Госпитальные суда и подводная война
Деятельность госпитальных судов в условиях особого режима плавания (войн) определялась Гаагскими конвенциями 1899 и 1907 гг., гарантировавшими этому типу судов статус неприкосновенных. Такие суда должны быть ясно обозначены как госпитальные, они обязаны оказывать медицинскую помощь представителям любой нации и не могли использоваться в военных целях. В случае нарушений судно лишалось неприкосновенного статуса и могло быть уничтожено на законных основаниях. Но преднамеренная атака госпитального судна, отвечавшего всем требованиям, считалась военным преступлением.
2 февраля 1915 г. правительство Германии санкционировало ведение неограниченной подводной войны против торговых судов воюющих и нейтральных государств в водах, омывающих Великобританию. Германский морской Генеральный штаб считал, что неограниченная подводная война поможет победить Великобританию в течение шести месяцев1. 18 февраля 1915 г. командование кайзерлихмарине (германского флота) разослало директиву, которая санкционировала подводную войну против торговых судов. Документ предписывал "госпитальные суда - щадить. Они тогда лишь могут быть атакованы, когда будут открыто применяться как транспорты для перевозки войск из Англии во Францию... В случае если, несмотря на величайшую осторожность, произойдет ошибка, командир найдет защиту правительства"2.
После получения директивы немецкие подлодки потопили немало транспортных судов. Тем не менее расчеты немецких политиков и военных на нанесение британскому торговому флоту непоправимого ущерба не оправдались. Введение конвойной системы морских перевозок и упорядочение морской торговли значительно уменьшили эффективность действий германских субмарин. Однако полученный опыт германские стратеги решили распространить и на второстепенные морские театры военных действий. Именно поэтому в перископ очередного "морского волка" в марте 1916 г. в юго-восточной части Черного моря попало госпитальное судно "Портюгаль".
История парохода "Портюгаль"
Французский пассажирский пароход "Портюгаль" (принадлежавший судоходной компании Messageries Maritime) начал свое плавание как госпитальное судно Черноморского флота в конце 1915 г. после уведомления МИДом об этом турецкого и болгарского правительств. Турция и Болгария официально признали его право как госпитального3.
"Портюгаль" был окрашен в международные цвета госпитального судна: белый борт, зеленая полоса вдоль корпуса, прерываемая в трех местах на каждом борту красными крестами. В свой первый рейс в таком качестве "Портюгаль" отправился 14 февраля 1916 г. Прибыв из Одессы в Батум, он вошел в оперативное подчинение коменданта Михайловской крепости и одновременно начальника Приморского отряда Кавказской армии генерал-майора В.П. Ляхова. С этого момента судно стало курсировать вдоль побережья Лазистана (турецкая область, занятая русскими войсками), принимая с прибрежных эвакуационных пунктов раненых и больных4.
Вынужденная остановка
15 марта "Портюгаль" вошел в Батумский порт и высадил на берег 610 раненых (включая турок)5. Экипаж стал готовиться к очередному рейсу. Начальник Приморского отряда генерал-майор Ляхов ожидал прибытия транспорта в порт города Оф к 6 часам утра 17 марта для срочной эвакуации 200 раненых6.
В 18 часов 30 минут 16 марта 1916 г. "Портюгаль" снялся с якоря и вышел из Батумского порта к месту назначения в Оф. За собой судно буксировало три плоскодонных бота и паровой катер, предназначенные для перевозки эвакуируемых с берега. Ранним утром 17 марта "Портюгаль" проследовал мимо города Ризэ, однако в районе мыса Фиджие (Фиджи) судну пришлось застопорить ход, так как коменданту транспорта старшему лейтенанту А.Н. Тихменеву доложили, что из-за высокой скорости волна от гребного винта захлестнула один из ботов. Находившиеся в нем три матроса оказались в воде, а еще один успел перескочить в соседний бот.
Встав в пяти - семи7 милях от берега, напротив селения Фахтия, команда "Портюгаль" приняла на борт трех матросов, спасенных с помощью парового катера, и стала ожидать завершения откачки воды из полузатонувшего бота. Было около 8 часов утра, большая часть команды и персонал госпиталя находились на верхней палубе. "Сестры милосердия, в своих обычных нарядах, белых повязках на голове и со знаками Красного Креста на погонах и фуражках, столпились у кормы и следили за работой по отливу воды", - отмечалось в отчете следственной комиссии8.
