И по дорогам маяки
В холодное время года, охватывающее в России не только зиму, но и раннюю весну, и позднюю осень, дороги заваливало снегом. Пути становились узкими, и встречные, задевая друг друга, еле-еле протискивались. Оттого-то в дореволюционной России в обязанности дорожных смотрителей по инструкции входила защита проезда от заносов. Такую защиту требовалось "устраивать из воткнутых вдоль пути сосновых или еловых сучьев, длиною от 2 до 3 аршин (по 6 сучьев приблизительно на одну погонную сажень)" либо же "из плетневых щитов из хвороста и драни". Причем заграждения нужно было переставлять с места на место несколько раз за зиму2. Разумеется, мало кто все это проделывал.
В народной речи имелись специальные слова для обозначения тех мест на зимней дороге, где встречные могли бы разминуться. Инспектор народных училищ Н.В. Шишкин, судя по его должности, во второй половине XIX в. постоянно мотался из одного села Вятской губернии в другое. Он подготовил словарик местного говора (правда, не вполне научно проработанный). В нем Шишкин поместил рядом два разнокоренных слова, вот так: "Уторопищо, утолока", объяснив оба их разом: "Утоптанное место в снегу возле зимней дороги, где легче при встречах разъезжаться"3. Само наличие двух синонимов в таком словарике, по-видимому, означает, что оба они хорошо запомнились инспектору.
Так что в холодное время года при встречах вятские крестьяне натаптывали "уторопища" да "утолоки". А еще вятчане использовали слово "маяк" для обозначения вешек, указывавших колею на постоянно заносимой снегами дороге. Учитель Н.М. Васнецов объяснял этот термин: "Дорожный знак: ветка, кол, прут... Маяки преимущественно ставятся при дорогах зимой"4. Местная газета в 1858 г. сетовала, что каждый год миллионы молодых деревьев истребляются, чтобы украсить храмы на Семик и Троицу, а кроме того, сотни тысяч расходуются, "чтоб обозначить в открытых местах переметаемый вьюгами путь". Газета призывала либо употреблять для этого сучья уже старых деревьев, либо установить постоянные, прочно вбитые колья5.
Древесные вешки вдоль заснеженной дороги бросались в глаза всякому проезжавшему. Н.П. Огарев в поэме "Зимний путь (из дорожных воспоминаний)", написанной в 1855 г., упоминал "вдоль пути ряд глупых вех...". У С.В. Максимова в очерке "Питерщик (похождения кулачка)", опубликованном в те же годы, есть эпизод, в котором крестьяне ехали зимним путем из родных мест в Петербург: "От деревни к лесу, по снежному полю, прихотливо вилась узенькая полоса проселка, обозначенная по полям спасительными во время вьюги и метели елками, наставленными кое-где догадливыми мужичками". В повести С.Т. Семенова "Гаврила Скворцов" (1904) рассказывается, что как-то осенью "по деревням повестили, чтобы по дорогам ставили вешки". Двое мужиков пошли в лес нарубить этих вешек. Вот их разговор:
- Вам где досталось ставить-то?
- Левая рука поля, через огорок.
- А нам по большой дороге. Староста говорил, что урядник непременно велел скорей ставить.
Колокольный звон над вешками
В ноябре 1892 г. вятский губернатор А.Ф. Анисьин получил обращение из Главного правления Российского общества спасения на водах. Общество было озабочено возможными жертвами во время вьюг среди проезжающих по дорогам и пешеходов: "Туманы на море и метели на суше суть явления, во время которых зрение, обыкновенный путеводитель человека, делается бессильным, когда остается обратиться к слуху, который, к счастию, сохраняет свою силу и при этих неблагоприятных явлениях. Как на море, так и на суше колокольный звон составляет главное средство для предупреждения несчастий как во время туманов, так и во время метелей". Общество напоминало об императорском указе от 7 августа 1851 г., "коим установлен метельный звон при сельских церквах", и просило, чтобы губернатор напомнил, кому следует, о таком предохранении от дорожных опасностей.
Обращение было переадресовано губернаторской канцелярией к вятскому архиерею, а тот распорядился сделать публикацию в епархиальной газете6. В документе, кроме прочего, говорилось, что Общество спасения на водах "считает долгом своим просить распоряжений о возможно тщательной расстановке частых и видных вех по дорогам, пролагаемым в зимнее время через реки и озера и об ограждении полыней, прорубей в пределах рыболовных ватаг и становищ, а также лошадиных водопоев в селениях"7. Если общество упоминало о вехах не вообще по зимним дорогам, а только на замерзших водоемах, то это, конечно же, потому, что оно радело о "спасении на водах". И то верно: при нашем бездорожье нередко по руслам замерзших рек и ездили. Кстати, губернатор Анисьин заслужил награду - золотой знак Общества спасения на водах8.
