09.11.2018 00:00
"Родина"

Мне скучно, буйабес!

Воспоминание о прощальном парижском обеде
Текст:  Игорь Вирабов
Родина - Федеральный выпуск: №11 (1118)
Перед отъездом из Парижа, девятнадцатого (30) января 1880-го, Тургенев позвал на обед писателей Эмиля Золя, Эдмона Гонкура и Альфонса Доде. Гюстав Флобер, увы, болел в своем Круассе. Но мысленно он с ними.
Читать на сайте RODINA-HISTORY.RU

Что делать, Фауст? Приятели устроили день буйабеса.

Почти по Пушкину: мне скучно, буйабес.

Буйабес, прованский рыбный суп, готовится на тысячу ладов и вариаций - наваристо и густо. Морские скорпионы, морской петух, другая рыба свежего улова, креветки, мидии - все сразу. Так что дымящийся картофель не поместится - его могут подать отдельно. Дух пряностей не расплывается, а как-то стелется.

К буйабесу, если привередничать, то лучше белое из долины Роны. Но подойдет и красное из винограда Гренаш.

Конечно, спасская уха из налимов легко могла бы сбить с буйабеса спесь - ну да, ее не набивали плотно разнообразными морскими гадами, она остра, но не настолько. Дело спорное. Но точно - русскую уху уравновешивают только запотевшие графины (угадайте, с чем). Но! Опять же но! Изысканный Иван Сергеевич - и водка? Он, бывало, в Спасском пел дифирамбы шипучему "Редедеру". Но не к ухе же. А вот не надо думать, будто эти два понятия - Иван Сергеевич и водка - так уж несовместны. К счастью, есть свидетельство Флобера, знатока и обожателя яблочного кальвадоса.

Как-то в начале семидесятых - еще жива была, царствие ей небесное, старушка Жорж Санд (скончалась в июне 1876го) - Флобер с Тургеневым возвращались из ее усадьбы в Ноане. Сели в вагон - не повезло с соседями, чем-то они показались неприятными. Душа просила утешения. И тут - о чудо, о предусмотрительный Тургенев! - у него на этот случай оказалась живительная фляга.

Что вы знаете о Тургеневе - тест "РГ"

Иван по кличке Теплая Груша и Гюстав по кличке Ротозей (любителем раздавать прозвища был Флобер) были спасены. Флобер потом рапортовал писательнице (23 апреля/ 4 мая 1873): "Утешились крепкими напитками, так как у милейшего московита дорожная фляга была наполнена превосходной водкой. У обоих было немного грустно на сердце. Мы не разговаривали и не спали".

Это к тому, что всякое бывало. Хотя Тургенев меру знал.

Что же до буйабеса, его любил особенно Золя, но и Доде мог с ним поспорить. Просто Золя периодически стонал, что смертушка к нему придет как раз от буйабеса, который поедался им "в неограниченных количествах". Иногда решал худеть - и ел без хлеба. Раз за три месяца сбросил сразу двадцать восемь фунтов (почти тринадцать килограммов). Гонкур считал - и правда, постройнел. Тургенев же предпочитал суп с потрошками. Или куриный. Про буйабес из уважения молчал .

Шумный Флобер - как вспоминал Доде - ел густо, смачно, настаивал на блюдах из откормленных руанских уток и масла требовал нормандского. Когда-то Эмму Бовари аж передергивало от того, как хлюпал супом ее постылый муж (роман признали аморальным - Флобер из-за него судился несколько лет), но женские капризы писателя не пугали: он-то был холост.

Гонкур однажды заказал имбирное варенье, и это почему-то запомнилось Доде. Сам же Гонкур оставил описание одного обеда: "зеленый суп, лапландские оленьи языки, рыба по-провансальски, цесарка с трюфелями". Но что-то как-то не наелись. Гонкур запомнил, что Тургенев "обещает угостить русскими вальдшнепами - лучшей дичью на свете".

