17 января 1945 года Красная Армия освободила столицу Польши от фашистов

Центральный же участок фронта - в Польше - Гитлер ослабил. А между тем именно там Сталин готовил главный удар зимней кампании. Удар, выводивший от Вислы, с захваченных в августе 44-го на ее западном берегу Магнушевского, Пулавского и Сандомирского плацдармов, к Познани и в Силезию.

Направление главного удара

Удар должны были нанести два самых мощных советских фронта - 1-й Белорусский и 1-й Украинский (Маршалы Советского Союза Георгий Жуков и Иван Конев). Имевшие четыре из шести советских танковых армий, они были еще и сверх меры усилены артиллерией.

"Тесно было на плацдарме от сосредоточенной массы артиллерии. Видел, как некоторые командиры, размахивая пистолетами и не жалея крепких слов, "бились" друг с другом за место для постановки своих орудий" (бывший командир дивизиона 76-мм пушек Валентин Иванов)¹.

"Артиллерийские орудия стояли колесо к колесу длинными многоярусными рядами. Между ними нельзя было проехать на машине" (бывший начальник оперативного отдела штаба армии Илларион Толконюк)².

Плотность артиллерии на плацдармах довели до 230-250 орудий на километр фронта. Снарядов только на Магнушевском и Пулавском накопили почти 3,8 миллиона - 3289 вагонов. И в артиллерии, и в танках, и в авиации, и в живой силе Жуков и Конев превосходили противника в 9-10 раз³...

Триумф "бога войны"

Уже доказано, что Висло-Одерскую операцию начали не раньше намеченного срока (спасая якобы теснимых в Арденнах союзников), а, наоборот, позже. Не говоря уже о том, что к январю 1945 года наступление немцев в Арденнах выдохлось, удар на Висле намечался отнюдь не на 20-е, а на 9-10 января. Решили, однако, выждать улучшения погоды - чтобы можно было корректировать артогонь и использовать авиацию⁴.

Но погоды все не было... И Конев ударил 12 января с Сандомирского плацдарма в густой снегопад, а Жуков, 14-го, с Магнушевского и Пулавского, в густой туман.

14-го же, с Рожанского и Сероцкого плацдармов на реке Нарев, перешел в наступление на польской земле жуковский сосед справа - 2-й Белорусский фронт Маршала Советского Союза Константина Рокоссовского. (Это уже была составная часть другой стратегической операции - Восточно-Прусской.)

На Магнушевском плацдарме "земля вздрогнула, запульсировала, раздались раскаты невообразимого грохота"⁵ (Илларион Толконюк).

"Выстрелы слились в сплошной ревущий гул. А несущаяся над головой лавина металла ощущалась физически, вызывая желание пригнуться, как будто и не было над нашим блиндажом перекрытия в несколько накатов. [...] Над вражескими позициями вздыбилась земля и высоко поднялась стена дыма, смешанного с землей и снегом. Ее пронизывали огненные смерчи разрывов. Она как бы зависла в воздухе и оставалась стоять не только на всем протяжении артиллерийской подготовки и последовавшего за ней огневого вала артиллерии, катившегося в глубину вражеской обороны, но еще долго по их окончании"⁶ (Валентин Иванов).

Командующий 8-й гвардейской армией генерал-полковник Василий Чуйков двинул пехоту с танками - под защитой огневого вала - даже раньше срока. И не ошибся.

"Пехотинцы шли в полный рост, не спеша. Они не держали винтовки наперевес, как мы привыкли видеть в кинофильмах, а произвольно, кто как, несли их в руках".

Ведь немецкие траншеи первой линии "были сравнены с землей. Кругом виднелись груды бревен разбитых блиндажей и дерево-земляных огневых точек, смешанные с телами убитых. От оборонительных сооружений не осталось ничего"⁷ (Валентин Иванов).

"Появляются очумелые, оглушенные пленные, у многих из ушей струится кровь"⁸ (Илларион Толконюк)...

То же и на Сандомирском плацдарме.