Однако вскоре после этого, в 1895 г., следующий за Анисьиным вятский губернатор Ф.Ф. Трепов издал циркуляр о том, чтобы с установкой дорожных вех не слишком усердствовали: "Мною замечено, что по сторонам дорог в летнее время расставляются вехи и даже на таких местах, как, например, по дороге, идущей по лесу.
Находя расставление вех по дорогам в летнее время совершенно излишним, а трату на них лесного материала бесполезною и имея в виду, что вехи необходимы по дорогам только в зимнее время, прошу г.г.9 земских начальников и уездных исправников иметь наблюдение, чтобы вехи в летнее время не расставлялись по сторонам дорог"10.
В общем, то густо - то пусто: иной раз местные власти могли понатыкать вешек и там, где не нужно, и когда это было ни к чему. А надо было только зимой и на открытых пространствах.
В инструкции советского времени, начала 1930-х гг., также указывалось, что зимой требуется "установить вехи или хвойные ветки там, где дорога заносится снегом и нет телеграфных столбов вдоль дороги"11. В "лозунгах к дню леса" в 1926 г. отмечалось, впрочем, что "не стоит каждую зиму ставит[ь] вехи у дорог, если можно посадить деревья"12. А ведь и правда: зеленые насаждения по обочинам куда как лучше втыкавшихся в снег палок. Высаживать деревья вдоль трактов особенно активно начали при Александре I, и занимался этим граф А.А. Аракчеев, хотя народная молва называла березки "екатерининскими", приписывая дорожное обустройство Екатерине II13.
Батюшка-затейник
В начале 1917 г. в "Вятских епархиальных ведомостях" появилась заметка, которую написал некий сельский священник, скрывшийся под латинским псевдонимом (в переводе на русский - Некий). Заметка начиналась так: "Всякому, кто живет в селах и деревнях, известны те неудобства, а иногда и мучения, какие испытываются на наших малых дорогах при встречах, начиная с 1 января, а иной год и ранее, до конца зимы"14.
Известно: чем дольше тянулось зимнее время, тем больше вырастали сугробы и тем круче делались ухабы. По словам автора, много страдало от этого духовенство, поскольку сельским батюшкам часто приходилось ездить по своим приходам, и как раз зимою. "Я и раньше задумывался над этим, - чего ради в самом деле мы теряем время, мучимся (иногда приходится распрягать лошадь) при встречах, выслушиваем брань и угрозы иногда от хулиганов и т.п."15
Характерно, что на первой странице этой заметки, внизу, дано редакционное примечание, в котором также были представлены ужасы зимних столкновений - очевидно, тема эта была наболевшей:
"Воспоминания детских лет живо рисуют и нам те в высшей степени тяжелые картины безобразной ругани, ломки экипажей и сбруи, битья лошадей, а нередко и людей при встречах зимой на малых дорогах, о которых говорит автор настоящей статьи. Несомненно, пройдут еще века, прежде чем наши малые дороги будут радикально улучшены. До тех же пор всякие паллиативы, вроде указанного автором статьи, если они оказываются хотя сколько-нибудь полезными, следует приветствовать и стараться настойчиво проводить их в жизнь"16.
Предложенный в заметке "паллиатив" был прост и очевиден: священник попросил старика-нищего, и тот за невеликую плату в 80 копеек устроил по четырем дорогам разъезды, через 125 саженей каждый, то есть по четыре на одну версту. Судя по газетной заметке, разъезды эти представляли собою обычные в Вятском крае "уторопища", "утолоки", то есть утоптанные места. Они помечались ветками, чтоб их можно было разглядеть издалека. После вьюг их приходилось расчищать, но, в общем, не так уж часто. Священник, делясь опытом с коллегами, писал, что теперь "каждый едущий или сворачивает на этот съезд, или дожидает встречного именно на этом месте".
Этакое дело, да к тому же затеянное иереем, было непривычным, вызывало у крестьян недоумение: "Мужички сперва смеялись: "Затейник-батюшка, чего выдумал! Испокон веку разъезжались, где придется!" А теперь и хвалят пожалуй: "А ведь и впрямь хорошо, фу, ты какая простая штука, и ведь ничего не стоит главное!.." Однако сами мужики без приказа и понуждения не желали устраивать ничего подобного. Священник их спрашивал: "Так и будете ругаться при встречах?", - а они, дескать, отвечали: "Что говорить! Мука чистая, особенно с возом ежели... сколь брани, порой и драка бывает! Сколь оглобель, саней приломали, сбруи попортили!" Он подзадоривал: "Мало того - драки! Я знаю даже случаи убийства: одного мужика прокололи вилами; другой пьяный убил свою лошадь!" Те соглашались: "Всячины бывало!" Но натаптывать разъезды не хотели все равно17.
