Рескрипт Александра I о сибирском назначении Сперанский получил 31 марта 1819 года. Напрасными оказались надежды на немедленное возвращение в Петербург. Александр I прямо заявил, что подобный вариант пока невозможен: "Важнейшее занятие ваше должно быть: сообразить на месте полезнейшее устройство сего отдаленного края...".
7 мая 1819 года Сперанский выехал из Пензы, 24 мая прибыл в Тобольск, где официально объявил о своем вступлении в должность генерал-губернатора.
Враг опаснее Наполеона
Чем была вызвана опала реформатора? В конце 1809 года он предоставил Александру I план государственных преобразований "Введение к Уложению государственных законов". Этот проект сохранял самодержавие, но устанавливал конституционные нормы по принципу разделения властей. Законодательную составляли думы - волостные, уездные, губернские и государственная. Исполнительную ветвь возглавляли министерства и губернаторы. Учреждался суд присяжных, а высшей судебной инстанцией являлся Сенат. Главным же органом власти становился Государственный совет, через который император осуществлял свое самодержавие.
План Сперанского мгновенно натолкнулся на мощное сопротивление бюрократического чиновничьего аппарата и помещиков-крепостников. И не удивительно. В 1809 г. издается Указ о придворных званиях: их обладатели теперь обязаны трудиться на гражданской или воинской службе. Обязательным для чиновников становится образование в области права, истории, географии, иностранного языка, статистики, математики, физики. Домашнее образование отныне подтверждается экзаменом на чин. Для пополнения финансов Сперанский увеличил прямые налоги - подушная подать с крестьян и мещан поднялась с рубля до двух. В 1812 году впервые был введен налог на дворянские помещичьи имения...
Своими преобразованиями Сперанский стремился "дать внутреннее политическое бытие России". И ожидаемо спровоцировал сильнейшее возмущение в помещичье-дворянском классе.
Общество стало считать его врагом опаснее Наполеона Бонапарта.
Объяснение с императором
Исполнитель стал преобразователем - такого в придворных кругах снести не могли. Сперанский затронул чины, финансы, власть - "без связей и родства, без опоры, без состояния, сам создатель своего счастья, знакомый при этом более с делами, нежели с людьми, он выступил на бой один. Можно ли было ему не пасть?" - так он много позже написал о себе.
Объяснение с Александром I произошло неожиданно, воскресным вечером 17 марта 1812 года. Два часа проговорили наедине император и государственный секретарь. Любопытные сановники, ждавшие итога в секретарской комнате, видели, как вышедший Сперанский старался скрыть волнение, но тщательно стремился уложить в портфель для бумаг собственную шляпу.
Позже стали известны детали беседы.
Дома Сперанского ждал министр полиции Балашов, объявивший предписание: немедленно ехать в ссылку, в Нижний Новгород.
Отставка Сперанского вызвала в обществе куда больше радости, чем огорчения. Одни считали, что предотвращен бунт крестьян, которых Сперанский хотел вооружить на истребление дворянства; другие - что пресечена попытка отдать Россию Наполеону. Как позднее вспоминал Филипп Филиппович Вигель, "первая важная весть, которую получили мы в конце марта, была о неожиданных отставке и ссылке Сперанского; но эта весть громко разнеслась по всей России. Не знаю, смерть лютого тирана могла ли бы произвести такую всеобщую радость. А это был человек, который никого не оскорбил обидным словом, который никогда не искал погибели ни единого из многочисленных личных врагов своих, который, мало показываясь, в продолжении многих лет трудился в тишине кабинета своего. Но на кабинет сей смотрели все как на Пандорин ящик, наполненный бедствиями, готовыми излететь и покрыть собою все наше отечество".
Место наиболее доверенного лица императора занял Алексей Андреевич Аракчеев. Предполагается, что именно он "подбросил" государю идею назначить Сперанского генерал-губернатором в Сибирь. До него эту должность занимал Иван Борисович Пестель (отец будущего декабриста), который из тринадцати лет своего губернаторства одиннадцать прожил в Петербурге. Результат отдаленного руководства был предсказуем: в конце ноября 1818 года Комитет министров представил доклад о сибирских делах, которые, как оказалось, шли из рук вон плохо.
Император три месяца медлил с назначением Сперанского - ведь опять займется преобразованиями! - но все же решился на этот шаг.
К рескрипту о назначении было приложено письмо, в котором Александр I постарался внушить бывшему госсекретарю надежды на перспективу: "Потщитесь исполнить возлагаемое мною на вас ныне поручение с тем дарованием и исправностию, коим вас отличают, и тогда приедете вы в Петербург с явною новою заслугою, оказанною отечеству, и которая поставит меня в действительную возможность основать уже ваше пребывание навсегда при мне в Петербурге".
Но тот воспринял новое императорское назначение как еще большее удаление от Петербурга и дополнительную опалу.
"Тобольских под суд, томских повесить..."
