Что писал Константин Симонов руководителям СССР о русском кладбище в Нагасаки

• Словно смотришь в бинокль перевернутый -
• Все, что сзади осталось, уменьшено,
• На вокзале, метелью подернутом,
• Где-то плачет далекая женщина.
• Снежный ком, обращенный в горошину, -
• Ее горе отсюда невидимо;
• Как и всем нам, войною непрошено
• Мне жестокое зрение выдано.
• Константин Симонов

1941

Письмо писателя Константина Симонова председателю Совета Министров СССР А.Н. Косыгину публикуется впервые.

Архив Министерства иностранных дел России передал в редакцию ранее не публиковавшееся обращение писателя.

Председателю Совета министров СССР

товарищу КОСЫГИНУ А.Н.

Многоуважаемый Алексей Николаевич!

Прошу Вас рассмотреть эту записку о Русском кладбище в городе Нагасаки (я устно обращался к Вам по этому вопросу в октябре сего года в Волгограде).

В японском порту Нагасаки, в одном из центральных районов города есть иностранное кладбище. Частью этого иностранного кладбища является так называемое Русское кладбище. Я слышал об этом кладбище раньше как о месте захоронения русских матросов и офицеров, умерших от ран, находясь в плену в японских госпиталях после Цусимского боя. Когда я сам побывал в Нагасаки в сентябре этого года, то выяснил, что дело обстоит по-другому.

На этом кладбище действительно есть некоторое количество могил наших умерших от ран в 1905 году матросов и офицеров. Но это лишь часть кладбища. Большая часть кладбища - это место захоронения матросов и офицеров русского военного и торгового флота и русских научно-исследовательских кораблей. Причем, первые из находящихся на кладбище надгробий, судя по надписям, относятся к 60-м и 70-м годам прошлого века. То есть ко времени наших особенно интенсивных исследований Приморья и ко времени основания Владивостока и целого ряда других гаваней и населенных пунктов нашего Приморья.

Порт Нагасаки в то время, по соглашению с японцами, был одной из основных стоянок нашего Дальневосточного флота - и военных, и торговых, и научно-исследовательских судов. На надгробных плитах кладбища в Нагасаки как бы проходит целая история нашего Дальневосточного флота, история многочисленных открытий, связанных с именами судов, написанными на этих надгробьях.

Эти названия широко известны сейчас на Дальнем Востоке, ибо названия этих судов повторяются сейчас уже как привычные названия целого ряда бухт, заливов, проливов, гаваней, полуостровов, названных в свое время именами судов. Хочу отметить, что, очевидно, по старой флотской традиции надгробные надписи на плитах начинаются как раз с названия судов, например: "фрегата "Аскольд" кочегар 2-й статьи такой-то..."

Хочу отметить также, что все эти плиты расположены и оформлены по демократическому принципу. Для командиров, старших офицеров не выделено какое-либо особое место на кладбище; все похоронены подряд - и матросы, и офицеры, и надгробья имеют примерно одинаковый вид, а надписи на них имеют одинаковый характер написания.

Кладбище находится в крайне запущенном состоянии; оно грязное, неухоженное, без ограды, многие и многие плиты оббиты или расколоты, на некоторых полустерлись надписи. В общем, зрелище печальное.

На мой взгляд, если бы речь шла о кладбище, где были бы похоронены только жертвы Цусимского боя, то его все равно желательно было бы привести в порядок. Ибо наше уважение к памяти наших погибших воинов вызывало бы у японцев только чувство уважения к нам.

Однако в данном случае вопрос гораздо шире. На плитах этого кладбища написана история нашего Дальневосточного флота. История наших географических открытий. История освоения нами Приморья. И, мне кажется, что, помимо уважения к памяти мертвых, в данном случае возникает вопрос прямой политической целесообразности приведения в порядок этого кладбища, находящегося на территории Японии. Это кладбище - как бы еще одно документальное подтверждение всего размаха наших открытий и исследований на Дальнем Востоке и в особенности в Приморье на протяжении второй половины ХХ века.

