Герб с печати
Эпоха Петра Великого была временем коренных преобразований многих сторон российской жизни. Не осталась в стороне и государственная символика, которая всегда зримо отражала идеологические предпочтения и исторические ориентиры. К началу правления Петра в качестве государственного герба использовалась композиция царской печати, созданной в 1667 г. Ее появление было связано с окончанием войны с Речью Посполитой и присоединением земель Левобережной Украины и Белоруссии к Московскому царству.
К концу войны титул российского царя приобрел пышный и величественный вид - ему соответствовал и новый герб, каждый элемент которого означал определенное наименование в титуле. В целом получилась сложная и несколько перегруженная деталями композиция, в которой тем не менее появились некоторые новые и значимые детали, сохранившиеся в дальнейшем.
В центре герба помещалось изображение двуглавого орла, на груди которого находился щиток с еще одним изображением - всадника в короне, убивающего дракона. Это были старинные символы московских государей, восходящие еще ко временам Ивана III. При этом всадник воспринимался как образ самого государя, хотя изобразительно этот сюжет и восходил к известной иконописной композиции чуда святого Георгия о змие. Новыми в гербе 1667 г. были поднятые крылья орла и регалии - скипетр и держава - в его лапах. Над головами орла помещались три короны (они соответствовали словам титула "царь Казанский, царь Астраханский, царь Сибирский"). А по двум сторонам орла - изображения шести "градов" в виде крепостей со зданиями и храмами, сопровождаемые буквами В, М, Б и В, З, С. Они означали "Великую, Малую и Белую" России и "Восточные, Западные и Северные" страны, на которые простиралась власть российского монарха.
Самым загадочным казалось изображение под орлом. Здесь с двух сторон напротив друг друга стояли две группы воинов, вооруженных секирами и копьями. Это странное изображение соответствовало словам титула "отчич и дедич" и было бы совсем непонятно, если не знать его происхождение. Дело в том, что композиция государственной печати восходила к печати царской жалованной грамоты Богдану Хмельницкому 1654 г. А там под орлом изображалась присяга Запорожского войска русскому царю. На государственной печати запорожские казаки и русские воины превратились в две толпы ратников, каждая из которых обозначала по одному титульному наименованию - "отчич" и "дедич", а под ними, в свою очередь, подразумевались вновь присоединенные земли, считавшиеся старинной "отчиной" и "дединой" московского царя (как наследника древнерусских князей)1.
Такая печать использовалась и наследниками Алексея Михайловича вплоть до начала царствования Петра I. Изображение на ней почти не менялось, а для каждого нового государя вырезалась новая надпись - легенда. Но при Петре все-таки одна изобразительная трансформация произошла. В нижней части герба между двумя группами воинов появились четыре креста, расположенных вертикально один над другим. С двух сторон эти кресты фланкировали два знамени, которые держали воины, отчего в старых описаниях иногда можно встретить утверждение, будто бы эти кресты располагались на ленте. Матрица такой печати хранится в коллекции Исторического музея в Москве2, где вообще сосредоточены великолепные образцы российской государственной сфрагистики, в том числе петровского времени.
Андреевский крест
Крест, как очень важный символ, постепенно занял существенное место в различных вариантах государственного герба петровской эпохи - но это был уже крест Х-образный, крест апостола Андрея Первозванного. Как известно, в самом конце XVII века, после возвращения из Великого посольства Петр учредил первый российский орден - орден святого апостола Андрея Первозванного, ставший высшим орденом и высшей наградой Российской империи3.
Для царя Андрей Первозванный был важен в двух отношениях. Во-первых, еще со времен Повести временных лет он воспринимался в качестве духовного покровителя России. В летописи содержится известная легенда о том, что апостол якобы посетил земли будущей Руси - Киева и Новгорода, и благословил их. Русь, таким образом, вписывалась в апостольскую преемственность, причем даже от самого первого, "первозванного" апостола Христа. С другой стороны, Андрей Первозванный был рыбаком и в этом качестве считался покровителем мореплавания. А море и флот в сознании Петра Великого занимали одно из первых мест. Петр познакомился с морским культом апостола Андрея в Европе, где, например, его Х-образные кресты украшают герб знаменитого портового города Амстердама.
Этот морской культ пришел и в Россию - недаром андреевский крест, голубой по цвету моря, стал символом российского военного флота. На знаках же ордена апостол Андрей именовался именно покровителем страны, о чем недвусмысленно говорили латинские буквы в концах андреевского креста - S A P R, т.е. "святой Андрей покровитель России" на латыни. Знак ордена и его цепь (а это был единственный российский орден, который имел шейную цепь) с начала XVIII в. стали изображаться в композициях государственного герба. Расположение их относительно двуглавого орла было первоначально весьма разнообразным.
