Золотой век русской дворянской культуры невозможно представить без великолепного бала. Пушкинский роман в стихах "Евгений Онегин", поэма Баратынского "Бал", романы Толстого "Война и мир", "Анна Каренина" и его рассказ "После бала", романс Чайковского на слова Алексея Толстого "Средь шумного бала, случайно...", живописное полотно Карла Брюллова "Портрет графини Самойловой, удаляющейся с бала у персидского посланника", - примеров несть числа.
Но у всякого парадного полотна есть изнанка. В данном случае - экономическая. Это знали все красавицы Пушкинской эпохи, включая жену Александра Сергеевича...
"Нужен экипаж, туалет, чепец..."
Бал - одно из самых затратных удовольствий Петербургского периода русской истории. Отец Евгения Онегина "Давал три бала ежегодно / И промотался наконец". Бал вводил в непомерные для бюджета траты не только устроителя бала, но и его гостей.
В какую сумму могла уложиться молодая женщина, решившая поехать на бал? Ответить поможет письмо Ольги Сергеевны Павлищевой (1797-1868), урожденной Пушкиной, старшей сестры поэта. Ее супруг Николай Иванович Павлищев (1802-1879) из Петербурга уехал в Варшаву, где занял место управляющего канцелярией генерал-интенданта Действующей армии. Павлищев был моложе жены на четыре года. Оставив Ольгу Сергеевну соломенной вдовой, он спустя десять месяцев посоветовал 35-летней женщине не скучать и развлекаться. Однако денег на столичные развлечения не прислал.
2 января 1832 года Ольга Сергеевна написала мужу из Петербурга:
"Вы мне советуете это - благодарю покорно; я последовала бы вашему совету неукоснительно, когда бы знала, на какие средства. Для этого мне нужно больше чем фрак и немного здоровья: надобен экипаж, туалет, или вы полагаете, этого мало? - так мало, что для выхода на обыкновенный вечер нельзя надеть платье, которое стоило бы меньше 75, чепец менее 40, и чтобы парикмахер уложил волосы меньше, чем за 15; ложа в театре стоит 20 рублей, экипаж, чтобы доехать туда, 5 - и даже 15, если четвёркой, чтобы развлечься!"1
Для историка этот эпистолярный фрагмент бесценен.
Подведем итог: выезд в свет - от 135 до 140 рублей; посещение театра - от 155 до 165 рублей. (1 рубль ассигнациями начала 1830-х годов равен примерно 736 рублям 50 копейкам образца 2019 года. Следовательно, выезд в свет обошелся бы госпоже Павлищевой от 99 428 до 103 110 рублей в пересчете на современные деньги.) Если вспомнить, что оброк крепостного крестьянина составлял не менее 5 рублей, а нередко достигал 15 рублей в год, то станет ясно, сколько годовых оброков надо было отдать за возможность принять приглашение на бал: от 9 до 27. Целое состояние для мелкопоместного дворянина! Рассудительная Ольга Сергеевна, чей скуповатый и безалаберный отец Сергей Львович Пушкин не спешил наделить замужнюю дочь приданым, крайне редко посещала балы.
"Нынче приглашена я на вечер и большой бал к г-же Симанской и долго не могла решить, идти или нет. Наконец, решила остаться дома и написать к вам, о чем не жалею"2.
Но совсем отказать себе в развлечениях молодая женщина не могла. Чай пьют вприкуску, внакладку и вприглядку - без сахара. Госпожа Павлищева развлекалась вприглядку. 3 января 1836 года Ольга Сергеевна информировала мужа:
"На днях я позволила себе еще раз "кутнуть", как вы говорите: была в Собрании на балу. Когда я говорю: на балу, это означает, что я ездила посмотреть на бал с галереи, что, по-моему, гораздо увлекательнее: всех видишь, чувствуешь себя непринужденно и можно не ломать голову о собственном туалете, да еще бесплатно получаешь прохладительные напитки и чай, одна из любезностей господ учредителей. Чтобы туда попасть, надобно иметь билет - раздобыть его довольно трудно, потому что всего их только сорок"3.