"Может встретиться или барин, или старшина..."
Есть расхожее мнение, будто прокладка хорошо обустроенных трасс по российским просторам не очень-то прежде и требовалась: перевозки по спрямленным и гладким зимним путям бывали легкими и быстрыми. Но чего стоит хотя бы эта вечная ("пройдут еще века") проблема - как разъехаться встречным возам под конец зимы на еле заметной проселочной дорожке! А ведь было и множество других зимних трудностей.
В некрасовском "Современнике" в 1864 г. опубликовали редакционный обзор, где был сделан примерный расчет времени грузового извозчика и перечислены кое-какие из зимних невзгод и неурядиц: "Извозничество с тяжестями сопряжено еще с большими неудобствами: тут при наших благоустроенных проселках и при русских метелях напринимаешься такого лютого горя, что, кажется, и в жизнь бы другой раз не поехал... и все-таки и в другой, и в третий, и в четвертый раз - все едешь.
Возьму местность в 30 верстах от Москвы. Кажется невероятным, чтобы одна поездка в Москву и обратно, на таком расстоянии, требовала около 30 часов, а между тем ничего нет справедливее этого. Положим, что мужик везет в Москву воз сена, и что с вечера у него этот воз уже навит и увязан. Поднимается он из дому с десяти часов ночи и тогда только может быть уверен, что поспеет в Москву часам к осьми следующего утра. Медленность движенья объясняется очень просто: во-первых, проселки наши обилуют всевозможными ухабами, во-вторых, на тех же проселках, особливо около деревенских околиц, до того иногда переметает дорогу снегом, что малосильная мужицкая лошаденка становится в тупик.
Кроме того, может случиться встречный обоз, и в таком разе положение делается поистине трагическим; начинается брань, толкотня, метание жеребьев; и время летит незаметно. Кроме того, может встретиться или барин, или старшина, или писарь в санках - тут уж никакой пустой болтовни не бывает, а съезжает обоз мужицкий в сугробы без всяких разговоров, так что только морды лошадиные виднеются из-под снегу. И тут время летит незаметно"18.
Конные повозки давно стали скорее экзотикой, чем постоянным транспортным средством, но еловые вешки на дорогах и особенно на ледовых речных переправах по-прежнему помогают не сбиться с пути.
- 1. Сенькин Я.М. Фердинанд, или Новый Радищев. М., 2006. С. 136.
- 2. Инструкция об обязанностях дорожных смотрителей. Вятка, 1905. С. 6.
- 3. Особенности русского наречия в Слободском уезде (собранные инспектором начальных народных училищ Слободского уезда Николаем Васильевичем Шишкиным) // Слободской уезд Вятской губернии в географическом и экономическом отношениях / Сост. М.И. Куроптев. Вятка, 1881. С. 209.
- 4. Васнецов Н.М. Материалы для объяснительного областного словаря вятского говора. Вятка, 1907. С. 131.
- 5. Вятские губернские ведомости (ВГВ). 1858. Отд. 2. Ч. неоффиц.][ N 25. С. 162.
- 6. Центральный государственный архив Кировской области (ЦГАКО). Ф. 237. Оп. 195. Д. 22.
- 7. Там же. Л. 651-651 об.
- 8. Энциклопедия земли Вятской. Киров, 1996. Т. 6: Знатные люди. С. 21.
- 9. Господ.
- 10. ВГВ. 1895. N 42 (31 мая). Ч. офиц. С. 2.
- 11. Инструкция для руководства дорожным работникам по производству дорожных работ, проводимых с участием сельского населения на территории Нолинского района. Нолинск, [1932]. С. 30.
- 12. ЦГАКО. Ф. Р.-1437.][ Оп. 1. Д. 200. Л. 207 об.
- 13. Коршунков В.А. Благоустройство российских дорог в эпоху Александра I и народная память об А.А. Аракчееве // Отечественная война 1812 г. в региональной истории и историографии. Киров, 2012. С. 69-75; Его же. "Екатерининские березки": Придорожное обустройство в Вятской губернии // Герценка: Вятские записки. Киров, 2013. Вып. 22. С. 69-76.
- 14. Вятские епархиальные ведомости. Отд. неофиц. 1917. N 5-6 (9 февр.). С. 46.
- 15. Там же.
- 16. Там же. С. 46. Прим.
- 17. Там же. С. 46-48.
- 18. Современник. 1864. Т. 100. Ч. 1-2 (Янв. - февр.). Отд. 2. С. 218-219.