Горсть земли для Армстронга
Именно расчетами "трассы (петли, улитки) Кондратюка" воспользовались американские астронавты для своей экспедиции на Луну. Газеты писали, что один из них, Нил Армстронг, даже приехал в 1970 году в Новосибирск и набрал горсть земли около дома на улице Советской, 24, где когда-то работал русский ученый. Заявив во всеуслышание: "Эта почва имеет для меня не меньшую ценность, чем лунный грунт".
А еще в числе его заслуг - теоретические основы межпланетных полетов, способы запуска и торможения космических аппаратов, схема и описание четырехступенчатой ракеты на кислородно-водородном топливе, "формула Циолковского", выведенная самостоятельно и другим методом. А еще - идеи безопасного расположения космонавтов на космическом корабле и использования шлюза для выхода в открытый космос. И тепловая защита кораблей от нагревания в плотных слоях атмосферы (керамическая облицовка). И "звездные зонтики", и солнечные батареи для работы на орбите. И многое другое - то, что СССР использовал в своих "Востоках", "Союзах" и "Прогрессах", американцы в "Аполлоне" и других проектах.
Нетленное достояние мировой космонавтики!
Но почему же лишь в 1960-1970-е годы наша страна отчасти воздала Кондратюку должное, назвав его именем несколько улиц и площадей? Отчего академик В.П. Глушко с горечью заметил: "Мы в большом долгу перед Юрием Васильевичем Кондратюком. Его вклад в космонавтику еще не нашел достаточного отражения в печати"?
Причина в том, что большую часть своей жизни гений-самоучка скрывался под чужими фамилией, именем, отчеством. Не будучи преступником, не имея ни перед кем ни грамма вины, имел все основания опасаться тюрьмы и расстрела. И сознательно перечеркивал свои заманчивые, воистину космические перспективы...
Космос как предчувствие
Человек, который половину жизни называл себя Юрием Кондратюком, при рождении 9 июня 1897 года в городе Полтаве получил имя Александра Игнатьевича Шаргея. Родители его были молоды и склонны к вольнодумству. Отец Игнатий Бенедиктович - "вечный студент". Выгнали за революционную деятельность из университета в Киеве - учился в Дармштадте (Германия), затем в Петербурге. Умер в 1910 году, к тому времени имея новую семью и маленькую дочь.
Мать Людмила Львовна - учительница в гимназии, сочиняла стихи и сказки. Была потомком "пылкого Шлиппенбаха", о котором писал Пушкин, - и тоже девушкой "пылкой", полной революционных идей. Будучи беременной, участвовала в очередной студенческой демонстрации. Полицейский допрос с пристрастием после ареста фатально сказался на ее душевном состоянии. Вскоре после рождения Саши попала в психиатрическую клинику, с шести лет с сыном уже не виделась и умерла в начале 1910-х в лечебнице с мрачным названием "Шведская могила". Саша вспоминал разве что услышанные от нее сказки - как раз про обратную сторону Луны, инопланетян, дальние миры.
Воспитывали его бабушка с дедушкой, Екатерина Кирилловна и Аким Никитович Даценко. Люди весьма незаурядные, начитанные, демократически настроенные. Полтава тогда была местом ссылки многих революционеров, общественная жизнь в ней бурлила. Целеустремленный и любознательный мальчишка проявил, как писал его бывший гимназический учитель В.С. Оголевец, "удивительные способности в области математики и других точных наук". Любил плавание и греблю, футбол и коньки. А космосом заболел, прочитав в 6-м классе фантастический роман Бернхарда Келлермана "Туннель" - о строительстве глубокой шахты к центру Земли. Юноша поставил себе иную задачу - запуск ракеты на орбиту. И бился над решением со всем пылом математического ума.
Позже вспоминал в одном из писем к К.Э Циолковскому:
"С 16-летнего возраста, с тех пор как я определил осуществимость вылета с Земли, достижение этого стало целью моей жизни".
Расчеты для запуска ракеты с реактивным двигателем и многоступенчатыми "батареями" жидкого топлива Саша Шаргей сделал еще в гимназии. В 1919 году подготовил первую полноценную научную работу - "Тем, кто будет читать, чтобы строить" (издать ее удалось лишь через два десятка лет). 144 страницы крупного формата с описаниями теоретических вопросов ракетной техники, формулами, предложениями, развитием уже известных идей.
В 1916 году Александр Шаргей поступил в Петроградский политехнический институт. Шла война, студента призвали в армию, зачислили в школу прапорщиков. Урывками, в воскресные дни, когда отпускали в увольнение, пытался закончить начатую рукопись по теории межпланетных сообщений. О работах Циолковского на ту же тему не подозревал...
