать тут -
- Письмо медлительнее пули.
- К вам письма в сентябре придут,
- А он убит еще в июле.
- О вас там каждая строка,
- Вам это, верно, неприятно -
- Так я от имени полка
- Беру его слова обратно.
- Примите же в конце от нас
- Презренье наше на прощанье.
- Не уважающие вас
- Покойного однополчане.
- По поручению офицеров полка
К. Симонов 1943
*Отрывки из дневника публикуются впервые. Стиль и орфография автора сохранены.
Материал подготовил к печати Евгений Кириченко.