В начале ХХ века революционные сидельцы и их товарищи на воле развязали "тюремный террор"

Панцири и револьверы

В кабинетах Главного тюремного управления (ГТУ) при Министерстве юстиции долгое время размышляли над тем, как оградить своих служащих от насилия. Когда правительству стали поступать многочисленные заявления об угрозах тюремщикам, последних решили снабдить специальными средствами защиты - панцирями⁴. Помимо этого тюремному начальству периодически напоминали о том, каким образом следовало конвоировать и размещать особо опасных преступников, давались рекомендации по поводу обыска камер и организации арестантских прогулок⁵.

Сценарий побега заключенных часто включал убийство надзирателей, на которых арестанты нападали внезапно и отнимали револьверы. Потому ставился вопрос о целесообразности вооружения стражи огнестрельным оружием. Позиция Министерства юстиции не была однозначной: если в 1907 г. оно сочло неотложным "улучшить и усилить вооружение"⁶, то в 1909 г. уже настаивало на том, чтобы вовсе разоружить часть тюремщиков - главным образом тех, кто входил в камеры, и чья жизнь, согласно понятной логике, оказывалась в наибольшей опасности. У второй инициативы нашлось немало противников. Одни полагали, что отсутствие у надзирателей оружия не предупредит насилие, а лишь сделает стражу менее решительной и смелой⁷, другие думали, что покушавшийся на кого-либо арестант мог выполнить свои намерения и без револьвера, а вот "обезоруженный надзиратель" уже не был полноценным охранником в тюрьме⁸.

Было признано невозможным предусмотреть меры, полностью обеспечивающие безопасность тюремщиков⁹, и им оставалось защищать себя имеющимися средствами. Иногда представители тюремной администрации заранее знали о готовившихся на них покушениях. Бывало, начальники получали анонимные письма с угрозами, авторами которых нередко оказывались эсеровские боевики. Подобным способом незадолго до убийства предупредили начальника Тобольского централа А.Г. Богоявленского: "Нами получены сведения, что вы бесчеловечно обращаетесь с нашими товарищами и политическими и уголовными заключенными, за что и объявляем вам смертный приговор, который и не замедлим исполнить"¹⁰. Вероятно, чиновнику следовало прислушаться и попытаться обезопасить себя - тогда бы он остался в живых.

"В случае несчастья их семьи не останутся без куска хлеба"

Гибель тюремщика - мужа, отца, сына или брата - больно ударяла по родственникам. Общероссийский "Тюремный вестник" с сочувствием отмечал: "За последнее время в Главном тюремном управлении все в большем и в большем числе можно видеть женщин в трауре, с отпечатком глубокой скорби на лице. Это - вдовы и сироты тюремных служащих, выброшенные на улицу кровавым "освободительным движением""¹¹.

Потеряв супруга и оставшись с малолетними детьми на руках, женщины не могли найти себе иного защитника, кроме государства, и в правительстве это хорошо понимали. Прилагалось немало сил, чтобы на свет появился закон о достойной социальной защите тюремщиков и их близких. Несмотря на то, что пик убийств пришелся на начало ХХ в., вопрос материальной помощи стал волновать правительство гораздо раньше. Еще в 1884 г. семействам убитых или умерших от полученных на службе ран работников пенитенциарных заведений позволили требовать пособия без расчета выслуги лет¹², тем самым сотрудники тюрем уравнивались в пенсионных преимуществах с чинами других ведомств, "более или менее близких к тюремному по опасности службы"¹³.

С 1905 г. смертность чиновников из мест лишения свободы возрастала - боевая организация эсеров объявила тогда настоящую охоту на них. Это обстоятельство заставило государство всерьез задуматься о пересмотре социальных мер в отношении жертв террора. На заседании Совета министров 3 июля 1907 г. обсуждался законопроект об усиленных пенсиях для пенитенциарных служащих¹⁴. Соответствующий закон вступил в силу в декабре 1908 г. под названием "О предоставлении чинам тюремного ведомства, пострадавшим при исполнении или по поводу исполнения служебных обязанностей, а равно и семействам сих чинов, особых пенсионных преимуществ"¹⁵.

Принятие этого закона вызывало особую заботу начальника ГТУ П.Г. Курлова. Страстно выступая в его поддержку на заседании Государственной Думы, чиновник заявлял: "Если я позволю себе утруждать ваше внимание, если я позволю себе говорить по законопроекту, который красноречиво говорит сам за себя, по законопроекту, одобренному комиссией законодательных предположений, то потому, что суждения в этой зале, если и не имеют силы воскресить мертвых, то дают нравственную поддержку живым. Они дают нравственную поддержку многочисленным, плохо оплачиваемым, ежедневно рискующим своей жизнью тюремным деятелям - оставаться всегда на своем посту. Нет ценности, господа, которой можно вознаградить жену за убитого мужа, детей - за убитого отца, но можно и должно дать этим семьям средства к существованию, нужно дать этим матерям средства воспитывать в своих детях таких же верных слуг престола и Отечества, какими были их убитые отцы. А что же дает этот законопроект живым тюремным деятелям? Он дает им уверенность, что в случае несчастья, их семьи не останутся без куска хлеба"¹⁶.

