При этом дискриминация нерусских считалась закоренелой хронической болезнью как Российской империи, так и Советского Союза, своего рода родовым свойством русской цивилизации. Эта концепция занимает ведущее место в современной историографии бывших союзных республик1.
В статье предпринята попытка проверить эту концепцию.
Власть и этносы
Опираясь на данные первой всеобщей переписи населения 1897 г. и всесоюзных переписей населения 1926, 1959, 1979 и 1989 гг.2, мы предлагаем оценить степень и динамику этнополитического неравенства в течение советского периода по степени присутствия нерусских этносов в государственном управлении, в законодательных учреждениях, в органах правопорядка и суда в стране в целом и в союзных республиках.
Для оценки степени неравенства при комплектовании структур управления используется индекс этнополитической представленности, или репрезентативности (далее ИЭПР), - соотношение процента представителей этноса среди управленцев и среди всего самодеятельного населения.
Если индекс равен 1, то права этого этноса при формировании органов управления адекватно учтены. Единица (1) является демократической нормой.
Если индекс больше 1, то этнос сверхпредставлен во властных структурах.
Если индекс меньше 1, то этнос недопредставлен во властных структурах.
Индекс позволяет измерить степень политического неравенства этносов при формировании органов власти и ранжировать их по уровню дискриминации.
Оценим динамику этнополитической представительности по стране в целом (табл. 1).
Выдвигались, пока не сравнялись
В 1897 г. нерусские народы участвовали в комплектовании властных структур, хотя и непропорционально своей численности, меньше, чем русские, в 2,3 раза (1,43 : 0,61 = 2,3).
В 1926 г. их представительность повысилась во всех структурах власти, и в последующем эта тенденция набирала силу.
К 1989 г. неравенство минимизировалось: ИЭПР у нерусских равнялся 0,93, у русских - 1,06.
В разных сферах управления неравенство преодолевалось различными темпами. В госаппарате равенство стало фактом уже в 1959 г. В аппарате общественных и партийных организаций, в органах правопорядка и суда нерусские были представлены чуть хуже русских.
В различных эшелонах власти степень их репрезентативности была различной, но неравенство везде постепенно преодолевалось (табл. 2).
Оценим теперь участие нерусских народов и русских в управлении (табл. 3).
В 1897 г. нерусские участвовали в управлении, хотя их доля была в 2 раза меньше чем у русских, - 32,2 % против 67,8 %. В национальной политике Российской империи Центр всегда опирался на местные элиты3, но не ставил цель огосударствить межэтнические отношения, наделить государственным суверенитетом народы, проживавшие в "национальных окраинах", прекрасно сознавая опасность такой политики для единства страны.
Советская Москва стала последовательно утверждать пропорциональный принцип формирования органов управления кадрами коренных этносов. Вследствие этого доля нерусских в управлении в целом по стране росла. Но она, как правило, оставалась ниже 50, так как вплоть до 1991 г. процент русских в населении страны был выше половины. Причем процесс коренизации - так называлось повышение роли нерусских народов в управлении - происходил неуклонно и с ускорением во времени.
При сохранении СССР и темпов роста доли нерусских в управлении уже в 2009 г. им принадлежало бы большинство во всех структурах власти.
Повышение политического статуса касалось всех нерусских народов (табл. 4).
Коренизация как дерусификация
В управлении "тюрьмой народов", как теперь называют Российскую империю историки бывших союзных и некоторых автономных республик4, из 118 народов, учтенных переписью 1897 г., 97 имели в органах управления хотя бы одного представителя, включая алеутов, гиляков, камчадалов, поляков, тунгусов, цыган, чеченцев, эскимосов, якутов. Более 10 представителей имели 79 народов, более 100 - 55 народов и более 1000 - 22 народа. В органах власти участвовали 2587 евреев, в т. ч. 7% за пределами черты оседлости5.
Среди чиновников процент нерусских (в основном они работали в структурах местного управлении) был значителен - 32,2. Но в регионах, вошедших после образования СССР в состав союзных республик, в управлении численно преобладали нерусские, составляя 56,5% всех чиновников. Этот факт доказывает: в "национальных окраинах" центральное правительство опиралось на местные элиты. В советскую эпоху их присутствие в органах управления еще более возросло, и к 1979 г. они были представлены, как правило, пропорционально своей численности, причем во всех эшелонах власти.
