Из опалы в начальники
Константин Петрович был представителем русской ветви австрийского рода фон Кауфманов. Родился он в 1818 году в польском городе Демблин, который в ту пору входил в состав Российской империи, и получил блестящее военное образование. Будучи молодым офицером, служил на Кавказе, потом принимал участие в Крымской войне, где командовал саперным батальоном, а также участвовал в осаде и штурме Карса. Награжден орденами и включен в свиту императора Александра II.
Казалось, все складывалось в судьбе офицера как нельзя лучше. В 1861 году Константина Петровича назначили директором канцелярии военного министерства, в 1864-м он получил звание генерал-адъютанта, а несколько месяцев спустя стал виленским, ковенским, гродненским и минским генерал-губернатором. Но в 1866 году Кауфмана обвинили в поддержке недовольных политикой Александра II. Константин Петрович попал в опалу. Кауфмана отправили в отпуск с отстранением от занимаемых должностей, но с сохранением звания генерал-адъютанта.
Константин Петрович посчитал унизительным доказывать свою невиновность и показываться при дворе не стал. Он поселился на окраине Санкт-Петербурга, где год спустя его и нашел фельдъегерь с депешей из канцелярии императора. Александр II высочайшим указом назначил Кауфмана начальником только что образованного Туркестанского генерал-губернаторства.
- Причиной такого решения, возможно, послужили прежние заслуги Константина Петровича, - предполагает кандидат исторических наук Леонид Сумароков. - К тому же император Александр II хоть и был склонен к разного рода сомнениям и колебаниям, все же понимал, что такими незаурядными и деятельными людьми, как Кауфман, пренебрегать нельзя.
В жизни Константина Петровича начался новый этап. Ему предстояло отправиться в не известный большинству европейцев край, где все было чужим - обычаи, традиции, быт. Тем не менее, как потом он сам напишет в своих воспоминаниях, "Господь дал знак, что будет трудно, но выбранный мной путь правильный".
Из саперов в хлопководы
Резиденция первого генерал-губернатора Туркестана располагалась в Ташкенте и напоминала, скорее, крестьянскую избу. "Самому Кауфману после первого приезда в Ташкент пришлось жить в помещении без окон. Их заменяли двери. Комната отапливалась глиняной печкой, летом крыша снималась, и свои донесения царю Кауфман писал под открытым над столом зонтиком", - написал в монографии, изданной в 1915 году, историк Борис Чижов.
Кауфман проявлял чудеса дипломатии в общении с местным населением. Он же покорил сердца китайских купцов и предпринимателей, которые обосновались в Семиречье и на юге Туркестана, и пытался установить дружественные отношения с китайскими военными, располагавшимися в Кара-Кульже. Параллельно Константин Петрович занимался налаживанием хозяйства в регионе, уделяя много времени хлопководству. Качество хлопка, который взращивался в регионе, оставляло желать лучшего. Кауфман отправил двух агрономов в Америку за новыми семенами и щедро профинансировал командировку из личных средств. Привезенный из-за океана посевной материал Кауфман распорядился бесплатно раздать всем желающим, присовокупив к невиданному подарку самые современные по тем временам машины для очистки и обработки хлопка.
Первого генерал-губернатора также можно считать основоположником среднеазиатского пчеловодства. В 1872 году он выписал из России 12 образцовых ульев и раздал желающим, а еще пригласил специалистов, чтобы обучить местных жителей правильному ведению медового хозяйства. Другим важным направлением работы генерал-губернатора стали строительство в городах и крупных населенных пунктах оросительных каналов, прокладка и озеленение улиц.
"Раньше, чтобы попасть с одной улицы на другую, надо было перелезать по плоским крышам соседних домов, - писал Борис Чижов. - В осеннюю и весеннюю пору была непролазная грязь, летом пыль. При Кауфмане города стали приобретать цивилизованный вид. Появились прямые улицы, площади, скверы, сады с обилием зелени, столь нужной в палящий зной".
Ставка на поколение
Особой деликатности требовало урегулирование конфликтов среди местного населения. Ситуация складывалась непростая, и Кауфман решил сделать ставку на молодежь. За помощью Константин Петрович обратился к известному в то время российскому просветителю Николаю Ильминскому. Тот посоветовал открыть русско-туземные школы с русским языком обучения, но делать это неспешно, с большой осторожностью. А далее уже при поддержке выпускников этих учебных заведений открывать новые школы в других населенных пунктах.
Кауфман последовал рекомендации. Его инициатива встретила сопротивление со стороны духовенства. Имамы негативно отнеслись к идее распространения светского просвещения в местной среде. На то, чтобы переубедить мусульманских священнослужителей, Кауфману потребовалось больше года. Но затем в Ферганской долине в короткий срок появилось свыше двадцати русско-туземных школ и еще около тридцати в Семиречье и Самаркандской области.
Кроме школ Кауфман открывал в Туркестане детские приюты. Содержались они на его личные средства. Здание одного из них, кстати, сохранилось. Оно находится в Ташкенте и считается памятником архитектуры.
Настоящей страстью Константина Петровича стало создание библиотеки. Он собирал рукописи на арабском и персидском языках, труды по исламскому богословию и истории Востока. Украшением коллекции стал подаренный губернатору Коран, написанный собственноручно Халифом Османом. Эта рукопись - единственное, что осталось от некогда богатейшей библиотеки Тимура.
А первая русско-туземная школа на юге Киргизии появилась в 1887 году. Позже люди называли ее "школа Баранова" - по имени первого директора, полковника Федора Баранова, назначенного по рекомендации Константина Кауфмана. Учебное заведение существует и сегодня. Это школа № 7 имени Наримана.
Автор благодарит Русское историческое общество за помощь в подготовке материала.