В Тее все, как у людей...
Маленький поселок Тея посреди сибирской тайги в Красноярском крае. В тридцатых годах прошлого века здесь жили приискатели, золотодобытчики, рабочие, свезенные со всей страны по оргнабору. Были еще спецпереселенцы - те, кого сослали (нередко целыми семьями) валить лес и заготавливать дрова для возводимой в тех местах тепловой электростанции. Электростанция топилась дровами и должна была обеспечивать теплом и светом весь Северо-Енисейский район.
В 1930-е гг. население Тейстроя - поселка Тея - росло. Для детей открылась начальная школа, вскоре она стала семилеткой, неполной средней. Открылись Дом культуры, библиотека. Работала почта. На 1 мая и 7 ноября по поселку шли демонстранты с красными знаменами, транспарантами. Словом, все, как и должно в Cтране Советов.
Музей к юбилею
И вдруг в 1936-1937 гг., в Тею вдруг зачастили письма, бандероли, а то и посылки. Их отправителями были люди непростые, сплошь революционного склада: член ленинского "Союза борьбы за освобождение рабочего класса" Елена Стасова, личный секретарь Ленина Николай Горбунов, вдова Г.В. Плеханова народница Розалия Плеханова, член "Народной воли" и участник покушения на Александра II Михаил Фроленко, революционер и этнограф Феликс Кон, один из основателей марксистской организации "Освобождение труда" Лев Дейч...
Откуда такое внимание богом забытому селенью? В 1937 г. СССР широко отмечал 20-летие Октябрьской революции. Школьники Теи, под началом своих учителей, загодя решили подготовиться к юбилею революции и собрать материалы для нового музея. В год юбилея революции и музей должен быть революционного направления - с историей от народников до большевиков. Благо со многими деятелями революции, Гражданской войны еще можно было вступить в переписку. Безусловно, главным двигателем идеи создания музея был учитель истории Иван Филиппович Беляк (1908-1969), человек разносторонних интересов, активный общественник, спортсмен. Ну а дети, конечно, были не прочь прикоснуться к истории. Вот они и обратились к известным людям страны с просьбами помочь им в создании музея фотографиями, книгами, страницами воспоминаний...
"На добрую память от старого революционера..."
31 декабря 1936 г., из Москвы в Тею пишет Лев Дейч:
"Уважаемый Иван Филиппович!
Что касается ваших просьб "написать о личной деятельности, о моих встречах и пр., и пр., и пр.", то, к сожалению, вынужден отклонить это, как вследствие связанных с почтенным моим возрастом недомоганий, так и потому, что это потребовало бы чрезвычайно много времени, которого у меня решительно нет. Ко мне всегда многие обращаются со всевозможными и разнообразными просьбами, отнимающими у меня много времени. К тому же, я должен спешить с писанием своих мемуаров, что, за отсутствие секретаря, крайне туго подвигается вперед... Единственно, что могу пока сделать, это отправить вашему симпатичному учебному заведению прилагаемые 4 фотокарточки с соответствующими пояснениями. Может быть, с течением времени, когда сложатся более благоприятные обстоятельства, я смогу урвать свободные минуты, то еще что-нибудь пришлю, пока же прошу терпеливо ждать"1.
На одном из снимков, приложенных к письму, его автор написал: "На добрую память училищу на прииске Тэя от старого революционера Льва Дейча в знак участия к заброшенным на край света".
А вот корреспонденция из Москвы от 13 января 1937 г. от Феликса Кона:
"Молодые товарищи.
Желая, по возможности, удовлетворить ваше желание, посылаю вам свои "Воспоминания" и отвечаю на ваши вопросы:
1) Родился в Варшаве в 1864 г. 30 мая.
2) Арестован в первый раз в 1884 г. Полтора года просидел в крепости, а затем в каторге на Усть-Каре до декабря 1890 г. В Сибири меня несколько раз арестовывали. По возвращении из ссылки (в общем счете, от ареста до возвращения на родину прошло 20 лет) вновь арестован. Бежал.
3) По найму никогда не работал. Был профессиональным революционером".
Письмо от 30 января 1937 г. от Михаила Фроленко:
"Дорогие юные товарищи!
Посылаю Вам Ваши три листа с моей подписью и карточкой.
В листе о Желябове я немного исправил. Он был членом Распределительной комиссии, в которой их у "НВ"2 бывало от 3 до 4 человек и они не считались вождями, а лишь исполнителями постановлений Исполнительного комитета, т.е. совета членов "НВ", находившихся налицо в Питере.
Мои воспоминания все разошлись, но мне обещали их переиздать, и тогда, если это состоится, я Вам пришлю".
Другое письмо - от 28 февраля 1937 г. от Розалии Марковны Плехановой, заведующей "Домом Плеханова" в Ленинграде:
"Дорогие, молодые товарищи, я получила Ваше письмо от 5го января 1937 г. с большим запозданием, так как я только несколько дней тому назад приехала из Франции, где пробыла последние шесть месяцев. Очень извиняюсь за запоздавший ответ на ваше милое письмо, хотя я в этом запоздании не виновата.
