Всего сохранилось шесть писем этого периода. Пять из них адресованы супруге. Они датированы 15 июня, 22 июля, 16 сентября (супруге и сыну), 15 и 20 октября 1919 г. Письмо от 25 июня 1919 г. предназначалось сыну. Кроме того, сохранились три телеграммы супруге. Самая ранняя относится к 1918 г. и отправлена в Севастополь на прежний адрес семьи, но, к сожалению, не датирована. Еще две были отправлены 16 июня и 16 сентября 1919 г.
Вниманию читателей "Родины" предлагается публикация трех последних писем Колчака, написанных осенью 1919 г. Первое из них прежде не публиковалось. К тому времени белые армии Востока России отступили в Западную Сибирь. Именно здесь развернулась Тобольско-Петропавловская операция, ставшая последней попыткой белых на Востоке России переломить ход войны. Активизация, казалось бы, уже разбитых колчаковских войск стала неприятной неожиданностью для красных. Бои носили ожесточенный характер, некоторые населенные пункты не раз переходили из рук в руки. Для себя лично Колчак не искал лавров победителя: "Не все ли равно, я или Деникин, или еще кто-нибудь другой".
Переживания из-за хода операции - лейтмотив переписки. За строками этих документов не только любящий и заботливый супруг и отец, но и жестокий фанатик, готовый идти в борьбе с красными до конца. "Десятки тысяч предателей уже не воскреснут", - писал он. Но это и письма усталого, измученного, одинокого человека, для которого роль Верховного правителя оказалась слишком тяжелой.
Из этих посланий становится очевидным, что политиком Колчак по существу не являлся и не мог соперничать с советскими лидерами. Даже будучи Верховным правителем, он оставался сугубо военным человеком. Своей главной задачей он считал искоренение большевизма, а государственные вопросы находил второстепенными. При этом представления Колчака о реальной обстановке на фронтах нельзя назвать глубокими. Например, на пике Гражданской войны в середине октября 1919 г. он полагал, что красные в Европейской России разгромлены и будут вытеснены в сторону Сибири. Однако уже в ближайшие два месяца произошло прямо противоположное.
Как бы то ни было, его письма остаются документом своей эпохи и позволяют лучше понять характер, настроения и мотивы действий Верховного правителя России.
Все письма написаны лично рукой Колчака на бланках Верховного правителя и Верховного главнокомандующего, публикуются без купюр по современным правилам правописания при сохранении стилистических особенностей. Явные ошибки исправлены без оговорок.
Вступительная статья, публикация и примечания доктора исторических наук Андрея Ганина.
"Я буду вести борьбу до конца..." А.В. Колчак - С.Ф. Колчак и Р.А. Колчаку 16 сентября 1919 г.
Омск
Дорогая и милая Соничка
Вчера я послал тебе телеграмму2, не рассчитывая найти несколько минут свободного времени, чтобы написать тебе хотя бы коротенькое письмо.
Я третьего дня вернулся с фронта и сейчас уезжаю туда обратно.
С 1ого сентября я начал наступление и отбросил большевиков верст на 100 к западу к р. Тобол. Вот уже две недели, как идут упорные кровопролитные бои.
Характер войны сильно изменился, и обе стороны дерутся с все возрастающим ожесточением. В большинстве случаев в плен не берут. Красные считают мой фронт главным и снимают отовсюду резервы, делая невероятные усилия, чтобы удержать мои войска. Они понимают, что я их враг непримиримый и беспощадный.
До сих пор я не могу еще быть окончательно уверен в решительном разгроме противника, хотя и делаю все, что могу для этого.
Не сердись на меня за мое молчание. Я не могу физически писать в период испытаний, неудач и забот, которые легли на меня тяжестью, о которой никто не может иметь представления, не испытав ее лично.
У меня нет личной жизни - я удивляюсь сам своему безразличию, ко всему, что не связано с борьбой, с войной за восстановление Родины нашей.
Все остальное далеко от меня, и как-то пустота в отношении себя и всех близких и окружающих меня людей делает меня, вероятно, очень тяжелым и неприятным. Но жребий брошен - я буду вести борьбу до конца, шагая через все и не останавливаясь не перед чем.
С мая я перевел тебе 30 000 фр[анков]. Это превышает мои личные средства и раньше конца октября я не смогу сделать тебе перевода.
Повторяю, что ты ни одну минуту не должна забывать, что я могу перестать существовать каждый день и каждый час.
Что делает мой милый и дорогой Славушок3. Я часто вспоминаю о нем и думаю, какую судьбу получит мой сын, которого я очень люблю и которому я хотел бы помочь достичь хотя бы части того, чего достиг я.
