Прежде в Ижме был свой аэропорт, его открыли в 1978-м. Маленький, но для райцентра вполне хватало. А в начале нулевых хозяйство ликвидировали как бы за ненадобностью, сохранив лишь вертолетную площадку. Приглядывал за ней Сергей Сотников, последний и единственный штатный сотрудник. Михалыч, как его зовут в Ижме, продолжал по доброй воле, вне служебных обязанностей, следить и за вычеркнутой изо всех реестров взлетно-посадочной полосой. Именно на нее 7 сентября 2010 года совершил вынужденную посадку Ту-154 якутской авиакомпании "Алроса".
Привет из Мирного
- Привез вам привет от борта RA-85684, Сергей Михайлович. Весной я был в Якутии и в аэропорту Мирного встретил вашего старого знакомого. Он вернулся из одного рейса, собирался в следующий.
- Летает, значит? Это хорошо. Мой родственник тоже с ним встречался, когда в 2014-м ездил в Сочи на Олимпиаду. Звонит и в трубку кричит: "У твоей "Тушки" номер RA-85684? Вижу ее, вижу! У соседнего трапа швартуется". Говорю: "Ну, вот и славно. Помаши за меня ручкой..."
В 2010-м самолет полгода простоял под окнами моего кабинета, вот тут, на пороге рулежной дорожки. У нас ведь из всей авиации лишь вертолеты остались, и вдруг - такой красавец. Молодожены приезжали, фотографировались на фоне лайнера. Как ни крути, местная достопримечательность.
Алросовцы на зиму поставили рядом балок, охраняли посменно. Двое отдыхали в гостинице, один дежурил на площадке. Потом менялись.
- И на гербе Ижмы теперь нарисован самолетик...
- Да, памятное событие... Люди успели привыкнуть к Ту-154. А к весне 2011го его подремонтировали и отправили на авиазавод в Самару для дальнейшего восстановления.
- Давайте по порядку. Начнем с вашего знакомства.
- Как говорится, ничего не предвещало... 7 сентября 2010 года я собирался на работу. Погода стояла пасмурная, но облачность была высокой, видимость неплохой. Вышел из дома я чуть позже обычного, без двадцати восемь или около того. По дороге завез в школу внучку Кристину. Вдруг - звонок от бывшего коллеги, который работал техником в аэропорту, пока всех не разогнали. Говорит: "Серега, над полосой большой самолет кружит. То ли Ил-62, то ли Ту-154. Не пойму, чего он вертится? Может, что-то случилось, ты никакой информации не получал?" По правде сказать, я сперва не поверил. Отвечаю: "Наверное, Ан-24 аэрофотосъемку проводит, а ты его за "Тушку" принял". Словом, не придал значения сигналу.
А потом позвонила начальник местной метеорологической станции Эмилия Сметанина и повторила информацию: "К тебе самолет садится. Видимо, у него проблема. Встречай гостей".
Тут уж я понял, что дело пахнет керосином. Авиационным. Эмилия Семеновна женщина серьезная, без повода шутить не станет. Я бросил домашние дела и рванул сюда. Смотрю, со всех сторон народ бежит, по полю несется пожарная машина, а на краю взлетно-посадочной полосы, точнее, уже за ее границей, стоит лайнер. Выкатился за концевую и самую малость не доехал до крупных деревьев, только мелкие березки да осинки подмял.
- У вас какая длина ВПП?
- Тысяча триста сорок метров, а для самолетов такого класса нужно два километра. Минимум. Ту-154 ушел с бетонки на 164 метра и увяз в грунте. Передняя стойка погрузилась в землю сантиметров на пятьдесят, не меньше. Махина ведь тяжеленная. Смотрю, экипаж выпустил дутики, аварийные трапы, и по ним из салона съезжают пассажиры. Все живые, веселые, у многих в руках мобильные телефоны, снимают видео, делают селфи, некоторые уже звонят родным и знакомым, делятся впечатлениями. "Мы в лесу сели! В тайге!"
А это никакой не лес, это Ижма.
Слепоглухонемой
- Что было дальше?