Коренизация происходила во всех союзных и автономных республиках как украинизация на Украине, белорусизация в Белоруссии, башкиризация в Башкортостане, туркменизация, узбекизация, татаризация, якутизация и т.д. только с разной интенсивностью. Оборотной стороной коренизации была дерусификация - во всех союзных республиках, включая Российскую Федерацию, наблюдалось вытеснение русских из органов управления (табл. 5).
В наименьшей степени оказалась дерусифицирована Россия.
В ней в 1897-1989 гг. процент титульного народа (русских) среди чиновников понизился с 89,3 до 81,6, хотя в населении РСФСР повысился с 80,5 до 81,5. Напротив, доля нерусских в управлении поднялась с 10,7 до 18,4 %.
Вытеснение русских из органов власти в республиках происходило интенсивнее. К 1979 г. в 5 из 14 союзных республик (Азербайджане, Армении, Грузии, Казахстане и Эстонии) русские были недопредставлены, а в 12 из 14 союзных республик титульные этносы преобладали во властных структурах как в абсолютном, так и в процентном отношениях и полностью контролировали управление. Лишь в Казахстане и Киргизии титульные этносы не располагали большинством (по причине низкой доли в населении), но и в них во всех органах власти русские находились в меньшинстве.
К 1989 г. во всех союзных республиках представители титульного этноса заняли господствующие позиции среди руководителей высшего звена как в производственных отраслях, так и в непроизводственных сферах (финансах, торговле и др.) народного хозяйства, а также в культуре, науке, в образовании, медицине и т.д. (табл. 6).
"Тюрьма народов" как "колыбель наций"
Проведенное исследование приводит к двум принципиальным выводам:
1) объективно и по большому счету Советский Союз был не "тюрьмой народов", а "колыбелью наций", "питомником" для выращивания национальных государств;
2) распад Советского Союза имел объективные предпосылки, сложившиеся под влиянием национальной политики Центра, ставившей целью коренизацию управления, институциализацию этничности как политической категории, выравнивание уровней развития союзных республик и обеспечение их ускоренной модернизации за счет наиболее продвинутых и богатых ресурсами республик, прежде всего РСФСР.
Всесторонний прогресс республик привел к возникновению и развитию образованных и квалифицированных национальных кадров. Коренизируя управление, Москва стимулировала формирование в республиках современных национальных элит. Между тем национальная элита, госаппарат и управляющий класс справедливо считаются атрибутами любого национального государства. При наличии территории (с официально признанными границами и населением), государственной символики и конституции (в 1924 г. наделившей союзные республики суверенитетом и правом на самоуправление вплоть до отделения), они к 1979 г. стали обладать всеми атрибутами реального государства, а титульные этносы "превратились" в настоящие нации.
Произошла фактическая суверенизация республик, которую в принципе можно было оформить де-юре. При желании или необходимости союзные республики могли отделиться от СССР и существовать независимо.
После этого судьба Советского Союза оказалась во власти национальных элит и зависела от конъюнктурных обстоятельств.
Соблазны национальных элит
Принципиальным стал вопрос о реальных и воображаемых выгодах (в широком смысле) и привлекательности отделения или сохранения союза. В рамках единого государства в период своего созревания, стабильности и процветания Советского Союза республики быстро и успешно развивались. Но в экстраординарных условиях кризиса советской системы в 1980-е гг. у национальных элит появились как реальная возможность, так и соблазн отделиться, найти свой выход из кризиса и пойти к благосостоянию своим путем.
Взрыв национализма, подтолкнувший республики к отделению, произошел в результате политической мобилизации этносов, проведенной национальными элитами.
