- Вот здесь они и хранятся, все 40 писем от Ивана Филипповича.
А ее супруг, внук фронтовика, Михаил Алексеевич добавляет:
- Поначалу письма были у бабушки нашей Матрены Максимовны - вдовы Ивана Филипповича. А как она померла, начали в доме крышу перекрывать, там на чердаке лет тридцать назад мама моя их и обнаружила. Высушила, а после, как родителей не стало, мы письма к себе и забрали...
3 сентября 1941 года 43-летний Иван Орлов ушел на свою третью, после Первой мировой и Гражданской, войну. И уже через два дня прислал первое письмо. Писал он часто. На клочках бумаги, на обороте листовок, на пустых страницах армейских брошюр...
"Витя, я купил в Москве ножичек"
1941. 5 сентября, Буй*
Здравствуй, любящее семейство. Несчетно раз целую всех, Мотя, Вера, Нюра, Паша, Оля и Витя. Спешу сообщить письмо пишу из части из города Буя Яросл. обл. и посылаю с нашим проводником, а оне опустят в Мышкине. Пишу за завтраком. Одно должен сообщить что все же видимо ребята и ты Мотя обо мне не расстраивайтесь. <...>
Я прибыл в батальон который очень очень мое настроение обрадовал именно в лучшую сторону, а больше сказать не могу. Прошу Мотя и даю тебе честное слово, не плач не плач.
Любящий Вас И.Орлов.
1941 года. Октября 10. Новочеркасск
Внук Михаил:
- Поначалу дед попал в часть, которая сопровождала военные грузы на железной дороге. Много ездил.
<...> Дорогая семья письмо пишу в товарном вагоне нахожусь в дороге в командировке килом. 50 не доезжаем "Ростов Дон". Я вам писал, что вернусь в Буй числа 10-12, но вернусь позднее, едем медленно <...> Едем в вагоне 8 человек. Топится теплушка, варится каша, стоим на самом берегу реки Дона. Мыл полотенце и платочки и сам как араб.
Дорогая семья я на минуту не забываю и чуть ли не каждую минуту плачу об вас, садясь за еду и думаю - я хоть нормированный паек да получаю иногда и больно хорошо, всей бы душой не съел бы сам, а поделился с вами, но вы далеко от меня. <>
Мотя, не жалей ничего, раз такое время одевайся теплее а так же жалей ребят и одевай их. Живы будем и все будет. Ребята, а вы слушайтесь матери и жалейте ее. Любящий вас папа И.Орлов
Витя, я купил в Москве ножичек, буду беречь тебе.
"Табачок-то наверное посадили, дак ухаживайте"
Внук Михаил:
- Дед был человеком мягким, уважительным, детей любил. Мать рассказывала, как-то застукали старшего сына Павла, как он стащил у отца махорку. Дед его увещевает: "Ну что же ты, Павел, как мне теперь быть? Сядут мужики, будут махорку курить, а я что, ты же стащил... Нехорошо как-то..." Подходит баба Матрена: "Да что ты его слушаешь!", хвать вожжи и давай Пашку хлестать. Вообще она была жесткая, но справедливая и очень работящая. Как-то, рассказывают, на восьмом месяце беременности залезла на крышу трубу чинить. Крепкая была баба Мотя, на 93-м году жизни померла. Закалила ее война...
27 декабря 1941 года
<...> Еще сообщаю вам что посылку вашу получил 27 декабря все в полной сохранности шарф, носки, нитки и масло в баночке немного пооборжавело сверху от банки ну ничево. За что спасибо. <...>Мотя на щет мяса ты писала лучше бы сами ели чем продавать конечно мне вашей нужды не видать, да и никогда ее всю не увидишь и не предвидишь. <...>
1942 года мая 21. Станция Лосиноостровская близ Москвы
Привет из дороги
<...> Дорогая супруга Мотя и дорогие дети, разве мне не трудно проживши немалое время вместе с вами со всеми и вот теперь приходится где-то скитаться одному далеко от родной семьи. Но что же делать, надо мириться и переживать, ведь история не знает таких событий, которые происходят сичас. Видимо 41 и 42 года будут долго памятными, а поэтому тебе, дорогая моя супруга Мотя и дорогие дети, особо расстраиваться не надо, ибо вы не одиноки в таких обстоятельствах, все же ребята подросли. Да и не все же там остаются на самом деле. Что особо пускаться в панику. Бог даст может и заживем снова прежней жизнью.
<...> Табачок-то наверное посадили, дак ухаживайте, может и покурим, а нет так Панко потянет... Больно плохо тут без табачку, да и шамовки маловато, в особенности хлебца не хватает.
"Это был сон..."