- Подошел к пилотам. Имена и фамилии узнал позже - Евгений Новоселов и Андрей Ламанов. Хотел спросить, что приключилось, не успел задать вопрос, как на меня посыпались звонки со всех концов. Сначала из Печоры, потом из Ухты с ПДСП - диспетчерского пункта управления полетами. Я доложил, что все, кто находился на борту, в порядке, пострадавших нет. У самолета, правда, имеются повреждения, но, на первый взгляд, не самые серьезные. Затем из Москвы позвонил Александр Нерадько, руководитель Росавиации. Откуда узнал номер моего телефона, ума не приложу. Первый вопрос: "Чей борт?" Говорю: "Точно не наш, не "Комиавиатранс". Вижу, на фюзеляже бриллиант нарисован или алмаз... Александр Васильевич, рядом со мной командир стоит, давайте трубку передам, у него детали узнайте". И протянул телефон Новоселову.
- А что с самолетом случилось-то?
- Это был рейс по маршруту поселок Удачный - Москва. Примерно через три с половиной часа после вылета из Якутии на борту произошло короткое замыкание, вырубилось все электропитание, отключились и радиотехнические средства, и электронасосы. Ни с землей связаться, ни координаты уточнить, ни топливо подкачать.
- Глухонемой?
- Еще и слепой! Двигатели, правда, работали, но на ограниченном ресурсе - керосине, остававшемся в расходном баке. До крупного аэропорта его точно не хватило бы.
Экипаж сразу понял: придется совершать аварийную посадку. Спустились ниже облаков и стали искать подходящую площадку.
- Как в песне поется? "Летчик над тайгою точный курс найдет, прямо на поляну посадит самолет".
- В песне-то поется, но если бы не наш аэропорт, самолет наверняка разбился бы. Никаких шансов.
Сначала думали приводниться на речку Ижму, выбирали участок, где русло относительно прямое, не слишком виляет. В сентябре воды мало, глубина - не более полутора-двух метров, значит, был риск, что самолет разрушится при приземлении. Вот летчики и решили садиться напротив населенного пункта. Расчет простой: местные жители увидят терпящий бедствие самолет, придут на помощь, хоть кого-нибудь вытащат. Словом, экипаж выбирал место, и вдруг - бац: взлетная полоса. Новоселов потом рассказывал мне, что глазам не поверил, даже кровь в голову прилила!
Это была удача, поскольку топлива в баке оставалось самую малость.
- Если бы движки заглохли, самолет мог спланировать?
- Нет. Произошло бы так называемое кабрирование, нос задрался бы вверх, и машина плюхнулась на хвост, разрушившись от удара о землю. Для посадки "Тушки" обязательно нужна тяга, без этого не сесть.
Аварийный борт не мог выпустить закрылки, элероны тоже не работали, приземлялись на тормозах. Пилоты включили реверс, обратную тягу на движках. Скорость была под четыреста километров в час вместо положенных 270. Если бы не бетон, а мягкий грунт, самолет опрокинулся бы, костей не собрали бы.
Покрышки шасси порвались в лохмотья, на полосе долго еще оставался длинный черный тормозной шлейф, пока его дождем и снегом не смыло.
У нас ВПП не только короче, но и уже, чем надо для Ту-154: тридцать пять метров, а размах крыльев у "Тушки" - 37,50. Сюда ведь прежде летала местная авиация - Ан2, Ан24, Ан28, Як40, еще раньше - Ил14. Аварийный борт должен был рассчитать всё в точности. Пилоты трижды заходили на посадку, лишь потом сели. Они визуально оценивали ситуацию и садились, как говорят в авиации, с подбором.
- То есть?
- Примеривались, тренировались, чтобы не промахнуться. У нас же нет ни стартового диспетчерского пульта, ни приводов, ни светосигнального оборудования.
- Сказать проще, ничего, кроме старой полосы.
- Да и та официально не существовала. Аэропорт в Ижме окончательно закрыли еще в 2003-м, он и в реестрах с тех пор не числится... Хорошо, на ВПП остались красные и белые входные щиты, они хоть как-то ориентировали пилотов. Я сохранил их для красоты, подмалевывал время от времени. Осевую разметку тоже наносил. Мне выдавали краску на обновление вертолетного квадрата, и то, что оставалось, использовал на полосу. Просто так, на всякий случай.
