Его жизнь воспроизводит вывернутую наизнанку судьбу романтического героя: источником вдохновения он считал водку. Мусоргского научили пить в школе гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров, о нравах которой мы можем судить по "срамным" стихам Лермонтова, и эта привычка осталась с ним навсегда.
Он писал изумительную музыку, его гений рос, и одновременно с этим Мусоргский опускался. Ему пытались помочь, находили для него комфортную службу, а он проводил вечера в кабаках. Потеряв должность, подрабатывал аккомпаниатором, лишившись и этого заработка, безвылазно сидел в меблированных комнатах. И пил, пил, пил... И сочинял музыку.
Он вырос в старинной дворянской семье, был великолепно образован, прекрасно пел. "Высшее музыкальное образование" молодой Мусоргский получил в кружке композитора и пианиста, главы "Могучей кучки" Милия Алексеевича Балакирева. У него было все для успеха - но судьбу Мусоргского сломали тяжелый, неуживчивый характер и ни на что не похожий талант.
Его музыку не принимали в академической среде, не всегда понимали и друзья, соратники из объединения композиторов "Могучая кучка". В новаторстве видели "шероховатости и промахи", при этом и настоящих шероховатостей в том, что делал Мусоргский, хватало. Римский-Корсаков работал над наследием друга несколько лет, в результате оно предстало в законченном, оформленном виде. Он упорядочил его сочинения, но привести в порядок жизнь композитора не удалось никому.
Попав в госпиталь с приступом белой горячки, Мусоргский подкупил сторожа - и тот принес ему бутылку коньяка и яблоко. Это его погубило: коньяк подействовал как яд.
Большинство друзей Мусоргского, соратники композитора из "Могучей кучки", отвернулись от него задолго до смерти, композитор казался им безнадежно падшим человеком. Отправляя сторожа за коньяком, Мусоргский совершал самоубийство - и скорее всего оно было осознанным.
Портет Модеста Петровича Илья Репин писал уже в лечебнице, где находился Мусоргский. Вскоре его не стало...