С первых дней войны советские граждане за рубежом и русские эмигранты пришли на помощь своей стране

Письмо из архива

В Архиве внешней политики Российской Федерации Министерства иностранных дел хранятся документы, рассказывающие о том, какую поддержку оказывали СССР наши соотечественники в Шанхае, одном из крупнейших городов Китая. Это донесения и отчеты сотрудников Консульского отдела Посольства СССР в Японии, которым было поручено заниматься советской колонией на территории Китая, занятой Японией, переписка центрального аппарата Народного комиссариата иностранных дел (НКИД), других советских ведомств, а также организаций соотечественников.

Вот что говорилось в письме "Объединения друзей Красного Креста при Клубе Граждан СССР в Шанхае", направленном в Городской совет Сталинграда:

"Дорогие товарищи, в день злодейского нападения гитлеровских разбойников на нашу Родину 22 июня 1941 года проживающие в Шанхае граждане СССР и лица, подавшие на гражданство СССР, входящие в коллектив Клуба Граждан СССР в Шанхае, на экстренном общем собрании объявили себя мобилизованными и обязались выполнять по указанию консульских властей или своих общественных руководителей все задания, направленные на помощь нашей Родине в борьбе с ее коварным врагом"¹.

Объединение Друзей Красного Креста и Красного Полумесяца, поставившее своей задачей "всемерное содействие в местной работе Красного Креста СССР, преимущественно в работе по сбору денежных средств"² было создано при Клубе в 1942 г. Подключились и другие организации, советские и эмигрантские - Ассоциация советских женщин, Русско-китайский объединенный комитет содействия Советскому Красному Кресту и Полумесяцу, Русско-китайский кооператив по сбору средств на Русский Красный Крест, выходившие в Шанхае русскоязычные газеты "Новая жизнь" и "Новости дня"³. Важно подчеркнуть - эту работу вели не только владельцы советских паспортов, но и большинство русского населения, что отмечалось в документах: "советские граждане и русские эмигранты-оборонцы в гор. Шанхае создали несколько денежных фондов помощи Красной армии (фонд Красного Креста, фонд подарков и т.п.")⁴.

Эмигрантская община в Шанхае

В начале XX в. Шанхай был одним из центров русской эмиграции. Численность общины к концу 1930-х годов достигала 25-30 тысяч человек. Советская колония составляла ее малую часть (около 1000 человек, а вместе с подавшими заявление на получение гражданства - примерно 17 00⁵), но играла ключевую роль в организации сбора денег и вещей для Красной армии.

По данным на конец 1943 года на консульском учете состояли 950 советских граждан, но на проводившуюся тогда регистрацию пришли только 872. Среди них было 25 артистов, 41 коммерсант, 43 врача, 34 преподавателя, 38 музыкантов, 104 ремесленника "разных специальностей", 146 конторских служащих, 67 "работников инженерно-технического труда", 20 студентов, 21 комиссионер⁶, 6 художников, 6 юристов и адвокатов и 9 "газетно-литературных работников". Остальные попали в категорию лиц "без всяких профессий, находящихся длительное время без работы"⁷.

Основная масса небольшой колонии состояла из бывших служащих КВЖД⁸, "не захотевших в свое время после продажи дороги поехать в СССР и оставшихся в Харбине". А с приходом в Маньчжурию японцев "эти лица постепенно стали перебираться в Шанхай, предварительно переведя свои сбережения и пенсионные средства"⁹. Состав колонии непрерывно менялся - "приезжали новые граждане из Харбина и Северного Китая, уезжали старые на юг"¹⁰.

Бросалось в глаза имущественное расслоение. Определенная часть советских граждан не бедствовала. Они "вложили свои средства в различные мелкие коммерческие предприятия, открыли магазинчики, кустарные мастерские, булочные, пекарни и пр.". Были среди них и "люди, обладающие крупным состоянием в несколько сотен тысяч американских долларов". Другие "жили на пенсию или просто проживали свои сбережения". Но при этом имелись и "нищие, едва влачащие свое существование"¹¹.

Хватало бедняков, безработных и тех, кто не мог устроиться по специальности и зарабатывал сущие гроши. Консульские сотрудники писали, что "в Шанхае является редким явлением и считается "шиком", если человек работает по своей специальности"¹². Состоятельных граждан было не так много, тем более, что японцы грабили город и его население, лишая собственности и накоплений коренных шанхайцев и приезжих. Но все были готовы делиться тем, что у них оставалось, сознавая, что фашистская агрессия - общая для всех угроза.

