НЭП! Иногда надо заглянуть на 100 лет назад, чтобы понять происходящее за окном.
Февраль - март 1921 года.
Вашу власть вот-вот должны снести. Но почему? В Гражданской - победа. Старая элита - забита, изгнана. Ура, военный коммунизм! Прямое распределение людей и вещей - взять, разнести по сметам и пунктам, отдать по воле сверху. То, что вы хотели - полновластие, полнолуние! Есть только ваше слово - других нет. Есть только ваша партия - других нет. И других людей - влияющих, громкоговорящих - тоже нет. А если есть, то где-то там, в подполе или земле.
Есть только вы. И еще - молодецкий, смазанный, весело порыкивающий аппарат насилия. Понял, взял, сделал, затоптал.
Но вас обязательно снесут.
Ленин и катастрофа
У вас - голод, холод и разрушенная промышленность. Карточки, мобилизации. Не труд, а трудовая повинность. Голодные волнения в Петрограде, мятеж в Кронштадте. Инфляция в сто тысяч процентов. Тамбов, Урал, Сибирь, Украина, Кубань - по всей стране тлеет "крестьянская война"1. Какая дальше продразверстка? 84% населения России в 1920 году - в деревне2. Убьют. Производство чугуна в 1920 году в 30 с лишним раз ниже, чем в 1912 году "Пахотных орудий" - меньше в 24 раза. Муки - почти в 3 раза. Тканей - в 15 раз. Число предприятий и рабочих сократилось в 3-5 раз3. В 1920 году промышленное производство - всего лишь 17% от уровня 1913 года4.
Вас скоро вынесут со свистом, потому что ваш режим - нечеловеческий.
Да, конечно, война! Да, либо вы, либо вас, но так не живут. Человек не может пережить веревок, страха и пайка как способа существования. Жизни как продразверстки. Ему нужны воля, риски, собственность, обмен и свободное имущество, чтобы двигаться, защищаться и - хотя бы кого-нибудь - опережать.
Но у вас есть гигантское преимущество - Ленин. Человек безжалостный, трезвый и еще - создающий идеи. Или берущий чужое, но вовремя. Гениальные изворотливые идеи, когда все остальные тупо прутся прямо в лоб. Способный перевернуться. Добиться нужного решения. Гнуть свое до победы. "На экономическом фронте, с попыткой перехода к коммунизму, мы к весне 1921 г. потерпели поражение более серьезное, чем какое бы то ни было поражение, нанесенное нам Колчаком, Деникиным или Пилсудским, поражение, гораздо более серьезное, гораздо более существенное и опасное"5.
Советы и "иностранные хищники"
Как давно в Москве не слышали это "мы"! Сколько лет никто из великих не признавался в ошибках! Когда у власти монополия на истину, когда она всегда права, то наверху, "там" все меньше людей, способных публично сказать: мы ошибались и теперь меняем свой курс.
Власти от этого лучше? Конечно нет! Бронзовеешь? Живешь в своей системе координат, в ложных представлениях о том, что происходит в России? Тогда жди высочайших рисков - политических, социальных. Последний Романов, Керенский - тому примеры.
Да, перевернуться! Гибкость ума и поведения поражает. Вместо унылого следования, год за годом, "коммунистическому производству и распределению", пока новую власть не снесут крестьяне, - вместо этого налоги, торговля, коммерция, собственность! Возврат к рынку, частнику и - действительно, о, ужас! - эксплуатации наемного труда, концессиям! Снова пустить на порог "иностранных хищников". Но зато - людей накормить, крестьян успокоить, выиграть время, накопить жирок.
Нет, не страшно! Тем паче, оставив себе, государству, "командные высоты" - костяк экономики. Чтобы не зарывались! И ни в коем случае - свободы слова и идей, свободы партий, чтобы не мог победить рыночный человек. Хитрость, временная мера - но какая!
Этим нельзя не восхищаться, как мастерским шахматным ходом, к чему бы он ни привел!
А к чему? С точки зрения правоверного коммуниста - в адское пекло.
Большевики и векселя, облигации, биржи
Привет тебе, буржуазия! В 1924-1925 годах - ее уже 232 тысячи человек, в 1926-1927 годах - 284 тысячи человек Из них средняя и крупная - 84 и 105 тысяч человек соответственно. И даже владельцы цензовых промышленных предприятий - 7 тысяч человек.