Законодательство пеклось о судьбе детей погибших тюремщиков. Им предоставлялись места в воспитательных и учебных заведениях за счет казенных средств¹⁷. 1910 год ознаменовался учреждением в столице "Общества призрения сирот лиц, павших жертвами долга", с миссией социальной защиты отпрысков нижних чинов армии, флота, полиции, духовного, тюремного, почтового и других ведомств, "погибших от рук анархистов"¹⁸.

Тюремное начальство также старалось помогать родным и близким погибших тюремщиков. Получив известие об убийстве смотрителя И.С. Могилева, начальник тюремного ведомства письменно выразил соболезнование осиротевшей семье, распорядился о расходах на погребение покойного, первоначальное вспомоществование его родным (500 руб.), а также о возбуждении ходатайства об усиленной пенсии и единовременном пособии "в наивысшем размере"¹⁹. Наверняка такая существенная помощь была вызвана содействием тобольского губернатора Д.Ф. фон Гагмана, сообщившего в столицу телеграммой, что близкие И.С. Могилева, "жена и трое детей - девяти, шести и одного года - остались без всяких средств"²⁰.

"Не мстите арестантам за смерть товарищей"

Живейшее участие в проведении закона об усиленных пенсиях принял А.М. Максимовский - предшественник П.Г. Курлова по должности. Чиновник всегда сопереживал осиротевшим семьям, и редкая просительница уходила от него без материальной поддержки. "Если нельзя было оказать эту помощь из казенных средств, он, не колеблясь, вынимал деньги из собственного бумажника, но делал это так, чтобы никто об этом не знал", - вспоминали современники. По роковому стечению обстоятельств начальник пенитенциарного ведомства и филантроп, помогавший пострадавшим от "тюремного террора", сам стал его жертвой. 15 октября 1907 г. в приемной ГТУ его расстреляла эсерка Е.П. Рогозинникова - очередная "просительница"²¹.

После смерти А.М. Максимовского при Министерстве юстиции появилось особое благотворительное учреждение, названное в честь погибшего чиновника. Фонд накапливал финансовые средства, обращавшиеся в государственные или гарантированные правительством бумаги и представлявшие собой неприкосновенный капитал, проценты с которого шли на единовременные пособия²². Туда стекались пожертвования не только причастных к царской службе лиц, но и совершенно посторонних людей, сочувствовавших судьбе вдов и сирот. В январе 1917 г. размер фонда достиг весьма внушительной суммы в 65 810 рублей²³.

Одним из центров политического насилия стала Сибирь, поэтому большое внимание уделили близким погибших там тюремщиков - на 1 января 1916 г. около 20 сибирских семейств получили пособия из фонда А.М. Максимовского. Например, сыну тоболяка А.Г. Богоявленского на протяжении нескольких лет выдавалась ежегодная пенсия в размере 50 или 75 рублей²⁴, вдове и ребенку иркутского смотрителя А. Терещенко в 1911 г. назначили компенсацию в 60 рублей²⁵, многодетной семье курганского надзирателя М. Захарова, состоявшей из вдовы и шестерых детей, четырежды выплачивали пособие от 20 до 40 рублей²⁶, а трем круглым сиротам тюремщика Александровской тюрьмы С. Карпова пожертвовали 30 рублей²⁷. Эту же сумму в 1914 г. выделили и близким мариинского надзирателя А. Михайлова²⁸.

Погибшие тюремщики отдали жизнь, исполняя служебный долг, их смерть признавалась достойной, а прощание с погибшими обставлялось с исключительной торжественностью. Речи и некрологи, похоронные процессии в сопровождении гимна "Коль славен" и венков, - все это подчеркивало мученическую гибель жертв террора. Провожая в последний путь своих сослуживцев, сибирский тюремный инспектор А.Э. фон Гофланд призывал их живых товарищей не падать духом и не терять мужества в трудную минуту.

На высоте оказалась его речь на похоронах надзирателей, убитых в Мариинске в 1913 г. Это был не просто очередной лозунг - не жалеть своей жизни за царя, но и просьба сохранить в себе нравственную чистоту. "Не мстите арестантам за смерть товарищей, - напутствовал чиновник, - злодеи будут разысканы, преданы суду и, таким образом, закон воздаст им за содеянное. Относитесь и впредь к арестантам, согласно закону и инструкции, справедливо... Желаю вам здравия, нести с Божией помощью тяжелую нашу тюремную службу, а нашим спящим в могиле сослуживцам "вечная память"²⁹.

