Под колпаком ОГПУ

К появлению некоторых из них приложили руку и советские органы безопасности. Один из таких "фейков" появился весной 1931 г. во время поездки в СССР известного польского журналиста Станислава Мацкевича (1896 - 1966) по прозвищу Цат, и был оперативно обнародован в том же году в его книге "Мысль в клещах"¹.

При знакомстве с подробностями этой истории логично несколько умерить градус восторгов, которые выпали на долю польского путешественника после перевода его труда в 1932 г. на английский, а затем и на прочие языки. Как представляется, сопровождавшие Цата-Мацкевича всю поездку товарищи из ОГПУ свою работу сделали лучше, нежели сам сочинитель². Главному редактору популярной виленской газеты "Слово", которую каждый день читал Юзеф Пилсудский, очень хотелось привезти из поездки какую-то сенсацию. Чекисты подсунули фантастические подробности убийства царской семьи настолько ловко, что сам "расследователь" ничего не заметил, написав в своей книге: "С иностранцами в России все очень любезны. Я не встретился во время моих скитаний по многим городам и весям с самой маленькой неприятностью"³.

В главе под названием "Случайный разговор в поезде" Цат-Мацкевич сначала кратко излагает книгу следователя Н.А. Соколова "Убийство царской семьи" (Париж, 1925), совершенно верно отрицает версию о чудесном спасении великой княжны Анастасии, именем которой назвалась польская авантюристка Шанцковская, а затем начинает поправлять Соколова добытыми им "подробностями". По его версии, "настоящим командиром банды этих чекистов был не Юровский, а некий Гришка Сухоруков""; более того, "никакого венгра и вообще никакого бывшего военнопленного среди них не было. Это был "Северно-карательный отряд ЧК"⁴.

Убиты по недоразумению?

О том, как он добыл эти сенсационные сведения и как по этой версии развивались события в Ипатьевском доме, польский автор рассказывает подробно и увлекательно.

"Оказывается, что Николай II и его семья были убиты случайно, по недоразумению.

Сказав все это, приступаю к самому точному описанию происшествия, которое дало мне в руки эти известия.

5 мая 1931 года я сел в Казани в почтовый поезд, который выходил из Казани в 8.40 по местному времени и который прибыл с 40-минутным опозданием. В мягком вагоне со мной ехали актеры Малого и Художественного театров (Московский Художественный театр), которые возвращались с объезда колхозов. Конечно, это были не ведущие актеры этих театральных коллективов, а специальная "бригада", как они говорили, посланная для пропаганды в глухую деревню. Один из этих актеров прежде был "беспризорником", другой был свидетелем самых интересных моментов нашей беседы. Я узнал даже имя этого актера, пожилого человека, который утверждал, что знал в свое время адвоката Ледницкого⁵. Имя это звучит так: Алексей Николаевич Фохт.

Мой собеседник не был актером, а ехал на какой-то съезд из Свердловска. Как это часто бывает в России, в путешествии он много разговаривал со мной... Сначала я не придавал особого значения тому, что он говорит и, несмотря на то, что он показывал мне свое удостоверение члена "горсовета" в Свердловске, я не обратил внимание даже на его фамилию. Только позже, когда я узнал, что он является председателем комиссии по "чистке" бывших партизан, что он живет в доме для бывших чекистов в Свердловске и всю российскую Гражданскую войну был членом "Северно-карательного отряда ЧК", я начал к нему внимательнее присматриваться и внимательнее следить за тем, что он говорил. Он показал мне тогда свое удостоверение председателя комиссии по "чистке". Фамилия его звучала как Маккядан.

Здесь я должен объяснить, что Свердловск означает то же самое, что Екатеринбург. Это новое название города Екатеринбурга.

Откровения Маккядана

Рассказы Маккядана в вагоне в течение суток, которые я с ним провел, звучали примерно следующим образом.

Он молдаванин по происхождению. Тоскует по Молдавии, хочет туда попасть, но его власти не дают ему заграничный паспорт. В Молдавии у него отец 94 лет и мать 82 лет, которых он хотел бы увидеть. Он имеет также родственников в Польше, это некий адвокат Гомберский, который живет в Люблине и женат на Янковской из Кишинева, которая является его родственницей.

Он рассказывал мне также о своей жене, дочери ветеринара из Петербурга, которая и сама имеет зоотехническое образование. Как он ехал в 1920 или в 1921 году (не помню) вагоном ЧК во главе отряда ЧК и как пригласил в этот вагон "барышню", как ее там пальцем не тронул, как позже она приехала к нему из Екатеринбурга, как они жили вместе, но, как она ему позже заявила, без ничего. У него теперь двое детей. Старшего сынишку нужно отдавать в школу, но члены дома чекистов собственной школы не имеют, а железнодорожники, в чью школу он хотел его отдать, не хотят принять ребенка не железнодорожника. Он проклинал их за это.

Во время войны он был трижды ранен. Он показывал мне шрам на левой руке от пули, которая прошила ему руку навылет. В императорской армии во время Великой войны он не служил. Ему 38 лет. У него имеются золотые часы, подарок от Троцкого.