А еще "мелкие полукапиталистические предприниматели", кустари с наемным трудом. Их грозная сила - в 325 тысяч человек в 1924-1925 годах и 376 тысяч человек в 1926-1927 годах.
В деревнях - миллионы тех, кого потом назовут кулаками. Пока же они - "хозяева - предприниматели". В 1924-1925 годах - 4,8 млн человек, в 1926-1927 годах - 5,9 млн человек6.
Все эти люди в 1930-х исчезнут.
Свобода делать. Свобода торговать. И даже денационализация. За это раньше была бы пуля. Всю мелочь вернули в частные руки. Отдали в аренду, пусть восстанавливают. А государству оставили "командные высоты" - 4500 крупных предприятий с 80% промышленных рабочих7.Тресты, синдикаты, коммерческий расчет, планы и вертикали, чтобы легче управлять.
Что еще? Это вы в 1917-1918 годах банки слили в один Народный банк?8 А потом совсем прикрыли? Ну и ладно! Уже в 1926 году сияют вывесками сотни банков и обществ взаимного кредита.
В 1918 году убили ценные бумаги? Ну и что? В 1922-1924 годах созданы более 160 акционерных обществ, с капиталами от 100 тысяч золотых рублей. В 60% обществ есть акционеры - частники9.
Октябрь законопатил облигации? Ответ 1920-х - больше двух десятков выпусков облигаций. Хлебных, сахарных, золотых, выигрышных.
Векселя? Эта чума капитализма? В 1920-х всё устлано векселями, чтобы ускорить расчеты. Векселя и ссуды под них - это больше четверти активов банков10.
Кто там заколотил биржи в 1917 году? К осени 1926 года в России уже 114 товарных бирж. Купи - продай продовольствие, текстиль, металлы, все, что угодно. А при них 10 фондовых отделов. Чем торгуют? Валютой, ценными бумагами. Для души в ГУМе, на Ильинке в Москве "американки" - черные биржи, доллары с рук. 40% членов бирж - частники11.
И, наконец, счастье, денежная реформа 1922-1924 годов! Деньги стали твердыми. Тут тебе и золотой рубль, и серебро, и конвертируемый червонец, и казначейские билеты12. Совзнаки ушли в мир иной. Мир обрел ценность, измерение.
Что еще менять? При военном коммунизме цены стали сметными. Нет проблем! Освободить их у частников, в госсекторе взять под контроль! В 1922 года цены в 2-9 раз превысили довоенные13. Разобраться в "ножницах цен между городом и селом" (промтовары дороже, хлеб - дешевле, чем должны быть). Винить за это тресты, монополии, всё по-взрослому14!
Нет больше отъема, продразверстки, но есть - налоги! Сначала натуральные, а затем денежные. В 1920-х возникли десятки налогов, от местных до центральных. Чудесные имена: промысловый, уравнительный, трудгужналог, с ресторанных счетов, налог с высоких ставок заработной платы, надбавка в пользу последгола и т.п.15 Куча акцизов. Винная монополия. А местное обложение! С лошадей, велосипедов, с увеселений, с дач, трактиров, со скота, пригоняемого на рынок.
Что-то кажется знакомым в этом налоговом хаосе. "Приходится опасаться, что нынешний налоговый режим достиг чрезмерного напряжения"16.
И нам через сто лет тоже приходится.
Но сделали-то что? Чудо!
Другая жизнь
Народ был накормлен уже в 1922 году. Деревенские бунты закончились. В 1926-1927 годах в промышленном производстве догнали 1913 году. Темпы роста - 30-40% в год17. И какая-то новая реальность.
1921 год. "На вокзале, как грязные собачонки, снуют голодные ребятишки: волна голода занесла их в сырой Петроград. "Все для голодного Петрограда" - еще висят плакаты на стенах. "Все для голодного Поволжья" - висит свежий плакат рядом на стене"18.