Прогнозы всесоюзных лидеров в национальном вопросе оказались несостоятельными. Они были уверены, что проект суверенизации республик исключает саму возможность возникновения националистических движений в СССР, потому что он удовлетворял коренные экзистенциальные потребности и пожелания трудящихся всех народов. Однако лидеры не учли имманентное стремление национальных элит к суверенитету - только он давал им полноту власти над населением и ресурсами республик. До 1980-х гг. республиканские элиты были лояльны Москве, так как идентифицировали себя с единой советской номенклатурой. С 1980-х гг., после того, как национальные элиты сформировались, положение стало изменяться. У них появились претензии на власть и собственность в республиках, что стимулировало развитие центробежных тенденций.
Элиты стали тяготиться зависимостью от Москвы, не желая, как выразился первый секретарь ЦК компартии КазССР Н. А. Назарбаев в 1990 г., дольше "оставаться вотчиной центральных властей"6.
Исчерпанный потенциал
Дезинтеграция СССР справедливо оценивается как геополитическая катастрофа мирового масштаба. Она привела к нарушению геополитического равновесия в мире, к разрыву экономических связей между бывшими республиками, к возникновению и эскалации враждебности и насилия между бывшими "братьями по оружию", к вынужденным переселениям миллионов людей. Все республики испытали в большей или меньшей степени кризис экономики, культуры и во многих случаях обеднение или даже обнищание. Однако для объективной оценки последствий распада необходимо принять во внимание и другие обстоятельства не только в краткосрочной, но и в долгосрочной перспективе.
Потенциал для сохранения и развития СССР в существовавшей на 1991 г. форме был исчерпан. Союз в обозримом будущем все равно должен был прекратить свое существование. Это подтверждает прошедшее после распада тридцатилетие.
На территории Советского Союза возникло 15 формально независимых государств, элиты которых, за исключением, может быть, одной, видят в СССР лишь тягостный контекст, в котором просыпалась, зрела, боролась за независимость та или иная нация. Практически везде в той или иной степени была реанимирована парадигма "Россия - тюрьма народов". Элиты и по их желанию национальные историки отказываются от общего с Россией прошлого и стремятся ее опорочить, обвиняя в геноциде, колониальном захвате, оккупации, уничтожении самобытности добровольно присоединенных или аннексированных народов.
Почти везде после распада СССР национальные элиты развязали антирусскую кампанию, которая в мягкой форме продолжается: русскоязычные граждане выдавливаются из органов управления, суда, просвещения, науки и вообще со всех статусных должностей и принуждаются к эмиграции; русский язык настойчиво убирается из публичного пространства, произошел или происходит переход на латиницу в Молдавии (1989 г.), Азербайджане (1992 г.), Туркменистане и Узбекистане (1993); запланирована латинизация алфавита в Казахстане и на Украине; в Таджикистане в конце 1980-х гг. начался переход на арабицу; декириллизация до недавнего времени наблюдалась даже в Белоруссии.
За разговорами о латинизации как "переходе на язык интернета, мировой науки и культуры" скрывается как минимум желание выйти из русского мира. СМИ и национальные историки внушают своим гражданам мысль, что до захвата или оккупации Россией их предки, если не всегда процветали, то во всяком случае жили благополучнее россиян, что во всех прошлых и нынешних невзгодах республики виноваты только русские, коммунисты и социализм, что настоящие трудности являются последствиями зависимости от СССР.
Но показателен и опрос общественного мнения в России, проведенный в феврале 2020 г. Левада-центром (признан иностранным агентом): 75% россиян считают советскую эпоху лучшим временем в истории страны, 65% сожалеют о распаде СССР, но только 28% согласны его восстановить; 58% выступают за "особый путь" и 10% - за западноевропейский вариант развития7. Похожие результаты дал опрос, проведенный ВЦИОМ пятью годами ранее, в декабре 2016 г.8
В то же самое время ВЦИОМ опросил жителей 11 бывших союзных республик (кроме прибалтийских и Туркмении), которые дали похожие результаты9.
Это говорит о том, что нежелание восстановить СССР было высказано не под влиянием сиюминутного настроения, а являлось достаточно стойким убеждением как россиян, так и граждан других республик.
СССР не выдержит пятнадцатерых
Немало российских исследователей резонно полагают, что союзные республики-доноры (в первую очередь Российская Федерация) к концу 1980-х гг. истощились и не могли в прежних размерах финансировать ускоренную модернизацию республик-реципиентов в ущерб себе10.
