"Общее сложение мужественное..."
Судьбы Ульяновых и Керенских, двух провинциальных симбирских семейств, переплелись столь тесно и причудливо, что впору воскликнуть: полноте, так бывает только в насквозь фальшивых романах! Но история в очередной раз подтвердила: в семейных шкафах порой хранятся не только скелеты, но и сюжеты, не снившиеся Гомеру...
Знакомьтесь: Федор Михайлович Керенский (1837-1912). Современник Н.П. Остроумов оставил нам его выразительный словесный портрет:
Рост выше среднего, общее сложение мужественное, большая голова на полной шее, широкая грудь и такая же спина, туловище и конечности, соответствующие росту; высокий лоб и маленькие мигающие глаза, прямой нос с раздувающимися ноздрями, большие уши и большой рот, широкий подбородок; цвет кожи смуглый, волосы темные и крупные, челюсти и зубы крепкие, волосы на усах и бороде бритые, на голове стрижка под гребенку, походка тяжелая, развалистая".
Отец будущего премьер-министра Временного правительства сделал стремительную карьеру - бедный сын приходского священника вознесся до действительного статского советника и кавалера ордена Св. Станислава 1-й степени. Без протекций, без взяток. Причем этот невероятный по нынешним временам взлет не был чем-то из ряда вон выходящим.
Напомним об этом для лучшего понимания дальнейших событий.
Лифты империи
Российская империя была страной с действующими социальными лифтами: талантливые и энергичные люди имели возможность сделать карьеру и повысить свой социальный статус. Десятилетиями эти лифты работали без сбоев, поломок и не требовали ремонта.
Выдающийся государственный деятель Михаил Михайлович Сперанский (1772 -1839), сын церковного причетника, стал действительным тайным советником, графом и кавалером ордена Св. Андрея Первозванного - высшего ордена Российской империи.
Герой наполеоновских войн Алексей Петрович Никитин (1777-1858), сын капитана, взятого по набору рекрутом, стал генералом от кавалерии, графом и кавалером ордена Св. Андрея Первозванного, украшенного алмазами.
Покоритель Кавказа Николай Иванович Евдокимов (1804-1873), сын прапорщика, взятого по набору рекрутом, стал генералом от инфантерии, генерал-адъютантом, графом и кавалером ордена Св. Андрея Первозванного.
Академик Императорской Академии наук и известный мемуарист Александр Васильевич Никитенко (1804-1877), крепостной графа Шереметева, стал тайным советником и кавалером ордена Белого Орла.
Отец Ленина Илья Николаевич Ульянов (1831-1886), сын астраханского мещанина и внук крепостного, стал действительным статским советником и кавалером ордена Св. Станислава 1-й степени.
Вот и Федор Михайлович Керенский всего добился трудом и своей светлой головой.
Родившись в семье бедного священника Керенского же уезда Пензенской губернии, он стыдился своего происхождения и всячески скрывал от окружающих принадлежность к "жеребячьей породе": приходской священник был объектом неиссякаемой хулы и неистощимого балагурства. Юноша всеми силами стремился повысить свой социальный статус: с отличием окончил Пензенскую духовную семинарию, два года поработал учителем русского языка, поступил в Казанский университет на историко-филологический факультет, вышел из него со степенью кандидата (аналог современного диплома с отличием), стал служить по линии Министерства народного просвещения в Казани, Вятке, Симбирске...
И вот пик: в 1885 году Федор Керенский дослужился до генеральского чина действительного статского советника (IV класс Табели о рангах соответствовал военному чину генерал-майора). Это был очень "звонкий" чин. "Ваше превосходительство" - так и только так следовало официально обращаться не только к самому действительному статскому советнику, но и к его супруге. Тоже, кстати, олицетворявшей восходящую социальную мобильность в Российской империи. Ее дед был крепостным крестьянином, который разбогател, выкупился на волю, стал московским купцом и в итоге оставил внучке изрядное состояние...
Добившись высокого положения в обществе, Федор Керенский, по житейской логике, должен был зубами держаться за завоеванные позиции. Но тут и начнется самое удивительное.