Прощальный круг
- Вот он и подвернулся, случай.
- Ну да. Так получилось...
- Хоть выпили с экипажем по сто граммов за счастливое спасение?
- Летчиков сразу отправили на медицинское освидетельствование, а потом пригнали вертолеты из Ухты, Печоры и в тот же день всех эвакуировали. В обед уже никого не было. Вжик-вжик-вжик - и за четыре рейса вывезли, наши бабы едва успели накормить пассажиров.
А самолет на северном краю полосы остался. Милиция сторожила, пока не приехали представители "Алросы" и не начали вытаскивать "Тушку" на бетон. Оказалось, не такая простая задача. Два мощных трактора С-100 не могли справиться. На стойках есть специальные стопорные болты, в случае перегруза они отстреливаются, ломаются, и самолет стоит как вкопанный. Тем более он действительно закопался в землю. Пришлось специальный брус стелить, по нему тащить. Полмесяца ковырялись, не меньше.
Сначала подумывали из-за повреждений списать "Тушку" в утиль, потом решили восстанавливать. На зиму законсервировали, а весной стали готовить к полету.
Фоторепортаж: В Коми поднялся в небо самолет Ту-154М авиакомпании "Алроса"24 марта 2011 года борт RA-85684 отправился из Ижмы в Ухту. Самолет максимально облегчили, взяли лишь необходимый запас топлива - одиннадцать тонн. В кресле командира сидел заслуженный летчик, Герой России Рубен Есаян. Мы на совесть прогрейдеровали полосу, можно сказать, проутюжили. Получился шик-блеск. Рубен Татевосович попросил: "Михалыч, осевую красным цветом нарисуй и флаги на рубеже в восемьсот метров поставь, чтобы виднее было". Конечно, я разметил и красные знамена расставил, которые еще с Советского Союза остались.
Длина разбега получилась ровно такая, как рассчитали, на восьмистах метрах самолет оторвался от земли. Все, кто смотрел за взлетом, в эту секунду дружно выдохнули. Борт сразу пошел в сторону Ухты, на юг, потом вдруг развернулся и взял курс на север. А людей было море, вся Ижма сбежалась, кто-то даже из района специально приехал. Народ заволновался, увидев, что самолет не туда летит. Может, опять какая напасть приключилась? А он сделал круг над селом, прошел над аэропортом и крыльями слегка покачал. Вроде как попрощался. Люди у нас на эмоции сдержанные, а тут все орали, руками махали, хлопали.
Трогательная сцена!
- А вы?
- А я работал. Сначала по полосе самолет сопровождал, потом сбоку за взлетом смотрел. Созвонился с Ухтой, узнал, что посадка прошла успешно, и успокоился. Все-таки ремонт делали в полевых условиях, стойки шасси проверить не удалось, поэтому не убирали их в полете...
Скрывать не буду, в тот день на душе у меня было приятно. Хотя прощаться, конечно, всегда грустно.
- RA-85684 улетел, правда, в отличие от Карлсона, который живет на крыше, вернуться не обещал.
- Хватит одной аварийной посадки, повторять не стоит... В том, что все закончилось благополучно, есть доля везения, но и вклад пилотов огромен. Скажем, у разбившейся под Смоленском польской "Тушки" условия были гораздо проще - самолет исправный, аэропорт действующий, а экипаж растерялся, допустил фатальные ошибки, в итоге Ту-154 разбился, руководство страны погибло.
Ребята из "Алросы" действовали профессионально.
- Летчики, спору нет, заслужили звание Героев России - и Новоселов, и Ламанов, но, строго говоря, их подвиг не спас бы пассажиров, если бы вы, Сергей Михайлович, много лет не содержали в порядке ВПП. Так сказать, в свободное от работы время, в виде хобби.
- Ну, меня тоже наградили... Через два года после ЧП, когда в прессе писать стали, вручили медаль ордена "За заслуги перед Отечеством" второй степени. В Москву потом не раз приглашали, я даже в съемках телешоу у Андрея Малахова участвовал. Там, правда, рассказывали об экипаже, а меня позвали в студию в самом конце, чисто символически... Еще сын Владимира Высоцкого... как его?... Никита присудил премию "Своя колея". Кроме меня лауреатами в тот раз стали актриса Чулпан Хаматова и мама с сыном, спасшие в Петербурге библиотеку от пожара. Медаль мне вручил Валерий Золотухин.
