Создатель "Старого парка" рассказал "Родине", как сказку сделать былью

Чтобы получить полное представление о парке, лучше увидеть его воочию. Или, на худой конец, послушать отца-основателя культурного центра Александра Алексеева.

Когда руки растут из правильного места

- Мы рождены, чтоб сказку сделать былью? Нет, не так: вы, Александр Иванович, рождены.

- Не скажу, что сказку, но, вы правы, я попытался реализовать заветное желание, зревшее давно. Прочувствовал его не сразу, с возрастом. Думаю, каждому нормальному мужику после тридцати лет приходит в голову вопрос: зачем живу, какой след хочу оставить после себя? Человек должен реализовать, воплотить в жизнь заложенный в нем потенциал.

Если он, конечно, есть, этот потенциал.

Я нащупал свою тему к сорока пяти годам. В 2000-м приступил к созданию "Старого парка".

До того мечтал стать писателем, первый рассказ сочинил в десятилетнем возрасте (это была какая-то детективная история, сейчас уже не вспомню подробности), потом написал и издал две книги - "Падение с яблони" и "Окно на тихую улицу". Руки с детства сами тянулись к листу бумаги.

И на филологический факультет Ростовского университета поступал, поскольку там было отделение журналистики. Эта профессия казалась мне максимально приближенной к писательскому творчеству.

- Вы же выросли в Таганроге, на родине Чехова?

- Да, и всегда любил Антона Павловича. Его рассказы, повести, пьесы...

Вообще-то мои родители из Сибири. В 1963 году они переехали из Томской области в село Дарагановку, что в двенадцати километрах от Таганрога. Времена стояли холодные, голодные. Казалось, на юге России выжить проще. Помню, привезли с собой контейнер картошки, она быстро разошлась, и - всё, есть стало нечего. Отец устроился работать водителем пригородного автобуса. Он прошел войну, повидал в жизни всякое, трудности и лишения его никогда не пугали, а тут как-то вернулся со смены, выгреб из кармана жменю мелочи, бросил пятаки с копейками на стол и... заплакал. Кормить семью было нечем, перебивались кое-как.

Через год отец построил теплицу, начал выращивать ранние помидоры, огурцы. Стало полегче. В 1972 году купили первую машину - "Жигули". На ней отец ездил по всей России, вплоть до Пскова. Продавал овощи и возвращался. Так жили.

В 1975-м я ушел служить в армию, вернулся через два года, родители к этому времени уже перебрались в Краснодарский край, в Кабардинку. Взяли здесь двадцать соток земли, разбили огород...

После дtмобилизации я поступил в университет в Ростове, в 1983-м получил диплом, распределился в редакцию многотиражки шахты имени Челюскинцев в городе Донецке. Не раз спускался в забой, писал о нелегком горняцком труде. Но, если честно, работа была далекой от творчества, формальной, поверхностной. Все выдерживалось в строгом идеологическом ключе, шаг вправо или влево приравнивался к диверсии.

В 1986 году меня пригласили в отдел партийной жизни областной газеты "Социалистический Донбасс", для чего срочно приняли в члены КПСС. Уже началась горбачевская перестройка, но старый дух еще был крепок. Из редакции меня вскоре выперли, поскольку я не ходил на партсобрания и не проявлял активную жизненную позицию. Потом в качестве внештатного автора сотрудничал с "Вечерним Донецком", городской газетой. Денег на жизнь не хватало, поэтому параллельно шабашил, строил камины на дачах, перестилал крыши.

- Бригада была?

- Нет, в одиночку. Руки у меня из правильного места растут, работать люблю и умею.

Так дотянул до момента, когда Союз стал рушиться. А потом позвонил отец из Кабардинки и сказал: "Ну-ка, сынок, возвращайся до дому, до хаты". И моего старшего брата Владимира позвал. Мол, хватит, парни, болтаться, пора делом заниматься. С превеликим трудом смогли получить кредит в банке, взяли в местном совхозе в аренду заброшенную ферму, купили пятьдесят дойных коров элитной породы, и началась пахота. Сами выполняли весь производственный цикл: доили и кормили скотину, в Новороссийске на элеваторе покупали комбикорм, выкашивали луга в горах от Кабардинки до Геленджика, заготавливая сено на зиму, открыли молочный цех, где производили кефир, творог, сметану, ряженку, сливки, масло...