Господин директор
5 мая 1879 года приказом министра народного просвещения Керенский был назначен директором Симбирской мужской классической гимназии. Здание гимназии, на первом этаже которого помещалась казенная директорская квартира, располагалось на центральной площади города. Да и статус директора в губернском городе был очень высок. А в 1883 году Федор Михайлович стал еще и начальником Симбирской Мариинской женской гимназии, причем отстоявший его кандидатуру губернатор дал Михаилу Федоровичу весьма лестную аттестацию:
"Господин Керенский отличается прекрасными нравственными свойствами и при редкой добросовестности и такте имеет большую педагогическую опытность; одним словом, лучшего начальника для Мариинской гимназии, по моему мнению, нельзя и желать".
В Симбирске Керенские стали водить знакомство с семьей действительного статского советника Ильи Николаевича Ульянова, директора народных училищ Симбирской губернии. Ульянов и Керенский служили по линии Министерства народного просвещения, имели одинаковый служебный ранг, были видными фигурами в городе (лишь губернатор превосходил их чином и статусом). У Ульяновых было шестеро детей (еще двое умерли во младенчестве), у Керенских - пятеро.
Главное же, что объединяло глав семейств: оба сумели подняться по социальной лестнице ценой неимоверного упорства, несомненных способностей и большого трудолюбия.
В том же 1879 году, когда Керенский стал директором мужской гимназии, в ее первый класс поступил Володя Ульянов, средний сын Ильи Николаевича. Служба последнего по ведомству Министерства народного просвещения была сопряжена с очень существенной преференцией: его сыновья имели право бесплатно учиться в классической гимназии (на дочерей это право не распространялось). Если учесть, что годовая плата за обучение в гимназии составляла 30 рублей в год и вносилась по полугодиям, то становится очевидным: верховная власть сознательно ограничивала доступ к классическому образованию выходцам из податных сословий.
Для сравнения: за 15-20 рублей можно было купить корову, 15 рублей стоили кожаные сапоги с калошами, а рабочий на кожевенном заводе в Казани получал 5-6 рублей в месяц1.
Владимир Ильич ЛенинПять с плюсом Володе Ульянову
Сыновьям Ильи Николаевича (старший Александр учился в той же гимназии и окончил ее с золотой медалью в 1883 году) не приходилось думать о хлебе насущном: в юности они, в отличие от многих детей разночинцев, не подрабатывали ни переводами, ни репетиторством. Служебное положение отца обеспечивало детям гарантированное благополучие и высокую степень защищенности. К тому же Александру и Владимиру еще и нравилось отлично учиться, поэтому у них никогда не возникало конфликтов с учителями по поводу успеваемости. Владимир, по словам старшей сестры, "так и летел на урок", проявляя деловитость и серьезность, выделяясь аккуратностью: ранец, пенал с карандашами и перьями, тетради, учебники, гимназическая форма - все это содержалось у него в образцовом порядке.
По словам Дмитрия Ульянова, Керенский "восхищался сочинениями Владимира Ильича и очень часто ставил ему не просто пять, а пять с плюсом". Ему вторит Мария Ульянова: "...Бывало, поставит Владимиру Ильичу пять с плюсом, да еще хвалит изо всех сил. Он всегда говорил нашей матери, что ее сын будет литератором, - такой у него был хороший слог".
В жизни братьев Ульяновых не было места ни разгильдяйству, ни расхлябанности, столь свойственных не только их сверстникам, но и русской интеллигенции пореформенной поры. Они были первыми учениками в классе, и их отменная успеваемость, упроченная высоким служебным положением отца, создавала братьям исключительное положение в гимназии. У них было несколько больше степеней свободы, чем у их одноклассников: путы всепроникающей гимназической дисциплины не были для них столь взыскательны, строги и унизительны. Неудивительно, что именно Владимир подговорил товарищей устроить коллективный протест против плохого обеда в пансионе (так называли интернат для гимназистов, чьи родители пребывали в своих имениях).