На войне как на войне
Можно только гадать, какое будущее было уготовано одаренному студенту. Но война рушит любые планы и обращает их в хаос. О скитаниях Саши Шаргея всего лишь за пару тех лет можно написать целый роман - сюжет будет таким же насыщенным, как в "Белой гвардии" Булгакова. И столь же безнадежным. Служба на Кавказском фронте, Октябрьская революция, попытки пробраться в родную Полтаву через охваченные анархией Кавказ и Закавказье. Турки, белые, красные... а в Полтаве уже нет никого из близких, немецкая оккупация, гетманские порядки.
В Киеве его мобилизовали в деникинскую армию. Дезертировал. Чтобы не служить в РККА, пытался уйти в Польшу. От ареста и вероятного расстрела спас только начавшийся сыпной тиф - патруль испугался заразы. После долгих перипетий бывший офицер Белой армии поселился в Киеве у мачехи Е.П. Кареевой (Гиберман) и сводной сестры Нины. Хватался за любую работу, от грузчика до репетитора. Жил где придется. Перебрался в городок Смелы, затем - в Малую Виску, знакомые устроили на мельницу и сахарный завод. Родственникам в голодный Киев отправлял посылки с продуктами и готов был отдать последнее, что имел.
И все это время продолжал работать над своей второй рукописью, озаглавленной "Тем, кто будет читать, чтобы строить". В 1921 году возьмется за третий вариант своего труда, который назовет "О межпланетных путешествиях". Будет шлифовать формулы для расчета той самой "петли", по которой через четыре десятка лет астронавты НАСА полетят к Луне...
Надо просто представить все это воочию. Вокруг - мелькание лиц и знамен, стрельба на улицах, голод, обыски, страшная неразбериха, тяжелый быт, эпидемии и аресты, ежедневные дурные вести, неудачные планы побега из страны, где все рушится, смерти друзей и близких. И - рукописи, где все фантастически разумно. Земля. Луна. Ракета. Скафандры. Топливо. Ровный почерк и тщательные чертежи.
"Просто космос!" - сказали бы нынешние ровесники Саши. Да, именно так.
Чужое имя
К 1921 году стало очевидно, что советская власть - это надолго. И небезопасно для человека, который служил в Белой армии. Мачеха сделала почти невозможное - нашла пасынку документы на другую фамилию. Учитель Владимир Васильевич Кондратюк отдал Шаргею паспорт своего брата-студента Юрия (Георгия), который в марте 1921 года умер от тифа. С 15 августа 1921 года Шаргей официально стал Кондратюком, оформившись на работу в Малых Висках. Чужое имя очень тяготило. Мечтал в скором времени "вернуться снова Сашкой" - не вышло. И уже новым именем подписал наконец-то законченную рукопись своего научного труда, которую отправил на рецензию специалистам.
Отзывы были прекрасные. Выдающийся ученый, инженер-механик В.П. Ветчинкин рекомендовал издать книгу "в том виде, какой она имеет сейчас", а в дальнейшем сделать частью коллективного труда при участии Циолковского, Цандера и его самого. Просил перевести талантливого автора на службу в Москву из глухомани: "Такие крупные таланты-самородки чрезвычайно редки, и оставление их без внимания с точки зрения Государства было бы проявлением высшей расточительности". В предисловии он указал, что "предлагаемая книжка Ю.В. Кондратюка, несомненно, представляет наиболее полное исследование по межпланетным сообщениям из всех писавшихся в русской и иностранной литературе до последнего времени" и может "служить настольным справочником для всех занимающихся вопросами ракетного дела".
Ну а дальше началась советская научная бюрократия. Отписки, "доброкачественная волокита" в Главнауке. Деньги на печать пообещали, но не выделили ни копейки (сыграло роль и то, что одно из разрешений подписал уже опальный Троцкий). В итоге Кондратюку пришлось в январе 1929 года издать книгу на собственные средства и тиражом 2000 экземпляров.
Свет увидела тонкая брошюра - 73 страницы и 6 листов схем, - которой не было цены.
Приговор мечте
Книга "Завоевание межпланетных пространств" вышла в Новосибирске, куда ее автора двумя годами раньше в очередной раз забросила жизнь. Кондратюк-исследователь ведет оживленную переписку с К.Э. Циолковским, Я.И. Перельманом, Н.А. Рыниным и другими учеными. А Кондратюк-инженер - проектирует зернохранилища. Механизированный амбар-зернохранилище и сушилка "Мастодонт" на 10 тысяч тонн по проекту Кондратюка и его постоянного соавтора П.К. Горчакова был в 1930 году построен в городе Камень-на-Оби. По принципу рубленой избы, без единого, в ту пору крайне дефицитного гвоздя. Летом того же года действующая модель "Мастодонта" имела большой успех на выставке.