Работали всей семьей - родители, брат с женой, я с Татьяной. Мы вместе учились в университете, там и познакомились. Правда, Таня занималась на философском факультете. Поженились после диплома. Через пять лет родился первый сын, еще через четыре года - второй.

Крестьянский труд тяжелый. Когда жена узнала, что ей наряду с другими придется ездить в Геленджик на рынок, стоять за прилавком и торговать, три дня проплакала. Она из шахтерской семьи и, видимо, по-другому представляла супружескую жизнь. Потом Таня успокоилась и даже стала получать удовольствие от общения с покупателями, от того, что продает сделанное своими руками.

Мы с братом и отцом брались за те участки, где требовалась мужская сила. Даже покос травы в горах - занятие не из легких. Хотя у нас уже были и механические косилки, и прессы для тюков, все равно многое приходилось делать руками. Порой возникали опасные ситуации. Как-то перевернулся прицеп и потащил за собой трактор, Володя в последний миг успел открыть дверь и выпрыгнул, иначе могло придавить...

До 1999 года, пока был жив отец, ферма исправно функционировала. Мы заключили ряд договоров с администрацией Геленджика, развозили свежее молоко по детским садам и яслям. Работали много, но дела шли неплохо.

Мамы не стало через год после ухода отца. Брат решил перебраться на Кубань, где лучше условия для фермерства. Он и сейчас занимается растениеводством, у него есть свои комбайны, трактора, сеялки-веялки, молотилки, ангары для хранения зерна. Такой, знаете, хозяин, крепко стоящий на земле.

"Пилите, Шура, пилите!"

- А вы, значит, пошли в другую сторону, взялись строить замки? Пусть и не воздушные.

- Ну, некоторые навыки я приобрел раньше. Пока учился в университете, трудился в стройотрядах, где успел освоить разные операции - от заливки фундамента до укладки кровли. Но в парке масштаб работ предстоял совершенно иной. Когда ввязывался в историю, сам не представлял, во что все выльется.

Почему задумал именно культурный центр с акцентом на содержание? Мне показалось важным заняться смыслами. Начинал с родительского участка в двадцать соток. Стартового капитала, по сути, не было. Нельзя же считать серьезной суммой тысячу долларов, которая осталась в наследство от мамы?

Дом родителей, кстати, сохранился, в нем сейчас мастерская наших парковых флористов... Отец никогда не копил деньги. Не хотел и не умел. В этом смысле мы с братом в него. Всё, что зарабатываем, сразу вкладываем в развитие. Володя приобретает сельскохозяйственную технику, я затеваю в парке новые архитектурные проекты.

- Не лучше ли было бы инвестировать в бизнес?

- Что-то купить, а потом с выгодой продать? Нет, это не про нашу семью. Мы заточены на другое.

Самые крутые вложения в Кабардинке (да и не только здесь, а по всему Черноморскому побережью) - в гостиницы. Построил и - качай деньгу. В принципе в девяностые годы и мы поставили на участке маленький домик, вагончики-бытовки, куда пускали на постой туристов. Я даже задумывался о мини-отеле на четыре номера, начал его строить, возвел цокольный этаж и... остановился. Понял, что не в ту сторону двигаюсь.

Родилась идея архитектурно-исторического проекта. Сначала появились египетская пирамида, обелиск и сфинкс, потом - в 2004-м - древнегреческий храм Зевса с фигурами Афродиты и Галатеи.

Кстати, скульптурой я занялся еще в девяностые годы. Первым изваял, точнее, высек Вольтера. Отец, помню, возмущался: "Что ты дурью маешься, Шура? Камни грызешь, а надо работать". Я действительно грыз. Поехали в гранитную мастерскую заказывать тетке памятник на могилу, я увидел бесхозный кусок мрамора и попросту свинтил его, бросил в багажник машины, пока никто не смотрел в мою сторону.