"Над линией фронта я попал в настоящий ад: шла артиллерийская подготовка. Наши снаряды летят и светятся в облаках. Ощущение, что вокруг тебя все горит"⁹ (бывший летчик-штурмовик Николай Пургин).

"Все кругом было буквально перепахано, особенно на направлении главного удара армий Жадова, Курочкина и Пухова. Все завалено, засыпано, перевернуто. [...] Перед танками открылись ворота - хоть на тройке въезжай!"¹⁰ (бывший командующий фронтом Иван Конев).

Четыре танковых тарана

Конечно, прорыв даже первой позиции немцев достался не бескровно.

"Первая траншея сровнялась с землей, песок почернел от огня, всюду лежали обгорелые немецкие трупы. Здесь же разбитые орудия и пулеметы.

Но в последующих траншеях мы вступили в бой с уцелевшими немцами. Всюду пулеметные вспышки, свист пуль. Мы ворвались в одну из траншей. Мелькали каски, лица. Немцы оборонялись отчаянно. [...]

Пройдя мелколесье, наша рота вышла на поле и увидела подбитые и горевшие танки. И наши, и немецкие"¹¹ (бывший командир саперного отделения Андрей Иванов).

Тем не менее "бог войны" позволил прорвать все три позиции либо в первый же день (у Конева), либо (у Жукова) к середине второго.

И уже 12 января в пробитую артиллерией, пехотой и танками брешь устремились танковые армии Конева - 3-я гвардейская (генерал-полковник танковых войск Павел Рыбалко) и 4-я (генерал-полковник Дмитрий Лелюшенко). А 15-го - 16-го в прорыв вошли танковые армии Жукова - 1-я и 2-я гвардейские (генерал-полковники танковых войск Михаил Катуков и Семен Богданов).

Не ввязываясь в затяжные бои, обходя очаги сопротивления, оставляя их идущим следом общевойсковым армиям, эти четыре быстроходных тарана устремились на запад, в глубокий тыл группы армий "А" генерал-полковника Йозефа Гарпе.

Прорыв танков Богданова к Сохачеву вынудил немцев отойти из района Варшавы. Это помогло 1-й польской, 47-й и 61-й армиям Жукова вытеснить 17 января врага из польской столицы.

"Обугленная провалами домов, клочьями рваных стен, костлявыми призраками домов, обглоданными лавиной снарядов и огня, всем безмолвием развалин Варшава мучительно озирала нас"¹² (бывшая военная переводчица Елена Ржевская).

После восстания 1944 года Варшава "представляла собой горы руин, подвалы которых были заполнены телами убитых поляков. Могилы виднелись повсюду - на улицах, в скверах"¹³ (бывший старшина медсанроты Николай Никулин)...

"Вызволить братьев-поляков..."

Нехватка у врага резервов умножилась на возросшую к 1945 году боеспособность советских танковых войск.

С танковыми бригадами шли самоходно-артиллерийские полки, пушки и гаубицы на буксире "шевроле" и "студебеккеров", "форды" и "студебеккеры" с мотострелками. Часть пехоты ехала на броне Т-34 и "Шерманов"...

"Перед глазами раскинулись серые холмистые поля Польши, кое-где прикрытые снегом, поля бедноты. Справа или слева недалеко от дороги встречались мелкие населенные пункты с десяток домов. Иногда оттуда слышались выстрелы, но у нас своя задача: только вперед"¹⁴ (бывший командир мотострелковой роты Евгений Бессонов).

Контрудар врага под Кельце армия Лелюшенко отразила, не ввязываясь во фронтальные бои. Обходя немецкие дивизии с флангов, прорываясь в промежутки между ними и отрезая их друг от друга и от тылов...

Крепость Познань армия Катукова обошла - оставив ее пехоте Чуйкова...

"Танки "Т-34" катят на запад. [...] От сверхъестественного числа танков волосы становятся дыбом"¹⁵ (бывший пилот "Юнкерса-87" Ганс Ульрих Рудель).