В какой-то момент беседы он выразил сожаление, что я не был в Свердловске, что не видел дома Ипатьева. Тогда у меня в мозгу мелькнула молния:

- А Вы там были... тогда?

- А как же.

Тогда он начал мне рассказывать по очереди все.

Вечером Белобородову пришла телеграмма из Баженово, то есть местности, расположенной в 50 верстах от Екатеринбурга. Телеграмма эта сообщала, что враг напирает, и содержала в конце фразу "примите надлежащие меры".

Тогда Сухоруков собрал нас всех двенадцать, что делать, Вы понимаете, что убить императора это не то же самое, что убить меня либо Вас. Я не принимал участие в дискуссии, у меня распухло горло, я не мог говорить, ну мы и решили: "Нужно, чтобы душа вон". Белобородов назавтра приехал. Увидел, что случилось, что все убиты. Ну нас и ругал. Всех вас расстрелять нужно - говорил он. Матом нас крыл.

- А Юровский там был? - спросил я.

- Был. В 12.00 ночи Сухоруков пришел к ним и сказал им, что в этих комнатах будет делаться дезинфекция. Вы понимаете, он так сказал о дезинфекции. Но они что-то предчувствовали, о! предчувствовали. Я стоял на лестнице, когда они спускались. Николай, его жена, четыре барышни. Такие красивые были...

Помню, как я вздрогнул, когда Маккядан сказал: "Такие красивые были". Я подумал о чувствах человека, глядящего на этих четырех девушек-княжон, ведомых на резню.

Кофточки из фланели

- Так было со слугами. Они сами себя на смерть обрекли. Мы же сказали: "Слуги пусть выйдут", а они: "Не пойдем". Доктор также был. Боткин. "Ну, не пойдете, и черт с вами". Вы понимаете, что расстрелять 12 человек - это не то же самое, что 7. Мы этих хотели вывести через дом и сказать: "Идите ко всем чертям". Это неправда, чтобы кто-то издевался. Нет. Даже "матом никто не покрыл". Пусть мне на эту руку свинца нальют, если я неправду говорю.

Речь тут идет об ординарном, циничном русском ругательстве.

- Когда вы сказали слугам, что они могут идти?

- А в четыре часа утра. В 12.00 мы их привели сверху вниз. Они разделись, легли спать. В 4.00 утра мы вошли, и Сухоруков говорит: "Теперь можете идти". Они: "Не пойдем".

- А говорили, что читали приговор, говорили, что императору сказали: "Мы принуждены вас расстрелять", а он сказал: "Что".

- Где там. Ничего подобного. Стреляли, и все.

- А император не держал цесаревича на руках?

- Наоборот, Николай первым упал. Все были в рубашках, у барышень на рубашках были кофточки из фланели. Одной барышне пуля попала в плечо, в нее стреляли дважды, а в мальчика (цесаревича) стреляли четырежды. Он как-то одеревенел, окостенел, наконец, попали ему сюда (Маккядан показал на часть черепа над ухом).

В этих кофточках мы потом нашли множество бриллиантов.

- А как же с одеждой? Ведь нашли части одежды рядом с сожженными телами.

- Одежду мы вместе повезли сжечь.

- А рассказывали, что штыками убили горничную и одну из княжон?

- Путь мне нальют свинца на руку, если так было. Ничего подобного. Никто штыком не ткнул, не тронул.

В голосе Маккядана зазвучал тот же искренний пафос, что и прежде, когда он говорил, что никто не издевался и "матом не крыл". Как будто убить кого-то штыком было чем-то совершенно иным, чем выстрелом из огнестрельного оружия.

Потом он мне еще кратко рассказывал о подробностях сожжения тел - насколько я мог сориентироваться, ибо я был немного взволнован тем, что слышал - так же, как и у Соколова.

Не помню уже, когда беседа перешла на великого князя Михаила Александровича. Маккядан сказал:

- Он был убит на 11-й день после Николая. Был убит во дворе духовной семинарии.

Насколько я знаю, это также первое известие о месте убийства великого князя Михаила Александровича. До сих пор известен был лишь город, в котором его видели в последний раз, это Пермь"⁶.

Вагонные споры - последнее дело

Так неужели перед нами неизвестная версия трагедии в Екатеринбурге? Сеанс разоблачения фальшивки будет скорым и нехитрым. Начнем с того, что весной 1931 г. в купейных вагонах советских поездов такие истории не рассказывали даже под рюмочку.

Чекист Григорий Иванович Сухоруков действительно был в роли одного из тех, кто участвовал в последующем сокрытии трупов. 3 апреля 1928 г. он написал краткие, в несколько строк воспоминания об обстоятельствах сожжения трупов, в частности, царевича Алексея и великой княжны Анастасии. Их текст опубликован⁷.

Актеры в вагоне были настоящие. Алексей Николаевич Фохт (сценический псевдоним Кудрин, 1878 - 1954) служил в Малом театре с конца 1910-х до середины 1930-х гг.; он был дедом известного советского артиста Всеволода Дмитриевича Ларионова (1928 - 2000)⁸.