Подлая атака
В тот момент, когда бот был осушен, один из вахтенных матросов увидел перископ подводной лодки и криком оповестил об обнаружении. Командир немецкой подлодки U-33, вплотную подошедшей к госпитальному судну, капитан-лейтенант Конрад Гансер видел в перископ опознавательные знаки Красного Креста на борту и дымовых трубах. Тем не менее он вывел подводную лодку на позицию для торпедной атаки. Дальнейшие события, со слов капитан-лейтенанта Тихменева, развивались так: "В это время я увидел перископ, двигавшийся по направлению от носа судна, обращенного на SW к правому траверзу. Не доходя до траверза, перископ скрылся и на траверзе снова появился. Видя некоторую нервность и общее внимание, обращенное на подводную лодку, я стал успокаивать команду и советовал не обращать внимания на подводную лодку. Команда продолжила свое дело до тех пор, пока снова не было возгласа - "мина". Я увидел след мины, направлявшейся прямо в середину судна. Полагаю, мина ударила между машинным и кочегарным отделениями и, вернее, даже в заднюю кочегарку. Послышался глухой взрыв или, вернее, сильный удар, будто в борт ударили громадным молотом. Сейчас же после удара судно начало в средней своей части ломаться, и очень быстро верхняя палуба стала покрываться водой. От этого корма и нос стали подниматься вверх. От момента взрыва до полного погружения прошло не более минуты..."9
Спасаясь, наиболее решительные и смелые прыгали с носа и кормы в воду, стараясь отплыть как можно дальше от тонущего судна, чтобы не быть втянутыми в формирующийся водоворот. В этот момент произошел взрыв судовых паровых котлов. Те, кто не смог перебороть страх и до последнего оставался на верхней палубе, в момент взрыва котлов были выброшены по инерции в море, а остальные ушли под воду с обломками судна. "Портюгаль" затонул в 8 часов 22 минуты утра, продержавшись на поверхности воды около полутора минут.
Помощь "Сметливого"
В критически важные первые минуты ситуацию спасло наличие ботов и парового катера, с помощью которых удалось поднять из воды большую часть плававших людей. Благодаря счастливому стечению обстоятельств в момент потопления госпитального судна рядом оказался миноносец "Сметливый" под командованием старшего лейтенанта М.И. Бужинского.
В показаниях следственной комиссии он отметил: "Ранним утром 17 марта 1916 г. я прикрывал десант на Офу. В это время я увидел вышедший из-за мыса Фиджи "Портюгаль". Я его увидел на расстоянии не более восьми миль от миноносца... Я заметил, что с "Портюгаль" что-либо случилось: он застопорил машины и стал носом в море. Я немедленно пошел к "Портюгаль" и на полпути приблизительно пробил боевую тревогу, не зная, что я обнаружу... Когда я подошел на 200 саженей, раздался взрыв и из середины судна показался столб черного дыма. Не было сомнений, что пароход взорван. Я сейчас же приказал спускать все шлюпки, их у меня на миноносце всего три... В это время "Портюгаль уже был сломан пополам и погружался. Через минуту обе половины сломанного судна сошлись палубами и со страшной быстротой корпус судна скрылся под водой. Когда "Портюгаль" ломался и погружался в воду, я услышал второй глухой взрыв, очевидно, от взрыва котлов..."10
Командир "Сметливого" быстро определил, что причиной взрыва был не подрыв на мине, а торпедная атака. Осмотрев водную гладь, старший лейтенант Бужинский на удалении в 500 саженей (чуть более 1 км) увидел бурун11 от перископа подводной лодки. Она удалялась от места атаки в сторону Трапезунда, но капитан-лейтенант Гансер продолжал наблюдать за обстановкой в перископ. Установив примерное местоположение неприятельской подлодки, командир миноносца приказал открыть беглый огонь из орудий. Было выпущено около 25 снарядов. "Были ли попадания - сказать нельзя, во всяком случае было накрытие местности, где я видел перископ. После трех или четырех выстрелов перископ уже стал невидим, и по всей вероятности, лодка спрятала перископ под воду"12.
Спустя час выживших доставили на берег. Там их обогрели у костров и на прибывших тральщиках перевезли в Ризе, а оттуда на минном заградителе "Великий князь Константин" - в Батум. По первоначальной информации, из 273 человек, находившихся на борту, выжили 158, а 115 человек числились без вести пропавшими13. Эти данные спустя несколько дней попали в прессу и стали фигурировать как официальные. Однако более точные подсчеты Российского общества Красного Креста свидетельствовали, что погибли 85 человек14.
Виновник остался безнаказанным
Вопиющий случай нарушения международного права получил широкую огласку в прессе стран Антанты. В свою очередь в прессе стран Четверного союза появились статьи, в которых отвергались все обвинения и выдвигались встречные. Австрийские газеты разместили материалы, повествовавшие о том, что в марте 1916 г. французская субмарина потопила в Адриатическом море госпитальное судно "Электра". Турецкие и болгарские издания с подачи Берлина опубликовали сфабрикованные результаты якобы проведенного расследования, из которых следовало, что госпитальное судно "Портюгаль" использовалось для перевозки войск и поэтому являлось законной военной целью15.