"Фашисты не успевают драпать, много их валяется по дорогам, а часть рассыпалась по лесам"¹⁶ (бывший артиллерийский разведчик Евгений Селиванов).

Получали свободу военнопленные и подневольные иностранные "арбайтеры".

• Вел колонну итальянцев однорукий серб,
• Под норвежским флагом фура проплелась, пыля,
• И мне честь, шагая мимо, отдал офицер
• В непривычном мне мундире службы короля. [...]
• Так и шли людские толпы.
• Что там толпы - тьмы! -
• Всех языков и наречий, всех земных племен.
• В эти дни свободу возвращали мы.
• В эти дни был сломлен нами новый Вавилон¹⁷.

И день за днем выполнялся отданный еще 1 мая 1944 года приказ Верховного главнокомандующего: "Вызволить из немецкой неволи наших братьев-поляков"¹⁸.

"Вызволить братьев-поляков..."

Выделяя среди "союзных нам народов" поляков и "чехословаков" как "наших братьев", Сталин апеллировал к популярной в России идее славянского единства.

"Вот почему-то при встречах возникало чувство славянского единения, братства. Кроме того, близкий язык, правда, у них католическая церковь, не православная, это не единило нас. Но видели, что славяне бьют немцев, возникало внутреннее чувство славянского патриотизма"¹⁹ (бывший командир батареи "Катюш" Юрий Новиков).

Тем сильнее был охвачен этим чувством корреспондент газеты 2-й ударной армии 2-го Белорусского фронта Сергей Наровчатов - поэт, выпускник знаменитого ИФЛИ*, с гордостью ощущавший себя в те дни как "Русских войск строевой капитан".

"Поляки тепло и радостно встречают наших бойцов и офицеров и горячо благодарят за освобождение из-под немецкого гнета. Население повсеместно с огромной ненавистью говорит о бесчинствах и злодеяниях..."²⁰ (отчет политуправления 2-го Белорусского фронта).

2-й Белорусский, а за Лодзью (переименованной немцами в Литцманштадт) и 1-й Белорусский шли по польским землям, присоединенным в 1939 году к Германии. Где поляков выбрасывали из квартир, где им не продавали колбасу и масло, где им не давали говорить по-польски...

Шли мимо разрушенной в 44-м Варшавы.

"Стало уже светать, когда повстречали первых варшавян. Измученные и изможденные, они на колясках и телегах везли детей и свои жалкие пожитки, возвращаясь из соседних деревень в родной город. [...] Многие бежали за нами, старались пожать нам руки или хотя бы просто дотронуться до нас, а вслед нам кричали: "добре пани", "спасибо за свободу"²¹ (бывший командир взвода женской роты снайперов Нина Лобковская).

"Москалей" приветливо встречали даже там, где еще в 1914-м добра им не желали.

"Вместе с пехотой мы вошли в город [Краков. - Авт.], из домов выскакивали поляки и звали: русс, идем водку пить"²² (бывший командир взвода батареи 122-мм пушек Владимир Ходош).

На Берлин!

Развал немецкой обороны позволил продолжить наступление и за меридиан Познани - к Одеру.

И 29 января 1945 года танки Катукова, пройдя всю Польшу, вступили на территорию Германии - в прусскую землю Бранденбург. (Танки Рыбалко еще 19-го вошли в прусскую землю Нижняя Силезия...)

То есть за 17 дней была освобождена почти вся территория Польши к западу от Вислы - кроме "польского коридора" между Померанией и Восточной Пруссией.

31 января войска Жукова вышли к реке Одер.

"Напрасно он лег поперек германских дорог, ржавчину игл ощетиня, разинув драконову пасть у Штеттина. Глубоко мы вонзили копье, Одер, в холодное брюхо твое! Насквозь прошло острие"²³.

На западном берегу был захвачен плацдарм, и Красная армия оказалась в 60 километрах от Берлина.

* Институт философии, литературы и истории.