Внук Михаил:
- Мама рассказывала, как ранним-ранним утром в апреле отец внезапно появился дома. Он был в командировке и оказался на станции в 18 километрах от Мартыново и уговорил командира отпустить на 2 суток. Шел пешком, каким-то образом перебрался через нашу речку Кадку, ввалился в дом мокрый и с порога: "Что долго спите, мои дорогие!". А Матрены дома не было, пока за ней бегали, обнимались - ему уж и обратно идти надо. Ну, точно, как в кино!
Августа 2-го 1942 года
<...> Вобщем все это представляется памятью нашего свидания 18 апреля 1942 года, которое не выходит из головы, представляется Панко, который повел лошадь от Рождествено в водополицу, представляется и ты, дорогая супруга, у кузницы у Юрьевской броди, по воде провожала меня, представляетесь вы все дорогие мои и все вы меня провожали. Всем вам я одинаково платочком махал и всех вас мне до глубины души жалко. Но что делать, скрепя сердце, приходится переживать и вспоминая прошлое приходится сказать - это был сон <...>.
Сентября 2 1942 года
<...>Год тому назад я расстался с дорогой семьей, видимо пришло время отдать долг перед родиной. Сегодня даже переодел новое белье, была запасная пара, одел новые хорошие портянки. Чем таскать в мешке, лучше одеть на себя новое. <...>
Пишу письмо у землянки, а снаряды с визгом пролетают, наверно сегодня или завтра займем позицию, а сейчас км. 15 от передовой, может 10. <...> Адрес вам для справки на всякий случай, может убьют и т.д. Действующая армия 1.874 полевая почта 1.392 полк стр. 29 рота И.Орлов.
Может это письмо последнее. Наше направление где стоим - Сталинградское.
"Прощайте, прощайте, прощайте"
27 сентября 1942 года.
Привет из окопов.
<...>Нахожусь как я вам писал на фронте на передней линии сейчас в минометном взводе. Многих товарищей в роте, что в одном отделении были, уже нет: убиты и ранены, а я переведен в минометный взвод, он все позади пехоты, т.е. передней линии. Дорогая моя семья, каждую минуту подвергаешься опасности, жизнь висит на волоске, пока Бог миловал, судьба решит все.
Сегодня , 27 сентября воскресенье, день моего ангела... Надо идти скипятить кипяточку с хлебом и солью проводить день Ангела около Сталинграда.
Затем, дорогая моя семья, прощайте, прощайте, прощайте.
Всех крепко целую Ваш муж и папа Орлов И.Ф.
Не расстраивайтесь не плачьте. Мне будет легче на сердце. Прощайте.
Это было последнее письмо.
*Письма публикуются в сокращении. Орфография и пунктуация сохранены.
Матрёна Орлова: "Мы все равно будем ждать тебя!"
В 2004 году в Мышкине (Ярославская область) сменился глава района. Когда к осени у Анатолия Геннадьевича Курицына дошли руки до предстоящего 60-летия Победы, он ужаснулся невзрачности местного памятника погибшим воинам. И закипела работа...
- Это не передать словами, - вспоминает журналист Владимир Александрович Гречухин. - До юбилея меньше года, а Курицын затеял новый мемориал, который еще придумать надо. Инициативная группа до ночи сидела, головы ломали. Так и родилась идея помимо фигуры солдата и памятной стены с именами погибших земляков выстроить стену, посвященную солдатским письмам.
- Как узнали о письмах солдата Орлова?
- Я тогда работал в районной газете и все время искал письма военной поры. Мне подсказали, что в Мартынове есть целая повесть в солдатских письмах. О них в ту пору все в деревне знали, их брали в семьи почитать вслух. Я много раз встречался с Матреной Максимовной, с детьми - все еще были живы.
- На мемориале - выдержки из писем членов семьи. Но ведь они не сохранились...
- Я спрашивал у каждого из Орловых, что они писали отцу. Кое-что вспомнили. Самое пронзительное, от Матрены Максимовны: "Похоронку никому не покажу. Мы все равно будем ждать тебя! Возвращайся, надежда моя!"
Один из 382
Мемориал в Мышкине был открыт 9 мая 2005 года. В центре композиции - бронзовый солдат, барельефы семи мышкинцев - Героев Советского Союза и поименный список 382 жителей города, погибших на фронтах Великой Отечественной.
Лицом солдат обращен к мраморной стене, на которой высечены цитаты из писем фронтовика Ивана Орлова и ответных писем к нему.
Авторы проекта - архитектор О.С. Медведев и его сын скульптор С.О. Скала (Медведев).
Вечный огонь для мемориала зажжен от Вечного огня у могилы Неизвестного Солдата в Москве.
Из Мышкинского района ушли на фронт 7623 солдата, 4654 не вернулись.