Потом выяснилось, это саянский мрамор, скульпторы его не очень любят - слишком твердый и прочный. Правда, после шлифовки становится матовым, полупрозрачным.

Сначала пытался пилить ножовкой по металлу. Всю ночь провозился, взмок весь, десять потов сошло...

- "Пилите, Шура, пилите!"

- Да-да, почти по Ильфу и Петрову... Полотна горели одно за другим, а как иначе? Надо быть полным идиотом, чтобы пойти на камень с ножовкой! Потом догадался засунуть мрамор под струю воды, и процесс сдвинулся с мертвой точки - именно так и производится холодная резка.

Выровнял нижний край и стал размышлять, какую форму придать камню. Взял в домашней библиотеке гипсовый бюст Вольтера и решил скопировать. Два месяца ковырялся. Нашел в кладовке старую дедовскую отвертку из прочнейшей стали, заточил ее и принялся медленно, но уверенно царапать камень, пока не добился поставленной цели. Вроде неплохо получилось.

Из-за особенностей саянского мрамора лицевая часть вышла белой с сероватыми оттенками, а нос - красноватым, жизнерадостным. И классическая вольтеровская улыбка на месте, куда же без нее?

Между прочим, когда через несколько лет я решил издать свою книгу, каменный Вольтер сильно помог. Я отвез бюст в Москву и продал там за полторы тысячи долларов. В 1998 году этой суммы вполне хватило для печати небольшого тиража.

Потом, помню, мне заказали семидесятисантиметровую скульптуру Валерия Харламова на коньках и с клюшкой. Великий хоккеист тоже ушел покупателю в столицу нашей родины.

- Вы второй раз упоминаете свои книги. О чем они?

- "Падение с яблони" - истории из жизни подростков дописывал ее в начале девяностых, пока пас коров и помогал отцу на ферме.

В 1995-м отнес рукопись в московское издательство "Эксмо". Редактор почитал и говорит: "Знаете, мы и продолжение "Анны Карениной" у Льва Толстого не взяли бы. Сегодня нужна другая литература. Пишите детективы!" А у меня была проза с автобиографическими вкраплениями. Я активно изучал психоанализ и задумал роман на основе собственного дневника, который вел в юности, а также дневников других парней и девушек. В нежном возрасте многие подростки начинают писать, и я попытался вывести некую закономерность. Первая любовь, дружба, разочарование, предательство, взросление ... Да что перечислять? Это каждому знакомо.

Словом, в "Эксмо" вежливо послали, а в "Амалфее" рукопись взяли, даже выплатили пятьсот долларов гонорара. Большая сумма по тем временам! Книгу отправили в типографию, но, на беду, издатель влез в какую-то авантюру и прогорел. Запланированную печать остановили.

- Гонорар не заставили возвращать?

- Нет, но разве в этом дело? Я хотел опубликовать "Падение с яблони", для меня тогда это было очень важно, поскольку описывал важный этап жизни, делился сокровенным.

Через три года смог выпустить "Окно на тихую улицу", предварительно продав бюстик Вольтера, о чем уже рассказывал... Это книга о другом. Место действия - Донецк, 1989 год. Советский Союз рушится, в жизни страны наступает переломный момент, а в крупном промышленном городе разворачиваются бурные события... Кстати, все, о чем пишу, происходило в действительности, там нет ни одного вымышленного факта. По сути, это хроника того времени.

Среда формирует сознание

- Однако вернемся в парк, Александр Иванович.

- А мы из него и не уходили.

Считаю, я последовательно двигался к цели. Сначала пытался донести людям какие-то истины через литературу, а теперь - через архитектуру. Почему выбрал именно ее?

Только она, на мой взгляд, способна всегда оказывать влияние на сознание человека. Можно не читать книг, быть равнодушным к живописи и искусству в целом, не ходить в театры, не слушать музыку и не включать телевизор, но нельзя не замечать архитектуру вокруг нас. Другое дело, что она бывает уродливой или прекрасной. Я стараюсь иметь дело с лучшими образцами, шедеврами, созданными нашими предками за прошедшие века.