"Тюремный террор" оставил глубокий трагический след в истории пенитенциарного ведомства. Гибель при исполнении обязанностей превращала человека в мученика долга, память о нем старались увековечить. Разумеется, это лишь одна сторона медали. Другой ее стороной было нарушение принципов гуманизма и бесправное положение заключенных в старой России.

_{1. Морозов К.Н. Партия социалистов-революционеров в 1907-1914 гг. М., 1998. С. 330.}

_{2. Государственный архив социально-политической истории Тюменской области. Ф. 4058. Оп. 1. Д. 17. Л. 103 об.}

_{3. ГА РФ. Ф. 102. Оп. 118. Д. 76. Л. 3.}

_{4. Сибирская жизнь. 1909. 22 апреля.}

_{5. ГА РФ. Ф. 29. Оп. 1. Д. 1382. Л. 10.}

_{6. О доставлении сведений о состоянии вооружения тюремной стражи // Тюремный вестник. 1907. N 10. С. 728-729.}

_{7. Государственный архив Томской области. Ф. 3. Оп. 26. Д. 2419. Л. 12.}

_{8. ГА РФ. Ф. 29. Оп. 1. Д. 1382. Л. 17, 21-21 об.}

_{9. О принятии решительных и целесообразных мер к предупреждению случаев нападения арестантов на чинов тюремной администрации и надзора // Тюремный вестник. 1909. N 10. С. 927.}

_{10. Государственный архив в г. Тобольске (ГАТ). Ф. И-152. Оп. 21. Д. 308. Л. 12.}

_{11. Александр Михайлович Максимовский (некролог) // Тюремный вестник. 1907. N 9. С. 670.}

_{12. Полное собрание законов Российской империи (ПСЗРИ). Собр. III. Т. 4. N 2035.}

_{13. Законопроект об усиленных пенсиях для чинов тюремного ведомства // Тюремный вестник. 1907. N 8. С. 603.}

_{14. Там же. С. 599.}

_{15. ПСЗРИ. Собр. III. Т. 28. N 31308.}

_{16. Рассмотрение в Государственной Думе законопроекта об особых пенсионных преимуществах чинов тюремного ведомства // Тюремный вестник. 1908. N 12. С. 880-881.}

_{17. ПСЗРИ. Собр. III. Т. 28. N 31308.}

_{18. Регистрация "Общества призрения сирот лиц, павших жертвами долга" // Тюремный вестник. 1910. N 8-9. С. 1116.}

_{19. Убийство смотрителя Тобольской каторжной тюрьмы И.С. Могилева // Тюремный вестник. 1909. N 5. С. 565-566.}

_{20. ГАТ. Ф. 152. Оп. 23. Д. 193. Л. 5.}

_{21. Александр Михайлович Максимовский (некролог) // Тюремный вестник. 1907. N 9. С. 670, 674-675.}

_{22. Отчет по фонду им. А.М. Максимовского с 15 октября 1907 г. по 1 января 1909 г. // Тюремный вестник. 1909. N 4. С. 406-407.}

_{23. Список пожертвований, поступивших в фонд им. А.М. Максимовского с 1 декабря 1916 г. по 1 января 1917 г. // Тюремный вестник. 1917. N 1. С. 39.}

_{24. Список назначенных по 1 января 1916 г. пособий из фонда им. А.М. Максимовского семействам чинов тюремного ведомства, пострадавшим вследствие честного исполнения своего служебного долга. Пг., 1916. С. 3-24.}

_{25. Отчет по фонду им. А.М. Максимовского с 1 января 1911 г. по 1 января 1912 г. // Тюремный вестник. 1912. N 12. С. 2049.}

_{26. Список назначенных по 1 января 1916 г. пособий из фонда им. А.М. Максимовского... С. 12.}

_{27. Отчет по фонду им. А.М. Максимовского с 1 января 1909 г. по 1 января 1910 г. // Тюремный вестник. 1910. N 10. С. 1214.}

_{28. Распределение пособий из фонда им. А.М. Максимовского семьям чинов тюремного ведомства, павших жертвами служебного долга, в заседании комитета фонда 15 марта 1914 г. // Тюремный вестник. 1914. N 14. С. 865.}

_{29. Похороны надзирателей Мариинского тюремного замка Томской губернии Н. Михайлова, А. Михайлова и Е. Федосеева, павших жертвами служебного долга // Тюремный вестник. 1913. N 11. С. 1585-1586.}