Это были лётные краги, а в них записка:
"Кто остался в живых, прошу сообщить о моих родителях. В четыре часа вернусь. Дима".
Первый пришел
У Степана Павловича и Натальи Моисеевны Пляц было семеро детей: дочка Нина и шестеро сыновей. Четверо из них (Дмитрий, Леонид, Михаил и Иван) были авиаторами. Тот самый Дмитрий - второй по старшинству. Это он проторил братьям дорогу в небо. Еще за 14 лет до войны, окончив лётное, стал испытателем. Летал с легендарными В. Чкаловым, В. Коккинаки, И. Мазуруком...
А тогда он сдержал обещание. Посадив самолет на соседнем аэродроме, вечером был дома. Живы в семье к тому моменту были не все. Старшего сына Тимофея, служившего писарем в немецкой комендатуре, немцы расстреляли за связь с партизанами.
Но все равно: гуляла вся деревня - Дмитрий Пляц был первым, кто вернулся с войны. Пусть пока и на один вечер!
600 вылетов на брата
Книга "Памяти Толочинского района" дает удивительную цифру: за время войны четыре брата совершили 2485 боевых вылетов. Дмитрий, Леонид и Михаил были бомбардировщиками: громили врага в Сталинграде, на Курской дуге, в Крыму, освобождали родную Беларусь... Иван был техником, готовил боевые машины к полетам. Не раз летал через линию фронта на партизанские аэродромы ремонтировать поврежденные самолеты. А под Новгородом, когда случилась потребность, 21 раз садился в самолет на место штурмана...
Народная молва наградила семью Пляцов 50 боевыми орденами и медалями. Вряд ли это далеко от истины.
А самую драгоценную награду на войне отхватили Леонид и Михаил. Они женились на... летчицах! А женами их стали Герои Советского Союза Раиса Аронова и Руфина Гашева из легендарного женского авиаполка Марины Расковой.
Такая вот семейная эскадрилья!
Ключи от свободы
Когда немцы пришли в Озерцы, Степана Павловича Пляца не тронули. Может, пожалели старика, а может учли, что Тимофей служил у них в штабе. Хотя, если б знали, что младший сын, 15-летний Толик ушел к партизанам - не пощадили бы...
А Озерцы, благодаря местной лесопилке, по сути, превратились в концлагерь. На ней с утра до ночи работали военнопленные. Рядом, за колючей проволокой их и содержали.
Озерчане помогали пленным: кто хлебом, кто рубахой...
Немцы собирались обосновываться в Озерцах надолго. Открыли казино, решили строить баню. Вызвался помочь им дед Степан, набрал бригаду из пленных. Бригада сдружилась, дед их подкормил, приодел... А к летчику Льву Косенко, естественно, проникся особой симпатией. С ним-то дед, всю жизнь увлекавшийся починкой замков, и додумался сделать копию ключей от ворот концлагеря.
В ночь, когда немцы устроили банкет по какому-то случаю, 28 военнопленных пустились в побег...
В Белорусском госархиве кинофотодокументов есть фильм от 1966 года "Орлиная криница", где одна из глав посвящена трогательной послевоенной встрече летчика Льва Косенко и семьи Пляцев. Больше года пилот воевал в партизанском отряде "За Родину", а потом вернулся в летный полк.
Летающая деревня
Ныне в Озерцах на том месте, где стоял дом семьи Пляц, только кусочек их сада с тремя яблонями. Зато по соседству живет Петр Тимофеевич Плешко, родители которого дружили с Пляцами. Мой собеседник родился через восемь лет после Победы. Помнит многое...
- Братья собирались на День Победы у себя в саду, - Петр Тимофеевич водит меня по местам своего детства. - Приедут со всех сторон на "Волгах", поставят столы под яблонями, скинут парадную форму, наденут фронтовые гимнастерки и гуляют. Мы пацаны, висим на заборах, от орденов и звезд Героев дух захватывает. Помню, на их гимнастерках следы от выгоревших парашютных лямок - раньше ведь одежды было немного, поэтому армейскую берегли.
- Песни, тосты?
- Конечно! Все высокие, красивые... Дядя Миша вечно улыбался, он никогда не был серьезным, рот не закрывал, меня звал: давай сюда! А дядя Леня, наоборот, был серьезным, он же в полярной авиации потом служил. Она, наверное, предполагает суровость. Иван Степанович был самым добрым: все у моей матери интересовался, как дети? А Руфина и Раиса выглядели простыми крестьянками, никакой звездности, все время хлопотали: мама, чем помочь? Вот Дмитрия старшего я никогда не видел...
- Степан Павлович, наверняка, во главе стола?
- Нет. Он скромный был. Никогда не лез на рожон. Наоборот. И вообще мужик себе на уме. У него дар был, он умел на воде из криницы что-то шептать и порчу снимать. Мне родители рассказывали, что он меня спас, когда в малолетстве меня старуха сглазила. Температура, потеря сознания... Вот в меня такую воду и влили, расцепив ножом зубы. Он многим помогал. Сыновья-летчики его стыдили: отец, это предрассудки, позоришь нас! А он лишь улыбался: воды в кринице на всех хватит...
Вообще он мне казался вечным, бессмертным, но заболел сахарным диабетом. Дети его в Москву - на лечение, но опоздали. Сначала потерял одну ногу, ходил на костылях, а потом вторую и последние семь лет уже катался на платформочке на подшибниках с деревянными толкателями в руках.
Эх, скольким же людям он помог! И каких сыновей вырастил!
... Мы ходим с Петром Тимофеевичем по деревенскому кладбищу, он то и дело останавливается: вот летчик лежит, а вот этот до большой летной должности дослужился. Я ведь и сам, говорит, много лет командиром вертолета Ка-26 был, пока Союз не развалился и пришлось искать другую специальность...
- Сколько же из одной деревни авиаторов вышло?
- Как-то считал, полтора десятка. Вирус у нас видать тут был летный.