• _{1. Иванов В.М. Война глазами лейтенанта. 1941-1945 годы. СПб., 2001. С. 195.}
• _{2. Толконюк И.А. Раны заживают медленно. Записки штабного офицера. М., 2004. С. 423.}
• _{3. История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941-1945. Т. 5. М., 1963. С. 61-62, 64.}
• _{4. Киселев В.Н. Висла - Арденны, 1944-1945 // Военно-исторический журнал. 1993. N 6. С. 29-34.}
• _{5. Толконюк И.А. Указ. соч. С. 427.}
• _{6. Иванов В.М. Указ. соч. С. 200-201.}
• _{7. Там же. С. 201, 203.}
• _{8. Толконюк И.А. Указ. соч. С. 428.}
• _{9. Драбкин А. Я дрался на Ил-2. М., 2006. С. 46.}
• _{10. Конев И.С. Записки командующего фронтом. 1943-1945. М., 1985. С. 320, 322.}
• _{11. Першанин В. Сталинградская мясорубка. "Погибаю, но не сдаюсь!" М., 2012. С. 114, 115.}
• _{12. Ржевская Е. Далекий гул. Повесть // Дружба народов. 1988. N 7. С. 5.}
• _{13. Никулин Н.Н. Воспоминания о войне. М., 2014. С. 227-228.}
• _{14. Бессонов Е. На Берлин! М., 2005. С. 174-175.}
• _{15. Рудель Г.У. Пилот "Штуки". Мемуары аса люфтваффе. М., 2003. С. 276-277.}
• _{16. Селиванов Е.И. Дорога к победе. Записки русского солдата Великой Отечественной войны (дневники). Очерки о послевоенных встречах. М., 2000. С. 59.}
• _{17. Наровчатов С. Дорога в Тчев // Наровчатов С. Стихи. М., 1960. С. 90-91.}
• _{18. Сталин И.В. О Великой Отечественной войне Советского Союза. М., 1953. С. 146.}
• _{19. Драбкин А. На войне как на войне. М., 2012. С. 570-571.}
• _{20. Наровчатов С. Польские стихи // Наровчатов С. Стихи. С. 58-59.}
• _{21. Лобковская Н.А. Была такая рота // Военно-исторический архив. Вып. 10. М., 2000. С. 72-73.}
• _{22. Ходош В.А. Воспоминания участника и свидетеля многих важных событий ХХ века в России // Военно-исторический архив. 2005. N 6 (66). С. 71.}
• _{23. Кирсанов С. Одер // Кирсанов С. Избранное. М., 1949. С. 178.}