Здесь, в Коми, местные власти тоже привечали. Блогеры через интернет бросили клич, собрали деньги и купили в подарок снегоход Yamaha Viking. Мощный агрегат, японский! Правда, езжу на нем не так чтобы часто. Если бы увлекался охотой, мог бы забираться в тайгу. Но мне не очень нравится стрелять по зверью, поэтому заеду в лес и... всё. Я стою, он стоит. Послушаю тишину и разворачиваюсь в обратную сторону. Что-то не складывается у меня с охотой, хотя и ружье есть, и разрешение на него.
Поэтому мои маршруты на снегоходе обычно не слишком замысловаты: работа - дом - работа.
- С какого года вы в аэропорту Ижмы трудитесь?
- С 1978-го. Считайте, с открытия. Попал сюда после окончания Егорьевского авиационно-технического училища. В октябре моей альма-матер исполняется сто лет. Недавно звонил классный руководитель Борис Иванович Фонин, звал на юбилей. Не знаю, смогу ли выбраться, позволит ли работа...
У меня в 2018-м и две персональные круглые даты: 2 февраля исполнилось шестьдесят лет от роду, а теперь вот еще сорок лет трудового стажа. Что характерно, весь срок оттрубил на одном месте. Правда, в разных должностях. Начинал техником ГСМ, обслуживал топливозаправщик ТЗ-7,5, а в итоге дослужился до начальника аэропорта. Сейчас вот сам себе командир.
Хвост по кусочку
- Вы же не отсюда родом?
- Из Башкирии, из поселка Красный Ключ. После школы хотел идти в военные летчики, поступал в ОВВАКУЛ - Оренбургское высшее авиационное училище, но туда не взяли по состоянию здоровья - из-за родинки на нижней губе. На медкомиссии забраковали, объяснив, что летный шлем будет натирать, возможно кровотечение и прочие неприятности. Сказали: "Вырезай родинку и приходи". А у меня годом ранее отец умер, у мамы осталось три сына. Как найти хирурга, сколько может стоить операция? Бог его знает! Лишних денег в семье никогда не было. И я решил переключиться на гражданскую авиацию, где требования не такие жесткие. Отучился в Егорьевске, получил направление в Коми. Так и попал в Ижму.
Аэропорт только-только открыли, молодых ребят пригласили, всего в штате было 126 человек. Большая команда, веселая, дружная. Летали на Сыктывкар, Ухту, Печору, Усть-Цильму, ну, и по всему району. Ан-2 до каждой деревни добирался. Без преувеличения! Кельчиюр, Щельяюр, Няшабож, Краснобор, Брыкаланск, Том, Кипиево, Картаёль... Дорог не было, спасала малая авиация. Почту и пенсии доставить, попасть на прием к врачу или в органы власти... Билет стоил не дороже трех рублей, даже бабульки могли позволить себе полет в случае необходимости. Государство дотировало разницу.
А в начале девяностых годов местные аэропорты начали массово закрывать. Социализм кончился, ему на смену пришел дикий капитализм с рыночной экономикой. О людях думать перестали. Хотите летать - платите сполна, а как будете выживать, ваши проблемы.
В Ижме хвост резали по кусочку. Раньше аэропорт работал с шести утра до шести вечера семь дней в неделю. Потом сделали выходные на субботу и воскресенье, сократили часть сотрудников, другим зарплаты перевели на 0,75 ставки, люди сами стали сбегать. Затем полеты поставили через день - понедельник, среда, пятница, еще штат уменьшили. Я принял аэропорт, когда там еще человек тридцать трудилось. Это примерно в 2000м. Через год осталось двадцать. Восемь, четыре, два, один... Такой вот обратный отсчет по-рыночному. Теперь сам себе начальник и подчиненный.
- А самолеты сюда когда летать перестали?
- Дольше всех держался рейс Сыктывкар - Ижма на Ан-28. Потом и его прикрыли. Это еще в середине девяностых. Мы перешли на обслуживание вертолетов, пока регулярное сообщение не сделали сезонным - весной да осенью, в самую распутицу, когда по нашим дорогам никуда не добраться.