В связи с образованием Международной смешанной комиссии о военнопленных16, заседание которой должно было состояться в начале мая 1916 г. в Стокгольме, решено было потребовать от представителя германского Красного Креста Рудольфа Г. Петерсена выразить сожаление по поводу потопления судна. Российское правительство готово было организовать его поездку на место потопления для выяснения всех обстоятельств. Немцы на это не пошли. Коллективное заявление немецкого, австрийского и венгерского обществ Красного Креста от 11 мая 1916 г. гласило, что "российские требования напрямую противоречат официальным турецким отчетам и являют собой не что иное, как лживое притворство, единодушно отвергнуты"17.
Призвать к ответственности виновника военного преступления или добиться формальных извинений германского правительства не удалось. Капитан-лейтенант К. Гансер настаивал на правомерности своих действий и получил полную поддержку командования кайзерлихмарине. Он продолжил службу на Черном море вплоть до марта 1917 г., а затем уже принял командование подводной лодкой U-156, действовавшей в водах Северного моря18. Лишь страны Антанты признали капитан-лейтенанта Гансера военным преступником. Но после Первой мировой войны ему удалось избежать наказания и благополучно выйти в почетную отставку.
Недостроенный памятник
По инициативе Главного Управления Красного Креста был организован всероссийский сбор средств для оказания помощи семьям погибших. Возник особый комитет под председательством князя Н.П. Урусова, который по мере поступления денежных средств выдавал нуждающимся семьям небольшие разовые пособия19. Московские городские власти согласились увековечить память погибших и возвести на столичном Братском кладбище памятник. Городская Дума выделила 25 000 рублей на его строительство. На состоявшемся конкурсе победил проект скульптора И.Д. Шадра (Иванова-Шадра) под названием "Памятник мировому страданию". Однако после Февральской революции финансирование работ прекратилось, и проект не был реализован20.
Потопленное в нарушение всех международных конвенций в марте 1916 г. госпитальное судно "Портюгаль" пополнило печальный список военных преступлений, совершенных кайзерлихмарине в период Первой мировой войны. Вероломство К. Гансера не только привело к гибели 85 членов команды и представителей Красного Креста, но и наглядно продемонстрировало, как легко в условиях тотальной войны конфликтующие стороны отказывались от декларируемых принципов гуманности.
1. Шталь А. Развитие методов операций подводных лодок в войну 1914-1918 гг. на основных морских театрах. М., 1936. С. 58-60.
2. Там же. С. 61.
3. РГВИА. Ф. 2031. Оп. 2. Д. 563. Л. 149 об.
4. Там же.
5. В соответствии с Гаагской конвенцией на судне имелась отдельная палата для транспортировки раненых военнопленных.
6. РГВИА. Ф. 2031. Оп. 1. Д. 922. Л. 245-246.
7. В показаниях капитана судна указывается на то, что "Портюгаль" находился в 2-3 милях от берега.
8. РГВИА. Ф. 2031. Оп. 2. Д. 563. Л. 150 об.
9. РГАВМФ. Ф. 716. Оп. 1. Д. 199. Л. 42 об.
10. РГВИА. Ф. 2031. Оп. 2. Д. 563. Л. 160 об-161.
11. Бурун - пенистая масса воды на гребне волны.
12. РГВИА. Ф. 2031. Оп. 2. Д. 563. Л. 161 об.
13. ГАРФ. Ф. 642. Оп. 1. Д. 432. Л. 1 об.
14. Там же. Л. 152 об.
15. Nachtigal R. Rußland und seine österreichisch-ungarischen Kriegsgefangenen (1914-1918). Remshalden, 2003. S. 123-126.
16. В ее состав вошли представители Красного Креста России, Германии и Австро-Венгрии.
17. Цит. по: Эггер М. Дипломатическое урегулирование проблемы военнопленных на Восточном фронте (на примере четырех конференций Красного Креста в Стокгольме в 1915-1917 гг.) // Первая мировая война, Версальская система и современность. Сб. статей. СПб., 2014. С. 78.
18. Hodos P.-N. The Kaiser`s Lost Kreuzer: A History of U-156 and Germany`s Long-Range Submarine Campaign Against North America, 1918. Jefferson, Norh Carolina, 2018. P. 51-52.
19. Помощь семьям погибших на "Португалии" // Трудовая помощь. 1916. N 4. С. 309.
20. Архитектура Москвы 1910-1935 гг. / Комеч А.И., Броновецкая Н.Н. М., 2012. С. 59-62.