Конечно, в фавелах и прочих трущобах тоже вырастают гении, но это происходит не благодаря, а вопреки. Среда формирует сознание.

- Это понятно. Но чтобы построить "Старый парк", нужны деньги. И, полагаю, изрядные. На чем, извините, вы зарабатываете?

- Делали на заказ фонтаны, балюстрады, портики, фонарные столбы, скамейки, другие архитектурные формы, занимались облицовкой зданий, оформлением уличного пространства...

- Стартовали вы с родительских двадцати соток, теперь вам и гектара мало, скупаете соседние участки.

- Хочется ведь сделать и то, и это... Когда построили картинную галерею на два этажа, казалось, что погорячились, залы нечем будет заполнить. Начинали со ста полотен, сейчас точную цифру вам не назову, но около двух тысяч картин точно есть. Чтобы разместить уже их, требуется новое здание. Его возведением и заняты в настоящее время.

Так и с парком. Усадьба отца заканчивалась у пруда. Думал, ограничусь Аллеей цивилизаций: там, где березки растут, часовенку поставлю, между ними - готическое сооружение... Но потом понял, что не смогу уместиться, слишком тесно.

Спасибо бывшему главе Геленджика Сергею Озерову. Как-то приехал к нам, посмотрел и решил помочь. Наш участок на отшибе, тут и нормальной дороги, по сути, не было. С одной стороны - лес, с другой - виноградники, с третьей - санаторий "Жемчужина моря". А географически место шикарное, со своим мягким микроклиматом.

Так вот. Сергей Петрович сказал, что поможет получить в пользование у "Жемчужины" полгектара земли, которые превратились в мусорную свалку, если мы, в свою очередь, построим фонтан на набережной в Кабардинке, облагородим соседний сквер и территорию вокруг. Разумеется, мы сделали всё в лучшем виде, заплатили пять миллионов рублей за аренду участка на двадцать пять лет и начали строительство в нижней части парка.

Тут уже смогли развернуться, в 2009-м ввели Дом Кавказа, в 2010-м - часовню Николая Чудотворца, потом были Дом Востока, римский акведук, японский уголок...

- А входные билеты в парк когда продавать стали?

- В 2008 году официально открылись для посещений как объект туристического показа.

- Сколько брали с человека?

- Начинали со ста рублей. С каждым новым введенным объектом цена чуть подрастала. Последнее повышение в прошлом году было связано с открытием камерного театра и увеличением до гектара парковой территории.

Но на цифре пятьсот рублей за билет надолго затормозим. После ввода строящегося Дома искусств и оранжереи поднимать цену не будем. Нет задачи урвать побольше. Я же вижу, что происходит вокруг: многие стараются бессовестным образом нажиться на туристах, при этом обманывают людей, выдают желаемое за действительность. Все дурят - шашлычники, продавцы, зазывалы на экскурсии и аттракционы, хозяева частных гостиниц и апартаментов. Сезонный заработок, ничего не попишешь, так исторически сложилось. Вспомните Остапа Бендера, который обучал Ипполита Матвеевича профессионально попрошайничать, подбегая с криками к туристам: "Деньги давай! Деньги давай!" И ведь давали...

К нам тоже приходит злой, настороженный народ, внутренне готовый, что его в очередной раз обдерут.

- Как соседи реагируют на ваш парк?

- Ну... В целом нормально.

- А в частности?

- Многое зависит от конкретного человека. Есть те, кто считает, будто им все кругом должны по жизни. Был у нас весной сход кабардинцев, на котором с участием местной администрации обсуждали насущные проблемы поселка. Встает женщина и начинает набрасывать: "Зимой в гололед вы не посыпали песком у моей калитки. Я провожала детей в школу, они чуть не упали. Могли побиться, кости переломать". Стоит тридцатилетняя молодуха, рядом муж сидит - во-о-от такая репа! Тоже гундит: "Да-да, правильно! Почему не посыпали?"

А самому взять ведерко с лопатой в руки? Слабо?

Слишком много иждивенцев, которые ждут, что кто-то сделает за них. Максимум - в собственном дворе ковыряются, но за его порогом - ничего, палец о палец не ударят. Понятно, их сильно раздражают люди деятельные, инициативные, самостоятельные.