Вся активность переместилась на перрон, где нарисовали вертолетный квадрат пятьдесят метров на сто двадцать. Раньше работали Ми-10 и Ми-6, они помощнее, им и квадрат требовался побольше, потом их тоже списали, остались лишь Ми-2 и Ми-8. Даже Ми-26 в республике нет, может, где-то в Якутии и Тюмени еще летают.
Авиационное хозяйство пришло в полный и бесповоротный упадок...
Вот и взлетно-посадочная полоса оказалась никому не нужна. Но мне жалко было ее бросать, смотреть, как бурьяном да кустарником зарастает. Тут ведь моя жизнь прошла, столько сил вложил в свое время.
Поэтому и поддерживал в рабочем состоянии не только перрон, но и рулежную дорожку, ВПП. Как иначе, не понимаю? Скрестить руки, спокойно сидеть и ждать, пока все погибнет? Ну, нет! Следил за порядком, летом пропалывал, чтобы ивняк между бетонными плитами не разросся. Мне нетрудно, даже приятно.
- Как народ реагировал?
- Ну, не всем понравилось, что я шлагбаумы поставил, дорогу к полосе перекрыл. В наших краях развлечений не так много, покататься по бетонке - тоже забава. Еще грибники пытались оставлять машины. Что-то типа бесплатной парковки. Бросят авто и шастают по окрестным лесам да болотам. Я гонял.
Пацаньё пикники устраивало. Погуляют, а мне потом пустые бутылки собирать! Кто-то хотел поленницы дров на ВПП складировать, сено сушить. Я доходчиво объяснял, что так дело не пойдет. Представьте, что случилось бы, если бы в момент аварийной посадки "Тушки" хоть один посторонний предмет оказался на пути. Кирдык был бы всем на борту! Даже тот кустарник, который остался за пределами ВПП, повредил оба двигателя самолета, его засосало в турбины...
Поэтому землякам я четко сказал: "Мужики, пока работаю тут, бардака в своем хозяйстве не допущу. По взлетно-посадочной полосе никаких хождений и прочих безобразий. Вот уйду - делайте, что хотите".
Кто-то посмеивался в спину, но все равно слушались.
На бреющем полете
- У вас характер строгий?
- Нормальный. Психую резко, зато отхожу быстро и зла потом не держу. Конфликтовать не люблю, чем ссориться, лучше договориться.
Не понимаю, какой смысл гробить то, что может в будущем пригодиться? Тем более другими сделанное. Не мы построили, не нам и рушить.
Некоторые, правда, с первого раза не врубались. Притащат из леса бревна, разложат на полосе, и давай пилить! Тут уже я не миндальничал, говорил конкретно: "Не уберете сию секунду, трактор пригоню и разнесу все к чертям!" Быстро включали заднюю передачу: "Михалыч, не серчай, сейчас уедем".
Но это, скорее, исключение. Большая часть людей отдавала отчет, что я не из вредности за полосой слежу.
Со временем шелушение бетона появилось, верхний слой начал крошиться. Увы, тут я бессилен. В принципе, сюда могли бы летать двухмоторные чешские Let L-410, которые закупил "Комиавиатранс", но камешки, отлетающие от ВПП, бьют по фюзеляжу, нанося самолету пусть и мелкие, но повреждения. Нужна полноценная реконструкция. Приезжали специалисты, посчитали и сказали, что потребуется... 42 миллиона рублей. Лишь на асфальтирование ВПП! Без учета светосигнального оборудования и спецтехники. Видать, у нас асфальт какой-то особенный, золотой. Конечно, никто таких денег не выделил, и все застопорилось.
Вот и доживаем. На бреющем полете.
- Вы вроде грозились бросить все, уйти на пенсию.
- Объясню. В 2013 году "Комиэнерго" за долги отключило нам подачу электроэнергии. Вырубили все, включая конверторы, оставили без отопления. А Ижма - не Сочи, зимой до сорока градусов мороза запросто опускается. Взамен прислали мини-электростанцию на два киловатта. Но это сущая насмешка! Чтобы чайник вскипятить, полтора киловатта нужно.