"Что сказать тебе, любезная моя Елизавета,- признавался он дочери в конце марта 1819 года,- о новом ударе бурного ветра, который вновь нас разлучает, по крайней мере, на год. Вчера я получил весть сию и, признаюсь, еще не образумился". Не образумится Михайло Михайлович и на пятый день апреля. "Скажу искренно: не без горести отправляюсь я в Сибирь",- напишет Александру I. Тогда же и почти то же самое Аракчееву: "И неблагодарно и грешно бы мне было уверять ваше сиятельство, что я принял новое мое назначение без горести".
Лишь спустя две недели наш герой несколько успокоится и даже найдет в перемене мест нечто для себя позитивное.
Из письма к Е. М. Сперанской от 15 апреля 1819 года:
"Письмо твое, любезная моя Елизавета, от 27 марта весьма меня обрадовало. Я привык все относить к тебе, все чувствовать в тебе. Русское твое сердце на сей раз весьма кстати пособило твоему рассудку. Одна разлука с тобою составляет всю мрачную сторону моего нового назначения; все прочее довольно ясно и даже блистательно; а лучше всего то, что сия перемена венчает мою службу, хотя странным, но весьма приличным и благовидным образом. Думаю, впрочем, что и без расчетов самолюбия путешествие мое для образования сего края будет не бесполезно. Может быть, Жуковские и Мерзляковы из рода тунгусов и остяков воспоют некогда мое имя, как греки воспевали своего Кадма или скандинавцы Одина. Само собою разумеется, что в сих песнях, и ты не будешь забыта, и имя Елизаветы - моей дуры - займет несколько полустиший в их гексаметрах".
Следующее через неделю письмо дочери еще оптимистичнее:
"Может быть, и в самом деле я могу еще быть полезен для устройства и благонравия Сибири. Сия мысль делает все жертвы сносными, умягчает самую разлуку с тобою...".
Но первые сибирские впечатления быстро развеяли осторожный оптимизм реформатора: "Воображение наше ищет в Сибири чего-то чудного, отличительного и ничего не находит, - пишет он дочери 25 июня 1819 года - Как жаль, что скучная, единообразная действительность везде уничтожает парения романтические".
10 июля из Томска: "Физические труды ничто в сравнении с нравственными огорчениями и беспокойствами. Вид здешних неустройств и железного управления возмущает душу".
Еще две недели спустя оттуда же - письмо А.А. Столыпину: "Что сказать вам о делах здешних? Чем далее спускаюсь я на дно Сибири, тем более нахожу зла, и зла почти нетерпимого. Измучен жалобами, доносами, ябедою, едва нахожу я столько терпения, чтоб окончить дело, мне порученное. Слухи ничего не увеличивали, и дела хуже еще слухов. Есть способы к исправлению, но они предполагают совсем другой образ управления, совсем другой и полный набор чиновников".
В Томске М.М. Сперанский столкнулся с настоящими преступлениями в области местного управления. Сравнив региональных, как сказали бы сейчас, чиновников, он сделал неутешительный вывод: если в Тобольске их надо отдать под суд, то в Томске остается только повесить.
Но уже в Иркутской губернии все прежние зарисовки чиновничьих злоупотреблений резко побледнели по сравнению с местной картиной. Иркутская земля оказалась царством государственных разбойников. Жалобы на них передали Сперанскому, стоя на коленях, два седовласых старика в Нижнеудинске...
В начале августа 1819 года, по прибытии в свою постоянную Иркутскую резиденцию, Сперанский сразу образовал комиссию по расследованию злоупотреблений чиновников. В итоге был отстранен от власти иркутский губернатор Трескин. Это произвело на местных жителей выдающееся впечатление.
Конкуренция с Ермаком
В 1819 г. М.М. Сперанский издал "Предварительные правила о свободе внутренней торговли". Этот документ в известной мере отразил значение рыночных отношений для дальнейшего развития Сибири. Но и среди сибиряков имелись противники реформ. Наиболее ярым считался путешественник М.М. Геденштром.
Он писал, что идеи Сперанского оторваны от жизни. Реформатор предполагает, что народ "образован, благочестив, покорен, прилежен и деятелен", а управляющие им чиновники "бескорыстны, умны и деловы". Но где взять в Сибири и такой народ, и таких чиновников? - вопрошал критик. Геденштром считал, что Сперанский зря отменил телесное наказание: сибиряк после этого стал менее трезв и менее прилежен к труду. А с первыми шагами реформы народ обеднел еще более, потому что образования нет ни у одного сословия. Население дойдет до нищеты, прежде чем получит образование. Уже и теперь дня не проходит без воровства и убийства; житье в Сибири хорошо только откупщикам да чиновникам.
Сперанский приехал восстановить законы и с ними навлек гибель на Сибирь, - утверждал Геденштром. Ведь чиновники всегда исполняют законы ради своей наживы и прихоти.
Но реформатор твердо стоял на своем. "Сибирь для меня есть театр довольно выгодный, - писал Сперанский дочери 1 февраля 1820 года - Если не много я здесь сделал, по крайней мере, много осушил слез, утишил негодований, пресек вопиющих насилий и, что, может быть, еще и того важнее, открыл Сибирь в истинных ее политических отношениях. Один Ермак может спорить со мною в сей части".