А это уже ноябрь 1922 год. Вот что пишет Корней Чуковский:
"Очень я втянулся в эту странную жизнь и полюбил много и многих... пробегая по улице - к Филиппову за хлебом или в будочку за яблоками, я замечал одно у всех выражение - счастья. Мужчины счастливы, что на свете есть карты, бега, вина и женщины; женщины с сладострастными, пьяными лицами прилипают грудями к оконным стеклам на Кузнецком, где шелка и бриллианты. Красивого женского мяса - целые вагоны на каждом шагу, - любовь к вещам и удовольствиям страшная, - танцы в таком фаворе, что я знаю семейства, где люди сходятся в 7 час. вечера и до 2 часов ночи не успевают чаю напиться, работают ногами без отдыху... Все живут зоологией и физиологией...19"
Другая жизнь. Дело, конечно, не в танцах и не в шелках с брильянтами. Это - мелочи. А в том, что был задуман и совершен невероятный по удачливости переворот, из грязи да в князи. Стоило только приоткрыть дверь свободе - иметь, решать, копить, - и страна, с еще живой деревней, с новой землей, взятой крестьянами, сразу выкарабкалась.
А в ней - бэби-бум. Население России в 1924 году - 94,4 млн человек, в 1929 году - 105,7 млн человек20. Высочайшая рождаемость (6,8 на одну женщину).
В обреченной стране не рожают.
Все было подчинено простым вещам - накормить, одеть, встать на ноги. И, да, конечно, удержать власть. Иначе - вынесут! Советы без коммунистов! Этот лозунг Кронштадтского мятежа марта 1921 года исчез из массового сознания.
Да, еще! Темпы роста промышленности в 1922-1926 годах были гораздо выше 1930-х. И падать стали в 1927-1928 годах при сворачивании нэпа. Хотя, конечно, можно спорить до бесконечности - почему. Кризисы21,разница в базах отсчета, естественное снижение темпов, директивное вмешательство в механизмы рынка или просто бегство частника от неумолимого государства.
Творцы и начальники
Как мало в тысячелетней истории России было идей, так скоро ведущих к всеобщему счастью. Накормить, одеть, обогреть - и все это в считаные годы. Сделать это не столько железной рукой (железа было много), сколько "энергией масс" в терминах большевизма. Сокольников, Юровский, Бухарин, Чаянов, Кондратьев. Зависть берет перед десятками профессоров, работавших в первой половине 1920х годов. Тех, кто делал экономическое чудо, когда все растет на глазах. Жить по восходящей, когда в стране - беспрецедентный рост. Пасти идеи, усердствовать, не мелочиться. Заблуждаться. Громить друг друга. Их тексты и сегодня у нас на столах.
Большинство этих людей было убито в 1930-х. Им завидовать?
Да, завидовать. Нам не дано чувства макроэкономической удачи. Мы, войдя в 1990-е годы большим универсальным хозяйством, свинтили его. Мы, возвращаясь к рынку, не сделали еще одного чуда в России. И теперь бессильно наблюдаем, как общество слоится, как много в нем бедности, неизлеченного, как пустеют малые и средние поселения. И объясняем всё это до бесконечности - почему всё так, и призываем - к чему? К тому, что, кажется, никогда не произойдет.
Ведь и конец нэпа был закономерен.
Он вытекал из самого существа большевизма. Нэп - как мягкая перчатка на железной руке. В конце 1920-х банки стягиваются в наиглавнейший Госбанк. Закрываются биржи. Нэпманов душат налогами. Ценные бумаги испаряются. Цены мертвеют, огосударствляются. Рынки - всё тише. Торжественный приход Его Величества прямого распределения продукции на госпредприятиях - командных высотах.
Лимиты, задания, план, контроль при партийном взоре за исполнением задания. Кредиты - на автомате. Финансы - это госбюджет. Не люди - людские ресурсы. Рынка труда больше нет. Безработных быть не может. Биржи труда закрыты (1933 год). Да, еще банкротства, суды. Физическое уничтожение частных предприятий.
В какой день это случилось? В июле или глухим ноябрем? Вчера еще нэп, рынок, пусть половинный, а сегодня - уже административная экономика! Год известен - 1929. Вчера ты еще там, а сегодня - уже здесь, за плотно закрытыми дверями. Хлопок, щелчок, двери закрываются!
Здравствуй, торжество "социалистического уклада"! Удельный вес "соцсектора" в продукции тяжелой промышленности в 1928 году - 79,5%, в 1933 году - 99,5%, в продукции сельского хозяйства - 1,8% и 76,1%, в розничном товарообороте - 75% и 100% соответственно.