Когда я увижу его и тебя - не знаю, но я буду рад, когда это случится. Но я рад, что вас нет вблизи меня теперь, когда я не принадлежу себе, и когда я только служу Родине, в самой тяжелой обстановке, какую мог когда-либо представить. Но ничего. Все пройдет, и проклятое пятно большевизма будет стерто как грязь с лица Русской Земли - я все-таки положил хорошее для этого основание, и десятки тысяч предателей уже не воскреснут. Удастся ли мне закончить или нет - на то воля Божья. Не все ли равно, я или Деникин4 или еще кто-нибудь другой, кому Господь Бог "предаст их как жатву жнецу - и они пожнут"5.
Господь благословит тебя и Славушку.
До свидания. Целую вас обоих.
Твой Александр
Милый Славушок. Спасибо тебе за письма и открытку с химерами. Целую тебя от души. Не забывай меня. Надеюсь повидать тебя и жду этой встречи6. Господь Бог благословит и сохранит тебя.
Твой папа
"Моя цель... стереть большевизм" А.В. Колчак - С.Ф. Колчак 15 октября 1919 г.7
На реке Иртыш.
Дорогая Соничка
Перед отъездом моим из Омска в Тобольск я получил твое письмо от 4 VII, а в пути в г. Тара встретился с В.В. Романовым, передавшим мне твое письмо от 8 VII.
Я возвращаюсь после объезда северного фронта из Тобольска в Омск на пароходе по Иртышу. Почти 2 1/2 месяца с начала августа я провел в разъездах по фронту.
С конца августа армии начали наступление и после упорных и тяжелых месячных боев отбросили красных на реку Тобол. Война приняла очень тяжелый и ожесточенный характер, осложняемый осенним временем, бездорожьем и усилившимися эпидемиями сыпного и возвратного тифа.
Трудно предсказать будущее в Гражданской войне, где можно ожидать более, чем в какой-либо другой борьбе неожиданностей, но, думается, что борьба затянется еще на много месяцев.
Мы, т.е. кто вышел на нее, будем продолжать ее до окончательной победы, когда большевизм будет стерт с лица нашей Родины.
13-го октября исполнился год, как я приехал в Омск, намереваясь пробраться на юг к генералу М.В. Алексееву8, и 7-го октября прошел год, как этот большой человек умер9. На днях будет 11 месяцев, как я принял на себя крест верховной власти10, и я, говоря об этом, говорю не фразу.
Только те, кто имели такую власть, как я, могут понять и оценить, что это такое.
11 месяцев прошли как 11 часов или 11 лет - сказать трудно. Были часы, которые продолжались, казалось, без конца, были моменты, промелькнувшие совершенно незаметно.
Не мне оценивать и не мне говорить о том, что я сделал и чего не сделал, но я знаю одно, что я нанес большевизму и всем тем, кто предал и продал нашу Родину, тяжелые и, вероятно, смертельные удары.
Благословит ли Бог меня довести до конца это дело, не знаю, но начало конца большевиков положено все-таки мною11. Весеннее наступление, начатое мною в самых тяжелых условиях и с огромным риском, в котором я вполне отдавал себе отчет, явилось первым ударом по Советской республике, давшим возможность Деникину оправиться и начать, в свою очередь, разгром большевиков на юге. Троцкий12 понял и высказал, что я являюсь главным врагом Советской республики, и врагом беспощадным и неумолимым. На мой фронт было брошено все, что только было возможно и было сделано все, что можно было сделать, чтобы создать у меня большевизм и разложить армию. И эту волну большевизма я перенес, и эта волна была причиной отхода моих армий вглубь Сибири. Большевики уже пели мне отходную, но "известия оказались несколько преувеличенными" и после ударов со стороны Деникина, облегчивших мое положение, я перешел опять в наступление. Ряд восстаний в тылу не остановил меня, и я продолжаю вести беспощадную борьбу с большевиками, ведя ее на истребление, т.к. другой формы нет и быть не может.
Ты спросила меня об союзниках и влиянии помощи с их стороны.
Я не буду много говорить об этом, прежде всего, потому, что я не доверяю никогда бумаге своих взглядов в таких деликатных вещах.
Скажу лишь, что все отношения в иностранной политике основные определяются успехом или неуспехом.
Когда у меня были победы, все было хорошо, когда были неудачи - я чувствовал, что никто меня не поддержит и никто не окажет помощи ни в чем.
Все основано только на самом примитивном положении победителя или побежденного. Победителя не судят, а уважают и боятся, а побежденному - горе! Вот сущность всех политических отношений, как внешних, так и внутренних.
Больше я на эту тему говорить не буду.