Так, в коллекции Исторического музея находится матрица одной из походных печатей Петра (начала XVIII в.), на которой изображение Андреевского креста занимает место щитка со всадником на груди двуглавого орла. Иными словами, Андреевский крест находится в центре геральдической композиции, можно сказать, в самом "сердце" орла, как бы заменяя символическое изображение самого царя. Вокруг орла расположены буквы Ц I В К П А П В Р, которые означают "Царь и Великий Князь Петр Алексеевич Повелитель Всея России"4, с характерной для орфографии эпохи петровских реформ заменой буквы "иже" на букву "и десятеричное", как более близкую к латинскому шрифту.
На других печатях цепь ордена Андрея Первозванного охватывает щит с двуглавым орлом, увенчанный короной, - здесь очевидно влияние западноевропейской геральдики, где гербовые изображения помещались в геральдические щиты. Однако в конечном итоге цепь ордена стала окружать центральный щиток с изображением всадника на груди орла. Такую композицию можно видеть уже на государственной печати 1710 г. работы медальера Готфрида (Богдана) Гаупта5, служившего мастером на Московском монетном дворе.
Короны
Вторым важным изменением государственного герба стала форма корон, увенчивающих орла. С 1625 г. таких корон было три - две помещались над головами орла и третья выше двух первых и между ними, как бы осеняя всю композицию. В XVII в. эти короны имели вид царских венцов. Затем, в начале XVIII в. на печатях они стали представлять собой обручи с несколькими дугами наверху, которые соединялись под крестом. Такая форма отсылала к королевским коронам Западной Европы.
Подобного типа короны присутствовали в тогдашних гербах датского и польского королей, близки к ним были также короны гербов правителей Швеции, Франции и Англии. Петр I, таким образом, вновь демонстрировал европейский статус российской монархии, становясь вровень, в частности, со своими союзниками и противником в Северной войне. Затем короны российского герба, начиная, по крайней мере, с печати Гаупта, приобрели вид императорских, т.е. состоящих из двух полушарий и центральной дуги, увенчанной крестом. Такой тип корон имелся лишь в гербе императора Священной Римской империи. Русский государь оказывался равным по своему статусу уже "главному" монарху тогдашней Европы, и показательно, что в государственной символике имперский статус России был зафиксирован по меньшей мере за десять лет до того, как Россия официально была провозглашена империей.
Щитки с гербами
Третье важное изменение касалось появления в композиции государственного герба щитков с гербами важнейших титульных объектов.
Титул русских государей прошел длительную эволюцию и в начале XVIII в. включал в себя более трех десятков различных территориальных наименований, обозначавших государства и земли, на которые простиралась власть московского царя. К 1672 г. сложился и комплекс территориальных гербов тех объектов, которые перечислялись в титуле. Однако эти гербы не включались в композицию собственно государственного герба.
Концом XVII в. датируется рисунок "государственной печати" из дневника Иоганна Георга Корба, секретаря имперского посольства, побывавшего в России в 1698-1699 гг.6 На нем впервые на крыльях орла расположены щитки с шестью гербами главных титульных объектов (киевский, владимирский, новгородский, казанский, астраханский, сибирский), а еще 26 щитков с титульными гербами обрамляют по окружности двуглавого орла. Несмотря на всю пышность композиции, никаких государственных печатей с таким изображением неизвестно, поэтому вопрос о том, что послужило образцом для этого рисунка, остается открытым. На самих же печатях шесть щитков с гербами первых титульных объектов, расположенных на крыльях орла, появляются в начале XVIII в. Их, в частности, можно увидеть на печати работы Гаупта. При этом каждый из щитков увенчивает княжеская или царская корона. Расположение щитков с территориальными гербами на крыльях орла вновь отсылает к геральдике Священной Римской империи. Именно там еще со времен Ренессанса закрепилась традиция, когда гербы государств и городов, входивших в состав империи, изображались на крыльях орла, причем (поскольку их было много) даже на отдельных перьях7. И в этом аспекте Петр, безусловно, подчеркивал высший, имперский статус своего государства.
Тем не менее изображение титульных гербов именно на крыльях двуглавого орла довольно скоро было заменено на их расположение в круговом обрамлении самого орла, хотя и сами гербы, и их статусные короны остались неизменными. Такая композиция присутствует уже на государственной печати работы мастера Беккера 1712 года[8], а окончательно она закрепилась на печати, созданной во второй половине 1730-х гг. мастером Иоганном Гедлингером. Тип печати Гедлингера, сделанной для императрицы Анны Иоанновны, использовался и последующими российскими монархами.