С большим удовольствием вышлем вам, что сможем, для вашего революционного музея и сейчас же приступим к осмотру художественной и книжной коллекций "Дома Плеханова" и выделим все, что может интересовать ваш музей".
"Дорогие ребята!
Мне было очень приятно получить от Вас письмо и узнать, что в далекой северной тайге, у Полярного круга, есть группа ребят, которые глубоко интересуются вопросами науки и даже создали при группе маленький музей. Посылаю Вам маленький подарок: книги Н.В. Крыленко и М.Д. Ромма о нашей совместной географической работе на Памире и собрание сочинений Брема.
Исполняю также Вашу просьбу и посылаю краткие сведения о себе и фотографическую карточку" - пишет тейским школьникам Н.И. Горбунов, руководивший за три года до этого экспедицией на Памире.
Поворот курса партии
Сохранился список учреждений и лиц, с которыми школьники Теи переписывались или предполагали вступить в переписку. В этом списке музей революции в Москве и аналогичные музеи в Куйбышеве, Ростове-на-Дону и Одессе, областной музей Саратова. Персонально отмечены в Москве сестра Ленина М.И. Ульянова, писатель А.А. Фадеев, академик И.М. Губкин, директор Литературного музея В.Д. Бонч-Бруевич, вдова писателя Н.А. Островского Р.П. Островская. В списке указан революционер-народник Н.А. Морозов и вдова великого ученого И.П. Павлова С.В. Павлова.
Но школьный музей в Тее так и не состоялся. Ученики со своими наставниками не сориентировались в быстро меняющейся политической обстановке. К 1936-1937 гг. были уже закрыты Общество старых большевиков и Общество политкаторжан и ссыльнопоселенцев, Центральное бюро краеведения, общественная организация, координировавшая краеведческую работу в стране. "Золотое десятилетие" краеведения закончилось. Всякая самодеятельность в изучении революционных движений прошлого, интерес и к народовольцам, и к другим пассионариям эпохи самодержавия попадали под негласный запрет. Сталин якобы заявил в начале 1935 г. в кругу доверенных лиц: "Если мы на народовольцах будем воспитывать наших людей, то воспитаем террористов"3...
Пришел 1937 год - год Большого террора. Сохранилась фотография педагогического коллектива Тейской школы. Она сделана в марте 1937 г. На фото6 десять человек - четверо из них репрессированы. В октябре по обвинению в антисоветской пропаганде и агитации арестовали учителей В.Ф. Коптева (8 лет лагерей) и В.Н. Бакуна (расстрелян). В марте 1938 г. арестовали учителя В.В. Езерского, поляка по национальности (расстрелян по обвинению в создании контрреволюционной националистической организации). В мае того же года арестовали инструктора-методиста школьного отдела РОНО А.М. Кутявина (расстрелян по обвинению в контрреволюционной агитации). Конечно, после 1956 г. все они были реабилитированы.
На лыжах от НКВД
А вот И.Ф.Беляку удалось скользнуть от НКВД. "Кто-то из родителей передал учителю, что тому лучше уйти с прииска - ночью могут арестовать. Не поверил учитель, но ставни на окнах дома, где жил, закрыл крепко. На стук в дверь ответил, что будет отстреливаться. Именем закона нападающие открыли стрельбу по ставням. Жена учителя была ранена в руку.
- Добивайте, сволочи! Живыми не сдадимся, - крикнула она.
Это ли охладило нападающих или у них кончились патроны, но вскоре они ушли, пообещав утром взломать дверь при понятых.
Учитель не стал дожидаться утра - с женой на лыжах через тайгу они ушли в райцентр под защиту секретаря райкома партии, который давно приглашал учителя на работу"4.
Впоследствии И.Ф. Беляк вспоминал: "В чем я был виноват? Отказался подписать в НКВД список людей, которых должны были арестовать. Я перечеркнул весь список. Кстати, он не был согласован с секретарем райкома, - это меня и спасло"5.
Судьба Ивана Филипповича пощадила. В конце 1930х гг. он переехал в Красноярск. В 1943 г. был призван в ряды Красной армии. После войны вернулся в Красноярск, назначен заведующим ГОРОНО, возглавлял знаменитую в городе среднюю школу N 10. В годы директорства И.Ф. Беляка школу закончил будущий вице-президент АН СССР академик Ю.А. Овчинников.
В Красноярске Беляк выпустил несколько книг, всерьез занимался краеведением. Часть материалов, собранных учениками Тейской школы для так и не состоявшегося музея, он вывез в Красноярск. Эти письма, сохранившиеся до наших дней, - небольшой штрих к истории общественной жизни страны в 1930е гг.
1. Здесь и далее - цитируемые письма из собрания автора.
2. "Народной воли".
3. Юнге М. Революционеры на пенсии. Всесоюзное общество политкаторжан и ссыльнопоселенцев. 1921-1935. М., 2015. С. 501.
4. Ряннель Т.В. Незваный гость. Художник о себе и своем времени. Красноярск, 1998. С. 628.
5. Там же. С. 633-634.