Мне странно читать в твоих письмах, что ты спрашиваешь меня о представительстве и каком-то положении своем как жены Верховного правителя. Я прошу тебя уяснить, как я сам понимаю свое положение и свои задачи. Они определяются старинным рыцарским девизом богемского короля Иоанна13, павшего в битве при Кресси - "Ich dien" "Я служу". Я служу Родине своей Великой России так, как я служил ей все время, командуя кораблем, дивизией или флотом.
Я не являюсь ни с какой стороны ни представителем наследственной или выборной власти. Я смотрю на свое звание как на должность чисто служебного характера.
По существу я верховный главнокомандующий, принявший на себя функции и верховной гражданской власти, т.к. для успешной борьбы нельзя отделять последние от функций первого.
Моя цель первая и основная - стереть большевизм и все с ним связанное с лица России, истребить и уничтожить его.
В сущности говоря, все остальное, что я делаю, подчиняется этому положению. Я надеюсь решить вопросы о всем том, что должно последовать за выполнением первой задачи; конечно, я думаю об этом и намечаю известные операционные направления, но в отношении программ я подражаю Суворову14 перед Итальянским походом, и, перефразируя его ответ гофкригсрату15, говорю: "Я начну с уничтожения большевизма, а дальше, как будет угодно Господу Богу!"16
Вот и все. Т[аким] обр[азом], я прошу тебя всегда руководствоваться этим положением в отношении меня.
Во внешних отношениях, особенно с иностранцами, надо помнить, что я глава непризнанного правительства, и я поэтому держу себя крайне официально с представителями иностранных держав, памятуя, что последние были одно время готовы признать Ленина17 и Троцкого как законных "демократических" глав Российской социалистической республики.
Я солдат прежде всего, я больше командую, чем управляю, я привык по существу приказывать и исполнять приказания.
Когда Родина и ее благо потребуют, чтобы я кому-либо подчинился, я это сделаю без колебаний, ибо личных целей и стремлений у меня нет, и своего положения я никогда с ними не связывал. Моя сила в полном презрении к личным целям и моя жизнь и задачи всецело связаны с указанной выше задачей, которую я считаю государственной и необходимой для блага России. Меня радует все, что способствует этой задаче, мои печали лежат только в том, что препятствует ее осуществлению. Все остальное временно имеет второстепенное значение и даже никакого значения не имеет. Я знаю, что ты не поймешь и не разделишь моего отношения ко всему, что не связано непосредственно с моей службой Родине.
У меня почти нет личной жизни, пока я не кончу или не получу возможность прервать своего служения Родине.
Ты пишешь мне все время о том, что я недостаточно внимателен и заботлив о тебе. Я же считаю, что сделал все, что я должен был сделать. Все, что я могу сейчас желать в отношении тебя и Славушки, чтобы вы были бы в безопасности и могли бы прожить спокойно вне России настоящий период кровавой борьбы и ее возрождение.
Ты не можешь ни с какой стороны, кроме уверенности моей в безопасности и спокойной жизни твоей настоящей помочь мне в этом деле. Наша будущая жизнь и в перспективе и в прямом смысле зависит от исхода той борьбы, которую я веду.
Я знаю, что ты заботишься о Славушке, и с этой стороны я спокоен и уверен, что ты сделаешь все, что надо, чтобы воспитать его до того времени, когда я буду в состоянии сам позаботиться о нем и постараться сделать из него слугу Родины нашей и хорошего солдата. Прошу тебя положить в основание его воспитания историю великих людей, т.к. примеры их есть единственное средство развить в ребенке те наклонности и качества, которые необходимы для службы и особенно того, как я ее понимаю. Я много говорил с тобой об этом и полагаю, что ты знаешь мои на этот предмет суждения и мнения.
Относительно денег я писал, что не могу высылать более 5000 фр[анков] в месяц, т.к. из-за поднятия курса нашего рубля 5000 ф[ранков] составляет огромную сумму около 100 000 руб., а таких денег я не могу расходовать, особенно в иностранной валюте.
Из моего письма ты усмотришь, что никакой роли в смысле представительства и приемов не только не требуется исполнять, но, по моему мнению, она недопустима и может поставить тебя в очень неприятное положение. Прошу быть крайне осторожной во всех случаях, разговорах и встречах с иностранными и русскими представителями. Господь Бог сохранит и благословит тебя и Славушка. До свидания. Целую тебя и Славушку.
Твой Александр.
"Прошу не задевать моего положения"
А.В. Колчак - С.Ф. Колчак
20 октября 1919 г.
Омск
Дорогая Соничка
Я продолжаю свое письмо, т.к. курьер во Францию уезжает только на днях, и я могу еще поговорить с тобой. За последние дни на фронте идут тяжелые, кровавые бои, и я скоро опять туда отправлюсь.
Идет борьба на жизнь и смерть, и эта ставка для большевиков последняя. Не знаю, чем окончится эта фаза больших операций. Есть слухи о взятии Петрограда, но пока только слухи - от Юденича18 пока подтверждений нет.