Подарки из Шанхая

В начале войны у советского руководства не было единого мнения относительно целесообразности "подарков из Шанхая" и других городов Китая, оккупированных японцами. Принималась во внимание возможность нападения Японии на СССР, и в Москве не хотели создавать дополнительных "раздражителей" в отношениях с Токио. Показателен обмен письмами в августе 1941 года между Всесоюзным обществом культурных связей с заграницей (ВОКС), НКИД и Народным комиссариатом внутренних дел (НКВД).

"Получение и пересылка подарков, полученных из заграницы для распределения среди бойцов Красной армии и Военно-Морского флота" были поручены правительством ВОКС, и председатель этого ведомства В.С. Кеменов 19 августа обратился к заведующему 1-м Дальневосточным отделом НКИД Н.М. Лифанову с просьбой дать "соответствующие указания" советскому послу в Китае А.С. Панюшкину и уполномоченному ВОКС¹³. Через два дня поступил отрицательный ответ Лифанова: "По поручению Заместителя Наркома тов. Лозовского настоящим сообщаем... что Наркоминдел не разделяет Вашего мнения... об организации в Китае кампании по сбору подарков для бойцов нашей Красной армии и Военно-Морского флота, т.к. условия для этого в Китае не являются в настоящее время подходящими"¹⁴.

Но практически одновременно (20 августа) НКИД получил письмо заместителя Народного комиссара внутренних дел В.Н. Меркулова, адресованное заместителю главы наркомата В.Г. Деканозову. О сборе денег и подарков в нем говорилось как о чем-то само собой разумеющемся, и Деканозову предлагалось "сделать указание, куда и каким способом направлять эти посылки и деньги, а также сделать распоряжение Таможенному комитету не брать с такого рода посылок таможенные сборы". Сообщалось, что к тому времени шанхайцы сумели собрать уже около 100 тысяч "местных долларов"¹⁵.

Из архивных материалов неясно, как развивалась эта дискуссия, но, в конечном счете, решение было принято однозначное: помощь принимать. Красная армия находилась в тяжелейшем положении, бойцам не хватало самого необходимого. В.С. Кеменов подчеркивал: "Желательно получить: 1. Теплое нательное белье. 2. Носки, обмотки, шерстяные изделия. 3. Бритвенные принадлежности, мыло. 4. Полотенца, носовые платки. 5. Копчености, концентраты, печенье, шоколад. 6. Табак, папиросы, чай, какао, кофе"¹⁶.

В период с начала войны до 6 июня 1942 г. было собрано китайских долларов 409,879¹⁷, долларов китайского Центрального резервного банка¹⁸ - 5,981, долларов США - 498 и японских иен - 950. Кроме того, в период до 1 апреля 1942 г. было собрано и отправлено "369 ящиков вещевых посылок во Владивосток в адрес "ВОКСа""¹⁹.

4 апреля 1943 года в докладной записке второго секретаря посольства в Японии Ф.П. Халина отмечалось, что "патриотический подъем совколонии огромный. Если денежные сборы на нужды клуба и его учреждений в общем проходят туго, то сборы на Красный Крест и все то, что связано с Красной армией могут служить показателем этого патриотического подъема". В ноябре 1942 года в фонд Красного Креста было собрано 22 тысячи китайских долларов, в декабре - 35 тысяч 719 долларов, в январе 1943 г. - 47 тысяч 892 доллара, а в феврале - 129 тысяч 330 долларов²⁰.

Помощь Сталинграду

В начале 1943 года начался сбор средств в фонд восстановления Сталинграда. "Почин сделала советская гражданка Никанорова А.М., которая внесла на восстановление Сталинграда золотой слиток, называемый "баром", весом около 400 граммов, стоимостью 500 тысяч местных китайских долларов. К концу октября в Фонд восстановления Сталинграда было собрано свыше 6 миллионов долларов ЦРБ, которые в твердой валюте выразились приблизительно в сумме 25.000 шведских крон"²¹.

В январе 1945 года Общество друзей Красного Креста предложило снабжать одеждой и обувью один из детских домов Сталинграда. В уже упомянутом письме в Городской совет говорилось: "Мы полагаем, что в состоянии взять на свое попечение до 100 (ста) детей - сирот, потерявших отца или мать, или обоих родителей при обороне Сталинграда". Члены общества просили "сообщить количество детей, размеры одежды и обуви и адрес, по которому следует отправлять изготовленные вещи"²².

Москва поддержала эту инициативу. В ответе ВОКС указывался конкретный детский дом, нуждавшийся в помощи (в селе Царев, Ленинского района Сталинградской области) и все размеры одежды и обуви для проживавших там детей. Их было 99 - 53 мальчика и 46 девочек от 8 до 14 лет²³.

