Они стали экспонатами выставки "Сто жемчужин Вельского музея", презентовавшей уникальные предметы этнографии, нумизматики, произведения иконописи, графики, живописи из музейных коллекций.
Средневековые серебряные монеты-чешуйки, серьги с позолотой, перстни, заколки для волос и нательные крестики - каждый можно детально рассмотреть на специально приобретенной для клада стеклянной витрине с расположенным прямо на ней передвижным увеличительным стеклом.
- Конечно, монетки-чешуйки встречаются во многих музейных собраниях, но такой цельный клад - и монеты, и украшения, и перстни-печатки в одном керамическом горшке - большая редкость, - рассказала "Родине" директор Вельского краеведческого музея, лауреат премии имени Лихачева Галина Веревкина.
По ее словам, клад стал "маркером эпохи". Дело в том, что дорогие украшения бытовали у населения Поважья XVI века. это связано с тем, что важские земли при Иване Грозном получили самоуправление, не выводились в земщину, оставались экономически развитыми, славились промыслами и крупнейшей на Севере России Важской Благовещенской ярмаркой. Скорее всего, владелец клада закопал семейные сокровища во времена Смуты:
- Набеги польско-литовских интервентов в период Смутного времени спровоцировали миграцию населения Поважья: в начале XVII века было разорено и разграблено множество важских дворов и церквей, начался отток местных жителей за Урал. Этот клад, скорее всего, принадлежал кому-то из зажиточных крестьян или торговцев, ушедшему на восток в надежде вернуться.
Кстати, клад был найден на берегу реки Вель близ поселка Шунема еще в середине 60-х годов прошлого века - горшок с сокровищами строители извлекли из земли бульдозером. После этого монетки-чешуйки оказались в "сундуках" местных жителей. Ведь тогда, по советским законам, за клад полагалось 25 процентов от его стоимости. Вельским краеведам пришлось ходить по домам и уговаривать людей принести монеты в районный музей. Многие проявили сознательность - таким образом удалось сохранить хотя бы часть сокровищ.
В середине 1990-х годов клад был отреставрирован в Санкт-Петербурге. Но его все равно не могли экспонировать: серебро при большой влажности начинает "цвести", а создать необходимые условия в районном музее в те времена было практически невозможно. Открыть для посетителей клад Смутного времени удалось только в новом выставочном пространстве. Оно разместилось в историческом памятнике - доме торгующего крестьянина Василия Шичева.
В начале прошлого века здесь, на центральной площади Вельска, размещались торговые лавки Шичева, а в советское время - книжный магазин. После пожара здание долгое время стояло заброшенным, пока его не передали музею. Теперь в бывшем крестьянском доме оборудована современная система, позволяющая хранить исторические коллекции при нужной температуре и влажности. Возвращение городу дома Шичева было приурочено к столетию Вельского краеведческого музея, из областной казны для этого выделили около 15 миллионов рублей.
Еще одна из вельских жемчужин - подвесное пасхальное яйцо конца XIX века. Сложнейшая конструкция - крошечные иконки с окладами, подсвечники, шарики и колечки из фольги и металла - "спрятана" в стеклянный шар. Такой вот древний "киндер-сюрприз"!
Как рассказал "Родине" кандидат исторических наук Алексей Едовин, вельское яйцо стилизовано по "моде" конца XIX века:
- Подсвечники выполнены из яркого металла, отражающего свет, поэтому создается ощущение, что они горят. Яйцо попало в музей из Троицкого собора Вельска. Но как оно там оказалось, сегодня сказать сложно. Работа демонстрирует высочайшее мастерство стеклодува, - ведь сначала была сооружена внутренняя конструкция, которую затем "обдули" стеклом.
По словам экспертов, подобных экспонатов в музеях России больше нет. Кстати, в Троицком соборе Вельска, куда в 1936-м на время переехал музей, большинство дорогой церковной утвари еще в 20-х годах прошлого века было передано в помощь голодающим.
Но стеклянный шар, по мнению членов комиссии "Помгол", особой ценности не представлял. Поэтому пасхальное яйцо, или, как его еще называют, "волшебный фонарик", светит сегодня всем, кто приходит в дом крестьянина Шичева.