По-видимому, большевикам в Европейской России приходит конец, и они теперь будут усиливать свой натиск на мой фронт в Сибири.
О себе мне говорить не приходиться. Я или на фронте, или в своем кабинете в Омске, зачастую не имея в течение дня 1/2 часа свободных от работы.
Все мои развлечения сводятся к довольно редким поездкам верхом за город, да к стрельбе из ружей - я [в] последнее время, почему-то, позабыл это занятие. У меня есть несколько верховых лошадей, как главнокомандующий я должен перед войсками появляться верхом, недавно генерал Нокс19 подарил мне канадскую лошадь.
Часто мне приходится работать одному по ночам в своем кабинете, и я завел себе котенка, который привык спать на моем письменном столе и разделяет со мной ночное одиночество.
Только что меня прервали от письма докладом о положении на фронте - очень серьезно, и мне надо сейчас заняться рядом распоряжений. Приходится кончать письмо, чтобы завтра утром его отправить. Когда оно придет к тебе, не знаю.
Еще раз обращаю твое внимание на осторожность, с которой следует относиться к письмам на мое имя. Они могут всегда попасть в чужие руки и читаться посторонними.
Прошу не задевать моего положения, и не позволять себе писать письма, которые я не могу дочитать до конца, т.к. я уничтожаю всякое письмо после первой фразы, нарушающей приличие. Если ты позволяешь слушать сплетни про меня, то я не позволяю тебе их сообщать мне. Это предупреждение, надеюсь, будет последним.
Пока до свидания.
Твой Александр
1. Manuscrits d Alexandre Koltchak. Paris, 2019. Электронные образы всех документов доступны на сайте аукциона: http://neret-tessier.com. Подробнее об архиве см.: Ганин А.В. Адмирал Колчак: Я завел себе котенка, который... разделяет со мной ночное одиночество // Родина. 2019. N 12. С. 98-102.
2. Эта шифрованная телеграмма также представлена на аукционе. Она также датирована 16 сентября 1919 г. и отправлена через министра иностранных дел И.И. Сукина: "Не откажите передать моей жене: Получил твою телеграмму. Я здоров, последний месяц провел на фронте и не писал, не имея времени. С 1 сентября наши армии начали наступление, идут упорные кровопролитные бои, пока удалось нанести красным тяжелые удары и отбросить их больше чем на 100 верст к западу; завтра еду опять на фронт. Пока прими мой сердечный привет и передай сыну, целую вас. Телеграфируй по получении этой телеграммы. Адмирал Колчак".
3. Речь идет о сыне Колчака Ростиславе (1910-1965).
4. Деникин Антон Иванович (1872-1947) - генерал-лейтенант, главнокомандующий Вооруженными силами на Юге России.
5. Отсылка к евангельским сюжетам, символизирующим последний суд.
6. Два слова трудночитаемы и расшифрованы предположительно.
7. Это и следующие письма публиковались сыном адмирала: Колчак Р.А. Адмирал Колчак, его род и семья // Военно-исторический вестник (Париж). 1960. N 16. С. 17-19.
8. Алексеев Михаил Васильевич (1857-1918) - генерал от инфантерии, основоположник Белого движения на Юге России, верховный руководитель Добровольческой армии.
9. Генерал М.В. Алексеев умер 8 октября 1918 г.
10. Речь идет о событиях омского переворота 18 ноября 1918 г., в результате которого А.В. Колчак стал Верховным правителем России.
11. Намек на успехи белых на Юге России в связи с продвижением Вооруженных сил на Юге России к Москве.
12. Троцкий Лев Давыдович (1879-1940) - председатель Реввоенсовета республики, народный комиссар по военным делам.
13. Иоганн Люксембургский (Иоанн Слепой) (1296-1346) - король Чехии.
14. Суворов Александр Васильевич (1730-1800) - русский полководец.
15. Гофкригсрат - придворный военный совет Священной Римской империи германской нации, пытавшийся влиять на действия А.В. Суворова в период Итальянского похода.
16. Речь идет об ответе Суворова гофкригсрату при попытке навязать австрийский план военной кампании: "Я начну с Адды, а кончу, где Богу будет угодно" (А.В. Суворов. Письма. М., 1986. С. 704).
17. Ленин Владимир Ильич (1870-1924) - глава советского государства, председатель Совета народных комиссаров, лидер РКП(б).
18. Юденич Николай Николаевич (1862-1933) - генерал от инфантерии, командующий Северо-Западной армией белых.
19. Нокс Альфред Уильям Фортескью (1870-1964) - генерал-майор, глава британской военной миссии на Востоке России в период Гражданской войны.