Императрица в мире грёз
Однако бал балу рознь. Если дама приглашена на великосветский бал, который соизволят почтить своим присутствием августейшие особы, то за бальное платье надо будет отдать не менее, а то и более 500 рублей4. Явиться на бал в Зимнем или Аничковом дворце в платье за 75 рублей было бы просто неприлично! И, разумеется, этикет не позволял предстать при дворе в уже ношенном ранее бальном платье. Императрица Александра Федоровна, супруга Николая I, была очень взыскательна на этот счёт.
О том, к каким отдаленным последствиям привела тяга императрицы к безграничной роскоши, написала фрейлина Анна Федоровна Тютчева, дочь поэта:
"Для императрицы фантастический мир, которым окружало ее поклонение ее всемогущего супруга, мир великолепных дворцов, роскошных садов, веселых вилл, мир зрелищ и фееричных балов заполнял весь горизонт, и она не подозревала, что за этим горизонтом, за фантасмагорией бриллиантов и жемчугов, драгоценностей, цветов, шелка, кружев и блестящих безделушек существует реальный мир, существует нищая, невежественная, наполовину варварская Россия, которая требовала бы от своей государыни сердца, активности и суровой энергии сестры милосердия, готовой прийти на помощь ее многочисленным нуждам.
...Александра Федоровна любила, чтобы вокруг нее все были веселы и счастливы, любила окружать себя всем, что было молодо, оживленно и блестяще, она хотела, чтобы все женщины были красивы и нарядны, как она сама; чтобы на всех было золото, жемчуга, бриллианты, бархат и кружева. Она останавливала свой взгляд с удивлением и с наивным восхищением на красивом новом туалете и отвращала огорченные взоры от менее свежего, уже ношенного платья. А взгляд императрицы был законом, и женщины рядились, и мужчины разорялись, а иной раз крали, чтобы наряжать своих жен, а дети росли мало или плохо воспитанные, потому что родителям не хватало ни времени, ни денег на их воспитание. Так золотой сон доброй и милостивой императрицы превращался в действительность, горькую для бедной России"5.
Для придворного долги - дело обыденное. Великий поэт не был исключением.
"У нас ни гроша верного дохода..."
Камер-юнкер Пушкин был владельцем Болдинского имения и 200 душ крепостных крестьян. Имение приносило 3600 рублей в год, затем доход упал до 2000 рублей6. Но Пушкин тратил, словно располагал имением в две-три тысячи душ. Гонорары за 17 лет литературной деятельности составили 255 180 рублей, то есть 15 000 рублей в год7. Тратил же в два раза больше. 21 сентября 1835 года признался жене: "У нас ни гроша верного дохода, а верного расхода 30000"8.
К моменту смерти великого поэта общая сумма его прижизненных долгов казне и частным лицам достигла 138 988 рублей 33 копейки9. (102 миллиона 364 тысячи 905 рублей образца 2019 года.)
Немалую долю этой суммы составили расходы Натальи Николаевны, заказывавшей в долг наряды в дорогих модных магазинах Петербурга. Великосветский Петербург отметил элегантность нарядов госпожи Пушкиной. Ольга Сергеевна Павлищева писала мужу в Варшаву:
"Что касается моей невестки, то эта женщина здесь в большой моде. Она принята в аристократическом кругу, и общее мнение, что она красивее всех; ее прозвали "Психеей"10.
Большая Морская, дом Храповицкого, N31. Этот адрес не требовал пояснений. Все великосветские дамы знали, что здесь семейство Сихлер ведет обширную торговлю модными заграничными товарами. (У семейства был свой магазин и в Первопрестольной.) Торговля шла бойко. Государь несколько раз лично заезжал в магазин, желая сделать подарок императрице. В этом магазине Наталья Николаевна Пушкина приобрела модных товаров на 3 364 рубля, в том числе: шляпу с цветами и вуалью за 125 рублей, поставила бант на шляпу и чепчик за 10 рублей, купила одну пару рукавов из черного газа с лентами за 50 рублей.
Заплачено же по счетам было всего-навсего 175 рублей...
