11.08.2022 08:00
"Родина"

Какую историю Малороссии собирался написать великий Гоголь

Мысли преподавателя истории ХIХ века, обращенные к коллегам-потомкам
Текст:  Ольга Чагадаева (кандидат исторических наук, ведущая рубрики Уроки Родины)
Родина - Спецвыпуск: Донбасс - сердце России №9 (922) Родина - Спецвыпуск: Донбасс - сердце России №85 (8822) Родина - Спецвыпуск: Классный наставник №101 (10231) Российская газета - Неделя - Федеральный выпуск: №277 (9222)
Слава литератора пришла к Николаю Васильевичу Гоголю (1809-1852), когда он служил школьным учителем и позже - университетским преподавателем истории. Мало того, создатель искрометных "Вечеров на хуторе близ Диканьки" и бессмертного "Ревизора" всерьез намеревался написать первую историю Малороссии и обстоятельную Всемирную историю.
Ю. Врублевский. Портрет Николая Гоголя.
Читать на сайте RODINA-HISTORY.RU

В 1828 году вчерашний гимназист Гоголь-Яновский прибыл покорять столицу. Чопорный Петербург принял южнорусского гостя холодно: целый год пришлось обивать пороги учреждений, только чтобы получить место мелкого канцелярского чиновника. Томясь на бессмысленной и низкооплачиваемой службе, Гоголь публиковал небольшие произведения в "Литературной газете". Его заметили. Сам В.А. Жуковский попросил для молодого таланта покровительства известного издателя и педагога, друга Пушкина П.А. Плетнева. Последний не только познакомил Гоголя с его кумиром, но и устроил учителем истории в Патриотический институт - престижное учебное заведение для офицерских дочерей.

Так благодаря литературному таланту 23-летний коллежский регистратор вступил на педагогическое поприще.

"Патриотки" полюбили "бледного, белокурого молодого человека с большим острым носом, быстрыми карими глазами и с порывистыми торопливыми движениями", так что у учителя Гоголя не было "ни одной не успевшей". Он читал и готовил к печати собственный курс - сейчас мы назвали бы его междисциплинарным: "всеобщая история и всеобщая география [...] под названием "Земля и люди". Однако в конце 1833 года молодого учителя захватила новая амбициозная мысль: получить место профессора всеобщей истории в Киевском университете.

Ходатайствуя о своем назначении перед министром просвещения С.С. Уваровым, Гоголь изложил на бумаге "План преподавания всеобщей истории". К большому разочарованию писателя, в Киеве ему предпочли другого кандидата - магистра истории В.Ф. Цыха. Утешением стала позиция адъюнкт-профессора в Петербургском университете - высокая честь для школьного учителя без университетского образования! Но очень скоро Гоголь убедился, что историческая наука - не его стезя. Коллеги попрекали писателя, что слог его научных трудов "слишком уже горит, не исторически жгуч и жив", а лекции напротив становились скучны. И все же после отставки Николай Васильевич писал другу - историку М.П. Погодину: "В эти полтора года - годы моего бесславия, потому что общее мнение говорит, что я не за свое дело взялся, - в эти полтора года я много вынес оттуда и прибавил в сокровищницу души".

О том, какими могли быть ненаписанные "Истории" Гоголя, мы можем судить по фрагментам, вошедшим в его "Арабески". А "План преподавания всеобщей истории" (1884), высоко оцененный в свое время министром просвещения, можно и сегодня смело рекомендовать учителям.

Публикуется с сокращениями. Подзаголовки для удобства расставлены редакцией.

"Обнять вдруг и в полной картине всё человечество"

Всеобщая история, в истинном ее значении, не есть собрание частных историй всех народов и государств без общей связи, без общего плана, без общей цели, куча происшествий без порядка, в безжизненном и сухом виде, в каком очень часто ее представляют. Предмет ее велик: она должна обнять вдруг и в полной картине всё человечество, каким образом оно из своего первоначального, бедного младенчества развивалось, разнообразно совершенствовалось и наконец достигло нынешней эпохи.

Показать весь этот великий процесс, который выдержал свободный дух человека кровавыми трудами, борясь от самой колыбели с невежеством, природой и исполинскими препятствиями: вот цель всеобщей истории!

Происшествие, не произведшее влияния на мир, не имеет права войти сюда. [...] Интерес необходимо должен быть доведен до высочайшей степени, так, чтобы слушателя мучило желание узнать далее; чтобы он не в состоянии был закрыть книгу или не дослушать, но если бы и сделал это, то разве с тем только, чтобы начать сызнова чтение; чтобы очевидно было, как одно событие рождает другое и как без первоначального не было бы последующего.

Только таким образом должна быть создана история.

Выставка "Николай Васильевич Гоголь (1809–1852)"

"Черты самые оригинальные, самые резкие..."

Всё, что ни является в истории: народы, события - должны быть непременно живы и как бы находиться пред глазами слушателей или читателей, чтоб каждый народ, каждое государство сохраняли свой мир, свои краски, чтобы народ со всеми своими подвигами и влиянием на мир проносился ярко, в таком же точно виде и костюме, в каком был он в минувшие времена. Для того нужно собрать не многие черты, но такие, которые бы высказывали много, черты самые оригинальные, самые резкие, какие только имел изображаемый народ.