С нами рядом проживает сосед, который строчит кляузы в разные инстанции. Без конца! Его уже боятся в администрации, прокуратуре, суде, полиции... Ему всё и всегда не нравится. Вот возле дома выросла высокая трава. Он пишет. Приезжают работники коммунальных служб, выкашивают. После сильного дождя вода потекла соседу во двор. Опять гневное письмо: почему не сделали ливневку? Вместо того, чтобы самому прокопать обводную канавку около дома. Подходит ко мне как-то: "Только ты работаешь, Саша, да я. Больше никому ничего не надо! Если бы сейчас не побеспокоился, затопило бы улицу".

Человек искренне считает, что он - единственный неравнодушный на всю Кабардинку.

Так и живем...

"Победа за нами"

- С завистью сталкиваетесь?

- Это неотъемлемое качество русского человека. Но и зависть может проявляться по-разному. Одни тихо скрипят зубами, другие при встрече улыбаются, а за спиной норовят напакостить. Всякое бывает...

Но я не хочу никого осуждать. Наверное, и во мне есть отрицательные качества, которые не нравятся окружающим. Прошу о малости: помогать не надо, сам справлюсь, главное - не мешайте.

Кабардинка преображается, меняется в лучшую сторону. Мы принимаем в этом посильное участие. Если пройдете по набережной, обратите внимание на декоративные элементы - фонтаны, лавочки, фонарные столбы. Наши. И в Геленджике так.

Мои сыновья - Саша и Володя - в этом году по личной инициативе взялись проложить новый, третий выезд из Кабардинки, поскольку два старых летом забиты машинами, там постоянно собираются пробки. И ведь добились своего, согласовали с администрацией, сделали!

Что интересно: люди постепенно привыкают к порядку. Когда обустраивали набережную, первое время балюстраду ломали. Один раз разбили - восстановили, повторно напакостили - опять исправили. Потом поймали хулиганов, наказали, и на этом безобразия прекратились. Дошло, что в красоте жить приятнее.

Прошедшей весной мы навели порядок на пятачке перед парком. Там обычно автобусы стоят, туристов ждут. Раньше всегда мусор валялся. Вывезли два "КАМАЗа" всякого хлама, выстелили щебнем, посыпали песочком, сделали бордюр, посадили кипарисы, туи, самшит. В первую же ночь кто-то выдрал два кустика. Я дал команду привезти новые. Во вторую ночь история повторилась, сперли еще парочку растений. Ладно, мы свежие посадили. Перетягивание каната продолжалось несколько суток. В итоге победа осталась за нами, сегодня уже никто кусты не ворует.

- Может, ночной похититель облагородил самшитом собственную делянку и успокоился?

- Не исключаю. Но для меня важнее, что теперь рядом с нами не мусорят и не гадят.

- А театр вам зачем?

- Будете смеяться, но до того, как построил собственный, в качестве зрителя я был на спектакле лишь раз. В десятилетнем возрасте вместе с классом ходил в Таганрогский драмтеатр имени Чехова. Всё! Больше никогда. Ни в Ростове, где учился, ни в Донецке, где работал, ни в Москве, куда периодически приезжал...

Я посчитал, что в "Старом парке" должен быть свой театр. Тем более что даже в Геленджике его нет, благополучно закрыли лет двадцать назад. Якобы в городском бюджете не нашли денег на финансирование.

А мы отыскали. И на строительство, и на содержание. Театралы-то ни в чем не виноваты, они никуда не исчезли из Геленджика и Кабардинки, по-прежнему любят этот вид искусства.

- В какую сумму обошлись работы?

- Примерно в сто миллионов рублей. Проект делали сами. Если бы привлекали внешних архитекторов, дизайнеров, цифра выросла бы на порядок.

Зал рассчитан на сто пятьдесят мест. На мой взгляд, оптимальное количество, чтобы актеры и зрители прекрасно друг друга видели, слышали и чувствовали. Как с первого, так и с шестого, последнего, ряда. На таком расстоянии не сфальшивишь, не обманешь. Слабый артист не выдерживает, зажимается, начинает заикаться и спотыкаться, а сильный - наоборот - раскрывается, завладевает вниманием зала. Таких примеров - масса.