А вот "командированный из Свердловска" был специально подсажен ОГПУ к любопытному редактору польской газеты. Еще до начала рассказов о расстреле царской семьи в словах попутчика было немало такого, что по идее должно было насторожить Цата-Мацкевича, будь он хотя бы чуточку попроницательнее. Ответственный работник, да еще "бывший чекист", который начинает первым показывать иностранцу из враждебной страны Польши свои удостоверения и рассказывать о родственниках в Люблине, должен был насторожить.

Точно так же романтическое повествование о барышне, которую везли в специальном "вагоне ЧК" и пальцем не тронули, можно было поставить под сомнение - это не что иное, как нехитрая реклама ведомства Дзержинского-Менжинского, о котором в Польше, в том числе и в газете "Слово", привыкли писать разные кровавые небылицы. Будь путешественник чуть более сметливым в советских порядках, он не поверил бы не только в историю с подарком от Троцкого, фигуры в тот момент уже крайне нежелательной, способной и за такие слова сделать болтливого гражданина объектом борьбы с троцкизмом, но и в печальную историю о том, что "член горсовета" и житель дома чекистов не может устроить своего сына в железнодорожную школу. Только после того, как собеседник все это благодарно проглотил, можно было приступать к основной дезинформации о расстреле Романовых.

Сенсация второй свежести

Сам же рассказ об убийстве царской семьи показывает, что кроме книги Соколова перед поездкой в СССР Цат-Мацкевич не прочитал ничего, да и во время самой поездки не поинтересовался, а не издано ли чего на сей предмет. Между тем не далее как в 1930 г. известный екатеринбургский большевик, а в ту пору руководивший фабрикой "Совкино" в Ленинграде (впоследствии киностудия "Ленфильм") Павел Михайлович Быков (1888 - 1953) выпустил в Государственном издательстве очередное издание впервые увидевшей свет в 1926 г. в Свердловске книги "Последние дни Романовых"⁹. Знай польский "монархист" об этом издании, он вполне мог по ходу своей поездки встретиться с его автором; не скрывались также и Я.М. Юровский, работавший с 1928 г. директором Политехнического музея в Москве, и упомянутый польским автором активный участник событий Г.П. Никулин, с начала 1931 г. руководивший трестом "Мосгаз".

Но вместо более глубокой проработки вопроса и возможного выуживания у знающих лиц каких-либо подробностей, не ставящих под сомнение официальную версию случившегося (Быков писал, что "областной совет принял решение Романовых расстрелять, не ожидая суда над ними", а затем, 18 июля 1918 г., ВЦИК и Совнарком в Москве признали решение Уралсовета правильным), путешественник попался на удочку чекистов. Его не смутили ни указание мифического "Маккядана" на 12 расстрелянных вместо 11 в реальности, ни фантастическая история о "Гришке Сухорукове" как руководителе расстрела, спровоцированного якобы всего лишь некоей телеграммой со станции Баженово. И уж совсем второй свежести оказалась неправда о казни великого князя Михаила Александровича якобы на 11-й день после Николая, да еще во дворе некоей духовной семинарии. Быков и советская цензура между тем уже давно сообщили и реальную дату случившегося - ночь с 12 на 13 июня 1918 г., и место трагедии - лес. После того, как книга Быкова была издана в 1934 г. в Лондоне по-английски, версии Цата-Мацкевича, труд которого тоже был переиздан в Лондоне в 1932 г., для западной публики уже интереса не представляли...

^{1. В конце 2019 г. этот текст был впервые издан на русском языке в составе сборника работ Цата-Мацкевича, изданных при содействии Фонда "Российско-польский центр диалога и согласия": Цат-Мацкевич С. Польская катастрофа 1939 года и ее причины / пер. Ю.А. Борисенка и А.Е. Кузьмичевой под ред. Г.Ф. Матвеева. М., 2019.}

^{2. Современные польские историки понимают, что чекисты активно брали в оборот путешественников из Польши; так, Анджей Новак упоминает, что они подвергались "чуткой опеке провожатых из Интуриста, а также ОГПУ - НКВД". - Nowak A. Palimpsest Stanisawa Cata-Mackiewicza // Cata-Mackiewicz S. Mys] [l w obcgach. Krakw, 2012. S. 187. Но подробности чекистской опеки при этом не приводятся, рассказ же Цата-Мацкевича является яркой иллюстрацией подобной заботы об иностранцах.}

^{3. Цат-Мацкевич С. Указ. соч. С. 213.}

^{4. Там же. С. 260.}

^{5. Ледницкий Александр Робертович (1866-1934) - известный польский юрист и журналист, депутат I Государственной думы.}

^{6. Цат-Мацкевич С. Указ. соч. С. 261-264.}

^{7. Алексеев В.В. Гибель царской семьи: мифы и реальность. Екатеринбург, 1993. С. 117-118.}

^{8. См.: Воспоминания Т. Фохт-Ларионовой // Российский архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII-XX вв. Т. ХI. М., 2001. С. 646.}

^{9. Быков П.М. Последние дни Романовых. М.; Л., 1930.}