Воспоминания Александра Георгиевича об октябрьских днях 1962 года записал наш корреспондент в Перми Константин Бахарев.
СБОРЫ. Операция "Клетчатая рубашка"
Весной 1962 года мне и моим сослуживцам по 642 ОАПИБ (отдельный авиабатальон истребителей-бомбардировщиков), размещенного на аэродроме Мартыновка Одесского военного округа, предложили командировку в "страну с морским субтропическим климатом". Я согласился. Из нашего полка отправили пятерых: майора Орлова Анатолия Андреевича, лейтенанта Борисова Владимира, старших лейтенантов Черепушкина Сергея, Зайчикова Валерия и меня.
Выдали обмундирование - технический костюм песочного цвета, ботинки на толстой подошве с высокой шнуровкой - берцы, защитного цвета панаму с широкими полями и песочного цвета майки. Гражданскую одежду выдали тоже: рубашки, шляпу, светлый плащ, туфли и костюмы. Рубашки были все одного фасона - с коротким рукавом и клетчатые. Кто-то пошутил, что мы участники операции "Клетчатая рубашка". Это прижилось, и по-другому мы командировку уже не называли.
Во время сборов увидел, что во дворе штаба девушки из библиотеки сжигают книги. Им приказали списать самые ветхие экземпляры. Я отобрал себе "Тихий Дон", "Двенадцать стульев", "Хождение по мукам", сборник О Генри и Некрасова. Взял книги с собой. Потом, на Кубе, их у меня брали почитать, и в конце концов книги разошлись. Остался только "Тихий Дон". И когда читать было нечего, мы разобрали его тома на тетрадки, пронумеровали их и так все и читали - одну за другой.
МОРСКОЙ ПОХОД. Контейнеры "Авиаэкспорта"
Полк прибыл в Балтийск, где начал грузиться на теплоход "Бердянск". Мы разместились в трюме, а на палубе кроме автокранов и другой внешне гражданской техники установили два огромных контейнера с надписями "Авиаэкспорт". В одном упрятали четыре походные кухни. В них готовили для нас еду и потом в термосах спускали в трюм. Второй контейнер был туалетом. Днем можно было ходить лишь по 2-3 человека. Если число визитеров увеличить, то кто-нибудь мог бы заметить, что из авиаконтейнера все время течет вода. Ночью туалет разрешалось посещать без ограничений.
16 сентября 1962 года отчалили. Шли 18 суток. На подходе к Кубе около нас начали летать американские военные самолеты. Сначала большие двухмоторные, потом появились истребители. Каждый облет они совершали по определенной программе: очень низко снижались (до 15-20 метров над морем), заходили с разных курсов - с кормы и носа поперек курса корабля, затем вдоль курса - тоже с носа и с кормы. Летали только днем, но очень часто: до шести раз в сутки. Много фотографировали, было видно, как открываются фотолюки, иногда даже был виден блеск оптики. После облета некоторые пилоты приветливо махали рукой и показывали, что они улетают домой, на запад.
Для возможного отпора, если американцы вздумают провести досмотр судна, были созданы четыре взвода, вооруженных ножами, пистолетами и гранатами. Два взвода дежурят в носовой и кормовой рубках, два - в резерве. Кроме того, в резерве автоматы и пулеметы, если дело дойдет до них. Взводы в основном составлены из офицеров, но были и солдаты, физически наиболее сильные и спортивные.
ДИСЛОКАЦИЯ. "Черная вдова"
Наш полк разместили на бывшей американской военной базе, сейчас она называлась "Гранма". Кроме нас тут был зенитно-ракетный дивизион, полк транспортных вертолетов Ми-4, и в начале октября появился артдивизион с четырьмя пушками калибра 80 миллиметров. Командиром полка был полковник Алексей Иванович Фролов, начальником штаба - подполковник Дамир Максудович Илясов. Структура простая: две боевые эскадрильи, занимавшиеся наведением и пуском ракет, и одна техническая, которая должна была готовить ракеты к выстрелу.