В помещении минусовая температура, бетонное здание промерзает сильно, внутри хуже, чем на улице. Я сидел в кабинете в шубе, на ногах - унты. Через три недели почувствовал, что суставы начали болеть.
Ну, надоело терпеть, я и плюнул. Да гори оно все синим пламенем! Или мне больше других надо? Тепла нет, света нет, а за окном - полярная ночь. В конце концов, долги не мои личные, а "Комиавиатранса". Написал заявление на увольнение по собственному желанию. Узнали ваши коллеги, пошли публикации. Тут же отыскали деньги, погасили задолженность, вернули электричество. Я и остался.
- Вам ведь супруга помогает?
- Бесплатно. Как волонтер. Тоже не может бросить аэропорт, прикипела. Раньше Маша работала в отделе перевозок кассиром, потом переучилась, стала экономистом, потом - главбухом... Она местная. Познакомились на танцах здесь, в Ижме. Мы одногодки, нам в ту пору по двадцать лет было.
Вот уже сорок годков идем по жизни вместе.
У нас три дочери - Анастасия, Зинаида и Наталья, шесть внуков - Лена, Миша, Кристина, Серега, Кирилл и Роман. Настя с мужем держат хлебопекарню, развозят продукцию по магазинам Ижмы. Булки, шаньги, пицца... Зина работает в отделе кадров местного лесхоза, а Наташа - в представительстве главы Республики Коми в Ижемском районе. Все при деле.
- Подсобное хозяйство держите?
- Картошку высаживаем, морковку, всякую зелень. Есть шесть овец и три козы. Свое мясо и молоко. Маша доит, я летом сено заготавливаю, хотя, сказать по правде, особо некогда этим заниматься. Сейчас вот затеяли ремонт в доме, так не соберусь обои поклеить. Я постоянно в аэропорту, там дела находятся.
- Вам держава сколько платит?
- На руки получаю 21 тысячу рублей. Это со всеми северными надбавками. Не разгуляешься...
А работы столько, что не заскучаешь. Особенно зимой. Пока от снега очистишь вертолетный квадрат, вход и выход с вокзала... Еще нужно продать и выписать билеты пассажирам, зарегистрировать каждого перед рейсом, принять почту, созвониться с площадками в Няшабоже, Брыкаланске и Кипиево, согласовать с ними загрузку бортов.
- И почем нынче слетать в Няшабож? Название очень уж звучное.
- Девятьсот девяносто два рубля. До Брыкаланска - девятьсот два, а до Кипиево - тысячу триста шесть. Только сегодня вертолета не будет. Придется до завтра ждать.
- Пожалуй, я как-нибудь в другой раз.
- Главное, чтобы полеты не отменили к тому времени, когда опять в наши края соберетесь. Но, думаю, до этого не дойдет. Сейчас даже дополнительные рейсы организовывают, если пассажиры скапливаются. Обычно такое бывает перед Новым годом или другими праздниками. Я звоню в районную администрацию, оттуда - в Минтранс Республики Коми, и в течение полутора часов прилетает "вертушка" из Печоры, с базы. В этом смысле все грамотно сделано.
- Привыкли к Северу?
- Да, и уезжать никуда не хочу. Моя земля. Тут, например, картошка прекрасно растет, белыми ночами в песчаной почве быстро вызревает. Ягод в лесах много - черники, голубики, морошки, брусники, клюквы. В урожайный год белых грибов - море.
- Насекомых, наверное, тоже хватает?
- Да, и этого добра - с избытком! Комары, мошкара, оводы... За ягодой на болота без накомарника лучше не соваться. Без привычки могут даже нервы сдать. Как начнут долбить, не знаешь, куда деваться!
Однажды я по неопытности сильно залетел. Жена моя из Кипиево, поехали мы на малую родину Маши, и я собрался на рыбалку с шурином. Он пошел в обычной одежде, ну, и я, на него глядя. Меня так нашмаляли комары - лицо опухло, пришлось компрессы ставить. А сейчас вроде привык, кусают, конечно, но особых следов не остается.
Полеты во сне и наяву
- Видели фильм Ларисы Шепитько "Восхождение" по повести Василя Быкова "Сотников"?
