Уважаемая редакция!
В журнале "Родина" N 4, апрель 2018 г., была опубликована статья С. Экшута "Он был знаком с "Незнакомкой". Ваш журнал пользуется большой популярностью, и на него всегда в нашей научной библиотеке возникает очередь.
Автор статьи сообщает, что "по версии "Родины" на знаменитом полотне Ивана Крамского "Неизвестная" изображена последняя любовь императора". Речь идет о княгине Екатерине Долгорукой и императоре Александре II. Статья завершается так: "Глупо говорить, что это чей-то портрет. Это вообще не портрет. Это картина - другой жанр. И писалась уже не княгиня Юрьевская. Что-то в героине, возможно, от натурщицы с этюда. Что-то - от дочери Софии, часто позировавшей отцу. Что-то - пусть так! - от гостьи, виденной Репиным... А больше всего - от женщины, о которой думал сам художник. И не спрашивайте, кто она. Она - "Неизвестная".
Загадке знаменитой картины Ивана Николаевича Крамского посвящено много публикаций, а в их выводах, как правило, рассматриваются с известной осторожностью различные версии героини портрета. Посылаю Вам презентацию доклада, сделанного мной накануне Женского Дня 8 марта с.г. в Клубе любителей изобразительного искусства (Клуб ИЗО) Дома ученых города Саров.
Наш вывод, основанный на большой совокупности фактов, более определенный, чем тот, что сделан в журнальной статье: на знаменитом полотне И.Н. Крамского изображена с высокой вероятностью именно княгиня Екатерина Михайловна Долгорукая, которой было в то время 35 лет.
С наилучшими пожеланиями,
ведущий научный сотрудник
Анатолий Михайлович Злобин, г. Саров
Добрый день, Анатолий Михайлович!
Думаю, что исследователи картины Крамского проявляют осторожность в своих выводах не только и даже не столько, как Вы пишете, "из-за деликатности проблемы и ее общественной значимости". Суть проблемы в законах логики. Все мы, пишущие о "Неизвестной", не исключая и нас с Вами, рассуждаем в рамках неполной индукции, когда в нашем распоряжении отсутствуют "показания" главных фигурантов этого дела - Крамского с Третьяковым и Александра II с княгиней Юрьевской.
У нас нет знания о всех предметах, связанных с картиной, начиная от творческого замысла и процесса написания и заканчивая процессом бытования завершенного и выставленного на Передвижной выставке шедевра кисти Крамского. Поэтому связь между посылками и заключением носит проблематичный или вероятностный характер. Таковы законы науки логики.
Вы пишете: "Наш вывод, основанный на большой совокупности фактов, более определенный, чем тот, что сделан в журнальной статье: на знаменитом полотне И.Н. Крамского изображена с высокой вероятностью именно княгиня Екатерина Михайловна Долгорукая, которой было в то время 35 лет". Следовательно, и Вы, Анатолий Михайлович, не отрицаете вероятностный характер собственного итогового вывода. Оценка же большей или меньшей степени вероятности сделанного нами с Вами (и независимо друг от друга) одинакового логического вывода, его большей или меньшей определенности - это дело специалистов и читающей публики. Автор публикации не может быть судьей в своем собственном деле.
Вы делаете акцент на сходстве фотографий Екатерины Михайловны с картиной Крамского, считая этот аргумент наиболее весомым. Я хотел бы его оспорить. Нет, я не отрицаю сходства. Но у меня возникает резонный вопрос.
Александр Бенуа пишет, что о романе императора "говорили всюду: и во дворцах, и в буржуазных домах, и в людских, и в трактирах". Фотограф Левицкий сделал неплохой бизнес на этом повышенном и неподдельном интересе всех слоев русского общества к личности Екатерины Михайловны. "В художественных магазинах можно было теперь купить ее фотографии, и одну такую приобрела мама", - строчки из Вашего доклада. Почему же в нашем распоряжении нет ни одного свидетельства современника Крамского и посетителя Передвижной выставки, нашедшего сходство княгини Екатерины Михайловны с "Неизвестной".
Бенуа - художник-профессионал. Он видел и фото, и картину. Почему же он не сделал того вывода, к которому пришли Вы?
Объяснение мы находим у И.С. Тургенева. Как Вы знаете, современники писателя пришли к выводу, что княжна А.С. Долгорукова, другая фаворитка Александра II, послужила писателю прототипом для создания образа Ирины в романе "Дым". Одному любопытному журналисту Тургенев очень точно объяснил азы творческой деятельности:
"Я не знаю, как объяснить вам самый процесс развития характеров в моем уме. Всякая написанная мной строчка вдохновлена чем-либо или случившимся лично со мной или же тем, что я наблюдал. Я не копирую действительные эпизоды или живые личности, но эти сцены и личности дают мне сырой материал для художественных построений".
Таков и наш случай. Крамской не копировал живую личность, княгиню Екатерину Михайловну, но эта личность дала ему материал для написания одной из самых знаменитых картин русской школы живописи.
Искренне Ваш, Семен Экштут
Добрый вечер, Семён Аркадьевич!
Благодарю Вас за интересные исторические факты, приведенные в Вашем письме, и дополнительные аргументы Вашей позиции. Совершенно согласен с Вами в том, что в реальной жизни и, в частности, при изучении физических явлений (а я по специальности физик, которому довелось заниматься профессионально и теорией вероятности - являюсь автором нескольких научных публикаций и монографии) довольно часто приходится рассуждать "в рамках неполной индукции". Конечно, это связано отсутствием абсолютного знания (истины).
Декарт говорил, что перед спором необходимо договориться о терминах. Если хотим понять, кто героиня картины И. Крамского, иными словами, кто был прообразом "Неизвестной", кто сидел перед художником при написании портрета, то у меня сомнений нет: столь велико сходство с известными многими фотографиями Екатерины Долгорукой! Признаюсь, я ещё и художник-любитель, так вот меня просто потрясло сходство основных черт героини Крамского и Е. Долгорукой. Именно поэтому я так и выразился, хотя и достаточно осторожно: "с высокой вероятностью".
Что же касается того, почему Бенуа не сделал явно такого же вывода, ответ прост: именно потому, что Третьяков молча ушел с вернисажа и не стал покупать полотно для своей галереи.
И, наконец, последнее. Абсолютно согласен с Вами в том, что полотно Крамского - не просто портрет. Вы совершенно верно заметили, что "Крамской не копировал живую личность, княгиню Екатерину Михайловну". Крамской - не художник-копировальщик, ставящий цель добиться полного сходства с оригиналом. Это великий художник, в чьих силах не только технически безупречно написать портрет, но и глубоко передать тончайшие движения души героини, подняться до высочайшего уровня философского обобщения.
Очень признателен Вам за интересное обсуждение "одной из самых знаменитых картин русской школы живописи".
Искренне Ваш, А.З.