На вооружении у нас стояли ФКР-1, фронтовые крылатые ракеты, способные нести фугасные и ядерные заряды. Ракеты перевозились в контейнерах, обитых фанерой, с надписью "Авиаэкспорт" на русском и английском языках. В нашем полку было 48 таких ракет. А на ПРТБ - подвижной ракетно-технической базе - хранились ядерные боеголовки к ракетам. Нам пришлось строить для них хранилище с особым температурным режимом.
Выгружались в порту города Мариэль. После разгрузки начштаба приказал мне возглавить караул по охране пяти контейнеров с ракетами. Их сразу увезли с причала в джунгли, чтобы никто не видел. Мне было страшновато, так как я боялся, что там полно змей. На месте нас инструктировал кубинец. Я пытался его понять с помощью карманного разговорника, но ничего не понял. Контейнеры стояли на вырубке площадью примерно 200х200 метров. Я выставил три поста. Ночь прошла спокойно.
Утром один из кубинских водителей трейлеров (на них перевозили контейнеры), подошел к нашей машине - "газику", и вдруг запрыгал и закричал: "Негро! Негро!" Я смотрю, на полу "газика" черный паук типа тарантула, большой, сантиметров пять-шесть в диаметре. Тарантулов я не боялся, их много возле Одессы, и они безвредные. Взял тряпку у водителя, прихватил сквозь нее этого паучка и выбросил из машины. Негр паука яростно растоптал ногами. А потом нам рассказали, что этот паук, "черная вдова", одним укусом может убить человека.
НАЧАЛО КРИЗИСА. Ожидание бомбежки
25 октября 1962 года начальник штаба полка объявил, что американцы будут нас бомбить. После этого, конечно, у нас возник легкий мандраж. Американцы летали над нами очень низко, раз пять-шесть в день. По вечерам заходили с запада, от заходящего солнца. Их не видно, вот они и подкрадывались. МиГи стали гоняться за ними, отгонять в сторону. А когда сбили их разведсамолет, американцы реже стали появляться.
Мы жили в ожидании войны. Склонялись к тому, что боевые действия все-таки начнутся. Но мы были готовы к этому. Нам сообщили командиры, что по всем прикидкам после начала войны мы проживем полчаса, не больше. Потом нас накроют. Но за это время наш полк мог выпустить 3-4 ракеты с ядерными боеголовками. Так что от Флориды, а именно туда мы были нацелены, тоже мало бы что осталось. С ней бы наш полк минут за 20 справился. А второй полк с ФКР разнес бы все американские войска на Гуантанамо.
НОЧНАЯ ГОСТЬЯ. Залп по субмарине
Ночью нас разбудил залп артдивизиона, где командовал старший лейтенант Сергей Яковлев, мы звали его Яшка-артиллерист. Очень решительный и дотошный офицер. До этого мы, по его просьбе, сделали плот и таскали по морю. Артиллеристы выцеливали по нему, целый день потратили и потом одним выстрелом плот разнесли. А в эту ночь старлей в бинокль смотрел, смотрел (это он нам потом рассказывал), увидел силуэт. Тихонько разбудил личный состав. Сам лично навел все четыре своих орудия и жахнул залпом! Там, говорит, искры, огонь. Ну не зря он по нашему плоту прицелы настраивал. Без промаха вдарил.
Днем приехали из Гаваны водолазы. И мы тоже надели маски, ласты и стали нырять. А там, метрах в двухстах от берега, на дне куски металла. Подводная лодка подходила ночью. И наш старлей-артиллерист ее прихлопнул. Она, видимо, затонула неподалеку. Водолазы трупы потом поднимали на свой катер. Я семь покойников насчитал, их на корме складывали.
ЕЩЕ НОЧНЫЕ ГОСТИ. Нападение на пост
У нас было порядка пятнадцати позиций в полку, которые надлежало охранять. И почти каждую ночь часовые стреляли. Видимо, кому-то очень хотелось определить, что же наш полк имел на вооружении. Начались нападения. Рядом стояли кубинцы, у них ночью застрелили часового. Напали и на тот пост, где я был начальником караула.