Большая Морская, угол Гороховой, дом Жадимеровского, №27. И этот столичный адрес не требовал комментариев. Здесь располагался модный магазин Зои Мальпар. Когда кредит в магазине Сихлер был исчерпан, Наталья Николаевна стала заказывать головные уборы в магазине Мальпар. За три последних месяца жизни поэта госпожа Пушкина приобрела: головной убор белой атласной ленты, с завязками из тюля иллюзион - 40 рублей; тюрбан из белого тюля иллюзион, украшенный черным эгретом - 110 рублей; черная бархатная шляпа, украшенная собранной кокоткой и пучком перьев - 75 рублей; шляпа на вздержке из серого атласа, подбитая черным атласом, черное перо цапли и кокотка - 110 рублей; "повойник" из черного бархата - 25 рублей. За чистку перьев - 10 рублей. За атласные ленты для шляп - 101 рубль. Итого: 471 рубль, из которых в ноябре 1836го было уплачено лишь 60 рублей.
Долг магазину Мальпар составил 411 рублей11.
К моменту смерти мужа долг Натальи Николаевны составил 3 189 рублей. Это беспокоило Пушкина, он дважды фиксировал ее долги в своих денежных расчетах. Но наедине он говорил с ней совсем о другом...
Свидание в карете
Из воспоминаний Веры Нащокиной:
"Возвратившись в последний раз из Москвы в Петербург, Пушкин не застал жену дома. Она была на балу у Карамзиных. Ему хотелось видеть ее возможно скорее и своим неожиданным появлением сделать ей сюрприз. Он едет к квартире Карамзиных, отыскивает карету Наталии Николаевны, садится в нее и посылает лакея сказать жене, чтобы она ехала домой по очень важному делу, но наказал отнюдь не сообщать ей, что он в карете. Посланный возвратился и доложил, что Наталья Николаевна приказала сказать, что она танцует мазурку с кн. Вяземским. Пушкин посылает лакея во второй раз сказать, чтобы она ехала домой безотлагательно. Наталия Николаевна вошла в карету и прямо попала в объятия мужа.
Поэт об этом факте писал нам и, помню, с восторгом упоминал, как жена его была авантажна в этот вечер в своем роскошном розовом платье..."12.
- 1. Мир Пушкина. Т.
- 2. Письма Ольги Сергеевны Павлищевой к мужу и к отцу. 1831-1837. СПб.: Пушкинский фонд", 1994. С. 72 (Фамильные бумаги Пушкиных-Ганнибалов).2. Там же. С. 151.
- 3. Там же. С. 138-139.
- 4. Братья Булгаковы: Переписка. В 3 т. Т. 3. М.: Захаров, 2010. С. 382.
- 5. Тютчева А.Ф. При дворе двух императоров. Воспоминания. Дневник. М.: Захаров, 2000. С. 51-52.
- 6. Щеголев П.Е. Пушкин и мужики: По неизданным материалам. М.: Федерация, [1928]. С. 93, 94.
- 7. Смирнов-Сокольский Н.П. Рассказы о прижизненных изданиях Пушкина. М.: Изд-во Всесоюз. кн. палаты, 1962. С. 333-338.
- 8. Пушкин А.С. Полн. собр. соч. В 19 т. Т. 16. М.: Воскресенье, 1997. С. 48.
- 9. Архив опеки Пушкина // Летописи Государственного Литературного музея. Кн. 5. М.: ГЛМ, 1939. С. 2.10. Там же. С. 70.
- 11. Счет Н.Н. Пушкиной модного магазина З. Мальпар. 14 января 1837 г. // Литературный архив. Материалы по истории литературы и общественного движения. Т. 1. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1938. С. 58-59.
- 12. Нащокина В.А. Рассказы о Пушкине // А.С. Пушкин в воспоминаниях современников. В 2 т. Т. 2. М.: Художественная литература, 1985. С. 244-245. Этот эпизод произошел в ноябре 1833 г. и завершился беременностью Натальи Николаевны. Однако страсть Мадонны к балам сыграла с ней скверную шутку. "Вообрази, что жена моя на днях чуть не умерла. Нынешняя зима была ужасно изобильна балами. На масленице танцовали уж два раза в день. Наконец настало последнее воскресение перед великим постом (11 марта 1834 г. - С.Э.). Думаю: слава богу! балы с плеч долой. Жена во дворце. Вдруг, смотрю - с нею делается дурно - я увожу ее, и она, приехав домой, - выкидывает" (Пушкин - П.В. Нащокину. Середина марта 1834 г. Петербург // Пушкин А.С. Полн. собр. соч. В 19 т. Т. 15. М.: Воскресенье, 1996. С. 117).