Для Ларисы Коповой, научного сотрудника музея "Дорога жизни" в Осиновце, историческое затейливо переплелось с личным. Ее отец Юрий, а по документам - Шакирдян Мубаракдянович Сулейманов, русский, появился на свет внутри маяка, во время бомбежки в 1942 году. Схватки у его матери начались на самом верху маячной винтовой лестницы - 640 ступеней, 74 метра высоты, когда маяк-гигант от взрывов ходил ходуном.
Это сейчас Осиновец - дачное место, безлюдное в межсезонье. А в войну здесь одновременно находились тысячи людей: военные, медики, шоферы, работники службы обеспечения, железнодорожники. И отец, и мать Юрия-Шакирдяна трудились во имя Дороги жизни. Она - в медицинской палатке на берегу, он - ремонтником, восстанавливающим железнодорожные пути после бомбежек.
Зинаида + Мубаракдян = любовь навсегда
Неподалеку от Осиновца, на Ириновском кладбище, есть современная могила, в которой похоронены супруги Зинаида и Мубаракдян. С одной стороны памятника - исламский полумесяц, с другой - православный крест.
- Моя бабушка Зинаида - уроженка Псковской губернии, православная, хоть и комсомолка. В 1933 году, когда страну накрыл большой голод, семья перебралась поближе к Ленинграду, в Осиновец. Юная Зинаида сначала работала нянькой у нэпмана, потом проводницей на железной дороге, - рассказывает Лариса Коповая.
У Мубаракдяна, уроженца Казани, мусульманина, голод 30-х годов унес родителей, и казанский сирота уехал к брату в Ленинград. Работал в каменоломне, где случайный осколок повредил правый глаз, и юноша перестал им видеть. Затем молодой инвалид устроился путевым обходчиком на железную дорогу, где и познакомился с улыбчивой яркой Зиночкой, любившей танцы и туфли на каблуках. Против их брака были родственники с обеих сторон. Но они все равно поженились в 1940 году и построили дом в Осиновце. А Мубаракдяна местные переименовали в Степана.
Бидончик с клюквой
С началом войны Мубаракдян работал ремонтником, восстанавливающим железнодорожные пути после бомбежек. Бомбили район люто. Зинаида - в медицинской палатке на берегу. Стирала бинты, помогала раненым, поила кипятком и брусничным отваром и бойцов, и шоферов с Дороги жизни. 8 сентября 1941 года, в ночь, прямым попаданием был уничтожен их дом на берегу. Они едва успели выскочить - босые, в нижнем белье. Пришлось выкопать в лесу землянку и переселиться в нее. Осенью же выяснилось: Зина ждет ребенка. Измученная голодом и страхом, одетая во что-то даденное соседями, она уже с трудом находила в себе силы добраться от палатки до землянки.
- Шоферы ее жалели, некоторые делились с ней галетой (им в рейс выдавали по три галеты). А один из них привез небольшой бидончик с замороженной клюквой. Бабушка отнесла его в свою землянку, поставила под нары и потихоньку отколупывала ножом кислые ягоды, подолгу рассасывая во рту. Она потом говорила, что те ягоды давали витамины, что и позволило выносить ребенка, - говорит Лариса Коповая.
Самое страшное воспоминание того времени у будущей матери - даже не бомбежки, а дорога от палатки до землянки. Идти приходилось через железную дорогу: а там были штабеля трупов ленинградцев. Метель, мертвецы, а в середине их лежала женщина с ярко-рыжими волосами, развевающимися на ветру. Это и запомнилось Зинаиде.
Юрий-Шакирдян
30 мая 1942-го. Очередная бомбежка. Зина поняла, что не успевает в укрытие, что единственное спасение - маяк (в него немцы не целились, рассчитывая, прорвав оборону, использовать для себя). Она и другие следом кинулись к нему, быстро взобрались по ступеням. Разрывы следовали за разрывами: огромная конструкция закачалась. Страх. Рядом с Зиной стояла соседка, успокаивала, сжала рукой Зинино плечо. Кстати, у новорожденного сына потом с удивлением увидели на плече огромную родинку - как человеческую пятерню. Какие чувства жили в Зине, как ощущала она всем своим худеньким телом качания маятника жизни-смерти, как это передалось малышу, остается только догадываться. И Зиночка осознает: начались роды, преждевременные, на восьмом месяце. Зиночку по лестнице, передавая из рук в руки, спускают вниз, огораживают кусочек пространства, и Зиночка рожает сына. Но и на этом ужасы дня не закончились. После бомбежки Зиночку с новорожденным отправляют в госпиталь в близлежащей Борисовой Гриве. Только зашла она в больничный барак - снова налет. И все видят: нашего летчика подбивают и самолет падает - как раз сюда. Все - врассыпную. У Зины нет сил, и она, схватив в охапку ребенка, прячется под металлический медицинский стол.
- А самолет рухнул недалеко от барака, от удара снесло крышу, выбило двери. Когда из обгоревшего самолета вынули тело летчика, то нашли документы. Его звали Юрий. И бабушка до конца жизни свято верила, что тот Юрий спас ей и ребенку жизнь, уведя самолет в сторону, - поясняет Коповая. Когда родственники мужа Зины стали настаивать, чтобы сына назвали татарским именем, Зина согласилась, но добавила, что ребенок для нее будет Юрием. Так появился Юрий-Шакирдян.
"Я росла под военные марши"
После войны жизнь Зинаиды и Степана-Мубаракдяна складывалась счастливо. Снова отстроились, у них появились еще дети: две дочери и четыре сына. Старший, Юрий-Шакирдян, будущий отец Ларисы Коповой, стал музыкантом-самоучкой, выучив нотную грамоту и где-то добыв трубу. Отслужил срочную, да так и остался в армии. И главной его задачей стала организация оркестров. Когда служил в Сибири, познакомился с сиротой Валентиной, которая в четыре года осталась без родителей. Две судьбы, опаленные войной, пересеклись. Юрий-Шакирдян и Валентина поженились, переехали в Осиновец. Юрий-Шакирдян, родившийся в Осиновецком маяке, всю жизнь отдал армии, ибо считал святым защиту Родины. Они с женой вырастили сына и дочь.
"Я выросла под звуки военных маршей", - с гордостью говорит Лариса Шакирдяновна. Cостояние здоровья Юрия-Шакирдяна сейчас плохое: инсульт. Родные, полагая, что он как-то сможет играть на музыкальных инструментах, купили ему трубу. Не смог, но все вспомнил, и по щекам покатились слезы. Сегодня об Осиновце и его роли в Дороге жизни рассказывает экскурсантам Лариса Шакирдяновна. И надеется, что когда-нибудь энтузиасты создадут здесь экспозицию под открытым небом - с восстановленными землянками, в которых, так же, как ленинградцы, мерзли, голодали, работали и не сдавались смерти жители Осиновца. Ведь маяк по-прежнему светит, указывая путь не только кораблям, но и людским душам.