От себя добавим, что сохранение Союза на прежних принципах угрожало его единству в прямом экзистенциональном смысле.
Дело в том, что демографическая модернизация в России и других христианских союзных республиках началась в середине XIX в. и завершилась в 1950-1960-х гг., а в мусульманских республиках началась при советской власти и затронула их слабо11. В результате в первых рождаемость была взята под контроль, в 1970-1994 гг. снизилась до уровня, обеспечившего простое воспроизводство населения, а с 1995 г. упала ниже этого уровня, что привело к депопуляции. Напротив, в мусульманских республиках демографический переход не завершился - смертность резко снизилась, а рождаемость осталась высокой, вследствие чего население быстро увеличивалось в годы советской власти и до сих продолжает расти высокими темпами (табл. 7).
По этой причине усилился дефицит ресурсов, который в СССР покрывался из союзного бюджета в ущерб населению христианских республик. При сохранении СССР на прежних принципах уже в ближайшие после распада 20-30 лет - 2010-2020 гг.! - перенаселение в мусульманских республиках при депопуляции в христианских создало бы серьезные экономические проблемы, в особенности для России, являвшейся главным донором.
По факту (табл. 7) в 1991-2019 гг. население в мусульманских государствах возросло на 43%, а в христианских сократилось на 7%, в том числе в России - на 1%. В дальнейшем, как показывает научный прогноз демографов, ситуация будет ухудшаться. Через 30 лет, в 2050 г., в мусульманских республиках население увеличится еще на 24%, а в христианских снизится на 9%. Высокие темпы роста населения в мусульманских республиках не соответствуют их социально-экономическим возможностям - экономика не может обеспечить новые поколения работой, а государство - выполнение принятых социальных обязательств. Отсюда перенаселение и безработица, большие проблемы в системе здравоохранения, образования и всей социальной сфере, снижение душевых доходов, а также эмиграция граждан, не принадлежащих к титульному этносу, и миграция молодежи титульных народов за рубеж на учебу и работу (с риском не вернуться на родину).
Прогноз ООН на ближайшее десятилетие негативный - бедность будет расти12. Комплексный кризис чреват социальной нестабильностью и недовольством населения. Если говорить конкретно. В 1958 г. женщины в мусульманских республиках за свою жизнь рожали с среднем 4,7 ребенка в 1991 г. - 3,8, в то время как в христианских республиках - соответственно 2,8 и 2,0, т.е. в 1,7 и 1,9 раза меньше (табл. 7). Высокая рождаемость в первых требовала, по крайней мере, в 1,7 в 1958 г. и 1,9 раза в 1991 г. (на душу населения) больше затрат на социальные пособия матерям, систему детских учреждений, здравоохранение, образование и т.д., чем во вторых. Необходимые средства поступали от христианских республик (в первую очередь от РФ) через всесоюзный бюджет, так как считалось, что все республики - одна семья. К 2018 г. рождаемость уменьшилась во всех бывших республиках, но в мусульманских республиках рождаемость по-прежнему была почти в 2 раза выше.
При сохранении СССР эти проблемы пришлось бы решать за счет союзного бюджета и благосостояния населения, прежде всего россиян. Но Советского Союза больше нет. Россия с чистой совестью может направить эти средства на удовлетворение потребностей своих граждан.
Оптимистическая трагедия
Быстрый рост населения в мусульманских республиках при депопуляции в христианских был чреват не только экономическими, но и политическими осложнениями. При сохранении СССР всего лишь через 10 лет, в 1999 г., русские остались бы в меньшинстве и в дальнейшем этот процесс набирал бы силу (см. табл. 7). Уменьшение численности русских неизбежно привело бы к падению их роли во всех властных структурах и к усилению влияния мусульманских республик. Усиление последних происходило бы на фоне консолидации и активизации ислама во всем мире.