Всадник-драконоборец
При Петре I произошла и трансформация семантики одного из важнейших элементов герба - всадника-драконоборца, помещавшегося в щитке на груди орла. Жители Московского государства XVI-XVII вв. были единодушны: всадник означает самого царя, побеждающего врагов и защищающего свою державу9. Изобразительно же драконоборец напоминал Георгия Победоносца в известном иконографическом сюжете "чуда Георгия о змие". Так его воспринимали иноземцы, такая же трактовка стала закрепляться в петровскую эпоху. К примеру, в "Ядре российской истории", написанном в 1716 г., кн. А.Я. Хилков прямо называл всадника святым Георгием10. Точно так же понимал этот образ и сам Петр I.
В своей записке о штандарте и флагах, которую военный историк П.И. Белавенец датировал 1712-1718 гг., государь признавал святого "Егоргия" (Белавенец неверно прочитал - "Егоррия") древним гербом владимирских князей, вошедшим в герб государственный11. В 1730 г. всадник был уже официально признан святым Георгием, и это изображение было утверждено в качестве московского герба12.
Новые цвета
Наконец, еще одним важным изменением было новое цветовое решение государственного герба. При московских государях орел, как правило, был золотым, нередко в красном поле, но вообще никакой официальной расцветки герба не существовало. При Петре же утвердились иные цвета - черный орел в золотом поле. Именно такая расцветка встречается на царских жалованных грамотах с начала 1710-х гг.13 Такой же орел украсил и штандарт государя, на котором черный двуглавый орел на золотом полотнище держал в клювах и лапах карты четырех морей.
Официальное закрепление гербового колорита произошло после создания в России в 1722 г. Герольдмейстерской конторы - специального учреждения, ведавшего в том числе и геральдикой. Товарищ герольдмейстера граф Франц Матвеевич Санти, собственно, и занимавшийся разработкой гербов, еще в сентябре 1722 г. описывал главную фигуру герба так: "Поле золотое или желтое, на котором изображен императорский орел песочный, т.е. черной, двоеглавой..."14. А в 1726 г. герб в этой расцветке был утвержден (в связи с созданием новой государственной печати): "орел черный с распростертыми крыльями в желтом поле"15.
Сочетание черной фигуры двуглавого орла и желтого (золотого) поля вновь характерно для геральдики Священной Римской империи. Так же, как и у "цесаря Римского", так и у императора Всероссийского в качестве герба выступал теперь черный двуглавый орел с раскрытыми и поднятыми крыльями в золотом поле щита. Империи были не только равны по статусу (чем отличались от всех остальных государств Европы), но и равнозначны по исторической преемственности. Империя Запада возводила себя к империи Древнего Рима. Российская же империя была воплощенным "третьим Римом". И в этом диалоге двух "Римских империй" рождалась новая российская государственная геральдика.
- 1. Об этой печати см.: Пчелов Е.В. Государственная печать Алексея Михайловича 1667 г.: К 350-летию герба Московского царства // Вестник архивиста. 2017. N 4. С. 147-158.
- 2. См.: Каменцева Е.И., Устюгов Н.В. Русская сфрагистика и геральдика. М., 1963. С. 156; Пчелов Е.В. Герб России. М., 2018. N 45.
- 3. Вилинбахов Г.В. Награды России. Ордена. СПб., 2006. С. 12-15.
- 4. Пчелов Е.В. Герб России. N 50; Лакиер А.Б. Русская геральдика. М., 1990. С. 148 (к сожалению, А.Б. Лакиер ошибочно расшифровал пятую букву как начало слова "печать". Как показывают другие печати эпохи Петра I, это сокращение слова "повелитель").
- 5. Вилинбахов Г.В. Государственный герб России. 500 лет. СПб., 1997. С. 42.
- 6. Лакиер А.Б. Указ. соч. С. 177-178.
- 7. Та же традиция была заимствована и в герб курфюрстов Бранденбургских.
- 8. Каменцева Е.И., Устюгов Н.В. Указ. соч. С. 157.
- 9. Вилинбахов Г.В., Вилинбахова Т.Б. Святой Георгий Победоносец. Образ святого Георгия Победоносца в России. СПб., 1995. С. 24-27.
- 10. Ядро российской истории. М., 1770. С. 386.
- 11. Белавенец П.И. Изменение Российского Государственного герба в Императорский период (историческая справка) // Вестник императорского общества ревнителей истории. Пг., 1915. Вып. II. С. 69.
- 12. Лакиер А.Б. Указ. соч. С. 184.
- 13. См., к примеру, жалованную грамоту И.И. Скоропадскому от 5 января 1711 г. (РГАДА. Ф. 135. Отд. I, рубр. IV. N 56).
- 14. Герб и флаг России. X-XX века. М., 1997. С. 274.
- 15. Полное собрание законов Российской империи. СПб., 1830. Т. 7. N 4850. С. 589.