Кормили пансионеров из рук вон плохо. Гимназисты дружно отказались есть котлеты "второй свежести". Происшествие было не рядовым, разбираться в сути конфликта прибыл директор гимназии Федор Михайлович Керенский. Бунт грозил неприятностями лично ему: можно было лишиться кресла. Но директор не стал искать зачинщика, незамедлительно уволив эконома. Не пострадал Ульянов и когда организовал бойкот гимназисту-доносчику. При том, что действительный статский советник Керенский славился строгостью: за годы его директорства было отчислено 250 гимназистов. Из 26 учеников, поступивших вместе с Володей Ульяновым в первый класс, только пятеро достигли выпуска2.
Медаль для революционера
В январе 1886 года скоропостижно скончался Илья Николаевич Ульянов, оставив после себя небольшой капитал в банке - 2000 рублей и генеральскую пенсию - 1200 рублей в год. В это же время серьезно заболел маленький Саша Керенский. "Когда болезнь надолго приковала пятилетнего Александра к постели, Владимир Ульянов навещал его дома: читал ему свою любимую "Хижину дяди Тома", рассказы об индейцах, Пушкина, Лермонтова, Диккенса. Эти месяцы, которые мальчик провел за чтением книг, во многом предопределили характер и всю дальнейшую судьбу Керенского..."
Невзгоды не могли не сблизить Ульяновых и Керенских. А вскоре их ждал еще один удар: в мае 1887 года за попытку покушения на Александра III был повешен 21-летний Александр Ульянов.
Володя узнал о казни старшего брата в разгар выпускных экзаменов. Директор гимназии оказался в непростой ситуации: Федору Михайловичу деликатно намекнули на нежелательность присуждения юноше золотой медали. Внушение из Петербурга по поводу казненного сделали директору ранее: как можно было в течение восьми лет обучения не разглядеть революционера в круглом отличнике? Не нужно было придумывать повод, чтобы лишить Ульянова-младшего медали. Он сам не раз давал его своим поведением, достаточно было зацепиться хотя бы за эпизод, о котором вспоминал одноклассник Ленина:
"Однажды, будучи учеником седьмого класса Симбирской гимназии, Владимир Ульянов неохотно отвечал урок по логике преподавателю - директору гимназии Керенскому Ф.М. На вопрос директора, почему Владимир Ильич вяло отвечает урок, он сказал: "Учебник логики не соответствует развитию правильного мышления, а, напротив, задерживает и туманит его". Директор на это сказал Ульянову, что нельзя критиковать учебники, одобренные министерством просвещения, и поставил отметку "четыре". Когда преподаватели гимназии спросили директора, почему первый ученик получил такую оценку, Федор Михайлович самодовольно ответил: "На пятерку логику знаю только я"3.
В итоге злополучная четверка по логике стала единственной в аттестате зрелости первого ученика. Но она не влияла на получение золотой медали. Золотой медалист не мог иметь четверок по математике, словесности, латыни и греческому языку. Но если бы Керенский намеренно завалил Владимира Ульянова на одном из экзаменов, его вряд ли бы осудили...
Однако директор отважился дать заслуженную золотую медаль не только брату государственного преступника, но и его младшей сестре Ольге. В том же злополучном 1887 году...
Характеристика на бунтовщика
Ректор Казанского университета, куда собирался поступать Володя, решил перестраховаться. Прежде, чем подписать приказ о зачислении Ульянова, запросил из Симбирской гимназии характеристику на него. Еще один непростой выбор для Федора Михайловича Керенского...
Прочтите эту характеристику, написанную директором гимназии в августе 1887 года:
"Весьма талантливый, постоянно усердный и аккуратный, Ульянов во всех классах был первым учеником и при окончании курса награжден золотой медалью, как самый достойнейший по успехам, развитию и поведению. Ни в гимназии, ни вне ее не было замечено за Ульяновым ни одного случая, когда бы он словом или делом вызвал в начальствующих и преподавателях гимназии непохвальное о себе мнение.