"Не такие как мы"

Отметим, что советские официальные власти не всегда были готовы принимать помощь своих граждан из-за рубежа. Отношение к ним было не враждебным, как отношение к "белоэмигрантам", но определенную настороженность у чиновников они вызывали - как потенциально "потерявшие связь с родиной". Предпочли ведь жить в чужих странах, а не строить социализм в СССР. Эта настороженность, убежденность, что эти граждане "не такие как мы", проскальзывала даже в дипломатических документах периода войны, когда многие идеологические моменты сознательно затушевывались.

Вот что, например, писал в своей докладной записке Халин: "Победы Красной армии сказывались на желании советских граждан Шанхая своими средствами помогать Красной армии еще сильнее разить врага и гнать его с родной, даже совгражданам, живущим в Шанхае, земли"²⁴. Автор как бы "по ходу делу" обозначал второсортность "совграждан" и с некоторым удивлением констатировал, что даже они могут считать Советский Союз своей родиной. И намекал на то, что их желание помогать Красной армии зависело от ее побед. На самом деле наши соотечественники заявили о своей поддержке СССР еще в самом начале войны и подкрепили свою позицию реальными делами. Конкретные факты приводились выше.

Миссия редактора Чиликина

В Шанхае большие сборы в фонды помощи делала газета "Новости дня". Ее главный редактор писатель и "очень энергичный журналист" В.А. Чиликин выделялся своей активностью. Эта газета читалась всем русским Шанхаем, тираж превышал 6 тысяч экземпляров. В консульских отчетах "Новости дня" хвалили, отмечали, что ее передовицы "почти всегда выдержаны в строго просоветском духе" и на первой странице помещаются материалы ТАСС. Но добавлялось, что ее нельзя назвать "полностью советской", поскольку она "иногда помещает материалы, имеющие целью больше возбудить общественное мнение по тому или иному вопросу, а не дать правильного толкования его, нередко прибегает к методам желтой буржуазной прессы"²⁵.

В то же время признавалось, что "с начала германо-советской войны газета усиленно занялась сбором пожертвований в пользу Советского Красного Креста" и "добилась в этом больших успехов". Зимой 1941-1942 годов "при непосредственном участии этой газеты была отправлена большая партия подарков в СССР"²⁶. В феврале 1943 года Чиликин перевел 5 тысяч иен к Дню Красной армии, а 9 августа 1943 г. - в Исполком Советского Красного Креста и Красного Полумесяца "5400 японских иен, составляющих 1272,77 американских²⁷ долларов, или 30.000 шанхайских долларов²⁸ для подарков героям, вошедшим первыми в Орел".

Ходатайство Чиликина о получении советского гражданства удовлетворили, однако полного доверия официальным кругам в Москве редактор газеты не внушал. Когда в 1943 году он "гарантировал" сбор полмиллиона долларов "на строительство танков", это предложение не нашло отклика. Как объяснял Халин, "мы опасались, что это большое мероприятие могло вызвать волну антисоветской агитации и протесты со стороны немцев", которые "и так вопят о нашей пропаганде в Шанхае и требуют от японцев ее прекращения"²⁹.

Позднее через дипломата, совершавшего инспекционный визит в Шанхай, Чиликин обратился с просьбой "в качестве представителя шанхайской советской и просоветской общественности сопровождать очередную партию подарков для того, чтобы лично раздать их бойцам". Заявив при этом, что "если Шанхай узнает о том, что такое разрешение будет дано, он может гарантировать, что будет собрано подарков не меньше, чем на четверть миллиона, в то время как при обычных обстоятельствах предполагается послать подарков на сумму в 100.000 долларов"³⁰.

В январе 1944 года Лозовский передал эту просьбу Меркулову - о приезде Чиликина в Советский Союз "для поездки на советско-германский фронт в качестве военного корреспондента"³¹. Но Меркулов, который тогда уже возглавлял органы государственной безопасности, ответил отказом. "Въезд в СССР издателя шанхайской газеты "Новости дня" Чиликина Василия Александровича считаем нецелесообразным"³². То есть журналисту не только в поездке на фронт было отказано, что еще можно было понять, но и в посещении СССР. Советского паспорта для этого оказалось недостаточно.

Возможно, причина заключалась не только в "немецких протестах", но и в прошлом Чиликина. Во время Гражданской войны он находился на Дальнем Востоке и был свидетелем "Николаевского инцидента" - погрома, устроенного в городе Николаевск-на-Амуре партизанским отрядом Якова Тряпицына. Написал об этом книгу "Исчезнувший город"³³, в которой подробно описал грабежи и насилия красных и которая, конечно, считалась антисоветской.