Император вернул его в столицу только весной 1821 года. 22 марта Михаил Михайлович приехал в Петербург после 9-летней ссылки. 26 мая прибыл в столицу из-за границы и Александр I. 6 июня он принял бывшего госсекретаря, а 17 июля состоялся императорский указ о назначении М.М. Сперанского членом Государственного совета (по департаменту законов).
Опала закончилась?
Нет однозначного ответа. Реформаторский дуэт Александра I и Михаила Сперанского иногда превращался в дуэль, в которой не было победителя. Историк Е.В. Тарле оставил следующую запись: "Александр был не из тех, кого легко обмануть. Во всяком случае, не из тех, кого долго можно обманывать. "Александр слишком слаб, чтобы управлять, и слишком силен, чтобы быть управляемым", - сказал о нем хорошо его знавший Сперанский".
Неугомонный
22 июля 1822 года Александр I утвердил главный проект М.М. Сперанского "Учреждения для управления Сибирских губерний". Главная идея этого документа - преобразование власти губернатора из сугубо личной в публичную на основе гласности и надзора. 1 августа 1822 года Сперанский в письме к своему преемнику П.М. Капцевичу так охарактеризовал управленческую реформу: "Общая черта всех сих учреждений есть та, чтоб вводить новый порядок постепенно и по мере местных способов, не разрушая старого. Все они представляют более план к постепенному образованию сибирского управления, нежели внезапную перемену".
Под руководством Сперанского были подготовлены более десятка важных руководящих документов по Сибири. А еще Михаил Михайлович провел важнейшие ревизии во всех губерниях, организовал широкий сбор географических, топографических, статистических, исторических сведений. Благодаря реформам Сперанского образовалась самостоятельная Енисейская губерния, указ о выделении которой из Томской был подписан Александром I и утвержден Сенатом. Появление в новом губернском центре Красноярске многочисленных чиновников и военных с семьями вызвало приток в город торговцев и ремесленников...
Драма Сперанского заключалась в том, что он пробудил у сибиряков надежды на лучшее, но не смог найти людей, чтобы эти надежды реализовать.
В декабре 1825 года императором всероссийским стал Николай I. Началась эпоха контрмодернизации. Однако именно Михаилу Михайловичу Сперанскому, прошедшему по волнам сибирской Одиссеи, новый самодержец поручил подготовить современный Свод законов Российской империи.
1. Бердников Л.П. Вся красноярская власть: Очерки истории местного управления и самоуправления (1822 - 1916). Факты, события, люди. Красноярск: Кн. изд-во, 1995. 320 с.
2. Енисейский энциклопедический словарь / Гл. редактор Н.И. Дроздов. Красноярск: КОО Ассоциация "Русская энциклопедия", 1998. 736 с.
3. История Красноярского края / Гл. редактор М.Б. Шейнфельд. Красноярск: Красноярское кн. изд-во. 1981. 142 с.
4. Каспэ С.И. Империя и модернизация: Общая модель и российская специфика. М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2001. 256 с.
5. Олех Л.Г.; История Сибири: учеб, пособие. Изд. 2е перераб. и доп. Ростов-н/Д: Феникс, 2013. 380 с.
6. Омельченко Н.А. История государственного управления в России: учеб. М.: ТБ Велби, Из-во Проспект, 2005. 464 с.
7. Памятники истории и культуры Красноярского края. Выпуск 4. Книга I / Сост. Быконя Г.Ф. Красноярск: Кн. изд-во, 1997. 352 с.
8. Политическая история: Россия-СССР-Российская Федерация: В 2 т. Т. 1. М.: ТЕРРА, 1996. 656 с.
9. Политическая история России: Хрестоматия: В двух частях. Ч. II. / Сост.: В.И. Коваленко, А.Н. Медушевский, Е.Н. Мощелков. М.: АО "Аспект Пресс", 1995. 304 с.
10. Примечательные истории и анекдоты о российских государях. М.: "Россия молодая", 1994. 286 с.
11. Рогачев А.Г. Альтернативы российской модернизации: сибирский аспект (1917- 1925е годы). Краснояр. гос. аграр. ун-т. 2е изд., перераб. и доп. Красноярск. 2008. 172 с.
12. Рогачев А.Г. Исторические модернизации государства и права в России в IX-XXI веках. Краснояр. гос. аграр. ун-т. Красноярск. 2015. 204 с.
13. Рогачев А.Г. Исторический опыт отечественных модернизаций в России (V-XXI века). Красноярск: филиал НОУ ВПО "Санкт-Петербургский институт внешнеэкономических связей, экономики и права" в г. Красноярске. 2010. 180 с.
14. Томсинов В.А. Светило российской бюрократии: Исторический портрет М.М. Сперанского. М.: Мол. гвардия, 1991. 336 с.
15. Хрестоматия по истории России: учеб. пособие / авт.-сост. А.С. Орлов, В.А. Георгиев, Н.Г. Георгиева, Т.А. Сивохина. М. ТК Велби, Изд-во Проспект, 2008. 592 с