200 лет назад родился Иван Сергеевич Тургенев

Судя по записям Гонкура, Тургенев обещал и говорил безостановочно. Но если он в своей тарелке, все начинали его просто обожать. Душа компании. Хотя - славянская. Мог напустить туману, который для приятелей, конечно, тоже был "славянским". К любому повороту в разговоре у него история. К вину - пожалуйста - как на каком-то немецком постоялом дворе ему доводилось распить бутылку необыкновенного рейнского вина: ее откупорила дочь трактирщика, похожая на фаустовскую Гретхен, и то ли от нее, то ли от вина распространился запах фиалок - захочешь не забудешь.

Садились часов в семь. Часа в два ночи Золя с Флобером стягивали пиджаки. Тургенев - на диване. Гарсонов выставляли за дверь - лишние уши, а у них разговор по душам. Хотя кричали так, что слышно всюду. И чуть не до утра. О том, что жизнь злодейка, ремесло писателя собачье, о женщинах, о смерти и о книгах - без ложной лести. Обеды вечно совпадали: у Флобера вышли "Искушение святого Антония", "Иродиада" и другие повести, у Гонкура - "Девка Элиза", у Золя - "Аббат Муре", у Доде - "Джек". Тургенев приносил из нового - "Живые мощи" и "Новь".

Что можно узнать на выставке "Арабески. Страницы жизни Ивана Тургенева"

Обеды впятером (обычно их называют "обеды пяти") стали традицией с 14 апреля 1874-го. То в ресторане у Маньи, то у Вуазена, то у Пелле, Адольфа или Риша, за Оперой, на площади Комической оперы.

Доде в воспоминаниях: "Да, нас нелегко было накормить, парижские рестораторы должны нас помнить. Мы часто меняли их". Наедались - по 40 франков с каждого, по тем временам просто очень солидно. Поначалу собирались минимум раз в месяц. Со временем пореже - как получится. Сложилось так: им было хорошо друг с другом. Несмотря на разницу в литературном багаже и возрасте (самым старшим был Тургенев, Флобер - моложе на три года, Эдмон Гонкур - на четыре, Доде и Золя - на целых двадцать два), все равны друг другу. Над их обедами курился ореол "освистанных" - придумали такое правило, чтоб вежливо отшить непрошенных и нежелательных: обеденный кружок объединяет литераторов, чьи пьесы хоть однажды на театральной сцене провалились.

"В самом деле - Доде перечислял на всякий случай - мы все потерпели неудачу: Флобер - со своим "Кандидатом", Золя - с "Бутоном розы", Гонкур - с "Анриеттой Марешаль", я - с "Арлезианкой". К нашей компании хотел было примкнуть Дирарден (имеется в виду Эмиль де Жирарден, видный парижский публицист, строчивший и романы, муж поэтессы Дельфины Жирарден и сторонник либеральной империи. - И.В.), но он не был писателем, и мы его не приняли. Тургенев же дал нам слово, что его освистали в России, а так как Россия была далеко, то мы не стали проверять, правда ли это".

Чем удивит посетителей дом-музей Тургенева в Москве

Насчет освистанного, можно сказать, Тургенев не лукавил: комедии его по сцене пробегали прежде без особого успеха. И был еще один, напомним, печальный опыт: "Школа гостеприимства", которую придумали как шутку в Спасском, превратили в фарс (в котором, между прочим, зло пародировался уже вошедший в моду Чернышевский) и решили показать столичной публике. Фиаско описал (волнуясь, что "автором этой чепухи" считают одного его, без Дружинина с Григоровичем) Тургенев - Василию Боткину, 8/20 февраля 1856го: "Вчера у Штакеншнейдер на домашнем театре давали "Школу гостеприимства" - и она произвела скандал и позор, - половина зрителей с омерзением разбежалась, я спрятался и удрал". Так или иначе, освистали, так что обед с французскими писателями Тургенев заслужил.