Истребитель от Генриха Левитина

Своими крупными пожертвованиями в фонд Красной армии выделялся еще один советский гражданин, на этот раз из Тяньцзиня - Генрих Левитин. Он пожертвовал 100 тысяч японских иен - на постройку боевого самолета для Красной армии. 50 тысяч перевел в кассу советского посольства в Японии в декабре 1943 года, а вторую половину суммы - в сентябре 1944 года. Кроме того, он передал СССР американскую автомашину "крайслер", выразив пожелание, чтобы она досталась одному из советских военачальников. И написал об этом самому И.В. Сталину³⁴.

Советский консул в Дайрене П.С. Петров (курировавший Тяньцзин) предложил передать Левитину "благодарность из Центра". Это предложение поддержали в отделе центрального аппарата комиссариата, и заместитель наркома С.А. Лозовский обратился к руководителю НКИД В.М. Молотову: "Тов. Петров, пересылая письмо гр. Левитина, просит отметить эти поступки путем письменного сообщения из Центра. Открытую телеграмму посылать в Тяньцзин не следует - японцы просто убьют Левитина за такое выражение патриотических чувств. Полагаю, что будет целесообразным послать гр. Левитину через нашего консула в Дайрене т. Петрова письмо за подписью Зам. Начальника Генштаба Красной армии, в котором от имени товарища И.В. Сталина вынести ему благодарность за его заботу о Красной армии"³⁵.

К сожалению, не удалось найти сведений о биографии Левитина - можно лишь предположить, что он занимался каким-то видом бизнеса. Неизвестно также, поддержал ли Молотов предложение о письме с благодарностью и согласился ли с ним советский вождь. Впрочем, Левитин и многие другие наши соотечественники, скорее всего, не ждали поощрений и наград. Они видели, какая опасность нависла над их страной, над Китаем и всем миром, и понимали, что ее нужно отразить любой ценой. И делали, что могли.

• 1. Архив внешней политики Российской Федерации (АВП РФ). Ф. 0100. Оп. 33б. П. 320. Д. 29. Л. 2.
• 2. АВП РФ. Ф. 0100. Оп. 33б. П. 320. Д. 29. Л. 2
• 3. АВП РФ. Ф. 0100. Оп. 29. П. 206. Д. 28. Л. 51.
• 4. АВП РФ. Ф. 0100. Оп. 25. П. 202. Д. 65. Л. 61.
• 5. Это данные на июль 1942 г. // АВП РФ. Ф. 0100. Оп. 21. П. 221. Д. 30. Л. 9.
• 6. Как правило, бизнесмены-посредники.
• 7. АВП РФ. Ф. 0100. Оп. 31. П. 221. Д. 30. Л. 13-14.
• 8. Китайско-восточной железной дороги. В 1935 г. она была продана правительством СССР созданному японцами марионеточному государству Маньчжоу-Го.
• 9. АВП РФ. Ф. 0100. Оп. 31. П. 221. Д. 30. Л. 14.
• 10. Там же. Л. 5
• 11. Там же. Л. 15.
• 12. Там же. Л. 40
• 13. АВП РФ. Ф. 0100. Оп. 25. П. 202. Д. 30. Л. 60об.
• 14. Там же. Л. 65.
• 15. АВП РФ. Ф. 0100. Оп. 25. П. 202. Д. 65. Л. 61.
• 16. АВП РФ. Ф. 0100. Оп. 25. П. 202. Д. 30. Л. 60.
• 17. Их выпускал Центральный банк Китая.
• 18. Был создан китайским марионеточным правительством Ван Цзинвэя для обслуживания территории, оккупированной японцами.
• 19. АВП РФ. Ф. 0100. Оп. 29. П. 206. Д. 28. Л. 51-52.
• 20. АВП РФ. Ф. 0100. Оп. 31. П. 221. Д. 30. Л. 48.
• 21. АВП РФ, 0100. Оп. 33б. П. 320. Д. 18. Л. 25.
• 22. АВП РФ. Ф. 0100. Оп. 33б. П. 320. Д. 29. Л. 2, 4.
• 23. Там же. Л. 6, 11-12
• 24. АВП РФ. Ф. 0100. Оп. 31. П. 221. Д. 30. Л. 48.
• 25. Там же. Л. 29.
• 26. Там же. Л. 29-30
• 27. АВП РФ. Ф. 0100. Оп. 32. П. 235. Д. 39. Л. 3.
• 28. То есть китайских.
• 29. АВП РФ. Ф. 0100. Оп. 31. П. 221. Д. 30. Л. 48.
• 30. Там же. Л. 30.
• 31. АВП РФ. Ф. 0100. Оп. 32. П. 235. Д. 39. Л. 1
• 32. Там же. Л. 4.
• 33. Книга была издана под псевдонимом: В. Эч. Исчезнувший город. Владивосток, 1920.
• 34. АВП РФ. Ф. 0146. Оп. 28. П. 257. Д. 25. Л. 147-148.
• 35. Там же. Л. 159-160.