Именно это пытается сейчас ставить под сомнение китайская пропаганда. Восстановление и приведение в порядок Русского кладбища в Нагасаки может быть еще одним лишним неоспоримым контраргументом в этом вопросе.

Судя по моим разговорам с японцами и по их бережному отношению к памяти предков, которое является одной из самых сильных национальных традиций Японии, мне думается, что приведение в порядок этого кладбища не встретит никаких препятствий в Японии. Скорей наоборот, вызовет сочувственное отношение.

Кладбище не столь уж большое, компактно расположенное, и приведение его в порядок не потребует особенно больших затрат.

В дальнейшем, очевидно, придется содержать при этом кладбище, на наш счет, сторожа - японского гражданина, по примеру того, как в свое время англичане содержали на Английском кладбище в Севастополе сторожа - советского гражданина. Расходы на содержание сторожа, хотя и постоянные, тоже, очевидно, не будут особенно значительными.

И еще одно обстоятельство. В Нагасаки заходят и советские торговые корабли и неизменно заходят по несколько раз в год корабли с нашими, совершающими туристские круизы, большими группами советских граждан. Посещение приведенного в порядок Русского кладбища в Нагасаки, являющегося памятником открытиям и деятельности нашего Дальневосточного флота, думается, могло бы войти в программу этих круизов и иметь серьезное воспитательное значение.

Приведением в порядок этого кладбища, думаю, должно было бы заинтересоваться Министерство морского флота.

Все сказанное здесь я вкратце изложил при отъезде из Японии нашему послу О. Трояновскому, и, как я помню, он положительно отнесся к постановке этого вопроса.

Было бы хорошо, если бы наше посольство в Японии представило полные сведения о Русском кладбище в Нагасаки, с описью всех сохранившихся могил и надгробий, надписей.

К сожалению, я, по условиям своей поездки, не имел возможности сделать такую опись и соответствующие промеры, а командированному в Нагасаки на два-три дня сотруднику посольства или консульства сделать это не представит никакого труда.

Понимая, что это вопрос частный, я все же решился поставить его, потому что, как мне кажется, он имеет и будет иметь политическое значение. Прошу рассмотреть его.

Глубоко уважающий Вас

Константин СИМОНОВ, писатель.

12 декабря 1967 года.

"Поклон писателю от живых и мертвых"

Комментарий доктора исторических наук Артема Рудницкого

На Русском кладбище в Нагасаки более 270 могил. Первые появились на горе Инаса, при буддийском храме Госиндзи, в 1858 году - в японскую землю легли четверо матросов с фрегата "Аскольд". Рядом с ними в братской могиле погребены 200 военных моряков, скончавшихся от ран во время войны 1904-1905 годов. В десятках захоронений - останки русских эмигрантов....

Бомбой по памяти

Японские традиции обязывают беречь память о предках. Сохранилось свидетельство писателя Всеволода Крестовского, который посетил Японию в 1880 году с русской военно-морской эскадрой. На кладбище были "и цветы, и пальмы, и сосны с кипарисами и туями, и иные растения, посаженные над могилами", что приятно удивило литератора. "Всех могил, - записал он в своем дневнике, - тут счетом шестьдесят, и покоятся в них под православными крестами наши матросы и офицеры... Родным и друзьям наших соотечественников, погребенных в Инасе, вероятно, отрадно будет узнать, что русское кладбище благодаря постоянному и заботливому уходу за ним наших друзей японцев содержится в отменной чистоте и прекрасном порядке. Японцы расчищают в нем дорожки, выпалывают дурную траву, подстригают деревца и нередко украшают русские могилы букетами, а их бонзы, живущие при местном кладбищенском храме, во дни, посвященные буддийской религией памяти усопших, добровольно приходят молиться и над нашими могилами. Черта весьма трогательная" .