За обучением и нравственным развитием Ульянова всегда тщательно наблюдали родители, а с 1886 года, после смерти отца, одна мать, сосредоточившая все заботы и попечения свои на воспитании детей. В основе воспитания лежала религия и разумная дисциплина.
Добрые плоды домашнего воспитания были очевидны в отличном поведении Ульянова. Присматриваясь ближе к образу домашней жизни и к характеру Ульянова, я не мог не заметить в нем излишней замкнутости и чуждаемости от общения даже с знакомыми людьми, а вне гимназии и с товарищами, которые были красою школ, и вообще нелюдимости. Мать Ульянова не намерена оставлять сына без себя во все время обучения его в Университете"4.
Через четыре месяца, 4 декабря 1887 года, студент-первокурсник Ульянов "отблагодарит" своего поручителя, приняв участие в студенческой сходке. 5 декабря его арестуют. 7-го - исключат из университета и вечером того же дня сошлют в село Кокушкино под негласный надзор полиции. Пожилой и благодушный полицейский пристав, арестовавший юношу, решил, что Ульянов случайно оказался среди бунтарей, подпал под "дурное" влияние. "Пристав заговорил: "Ну что вы бунтуете, молодой человек, - ведь стена!". Ответ, однако, получился совершенно неожиданный: "Стена, да гнилая - ткни, и развалится!" - отвечал Владимир Ильич"5.
Бунтарь, конечно, не думал о своем учителе и друге семьи, рисковавшем ради него карьерой.
Ссылка в Туркестан
У Керенского потребовали объяснений. Он дал их с большим достоинством и по-прежнему не теряя лица. Написал, что не видит "хотя бы малейшего повода к ответственности за то безрассудство, с каким ошалевшие юноши, бессильные для отпора гибельных внушений, попали в Панургово стадо". Директор акцентировал внимание начальства на то, что большинство выпускников вверенной его попечению гимназии "остались непричастными безумным затеям университетской молодежи, мятущейся повсюду по причинам, далеким от гимназий". И предположил, что Ульянов "мог впасть в умоисступление вследствие роковой катастрофы, потрясшей несчастное семейство и, вероятно, губительно повлиявшей на впечатлительного юношу"6.
Разумеется, ни попечителя Казанского учебного округа, ни Министерство народного просвещения объяснение не удовлетворило. Керенскому, отцу пятерых детей, дали возможность дослужить пятилетний директорский срок в Симбирске, после чего в мае 1889 года перевели на должность главного инспектора училищ Туркестанского края. Это означало карьерный тупик. И, фактически, долгую ссылку на глухую окраину империи.
Пережитая драма надломила Федора Михайловича. "По личному характеру он был выдержан и необщителен... Особенно он избегал критики правительства и министерских распоряжений..." - вспоминал его сослуживец по Ташкенту, известный ученый-ориенталист, историк и этнограф Николай Петрович Остроумов.
Здесь, в Ташкенте, окончил гимназию с золотой медалью сын опального педагога, будущий премьер Временного правительства Саша Керенский...
Лишь в 1910 году Федор Михайлович Керенский получил отставку, после чего переехал в Петербург. Здесь он вскоре и скончался, не дожив пяти лет до тех окаянных дней, когда вновь тесно переплетутся судьбы его сына и его выпускника.
- 1. Жизнь Владимира Ильича Ленина. Вопросы и ответы / В.А. Перфильев и др. Изд. 3е перераб. и доп. Ульяновск. 2012. С. 55.
- 2. Иванский А.И. Молодой Ленин. Повесть в документах и материалах. М.: Политиздат. С. 306.
- 3. Там же. С. 246.
- 4. Там же. С. 325-326.
- 5. Адоратский В.В. За восемнадцать лет. Избранные произведения. М., 1961. С. 585.
- 6. Трофимов Ж.А. Демократический Симбирск молодого Ленина. Саратов; Ульяновск: Приволжское кн. изд-во, Ульян. отд-ние, 1984. С. 174; Севрюгина Н.Г. Ленин и Симбирск. Документы, материалы, воспоминания. Саратов, 1968. С. 468.