А взорвал, как сказали бы сейчас, информационную бомбу на открытии VI съезда Социалистической единой партии Германии (СЕПГ) глава советской делегации, первый секретарь ЦК КПСС Никита Хрущев. Прямо с трибуны под аплодисменты собравшихся он известил мировую общественность, что Советский Союз "стал обладателем нового оружия страшной разрушительной силы - водородной бомбы".
Время и место для такого заявления были выбраны не случайно. Только-только удалось миновать горячую фазу Карибского кризиса, грозившего мировой войной. Советские ракеты с Кубы уже вернули, но страсти вокруг этого еще кипели.
Москва требовала от Вашингтона убрать свои ракеты с территории Турции и не размещать их в Западной Германии. Весьма неспокойно было в Африке - там набирал обороты процесс деколонизации, а "два мира - две системы", олицетворяемые Москвой и Вашингтоном, боролись за влияние на вновь образующиеся государства и те, что традиционно были в русле их внешней политики.
В Европе тех лет камнем преткновения была проблема германского урегулирования. По обе стороны Берлинской стены, спешно возведенной за полтора года до описываемых событий и разделившей мир в прямом и переносном смыслах, пытались доказать правоту своего выбора, преимущества своей идеологии и своего государственного устройства.
Зигфрид Майсгайер, главный редактор еженедельника "Вохенпост", в репортаже из Берлина для советского журнала "Огонек" так описывал февраль 63-го и настроения людей в ГДР (для тех, кто не знает или запамятовал: в Германской Демократической Республике): "Тот, кто был в Берлине, никогда не забудет этих дней. Особенно, конечно, участники VI съезда СЕПГ, которые обсуждали и приняли программу построения социализма в Германии. В город пришел небывалый для нас мороз. Но в белом зале на Аллее Ленина все было проникнуто теплом страстных объединяющих идей...".
Во имя защиты таких идей и "торжества социализма", как неизменно добавляли во всех подобных случаях, и были сказаны Никитой Хрущевым слова, которые мы сегодня вспоминаем. Хотя ничего сенсационного в них нет.
Да и тогда, в феврале 63-го, не было.
О том, что в СССР проведено успешное испытание термоядерного заряда (это произошло 12 августа 1953 года на Семипалатинском полигоне), и что на вооружение советской стратегической авиации приняты водородные бомбы, западным разведкам было известно давно. Да и советские лидеры этого не скрывали. Более того, еще 17 октября 1961 года, когда в Москве начал работу XXII съезд КПСС, а на Новой Земле готовились испытать самую мощную термоядерную бомбу, Никита Хрущев публично, прямо в докладе предупредил об ожидаемом "подарке съезду".
Вслед за "чистой водородной бомбой" в 58 мегатонн, которую сбросили с самолета над Новой Землей 30 октября 61-го, на том же Северном полигоне и в том же году испытали еще не менее десяти мощных термоядерных бомб и боеголовок мегатонного класса. Кроме того, испытывались оперативно-тактическая ракета Р-12, зенитные и самонаводящиеся крылатые ракеты. Но об этих идущих на вооружение боевых системах в открытой печати ничего не сообщалось.
В августе-декабре 1962 года, включая самые "горячие" дни Карибского кризиса 27-29 октября, "грибной сезон" продолжился. Всего в СССР, включая Семипалатинский полигон, в период с 20 октября по 5 ноября 1962 года было проведено 15 ядерных взрывов. А завершилась двухлетняя программа таких экспериментов 18, 20, 22, 23, 24 и 25 декабря натурными испытаниями над мысом Сухой Нос у западного побережья Новой Земли серии из 11 термоядерных бомб и боеголовок мегатонного класса.
Справедливости ради отметим, что Соединенные Штаты с 1961-го по 1963-й годы провели на трех своих полигонах (в Неваде, на острове Рождества и острове Джонстона) как минимум 124 ядерных испытания в атмосфере и под водой. Советский Союз в 1963 году ядерных испытаний не проводил. А серия мощных взрывов над Новой Землей в конце декабря 1962 года вообще стала последним для нашей страны эпизодом ядерных испытаний в открытых средах: с 1964 года в СССР проводились только подземные испытания.
Так что Никита Хрущев ничуть не лукавил, когда заявил в Берлине, что в Советском Союзе в интересах всего социалистического содружества создано, испытано и поставлено на боевое дежурство, передано в войска оружие невиданной силы - "и пусть только господа-империалисты сунутся".
Многие эксперты солидарны в том, что нарочито громкое, демонстративное заявление советского лидера в Берлине имело целью подтолкнуть американцев к переговорам и заключению обязывающих соглашений. А чтобы так ставить вопрос - о переговорах между Москвой и Вашингтоном на равных - надо было, как минимум, обеспечить фактический паритет СССР и США в ядерных вооружениях.
Добиться этого было непросто хотя бы потому, что американцы начали первыми и уже 16 июля 1945 года испытали первое ядерное устройство. А 6 и 9 августа того же года применили две готовые атомные бомбы в войне против Японии. Бомбу с зарядом из урана-235 ("Малыш") сбросили на Хиросиму. "Толстяк" с плутонием-239 разрушил и сжег Нагасаки.
Советский Союз вступил в ядерную гонку на исходе тяжелейшей для себя войны и первые пятнадцать лет был в роли догоняющего. Какой ценой это далось, мы проследили на судьбе личной судьбе академика Игоря Курчатова - первого и главного лица в советском Атомном проекте.