Скажем, великолепно, в высшей степени профессионально отработал краснодарский "Черный театр Dream", все остались довольны.

Тех, кто провалился, называть не буду. Зачем сыпать соль на раны?

Театр полностью оборудован для показа драматических спектаклей, камерных концертов с живым звуком и микрофоном. Недавно вот приезжали из Пицунды органист храма Андрея Первозванного Лука Гаделия и солистка Абхазской государственной филармонии Кристина Эшба. Получился прекрасный вечер.

- Билетами в обозримом будущем вряд ли получится отбить вложенные деньги.

- Так задача и не ставится. Не все измеряется прибылью. Хотя, замечу, наш "Парк" вышел на уровень рентабельности, при этом обходимся без спонсоров, попечительского совета, помощи государства или муниципального финансирования. Все делаем исключительно на свое, самими заработанное.

- Но вам предлагали соучастие, партнерство?

- Когда проект доказал состоятельность, частные инвесторы потянулись в Кабардинку. Увидели выгоду.

- Вы отказывали?

- Конечно.

- Не хотите делиться доходами и славой?

- Не в этом дело. Всякое финансовое участие подразумевает вмешательство в творческий процесс, идеологию проекта. А у нас принято единоначалие, строгая вертикаль. Убежден, демократии на производстве быть не может. Это не я придумал, принципы управления еще в девятнадцатом веке сформулировал французский теоретик и практик менеджмента Анри Файоль. Согласно его учению, каждый работник отчитывается перед одним руководителем и лишь от него получает распоряжения, иначе система дает сбои.

У меня есть замы по определенным отраслям. Раньше каждый понедельник проводил совещания, на которые приглашал до тридцати человек. Зарядка бодрости, разбор полетов, обсуждение планов и - вперед. Потом перешел на планерки только с руководителями ключевых направлений. А теперь вовсе отказался от такой формы управления. Есть ответственные, вот пусть и занимаются.

Два-три раза в год созываю общие собрания, где определяем стратегические цели. А тактику оставляю подчиненным. Система работает!

- При этом зарплату каждому сотруднику вы выдаете лично?

- Да, человек должен знать, за что плачу ему, поощряю или наказываю. Самый многочисленный у нас участок экскурсионного обслуживания, там тридцать четыре работника. Летом нагрузка выше, поэтому получают больше, зимой посетителей меньше, и оплата снижается. Думаю, это справедливо.

Жаворонок-самоучка

- А у вас какой рабочий график, Александр Иванович?

- Ненормированный. Последние лет двадцать почти не выезжаю из Кабардинки, постоянно нахожусь здесь. Соседние Геленджик и Новороссийск, разумеется, не в счет. Кроме этого, еще по разу был в Краснодаре и Москве.

- И за пределы Отечества не выбираетесь?

- Даже желания нет. Не тянет. За всю жизнь лишь однажды побывал за границей, в 1980 году, когда учился в университете, съездил по приглашению в ГДР. Недели две провел в гостях, принимали хорошо, но больше за кордон не рвался.

- Неужели не хочется самому увидеть Тадж-Махал в Агре или пирамиды в Гизе?

- У меня богатая библиотека. Могу обо всем прочесть, в подробностях рассмотреть. А путешествие - это другое. Многие начинают ездить, потом не могут остановиться.

- Что здесь плохого?

- Я не говорю, что плохо, но мне это не нужно. Времени жалко. Лучше почитаю, поработаю. У меня давно нет выходных. Вообще. И болеть не могу себе позволить, иначе потом график рушится.

Основной материал, с которым сейчас работаю, гипс. Он имеет свойство высыхать. Поэтому - кровь из носу! - каждый месяц должен вырезать по два панно для галереи искусств.

- По-прежнему большинство скульптур в парке сделано вашими руками?

- Так получается. Но учтите, что я работаю очень быстро и делаю всё без подготовительных эскизов и рисунков. Сразу начинаю лепить или резать.