"Призвать в помощь географию"

Преподаватель должен призвать в помощь географию, но не в том жалком виде, в каком ее часто принимают, т. е. для того только, чтобы показать место, где что происходило. Нет! География должна разгадать многое, без нее неизъяснимое в истории. Она должна показать, как положение земли имело влияние на целые нации; как оно дало особенный характер им; как часто гора, вечная граница, взгроможденная природою, дала другое направление событиям, изменила вид мира, преградив великое разлитие опустошительного народа или заключивши в неприступной своей крепости народ малочисленный; как это могучее положение земли дало одному народу всю деятельность жизни, между тем как другой осудило на неподвижность; каким образом оно имело влияние на нравы, обычаи, правление, законы.

Гоголь читает 'Ревизора' 5 ноября 1851 года в Москве. Офорт В. Данилова и О. Дмитриева. 1951

"Великие маяки всеобщей истории"

События и эпохи великие, всемирные, должны быть означены ярко, сильно, должны выдвигаться на первом плане со всеми своими следствиями, изменившими мир: не так, как делают иногда преподаватели, которые, сказавши, что такое-то происшествие есть великое, тем и отделываются или приводят близорукие следствия в виде отрубленных ветвей, тогда как должно развить его во всем пространстве, вывести наружу все тайные причины его явления...

Эти события должно показать в таком виде, чтобы все видели ясно, что они великие маяки всеобщей истории; что на них она держится, как земля держится на первозданных гранитах, как животное на своем скелете.

Николай Алексеев. Гоголь и Пушкин.

"Слог профессора должен быть увлекательный, огненный"

Теперь об образе преподавания. Слог профессора должен быть увлекательный, огненный. Он должен в высочайшей степени овладеть вниманием слушателей. Если хоть один из них может предаться во время лекции посторонним мыслям, то вся вина падает на профессора: он не умел быть так занимателен, чтобы покорить своей воле даже мысли слушателей. Нельзя вообразить не испытавши, какое вредное влияние происходит от того, если слог профессора вял, сух и не имеет той живости, которая не дает мыслям ни на минуту рассыпаться. Тогда не спасет его самая ученость: его не будут слушать; тогда никакие истины не произведут на слушателей влияния, потому что их возраст есть возраст энтузиазма и сильных потрясений...

Николай Алексеев. Гоголь и Пушкин.

"Взойти на возвышенное место..."

План же для преподавания, после многих наблюдений, испытаний себя и слушателей, я полагаю лучшим следующий. Прежде всего почитаю необходимым представить слушателям эскиз всей истории человечества, в немногих, но сильных словах и в нераздельной связи, чтобы они вдруг обняли всё то, о чем будут слышать, иначе они не так скоро и не в такой ясности постигнут весь механизм истории. Всё равно, как нельзя узнать совершенно город, исходивши все его улицы: для этого нужно взойти на возвышенное место, откуда бы он виден был весь, как на ладони.

Николай Алексеев. Гоголь и Пушкин.

"Обозрение каждого порознь"

После изложения полной истории человечества, я должен разобрать отдельно историю всех государств и народов, составляющих великий механизм всеобщей истории. Натурально та же полнота, та же целость должна быть видна и здесь в обозрении каждого порознь. Я должен обнять его вдруг с начала до конца: как оно основалось, когда было в силе и блеске, когда и отчего пало (если только пало), и каким образом достигло того вида, в каком находится ныне; если же народ стерся с лица земли, то каким образом на место его образовался новый и что принял от прежнего.

Николай Алексеев. Гоголь и Пушкин.

"Интерес и занимательность новизны"

Чтоб еще глубже всё сказанное вошло в память, по окончании курса необходимы повторительные обзоры. Но чтобы повторение было успешнее, нужно стараться давать ему интерес и занимательность новизны. После истории всего мира и отдельно каждой земли и народа, не мешает сделать обзор каждой части света и тут показать всё отличие как их, так и народов, в них находящихся, чтоб слушатели сами могли вывести результат.

Быстрый обзор истории каждой части света, во всей ее резкой характерности, не поверхностный, но глубокий - результат веков и событий, потому необходим, что он наводит на мысли и заставляет слушателей думать. Ум тогда быстрее развивается, когда сам предлагает себе великий и поэтический вопрос.

Обложка издания Н.В. Гоголя.

"Великая лестница веков"

И для того в виде эпилога после окончания курса хорошо рассмотреть за одним разом весь мир по столетиям. Тогда всеобщая история представит у меня великую лестницу веков. Я должен непременно показать, чем ознаменовано начало, средина и конец каждого столетия, потом дух и отличительные черты его. Чтобы лучше определить каждый век и избегнуть монотонности чисел, я назову его именем того народа, или лица, который стал в нем выше других и ярче действовал на поприще мира.

Эта лестница столетий есть лучшее средство к утверждению в памяти слушателей современности событий, лиц и явлений.

Обложка издания Н.В. Гоголя.

"Тонкие и запутанные нити истории"

Мне кажется, что такой образ преподавания будет действительнее и ближе к истине. По крайней мере, глубоко понимающий величие истории увидит, что он не произведение мгновенной фантазии, но плод долгих соображений и опыта; что ни один эпитет, ни одно слово не брошено здесь для красоты и мишурного блеска, но их породило долговременное чтение летописей мира; что составить эскиз общий, полный истории всего человечества, хотя даже столь краткий, как здесь, можно не иначе, как когда узнаешь и постигнешь самые тонкие и запутанные нити истории, и что одна любовь к науке, составляющей для меня наслаждение, понудила меня объявить мои мысли.

Обложка издания Н.В. Гоголя.
Родная речь Научная библиотека История