- И видел, и читал. Понимаю, куда клоните, но с литературным и киногероем меня роднит лишь фамилия. Вот дед мой воевал, прошел солдатом Великую Отечественную, как говорится, от звонка до звонка, был ранен, награжден медалями. И отец успел войну краешком зацепить. Его призвали в марте 1945-го, перебросили в Европу, а тут и Победа. Он потом семь с половиной лет служил в Венгрии, охранял советское посольство.
Так что не надо сравнивать меня с Сотниковым из повести. Человек, не дрогнув, пошел на смерть, совершил настоящий подвиг, показав пример мужества и стойкости, а я ничего героического не делал. Жил и работал, как положено. Только и всего.
- Подвиг, Сергей Михайлович, или не подвиг, но если бы все делали, что положено, сегодня мы наверняка жили бы иначе.
- Согласен, но я не могу отвечать за других. Для меня главное, что тогда, в сентябре 2010-го, все обошлось, закончилось благополучно. Значит, мои старания были не напрасны. Но основную работу выполнили пилоты. Тут и обсуждать нечего. Это же не одномоторный самолетик, который летит над полями и лесами на высоте ста метров, а пассажирский лайнер.
Как-то ночью я ехал на уазике, вдруг - бац! - вырубился свет: фары не горят, приборная панель погасла... Темень кромешная! А машина шла на высокой скорости. Повезло, что попался прямой участок дороги, я вцепился в руль, стал притормаживать, пока не съехал осторожно на обочину. Оказалось, накрылся биметаллический предохранитель.
В воздухе обочин нет, поломку в полете не исправишь. Летчики должны были принимать решение сразу и без ошибки, поскольку на кону стояли жизни пассажиров. Никто не хотел брать грех на душу.
- Пилоты и себя спасали.
- Это так, но когда на тебе лежит ответственность за других, за тех, кто без твоей помощи никак не справится, о себе думаешь в последнюю очередь. Если, конечно, ты нормальный человек...
- А вы-то летаете?
- Нет, я же наземный состав.
- Это понятно. В качестве пассажира.
- В последнее время - редко. В советскую пору после семи лет отработки в системе гражданской авиации можно было раз в год бесплатно слетать в любой конец СССР. Хотя на Камчатку! Членам семьи оплачивали половину стоимости билета, скидку делали. Помню, я с женой и детьми путешествовал в Крым, мы отдыхали в Евпатории, в Ленинград на экскурсии ездили.
В девяностые начался рынок, и все льготы отменили.
Теперь работаю по договору, а это означает, что мне не положено ни формы, ни спецодежды, ни зимней обуви. Старое донашиваю, с прежней, сытой поры оставшееся. За сорок лет не всё сносил. Раньше заступал на службу, и сразу выдавали цигейковую шубу, меховые шапку и штаны, унты. Плюс техническую одежду - теплые куртки и брюки, кирзачи...
- Как часто обновлялся гардероб?
- Унты каждые три года меняли, одежду - раз в четыре. Хватало! Реже всего я пользовался шубами, в них на полосе работать несподручно. Вот сидеть удобно - даже в лютые морозы не замерзнешь, но я-то не склады сторожил, а по хозяйству бегал, лопатой махал, снег счищал...
- Вы не ответили, когда и куда в последний раз летали?
- Два года назад в Башкирию на похороны старшего брата. Раньше каждое лето выбирался на малую родину, был прямой рейс Сыктывкар - Уфа, а теперь только через Москву. И дольше, и дороже.
Столица все забрала, недаром говорят: Москве повезло с Россией, а вот России с Москвой не очень...
Кино и жизнь
- Что дальше делать собираетесь? Как говорится, ваши творческие планы?
- Какие у пенсионера планы? Поработаю еще да уйду. Буду летом с внуками гулять, зимой на снегоходе ездить, свежим воздухом дышать. Остальные же люди как-то живут. И я попробую.
Видимо, у нашего аэропорта нет перспектив. Миллионы рублей на реконструкцию никто не выделит, а вертолетная площадка и без меня будет успешно функционировать. История местной авиации в Ижме подходит к концу. Не скажу, что закономерному, но, увы, логичному.