- Вы же самоучка?

- С формальной точки зрения - да, у меня нет академического образования. И художественных школ не оканчивал. Но я постоянно учусь. Постоянно! Сколько себя помню, всегда рисовал. С раннего детства.

Что еще важно - объемное видение. Оно дается от рождения. Кто-то не может представить объект в разных проекциях, а для меня это в порядке вещей, нечто само собой разумеющееся.

Навыки приобретаются с опытом. Если чего-то не знаешь или не понимаешь, всегда можно прочесть или проконсультироваться у специалистов.

- Знаю, предпочитаете работать в мастерской по ночам.

- Не то что бы предпочитаю... По-другому не выходит. Днем много других дел и забот. А когда все спят, отвлекать некому. Последние десять лет просыпаюсь часа в два ночи, иногда - в три. Мечтаю поваляться в постели до четырех или пяти часов, но не удается. Встаю и иду в мастерскую. Работаю до семи утра, потом на велосипеде еду на море, плаваю. Сезон купания обычно открываю в конце мая, закрываю в октябре. Зимой обязательно окунаюсь в акведуке.

Стараюсь днем поспать хотя бы часок, иначе не остается сил, чтобы дотянуть до вечера. Форму и тонус надо постоянно поддерживать, поскольку для скульптора важно хорошее физическое состояние.

- С деньгами легко расстаетесь?

- Более чем. У меня их никогда нет. Они проходят через мои руки, но не задерживаются в них. Всегда находится, на что потратить, во что вложить.

На себя расходую по минимуму. Предметов роскоши для личного пользования не скупаю, если что и беру эксклюзивное, раритетное, то для парка. Правда, старший сын настоял, чтобы взял дорогую машину - Aston Martin. Володя в этом деле знает толк, настоящий эстет. А я всю жизнь на "Жигулях" проездил, и мне нормально было.

В доме, в котором живу, главная ценность - библиотека. Телевизора нет. Давно от него отказался. Зато есть коллекция икон. Некоторые в буквальном смысле спасал, чтобы не увезли на Запад.

Еще потратил много времени, сил, денег, чтобы найти и сберечь образцы деревянной скульптуры. Мы живем в лесной стране, здесь тысячелетние традиции резьбы по дереву, еще с языческих времен. При этом у деревянной скульптуры в России печальная судьба. В годы правления Петра Первого Святейший Правительствующий Синод распорядился изъять из храмов фигуры из дерева. Якобы они обезображивали лики святых. При Александре Первом вышел второй указ об изъятии. Последний и решающий удар нанесли большевики. Они жгли скульптуры в кострах. Вместе с иконами.

Теперь вот собираю по крохам. Некоторые вещи приходят в хорошем состоянии, другие - в ужасном. Реставрирую, восстанавливаю.

- Вы же не останавливаетесь на достигнутом. Вот еще полтора гектара земли прикупили, собираетесь воссоздавать архитектурную историю России - от Золотых ворот из Владимира, храма Василия Блаженного с Красной площади до сталинских высоток.

- Есть глобальные цели, которые хочется реализовать. Будь моя воля, построил бы такие культурные центры во всей Руси великой, по разным городам и весям. Мы с сыновьями уже говорили об этом.

Но выполнение таких планов, сами понимаете, не от нас зависит. Задача государственного масштаба. Я на подобный уровень не замахиваюсь. Сначала надо свой парк закончить, а потом уже по сторонам глядеть.

Когда приступал к строительству театра, даже близкие люди говорили: "Остановись, хватит! Сделай уже отель и живи спокойно, как все". Но я так не могу.

- Как, кстати, правильно ваша должность звучит, Александр Иванович? Гендиректор "Старого парка", президент?

- Исполнительный директор у нас Татьяна, моя жена. Сыновья - заместители.

А я считаю себя автором и создателем культурного центра. Когда принимаю новых сотрудников на работу, представляюсь: "Меня зовут Александр Иванович. Я тут отец. Так и относитесь".

- Отец-основатель.

- Это уж пусть каждый сам трактует. Я дал исчерпывающий ответ...