В день атомной бомбардировки Нагасаки эпицентр ядерного взрыва находился всего в километре от кладбища. Была разрушена каменная ограда, надмогильные плиты сорваны со своих мест и разбиты. Многие надгробья и стелы оплавились от нестерпимого жара, вызванного световым излучением. Надо ли объяснять, почему в разрушенном городе восстановить после войны прежний порядок на кладбище было нелегко. Городские власти и отделение ЮНЕСКО в Нагасаки несколько раз за счет добровольных пожертвований очищали от мусора и убирали территорию. Но чем дальше, тем сильнее запустение охватывало русский погост. И если бы не оказавшийся здесь Константин Симонов...

Реакция Косыгина

Константин Михайлович с большой симпатией относился к Японии (об этом недавняя публикация "Да, враг был храбр, тем больше наша слава", "Родина" N8, 2020). Его книга "Япония 46" проникнута глубоким уважением к национальным традициям и искусству этой страны. Дважды писатель побывал и в Нагасаки: сначала в январе 1946 года, вскоре после атомной бомбардировки; второй раз - в 1967 году. Тогда и увидел, насколько сиротливо выглядит Русское кладбище. Не промолчал. Начал действовать. Сначала сказал об увиденном Алексею Косыгину в устной беседе. Потом направил ему письмо...

Глава правительства незамедлительно дал поручение министру иностранных дел Андрею Громыко, министру обороны Андрею Гречко и министру морского флота Виктору Бакаеву - "рассмотреть и представить предложения". Ведомства взялись за дело. Военные выделили средства для восстановления кладбища. Дипломаты договорились с городскими властями Нагасаки. 7 февраля 1969 года военно-морской атташе СССР в Японии капитан 1-го ранга И. Смирнов передал им чек на 2 миллиона и 400 тысяч иен (эквивалент 6 тысяч рублей) - весьма крупная по тем временам сумма.

Для японцев восстановление кладбища было делом чести.

Благодарность посла

17 ноября Смирнова пригласили на торжественную церемонию, связанную с окончанием работ. Территория была расчищена, высажены 135 деревьев, возведена новая каменная ограда, укреплены склоны горы между ярусами могил, реставрирована часовня. Настоятель храма обязался ухаживать за кладбищем. Его труд оплачивался советской стороной.

18 мая 1970 года посол Олег Трояновский написал мэру Нагасаки Ёситако Моротани: "Уважаемый г-н мэр, в 1969 г. при содействии городских властей и общественных организаций г. Нагасаки было восстановлено находящееся в Вашем городе кладбище русских воинов, пострадавшее в результате взрыва атомной бомбы. Посольство СССР в Японии выражает благодарность властям и общественным организациям г. Нагасаки за их любезное участие и принятые меры по восстановлению кладбище, а также по уходу за ним".

Увы, в официальной переписке тех лет ни разу не упоминается имя Константина Симонова...

С тех пор уже полвека Русское кладбище остается предметом особой заботы - и японцев, и российского посольства в Токио. На сайте миссии подробно рассказывается об истории погоста. Однако ничего не сказано о человеке, благодаря которому сохранена память о наших предках. Имени Константина Симонова не найти и на многочисленных интернет-сайтах, рассказывающих о Русском кладбище в Нагасаки.

Вместе с "Родиной" мы исправляем эту несправедливость, публикуя письмо Константина Симонова. Оно хранится в Архиве внешней политики Российской Федерации МИД России. Хочу выразить признательность за помощь в подготовке публикации старшему советнику Историко-документального департамента МИД России Елизавете Гусевой.

Екатерина Симонова-Гудзенко, доктор исторических наук:

"Отец ничего не забыл - ни Нагасаки, ни Севастополь"

Впервые письмо отца о состоянии русского кладбища в Нагасаки я прочитала в начале 1990-х годов, когда его уже больше десяти лет не было в живых. Предложила письмо в известный журнал, но интереса оно не вызвало, а может быть, это я недостаточно настойчиво предлагала. Поэтому очень рада публикации в "Родине". Не менее важным мне представляется комментарий А. Рудницкого о том, что после предпринятых в 1970-е годы усилий кладбище и сегодня содержится в порядке.

Думаю, отец был бы рад узнать об этом.