Около 23 часов я пошел немного вздремнуть. И вдруг длинная очередь из пулемета! Слышно, как пули защелкали по листьям деревьев. Я крикнул: "Караул, в ружье!" Бросились в окопы и открыли ответный огонь. Били из автомата и ручного пулемета. Раздался звук работающего двигателя, как у грузовика, и вскоре он стих. Мой помощник, сержант Алексей Федорчук, хотел их преследовать. Я запретил. Ночью плохо видно, может, там засада.
Утром осмотрели место, откуда в нас стреляли. Оказалось, с грунтовой дороги, метрах в ста. Огонь вели через небольшой лес. Можно сказать, наугад, но в нашем направлении. Нашли кучу гильз калибром примерно 12,7. Отдали особистам, которые приехали утром.
БЫТ. Акулы на обед
Тыловые подразделения полка находились еще в СССР. Питались мы сухими пайками, поэтому приучились ловить рыбу. Занялись с друзьями подводной охотой. Тут нашлась и сеть, ставили ее в устье реки Санта-Лаура. Однажды за один раз достали четыре тонны макрели. А потом сеть пропала. Нашли ее, всю разодранную, возле берега. В ней запутались две акулы. Этих акул мы тоже съели, а сеть выкинули.
В то время в СССР я получал 107 рублей в месяц. На Кубе нам установили зарплату в размере 195 процентов от домашней. То есть фактически вдвое больше. Кроме того, кубинские власти доплачивали нам по триста песо в месяц как военным советникам. Но давали эти деньги всего два месяца. Кто как хотел, так и получал - рублями или песо, на выбор. Песо на руки, а рубли шли на сберкнижку. Можно было взять и чеки Внешторгбанка. Многие, и я тоже, часть своего денежного довольствия еще перед отправкой по рапорту передали семьям. На Кубе я получал шестьдесят процентов зарплаты, остальное шло жене и дочке. И еще я, как и другие, делал денежные переводы семье.
Солдаты и сержанты жили хуже. Они получали рублей по десять. Хоть им тоже увеличили выплаты в два раза. Но солдаты нашли выход. Наш полк привез с собой десять тонн каустической соды. Для чего - неизвестно. А на Кубе в то время была страшная нехватка мыла и стиральных веществ. И наши солдаты стали торговать этой каустической содой. Дело приняло такой размах, что с раннего утра на нашем КПП уже стояли очереди из кубинок. Меняли соду на деньги и продукты.
КОНТАКТЫ. От любви до ненависти
Когда мы появились на Кубе, кубинцы готовы были носить нас на руках. В местах, где требовалась плата за вход, нас пропускали без оплаты. В барах первая порция выпивки для русских была бесплатной. Кубинцы, не стесняясь, говорили, что теперь-то "они покажут" американцам. А когда стало ясно, что мы не будем воевать, настроение у них резко изменилось. На нашей базе "Гранма" появились листовки на русском языке с призывами не подчиняться приказам командиров, а объявить войну США и высадиться на американский материк. В Гаване меня с Анатолием Репиным женщины забросали гнилыми помидорами. Толя хотел "разобраться", я его удержал. Мы потом почистились, но все равно одежду пришлось выбросить.
ОТЪЕЗД. Прощай, оружие
Когда Хрущев и Кеннеди все-таки договорились и начался вывоз с Кубы баллистических ракет, от нашего полка выделили транспорт. Несколько дней я был старшим "КрАЗа", на котором возили грузы с бывших боевых позиций в порт. У меня после того, как побывал на этих позициях, было сложное впечатление. Поразили размах и качество выполненных работ: это были залы не очень глубокого (почти на поверхности) залегания с мощными арочными сводами и с метровой толщины воротами. Но все это было так варварски разрушено, разграблено, разбито, что оставалось только сокрушаться.