Полоса формально остается в федеральной собственности, хотя по документам давно уже нигде не значится. Считаю, нужно отдавать ее республике, может, в Сыктывкаре кто-то заинтересуется, попробует реанимировать. Но это лишь часть проблемы. Надо поднимать отечественный авиапром. На чем летает "Аэрофлот", национальный переводчик? На Airbus да Boeing. Ну, есть еще Sukhoi SuperJet. И для местных перелетов ничего не производим. Раньше спасали Ан-2, Ан-24, а сейчас? Помню, как в 1983 году чешские L-410 испытывали вот здесь, в Ижме. Разве это чудо технической мысли? Туалета, извините, нет, багажного отсека - тоже. Для туристов с рюкзачком сгодится, а для провинции, где самолет - основное транспортное средство, не вполне. Но альтернативы ведь нет. Повторяю, нужен свой авиапром. В советское время были Як, Ту, Ил, Ан...
Самолеты строили, аэропорты работали, люди могли позволить себе билеты. А сегодня кому это по карману? Чем платить три или четыре тысячи за самолет до Ухты, человеку дешевле отдать восемьсот рублей за автобус и трястись несколько часов по ухабам, которые у нас дорогами называют. Обеднел народ, обеднел!
В конечном счете, все упирается в финансы. Когда в кармане пусто, не до путешествий. И содержание аэропортов на Севере тоже влетает в приличную копеечку. Представьте, сколько сил нужно, чтобы зимой очистить от снега ВПП. Лопатой не отделаешься! Спецтехника - грейдера, пескоразбрасыватели, роторные шнеки, КПМки, антиобледенительные обливайки, топливо- и маслозаправщики... Попробуй-ка закупи это. Раньше каждые семь лет техника, отработавшая на перроне, автоматически списывалась, и по госпоставкам приходила новая, сейчас этого нет и, боюсь, уже не будет.
- Картина не самая живописная получается, Сергей Михайлович.
- Вы спрашиваете, я отвечаю, как есть, поскольку не приучен врать. Да и языком болтать подолгу не люблю. Чего зря время тратить? Правда, сегодня меня что-то прорвало, разговорился, хотя и не пил...
- Уважаете это дело?
- Алкоголь? Пиво терпеть не могу, не понимаю напиток. Вино хорошее уважаю, но в наших краях его не купишь, поэтому предпочитаю водочку. Для согрева. Сказать по правде, я сложно схожусь с людьми, не могу, чтобы вот так - раз, и сразу закадычные друзья. Нужно вместе пройти по жизни, проверить друг друга в разных обстоятельствах... Зато потом доверяю человеку во всем. И душу готов излить, и сокровенным поделиться...
Вопросом о планах вы задели больную струну. Часто думаю об этом. Мне только-только исполнилось шестьдесят лет, физические силы есть, желание работать не пропало. Вот закончу трудовую деятельность, а дальше что? Я не рыбак, не охотник... От безделья люди и пить начинают, и болеть.
Нужна цель в жизнь. Надеюсь, вдруг хотя бы на лето аэропорт откроют, пустят рейсы до Сыктывкара. Час полета или минимум восемь часов на машине - есть разница?
- Сами себе противоречите. Тому, что говорили несколькими минутами ранее.
- Да я все понимаю! Мечтаю вслух...
- Не хочется на грустной ноте разговор заканчивать. Расскажите на десерт, как вы стали кинозвездой.
- Ну, это не я... В кинокомедии "Елки-2" есть новелла, как самолет совершает аварийную посадку на заброшенном аэродроме в тайге, где местный смотритель чистил полосу от снега, хотя и не обязан этого делать.
Начальника аэропорта сыграл Владимир Меньшов. Его героя зовут Михалычем, как и меня. Кроме того, у него меховая шапка вроде моей. Но это, конечно, образ собирательный. В кино всё приукрасили, добавили драматизма, чтобы зрителей привлечь. По сценарию, самолет садился в темноте, вовремя заметив посадочные огни. А у нас давно демонтировали систему ночных стартов, ничего не осталось - ни локатора, ни приводов...
Как было в действительности, вам рассказал, больше и добавить нечего...
Сыктывкар - Ухта - Ижма