И, видимо, кто-то успеху сильно позавидовал. Потому что уже 31 июля Кондратюка, Горчакова и нескольких других сотрудников "Хлебстроя" арестовало ОГПУ. Причина ареста - донос и обвинения во вредительстве. Огромный амбар и без единого гвоздя? Он точно развалится и угробит все зерно. Происки врагов народа!
"Вредителей" приговорили к трем годам лагерей, позже замененным ссылкой в Западную Сибирь. В "шарашке" космический гений конструировал и патентовал железобетонные конструкции для шахт.
А амбар простоял до 1990-х годов, пока не сгорел...
28 апреля 1932 года по ходатайству наркома тяжелой промышленности Серго Орджоникидзе обоих инженеров освободили из ссылки и доверили им важное задание - разработку проекта мощной ветроэлектростанции в Крыму на горе Ай-Петри. Однако было предложение и на сто порядков заманчивее - личное приглашение от Сергея Королева на работу в ГИРД. Но... побывав в лаборатории ГИРДа на Садовой-Спасской, 19, Кондратюк вежливо отказался. Легко догадаться, почему. При неизбежной проверке "в органах" история с чужим паспортом вскрылась бы мгновенно, он ведь даже имена "родителей" не смог бы назвать.
Рисковать не стал.
С какими чувствами люди отказываются от мечты всей своей жизни, лучше даже не представлять. В космическую сферу Кондратюк больше не возвращался. С головой, истово ушел в новый проект Крымской ВЭС. Больше всего опасался за судьбу своих рукописей - и отдал их на хранение Б.Н. Воробьеву, биографу и хранителю наследия Циолковского. Именно поэтому они, к счастью, и уцелели, рассеянные по музеям и библиотекам мира...
Посвятив себя науке, он вовсе не был ни сухарем-аскетом, ни этаким "безумным профессором". Высокий, худощавый, черноволосый, с обаятельной улыбкой и глубоким взглядом темно-карих глаз. Мастер - золотые руки, что было очень кстати в его спартанском быту. Трогательно заботился о сестре и мачехе. Своя семейная жизнь не сложилась, детей не было. А в шуточном стихотворении-экспромте признавался в любви к единственной даме - Луне ("С детства я Луну люблю, о свиданье с ней мечтаю...").
Но при его жизни эта холодная дама так и не ответила взаимностью.
Смерть у деревни Кривцово
В самом начале Великой Отечественной Кондратюк записался добровольцем в московскую дивизию народного ополчения, попал в роту связи стрелкового полка. Вместе с ним - доброволец Борис Романенко, инженер-конструктор КБ им. Лавочкина, который по распределению после института попал под начало Кондратюка. В сентябре 1941 года Романенко видел своего друга в последний раз недалеко от деревни Барсуки в Калужской области. Считалось, что там он и был убит в октябре 1941 года. Позже удалось внести ясность: по сохранившимся письмам, подписям в ведомостях, данным из архивов, Юрий Кондратюк пропал без вести и, по всей видимости, погиб 25 февраля 1942 года во время ночного ремонта кабеля. Похоронен в братской могиле у деревни Кривцово Болховского района Орловской области. Эта дата зафиксирована в "Книге Памяти погибших и пропавших без вести в Великой Отечественной войне", том 7.
А вспомнили о надежно забытом исследователе космоса через много лет благодаря его однополчанину Борису Романенко. Двигали им два сильных чувства: уважение к бывшему шефу и глубокая обида за него. Романенко проделал работу, достойную объемистого детективного романа, - скрупулезно проследил весь жизненный путь Кондратюка. Опрашивал друзей детства, родных, сослуживцев. Уговорил его сводную сестру раскрыть тайну смены документов (хотя мать перед смертью взяла с нее клятву молчать). Получил письменные показания свидетелей. Обнародовал результаты своего расследования, привлек к ним внимание...
И это тоже был космос!
P.S. В 1970 году Судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда РСФСР полностью реабилитировала Кондратюка. Подмену паспорта тоже преступлением не сочли. Появились статьи в газетах о "Человеке, который предвидел", документальный фильм "Что в имени тебе моем", снятый летчиком-космонавтом Виталием Севастьяновым. И книжка Бориса Романенко - 1988 год, 64 страницы плотного текста, цена 11 коп.