Инстинкт революционера
Во вторник, 28 февраля 1917 года, Юрий Владимирович отдыхал на даче в Царском Селе. Пил чай. Беседовал с женой. В это время в соседней комнате зашлепала по полу босыми ногами кухарка. Вошла, протянула Ломоносову телеграмму:
Сперва Ломоносов ничего не понял.
Караул? Дума? Бубликов?
Выходит Дума захватила министерство?.. Что же это, революция? Что ему теперь делать?
Откликнуться на телеграмму и ехать? Но через два-три дня подойдут войска с фронта, и еще неизвестно, чем все это кончится.
Не без пафоса и торжественности Ломоносов пишет:
"Так говорил ум, но в то же время проснулся и инстинкт старого революционера. Как полковая лошадь, услышав трубу, я перестал думать, встал и сказал жене. "Еду. Собери мне кама (дорожную сумку) на тюремное положение". Через 10 минут я уже шагал по темному пустынному Царскосельскому бульвару. Я отчетливо понимал, что через 2-3 дня буду в Петропавловке, но думал: "Запасный рядовой не может уклоняться от революции... Должен идти..."
Литера "А" идет на Псков
В Петрограде член Думы спросил Ломоносова: "Угодно ли вам признать новую власть?" "Да, угодно", - торжественно ответил Ломоносов. "Угодно ли вам доставить себя в распоряжение нового правительства?" "Да, угодно", торжественно повторил Ломоносов.
Если верить автору книги, в те поворотные дни отечественной истории судьба ему отвела роль, можно сказать, выдающуюся: он оказался среди счастливцев, приложивших руку к отречению от престола последнего российского царя.
Покинув Петроград, царь пытался соединиться с верными ему войсками.
1 марта 1917 года, когда стало известно, что царский поезд подходит к Малой Вишере, Ломоносов, по его словам, решает действовать.
Вот как он сам это описывает:
"Иду к Бубликову. Он спит. Разбудить его нет никакой возможности. Бурчит, ругается и упрямо ложится опять. Тогда сам бегу к телефону.
- Государственная дума? Соедините с председателем. Михаил Владимирович, вы?
- Я Родзянко. Кто говорит?
- Министерство путей сообщения. По полномочию комиссара Бубликова, член инженерного совета Ломоносов. Вы меня знаете?..
- Что вам угодно?
- Императорский поезд в Малой Вишере. Что прикажете с ним делать?
- Сейчас обсудим...
Ломоносов ждет. Опять звонит в Думу.
"Еще не решили".
Из Малой Вишеры сообщают: "В 4.50 поезд литера "А" отправился обратно в Бологое".
Ломоносов снова звонит в Думу: "Задержать?"
"Не решено еще. Следите за поездом".
Ломоносов негодует: чего они тянут?
2 марта около девяти часов утра из Бологого сообщают, что царский поезд прибыл туда.
Дума наконец решается: "Задержите поезд в Бологом, передайте императору телеграмму председателя Думы и назначьте для этого последнего экстренный поезд до станции Бологое".
В телеграмме царю Родзянко указывал на критическое для трона положение и просил свидания.
Под личным наблюдением Ломоносова телеграмма эта была передана в царский поезд. Однако никакого ответа не последовало.
И вдруг...
Свидетельствует Юрий Владимирович Ломоносов:
"...Раздался звонок Правосудовича (М.Е. Правосудович, управляющий Московскими сетями железной дороги - Ред.):
- Из императорского поезда ко мне поступило требование дать назначение поезду из Бологого на Псков. Что делать?
Как молния в моей голове пронеслась мысль о всей опасности этого плана: Николай хочет пробраться к армии.
- Ни в коем случае! - отвечаю я Правосудовичу.
- Слушаю, будет исполнено!
Но не прошло и десяти минут, как из телеграфа мне передали записку по телефону: "Бологое. Поезд литера "А" без назначения с паровозом Николаевское отправился на Псков".
Револьвер к животу
Бубликов в бешенстве заметался по кабинету.
- Что делать? Говорите скорей.
- Положение серьезное, - отвечал я, сохраняя свое спокойствие, - надо обсудить.
- Надо делать...
- Обдуманное. Только обдуманное... Взорвать мост? Разобрать путь? Свалить поезд? Едва ли Дума нас за это похвалит. Да и кто все это будет делать? Лучше забьем одну-две станции товарными поездами, тем более что поезд без назначения, даже царский, не может не затираться товарными поездами.
В это время в кабинет вошел Устругов (помощник начальника управления железных дорог Министерства путей сообщения России. - Ред.). Бубликов стремительно кинулся к нему.
- Сейчас же распорядитесь, чтобы на пути литеры "А" по Виндавской дороге один из разъездов был загорожен двумя товарными поездами.
- Такие распоряжения я исполнять отказываюсь!
- Что-о?..
Говорят, я приставил свой револьвер к животу Устругова, но я этого момента не помню. Устругов побледнел как полотно, залепетал:
- Хорошо, хорошо... сейчас...
Ломоносов честно признается: "Когда я вспоминаю эту сцену, мне всегда делается стыдно за себя... Зачем было грозить револьвером?.."
Поезд дальше не пойдет
Задержать царский поезд в Бологом удалось.
Отречение царя было подписано в Пскове после совещания с членом Государственного совета Гучковым и депутатом Шульгиным.
Акт отречения сообщили в столицу железнодорожным телеграфом.
Когда генерал Иванов, верный царю, позвонил Ломоносову и потребовал: "По высочайшему его императорского величества повелению я вам приказываю вместе со всеми эшелонами пропустить меня в Петроград", - Ломоносов ему ответил гордо и язвительно: "По повелению какого императора, генерал?"
"Они просто выполняли поручение"
- Александр Борисович, ваша книга "Крутые повороты", вышедшая в 1983 году, состоит из рассказов о людях поступка, решительного выбора в переломный момент жизни. Но большинство героев - люди советской эпохи. И вдруг Юрий Владимирович Ломоносов...
- Либо человек - герой, либо - нет. Время здесь ни при чем. А Ломоносов мне был интересен вовсе не остановкой царского поезда, а как создатель первого советского тепловоза. Конечно, не техника меня занимала, а судьбы людей: Ломоносова и Якова Модестовича Гаккеля. Первый строил тепловоз для своей страны в Германии, второй - в Петрограде. И делали они это, соревнуясь.
История с царским поездом - всего лишь эпизод из книги самого Юрия Владимировича "Воспоминания о Мартовской революции 1917 г.".
- Но не задержи Юрий Ломоносов и комиссар Министерства путей сообщения Александр Бубликов царский поезд, возможно, история покатилась бы по другой колее. Эти двое тоже стояли перед выбором: вмешиваться в ход событий или пустить их на самотек?
- Не знаю. Мне кажется, вряд ли эта проблема перед ними стояла. Они просто выполняли поручение. По-моему, в своей книге Ломоносов несколько преувеличивает собственную роль. И вообще у меня есть сомнения, что отречение Николая II напрямую связано с блокировкой царского поезда в Бологом. Во время работы над "Крутыми поворотами" я высчитывал: сколько поезд идет от Вишеры, Бологого до Пскова, сколько и где он стоял, и что-то не совпадало это с датой и временем отречения.
Сергей Емельянов