Мы разбираемся в этом сейчас, а Курчатов и многие в его окружении уже тогда знали: даже после того, как в СССР провели первое испытание своей атомной бомбы (29 августа 1949 года), говорить о преодолении атомной монополии США можно было лишь условно, главным образом для пропаганды. А такое заявление, напомним, было сделано 8 марта 1950 года. Именно в этот день заместитель председателя Совета Министров СССР Климент Ворошилов, более известный как военачальник и один из первых сталинских маршалов, заявил на весь мир, что Советский Союз обладает собственным атомным оружием. Поэт Сергей Михалков откликнулся на это стихами:
Сообщило миру ТАСС -
Просто, скромно, без апломба,
Что, мол, атомная бомба
Есть у вас и есть у нас.
Да-с!
Нет сомнений, что маршал Ворошилов сделал историческое заявление не по личной инициативе. И можно лишь догадываться, почему сказал об этом не военный министр СССР (на этой должности тогда был маршал Александр Василевский) и не министр иностранных дел Андрей Вышинский.
И тот, и другой были гораздо лучше осведомлены о реальном положении дел в этой области.
Согласно рассекреченным недавно документам Атомного проекта СССР, в начале 1950 года наша страна располагала лишь единичными экземплярами ядерных устройств. На опытном заводе в КБ-11 (ныне - Российский федеральный ядерный центр ВНИИ экспериментальной физики в городе Саров Нижегородской области) к концу 1949-го успели изготовить еще два "изделия 501" - аналогичных тому, что взорвали на башне Семипалатинского полигона в конце лета 1949-го. За двенадцать месяцев 1950 года собрали по той же схеме еще девять РДС-1, в следующем году - уже вдвое больше, восемнадцать.
Однако в этот момент советский атомный арсенал существенно уступал американскому: там уже в 1950 году насчитывалось свыше четырехсот ядерных бомб, причем производили их серийно. Советским ученым, конструкторам, инженерам, технологам, как уже сказано, приходилось быть в роли догоняющих.
Поворотной вехой на пути к ядерному паритету между СССР и США стало испытание 12 августа 1953 года водородной бомбы. Ее главное отличие от атомной в том, что здесь мощность взрыва и поражающие факторы определяются не цепной реакцией деления ядер, а реакцией термоядерного синтеза.
Как создавался ядерный паритетАмериканцы объявили о таком испытании почти на год раньше. Но они, по выражению их же специалистов, взорвали "дом с тритием" - то есть громоздкий лабораторный образец размером с трехэтажное здание. А в СССР провели испытание компактного, практически готового к применению боевого устройства: первую такую бомбу РДС-6с испытали, сбросив с самолета-носителя.
В последующие пять - семь лет этот перелом удалось закрепить. Инициативные разработки советских ученых и конструкторов-ядерщиков обеспечили создание в СССР новейших систем вооружения для целей обороны и стратегического ядерного сдерживания. Поэтому заявление Хрущева в Берлине, сделанное 16 января 1963 года, отражало реальную расстановку сил и принципиально отличалось от того, что было сказано Ворошиловым в марте 1950-го.
Так или иначе, но уже 5 августа 1963 года в Кремле лидеры СССР, США и Великобритании подписали первый международный договор, который ограничивал процесс разработки атомного оружия. Документ, вошедший в историю как Московский договор 1963 года, запрещал проводить ядерные испытания в атмосфере, в космосе и под водой. Это стало базой, фундаментом для дальнейших переговоров о международном регулировании в этой сфере.
В 1968 году был подписан, а 5 марта 1970-го вступил в силу Договор о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО). Он был составлен по инициативе ООН для противодействия потенциальной опасности расползания ядерного оружия за пределы "ядерного клуба", в который на момент заключения договора входили только пять государств: США, СССР, Великобритания, Франция, Китай. Сейчас помимо признанных де-юре членов ядерного клуба ядерным оружием и средствами его доставки в той или иной степени обзавелись де-факто Индия, Пакистан, Израиль, Северная Корея. Южно-Африканская Республика от развития у себя военной атомной программы добровольно отказалась, а уже созданный арсенал утилизировала.
Фактический паритет в ядерных вооружениях США и СССР, обеспеченный 60 лет назад, многие годы оставался гарантией стратегической стабильности. Подкрепленный международными договорами и двухсторонними соглашениями, он был сдерживающим фактором от развязывания новой мировой войны. А сейчас эта система сдержек и противовесов подвергается глобальным испытаниям из-за деструктивной позиции США, которые в одностороннем порядке вышли из договора по ПРО и тем самым подорвали архитектуру европейской безопасности, нарушили пакетный, взаимоувязанный характер договоров о контроле ядерных вооружений.
Взяли мощностью, а не числом
На этом анимационном графике-диаграмме представлена динамика испытаний ядерного оружия. Из нее видно, что лишь однажды, в 1970-х, Советский Союз опережал США по числу ежегодно проводимых ядерных испытаний. А во все другие времена лидировали США, пока на сцену не вышли новые игроки - Индия (1974), Израиль (1979), Пакистан (1996), Северная Корея (2006), ставшие членами ядерного клуба де-факто, но не признанные де-юре.
Россия и США в добровольном порядке прекратили натурные ядерные испытания на полигонах и не проводят такие с начала 1990-х. В 1996 году в ООН был открыт для подписания Договор о всеобщем запрещении ядерных испытаний.