Мощная реисламизационная волна неизбежно охватила бы Советский Союз, сохранись он в XXI в., поскольку в настоящее время она накрыла всю территорию постсоветского пространства. Ислам стал эффективным оружием в руках различных политических сил для достижения далеких от религии интересов. В результате существованию Советского Союза был бы брошен серьезный вызов, и трудно сказать, смог бы он с ним справиться, а если смог, то какой ценой.
Таким образом, дезинтеграция СССР - катастрофа в краткосрочной перспективе, но в долгосрочной перспективе, вероятно, является благом. Это дает основание признать распад Советского Союза оптимистической трагедией.
1. Миронов Б. Н. Дезинтеграция СССР в историографии: развал или распад // Вестник Санкт-Петербургского университета. История. 2021. Т. 66. Вып. 1. С. 132-147.
2. Общий свод по империи результатов разработки данных первой всеобщей переписи населения, произведенной 28 января 1897 г.: в 2 т. СПб., 1905. Всесоюзная перепись населения 1926 года: в 56 т. М., 1928-1930. Т. 18-34; Всесоюзная перепись населения 1959 года: Российский государственный архив экономики (РГАЭ). Ф. 1562. ЦСУ СССР. Оп. 336. Д. 2871-2949; Всесоюзная перепись населения 1979 года: РГАЭ. Ф. 1562. Оп. 336. Д. 7466-7510. Всесоюзная перепись населения 1989 года: РГАЭ. Ф. 1562. Оп. 69. Д. 2570-2578.
3. Миронов Б. Н. Управление этническим многообразием Российской империи. СПб. 2017. С. 152-164.
4. Там же. С. 121-139.
5. Миронов Б. Н. Российская империя: от традиции к модерну": в 3 т. 2-е испр. изд. СПб., 2018. Т. 1. С. 150-156.
6. Назарбаев Н. А. Без правых и левых: Страницы автобиографии, размышления, позиция: Ответы на вопросы изд-ва. М.: Молодая гвардия, 1991. С. 178.
7. Структура и воспроизводство памяти о Советском Союзе // URL: https://www.levada.ru/2020/03/24/struktura-i-vosproizvodstvo-pamyati-o-sovetskom-soyuze/ (дата обращения: 06.11.2021).
8. Back in the USSR? // URL: https://wciom.ru/analytical-reviews/analiticheskii-obzor/back-in-the-ussr- (дата обращения: 06.11.2021).
9. Не угадаете, кто из бывших республик больше всего хочет обратно в СССР // URL: https://newsland.com/community/129/content/ne-ugadaete-kto-iz-byvshikh-respublik-bolshe-vsego-khochet-obratno-v-sssr/7166107 (дата обращения 04.11.2021); Жалеют ли о распаде СССР в постсоветских странах спустя 25 лет - соцопрос // URL: https://eurasia.expert/zhaleyut-li-o-raspade-sssr-spustya-25-let-sotsopros/ (дата обращения 04.11.2021).
10. Булгаков М. Б. Экономические взаимосвязи народов // Российская многонациональная цивилизация. Единство и противоречия. М., 2003. С. 173; Пихоя Р. Г. Почему распался Советский Союз? // Трагедия великой державы. Национальный вопрос и распад Советского Союза. М., 2005. С. 409; Чеботарева В. Г. Россия: донор или метрополия? // Куда идет Россия? Альтернативы общественного развитиям. 1995. С. 340-345; Ясин Е. Фантомные боли ушедшей империи // После империи / под общ. ред. И. М. Клямкина. М., 2007. С.12.
11. Миронов Б. Н. Российская модернизация и революция. СПб., 2019. С. 292-300.
12. Казанцев А. А. 1) Центральная Азия: комплексный кризис и сценарии будущего // Россия и мусульманский мир. 2016. N 7. С. 51-66; N 8. С. 51-70; 2) Эпидемия коронавируса и ситуация в Центральной Азии // Российский Совет по межд. делам, 7 мая 2020. URL: https://russiancouncil.ru/analytics-and-comments/analytics/tsentralnaya-aziya-tendentsii-regionalnogo-razvitiya/
Исследование выполнено за счет гранта Российского фонда фундаментальных исследований (проект N 20-09-00353 "Распад Советского Союза в человеческом измерении: междисциплинарное исследование").