В 1928 году - 1,1 млн безработных, в 1933 году - их больше нет. Где они - неизвестно. И нет больше "аграрного перенаселения" 1928 года в 8,5 млн человек22. Где эти люди - кто знает?
И нэпа тоже нет. Он больше не существует. Есть административная экономика. Есть машина, перемалывающая людей. Есть величайшее напряжение сил нации еще на полвека, обернувшееся сумятицей 1990-2010-х годов.
Приговор 1931 года
Под рукой лежит книга 1931 года тиражом 100 тысяч. Темный переплет. И в ней сказано:
"Сейчас положение такое, когда против нас обостренное наступление ведут наши враги, когда против нас консолидируются все силы реакции, когда против нас борются и империалистические хищники, и кулацкая агентура, и контрреволюционные организации, и попы всех оттенков исповеданий, когда... все направлено на то, чтобы нанести нам удар"23.
И дальше - приговоры 14 руководителям из экономических ведомств за "подрыв государственной промышленности, транспорта, торговли, денежного обращения и кредитной системы". Одни из многих.
Это и был конец нэпа.
И российская история пошла на новый круг, еще далеко не завершенный. Вопросы все те же - мера свободы, мера принуждения, темпы роста, модернизация и, самое главное, семьи, дети, состоятельность, уникальность каждой жизни. Когда?
1. А. Грациози. Великая крестьянская война в СССР. Большевики и крестьяне. 1917-1933. - М.: Росспэн, 2001. С. 31-32.
2. Статистический ежегодник 1921 г. - М.: Труды ЦСУ. Том VIII. Выпуск 1. С. 2.
3. Там же. С. 68, 69, 81, 91.
4. С.В. Смирнов. Динамика промышленного производства и экономический цикл в СССР и России, 1861-2012. М.: ВШЭ, 2012. С. 69.
5. В.И. Ленин. Доклад на II Всероссийском съезде политпросветов от 17 октября 1921 г. В кн.: Полное собрание сочинений, 5 изд. - М.: ИПЛ, 1970. Том 44. С. 159.
6. Статистический справочник СССР за 1928 г. - М.: Издательство ЦСУ СССР, 1929. С. 42-43.
7. А.Я. Левин. Социально-экономические уклады в СССР в период перехода от капитализма к социализму. М.: Экономика, 1967, С. 54-55.
8. До 1921 г. Народный банк РСФСР.
9. Фондовый рынок 1922-1930 гг. // Российские ценные бумаги. - М.: Банк России. Том 1. С. 32-38.
10. Банки // БСЭ. - М.: АО "Советская энциклопедия", Том 4. 1926. С. 647.
11. Биржи // БСЭ. - М.: АО "Советская энциклопедия", Том 6. 1927. С. 375-384.
12. Финансовая энциклопедия. - М.-Л.: Госиздат, 1927. С. 450-458.
13. Н.Д. Кондратьев. Условия образования и движения товарных цен (1923 г.). В кн.: Хозрасчет и НЭП. - М.: Экономика, 1991. С. 308-318.
14. С.А. Первушин. К вопросу о ценностных сдвигах в 1922 году // Экономический бюллетень Конъюнктурного института. - М.: Наркомфин, N 3 (18). 1923, Март. С. 5-11.
15. П.П. Гензель. Система налогов Советской России. М. - Л.: Экономическая жизнь, 1924. С. 58.
16. Там же. С. 81.
17. С.В. Смирнов. Динамика промышленного производства и экономический цикл в СССР и России, 1861-2012. М.: ВШЭ, 2012. С. 69.
18. Е. Постникова. 21й год. - Берлин: Архив русской революции, 1924. Том XIII. С. 127.
19. К. Чуковский. Дневник 1901-1969. Том I. - М.: Олма-Пресс, 2003. С. 253.
20. Статистический справочник СССР за 1928 г. - М.: Издательство ЦСУ СССР. С. 18-19.
21. Ю. Голанд. Кризисы, разрушившие нэп. М.: МНИИПУ, 1991. 94 с.
22. Г.М. Сорокин. Планирование народного хозяйства СССР. М.: Соцэкгиз, 1961. С. 179.
23. Меньшевики - интервенты. Обвинительная речь Н.В. Крыленко. Приговор. - М.: Московский рабочий. 1931. С. 80.