Он бывал в Нагасаки дважды, в 1946 и 1967 годах. Первый раз - с группой советских писателей. Город, совсем недавно переживший атомную бомбардировку, в записях КМ сохранился будто в двух лицах. Ему казалось, что Нагасаки разрушен дочиста, "но, выехав из города, мы поехали по приморской холмистой его части, и эта часть города в противоположность другой оказалась совершенно целой. Она была закрыта складками холмов, и взрыв на нее так не подействовал...

Это был живописный старый городок с кривыми, то поднимающимися в гору, то спускающимися улочками, и когда мы после долгого кружения по улицам поднялись на холм, на вершины холмиков, то увидели прекрасную панораму города, окружавших его холмов и холмиков и видневшегося на горизонте моря"¹.

Уже тогда, в дневнике 1946 года, Симонов вспомнил события из истории двух стран: "...когда-то, если не ошибаюсь, не то в 1896-м, не то в 1898-м году в Нагасакский порт приходила из Владивостока наша Владивостокская эскадра и здесь, в период замерзания Владивостокского порта, зимовала. Где-то здесь был даже поселок, где жило несколько десятков бывших русских матросов, как по-теперешнему сказали бы, невозвращенцев"².

Через двадцать лет, в поездке с женой, он фактически повторил маршрут 1946 года. Почти два дня провел в Нагасаки. Ничего не забыл, как свидетельствует письмо...

КМ часто говорил, что не стань он писателем, стал бы историком. По большому счету он им и был, историком в самом высоком понимании этого звания. Потому так удивительно перекликается с письмом о русском кладбище в Нагасаки его стихотворение "Английское военное кладбище в Севастополе", написанное в 1939 году:

• Здесь нет ни остролистника, ни тиса.
• Чужие камни и солончаки,
• Проржавленные солнцем кипарисы
• Как воткнутые в землю тесаки.
• И спрятаны под их худые кроны
• В земле, под серым слоем плитняка,
• Побатальонно и поэскадронно
• Построены британские войска.
• Шумят тяжелые кусты сирени,
• Раскачивая неба синеву,
• И сторож, опустившись на колени,
• На английский манер стрижет траву.
• К солдатам на последние квартиры
• Корабль привез из Англии цветы,
• Груз красных черепиц из Девоншира,
• Колючие терновые кусты.
• Солдатам на чужбине лучше спится,
• Когда холмы у них над головой
• Обложены английской черепицей,
• Обсажены английскою травой.
• На медных досках, на камнях надгробных,
• На пыльных пирамидах из гранат
• Английский гравер вырезал подробно
• Число солдат и номера бригад.
• Но прежде чем на судно погрузить их,
• Боясь превратностей чужой земли,
• Все надписи о горестных событьях
• На русский второпях перевели.
• Бродяга-переводчик неуклюже
• Переиначил русские слова,
• В которых о почтенье к праху мужа
• Просила безутешная вдова:
• "Сержант покойный спит здесь. Ради бога,
• С почтением склонись пред этот крест!"
• Как много миль от Англии, как много
• Морских узлов от жен и от невест.
• В чужом краю его обидеть могут,
• И землю распахать, и гроб сломать.
• Вы слышите! Не смейте, ради бога!
• Об этом просят вас жена и мать!
• Напрасный страх. Уже дряхлеют даты
• На памятниках дедам и отцам.
• Спокойно спят британские солдаты.
• Мы никогда не мстили мертвецам.

_{1. Симонов К.М. Япония. Тетрадь первая. С 26-го][ февраля 1945 г. по 1-е февраля 1946 г. Хранится в семье.}

_{2. Там же. Нагасаки служил базой русского Тихоокеанской эскадры с начала 1870-х годов и до 1898-го, когда после заключения русско-китайской конвенции и передачи в аренду Порт-Артура он стал главной опорной базой, а Нагасаки постепенно терял значение. В Нагасаки с 1858-1906 гг. существовал русский военно-морской лазарет. Все это определило существование русского поселка в городе, возможно, среди живших в нем были и невозвращенцы, как пишет Симонов. В 1945 г. поселок оказался в центре взрыва, вероятно, мало что уцелело.}