Сергей НАРОВЧАТОВ

Праздник в Цеханове

• Я вошел в Цеханов утром, в час, когда над ним свобода
• Снова крылья распростерла, крылья светлые свои.
• На востоке встало солнце, и лучи его восхода
• Стали первыми лучами счастья, дружбы и любви.
• И над каждым встречным домом, над венцами древних башен,
• Как над каждым честным сердцем этой горестной страны,
• Кровью, пролитой по снегу, кровью польской, кровью нашей,
• Флаги Речи Посполитой бело-красные цвели.
• Рядом с ними развевались наши праздничные флаги,
• Флаги чести и свободы, флаги праведной войны.
• И дома от них хмелели, как на празднестве от браги.
• Как при встрече с давним другом из далекой стороны.
• По цветастой этой вьюге, среди плещущих полотнищ,
• Я прошел как именинник, как виновник торжества,
• Принимая поздравленья площадей, домов и сходбищ,
• Щедрой горстью возвращая им приветные слова.
• На скрещенье узких улиц - Маршалковской с Кастелянной -
• Я увидел дом из камня прочной кладки давних дней,
• Здесь меня судьба настигла, повстречав глазами с панной,
• Что стояла недвижимо у резных его дверей.
• Если б с звездами сравнил я ослепительные очи
• И посмел сравнить со снегом белизну ее лица,
• Звезды крикнули б "спасибо", рассиявшись среди ночи,
• И растаял снег от счастья у январского крыльца.
• Словно вышла мне навстречу молодая королевна
• Из крылатого сказанья незапамятных времен, -
• Ведь недаром на сугробе, сбитый с древка силой гневной,
• Распластался флаг враждебный, как порубленный дракон.
• Я стоял, застыв в молчаньи, красотой смущен жестокой,
• Как нежданно и внезапно, удивив сверх всяких мер,
• Вдруг сказала королевна, мне отдав поклон глубокий:
• - Про'шу Вас зайти до дому, незнакомый офицер.
• Сердца стук смирив, сказал я, что она меня обяжет,
• Рассказав, чем заслужил я приглашенье в этот дом.
• Но ответила мне панна: - Вам отец об этом скажет,
• Это он Вас приглашает, он и скажет обо всем.
• И по знаку незнакомки я поднялся по ступеням,
• И вошел за нею следом в распахнувшуюся дверь,
• Словно случаю подвластный, околдованный мгновеньем,
• Позабывший почерк горя и язык своих потерь.
• Седогривый и костлявый, схожий с яростною птицей,
• Схожий с о 'ржелом* старинным ягеллоновских монет,
• За столом, накрытым щедро, среди убранной светлицы,
• Восседал хозяин дома - ойц** шестидесяти лет.
• Он поднялся мне навстречу, заключил меня в объятья.
• Исколол меня усами, руку сжал в своей руке,
• И по хватке по медвежьей, по хрустящему пожатью
• Я тогда узнал, что сила не ослабла в старике...
• - Если пан в распоряженье полчаса имеет праздных,
• Перед тем как подниму я чарку первую свою,
• Я хочу ему поведать, почему здесь нынче праздник
• И за что я вместе с другом эту чарку разопью.
• Коли спросите в округе, кто, ни в грош не ставя разум,
• Как хмельную свадьбу, прожил долгий свой и грешный век,
• Все друзья мои ответят, весь Цеханов скажет разом:
• "Это, верно, Ян Поплавский, беспокойный человек".
• Но при всем своем беспутстве сына вырастил и дочку,
• Сын давно пошел в казарму, на семнадцатом году,
• Ну, а дочка помогла мне закопать большую бочку,
• Всем друзьям моим в подарок, в небольшом моем саду.
• А вино в зарытой бочке, к нашей гордости и чести,
• Было тем вином бесценным, что в начале всех начал
• В чарках искрилось у деда в час, когда на этом месте
• Он своих друзей высоких привечал и угощал.
• Мы в роду его пивали лишь на свадьбах и крестинах,
• И когда враги ворвались в древний наш и славный край,
• Я сказал своим соседям - детям, женщинам, мужчинам:
• "Все, что дедами добыто, сохраняй и охраняй!"
• Нет, ни я и ни соседи не смогли бы это сделать,
• Если б нам не помогала наша польская земля,
• Если к нам бы на подмогу россиян не встала смелость,
• Не пришли бы к нам на помощь ваши долы и поля.
• В этой здравице застольной, в смысл ее любого слова,
• Все, чем мы близки с Россией, навсегда заключено.
• Нас приветствует сегодня, из земли воспрянув снова,
• Дружбы Польши и России многодавнее вино.
• Дочка вышла Вам навстречу в переулок этот узкий,
• У резных дверей стояла, волю выполнив мою,
• Потому что приказал я: кто бы ни был первый русский,
• С ним вино любви и братства я тотчас же разопью.
• Седогривый и костлявый, он поднялся над светлицей:
• - Так за Польшу и Россию я подъемлю этот тост! -
• И подняла королевна вверх тяжелые ресницы,
• Черным жемчугом сияло отраженье вышних звезд.
• Так меня Цеханов встретил в день, когда над ним свобода
• Снова крылья распростерла, крылья светлые свои.
• На востоке встало солнце, и лучи его восхода
• Стали первыми лучами счастья, дружбы и любви!

• * Орлом (искаж. польск.)
• ** Отец (польск.)