Дело не в том сейчас, какой у русского писателя был аппетит. И даже не в гастрономических причудах. Тургенев прорубил литературное окно в Европу. Первый огромный русский писатель, принятый на Западе за "своего". Да нет, и это лишь верхушка айсберга: с его помощью русская литература стала открываться миру как мощный и неизведанный материк. Пушкин, Лермонтов и Гоголь - с ним не просто шли потоки переводов (в переводах Луи Виардо находили множество несовершенств, но был еще и Мериме), он дал ориентиры: открыл действительно достойные имена (пусть даже многие ходили в недругах Тургенева) и отделил их от пустышек, которые лезли отовсюду как тоненькая вермишель. За ним в Россию потянулись не одни маркизы де Кюстины.

В Петербурге разрушат школьные представления о Тургеневе

Никто и не заметил, как случилось, но рекомендованный когда-то Полине Виардо как "плохой поэт", Тургенев стал к семидесятым годам влиятельной фигурой на карте мировой литературы. Может, кому-то это было неприятно, кому-то не хотелось признавать, но так действительно случилось.

Как удалось? Увы, но проще сосчитать ингредиенты в супе буйабес...


"ХОТЕЛ БЫ БЫТЬ СОБАКОЙ ПЕГАСОМ..."

АНКЕТА

В 1913 году газета "Русское слово" опубликовала ответы Тургенева на анкету французских журналистов в 1869-м и через одиннадцать лет, в 1880 году. Иронизировал писатель или нет - ответы отражали настроение. Вот ему шел пятьдесят первый год, а вот - шестьдесят второй. Это ужасно любопытно. Дело не только в переменах возрастных - что изменили в нем семидесятые, которые прошли почти что неотлучно под боком у семейства Виардо?

 Вопрос  1869  1880
 Ваша любимая добродетель?  Пылкость.  Молодость.
 Любимое качество у мужчины?  Доброта.  25-летний возраст.
 Любимое качество у женщины?  Доброта.  18-летний возраст.
 Ваше любимое занятие?  Охота.  Нюхать табак.
 Главнейшая черта вашего характера? Леность. Леность.  Леность.  Леность.
 Как вы представляете себе счастье?  Иметь совершенное здоровье.  Ничего не делать.
 Как вы представляете себе несчастье?  Потерять здоровье.  Быть обязанным что-нибудь делать.
 Ваши любимые цвета и цветы.  Голубой, нарцисс.  Серый и цветная капуста.
 Кем бы вы хотели быть, если бы вы не были сами собой?  Моей собакой Пегасом.  Никем.
 Где предпочли бы жить?  Там, где свободен идти, куда хочу.  Там, где никогда не бывает холодно.
 Ваши любимые прозаики?  Сервантес.  Я не читаю более.
 Ваши любимые поэты?  Гомер, Гете, Шекспир, Пушкин.  Я не читаю более.
 Ваши любимые художники и композиторы?  Рембрандт, Моцарт, Шуберт.  Я не смотрю и не слушаю более.
 Ваши любимые герои в истории?  Вашингтон, Перикл.  Тот, кто открыл устрицы.
 Ваши любимые героини в истории?  Г-жа Ролланд.  Все хорошие кухарки.
 Ваши любимые герои в изящной литературе?  Джульетта.  Г-жа Коробочка.
 Ваше любимое кушанье и напиток?  Кофе и шампанское.  Всё, что хорошо переваривается.
 Ваши любимые имена?  Борис, Мария.  Спиглазов.
 Что вы сильнее всего ненавидите?  Тараканов.  Визиты.
 Кого вы больше всего презираете в истории?  Наполеона, Торквемаду.  Того, кто мешает мне спать.
 Каково теперь ваше душевное состояние?  Душевное спокойствие.  0 (ноль).
 К какому пороку вы наиболее снисходительны?  К пьянству.  Ко всем.
 Каков ваш любимый девиз? Пусть всё идет своим путем. Покойной ночи.  Пусть всё идет своим путем.  Покойной ночи.

 

Родная речь