Уроки внуку
Когда у Екатерины II появился первый внук, великий князь Александр Павлович, организацию его воспитания бабушка целиком взяла в свои руки. Александру предстояло взойти на трон Российской империи - в этом была уверена императрица, а потому в своем отношении к внуку с самого начала соединяла собственные теплые чувства (нерастраченное материнство) и государственные замыслы. Уделяя много личного времени маленькому Александру, Екатерина надеялась взрастить из него "идеального монарха" в духе идей Просвещения.
После того, как мальчику исполнилось шесть лет, Екатерина II издала специальным указом от 13 марта 1784 г. собственноручно подготовленное ею "Наставление", согласно которому приглашаемые учителя должны были воспитывать ее внуков в полном соответствии с педагогическими приемами и правилами, почерпнутыми из трудов просветителей: Дж. Локка, Ж.-Ж. Руссо и др. Среди этих учителей особенно выделялся Ф.-С. Лагарп - уроженец Швейцарии и горячий республиканец, который не только принял на себя преподавание большей части предметов из учебной программы, но и значительно влиял на формирование личности Александра1.
В то же самое время отношения Екатерины II с сыном, великим князем Павлом Петровичем, окончательно разладились. Императрица всегда видела в сыне соперника, претендента на престол, который она сама захватила незаконно, путем переворота. Но уже прочно утвердившись на троне, императрица начала размышлять о судьбе своего наследия, которое, по ее представлениям, Павел не замедлит погубить. Так, в 1780 г. в одном из разговоров Екатерина II заметила: "Вижу, в какие руки попадет империя после моей смерти. Из нас сделают провинцию, зависящую от роли Пруссии"2. Окружение императрицы не раз фиксировало, как та называла Павла и устно, и на письме "сумасбродом", неспособным к управлению страной.
Замысел императрицы
Подраставший Александр стал для Екатерины новой надеждой. Постепенно для всего ее окружения становился ясным план императрицы - назначить старшего внука преемником вместо сына. В начале 1790-х гг. она уже настолько привыкла к этой мысли, что считала ее само собой разумеющейся в переписке с близкими корреспондентами3. В сентябре 1793 г. Екатерина II поторопилась женить 15-летнего Александра - этот брак означал, что ее внука признавали взрослым и дееспособным, и теперь ничто не мешало официально провозгласить Александра наследником престола.
Однако конец царствования Екатерины II происходил в совершенно иной атмосфере, нежели начало и середина ее правления. Французская революция создавала весьма тревожный фон. Под ее влиянием остановились внутриполитические реформы Екатерины, включавшие попытку закрепить определенные права за русским крестьянством. Были свернуты проекты развития высшего образования, в среде ученых и литераторов прошли репрессии, связанные с кружком Н.И. Новикова. Во внешней политике произошли осложнения в связи с вовлечением России во второй раздел Польши, следствием чего в 1794 г. стал поход русской армии на Варшаву против революционно настроенных поляков во главе с Т. Костюшко. Французские эмигранты в Петербурге уговаривали императрицу продолжить этот поход, отправив армию дальше на Париж. Одновременно бразды правления империей явно ослабели, а все больше решений диктовала Екатерине осевшая при дворе клика П.А. Зубова, ее последнего фаворита, в отличие от многих своих предшественников - ленивого, расточительного и взбалмошного.
В этой непростой ситуации сама императрица никак не могла решиться привести в исполнение давно задуманный план по объявлению великого князя Александра Павловича наследником. Ей хотелось смягчить резкость такого шага, придав делу "законный вид", для чего Павел и его супруга должны были бы сами подписать акт отречения от наследования4. Нужно было также еще и подготовить самого Александра к принятию этого решения. Для данной цели был избран Лагарп, располагавший, как хорошо знала императрица, наибольшим влиянием на ее внука.
В середине октября 1793 г. Екатерина II имела с Лагарпом двухчасовой разговор, в ходе которого последнему все же удалось уклониться от посвящения в "опасные тайны касательно перемен в престолонаследии". Тем самым, швейцарец не только фактически отказался сталкивать друг с другом отца и сына, но в дальнейшем сделал все, чтобы попытаться сблизить Александра с Павлом5.
После этой неудачи Екатерина была вынуждена вскоре выслать Лагарпа из Петербурга, несмотря на протесты Александра. В мае 1795 г. великий князь простился с учителем, но, следуя его заветам, в последующие месяцы, действительно, много времени проводил в Павловске и Гатчине рядом с отцом, и наблюдатели отмечали несомненное потепление их отношений, что, конечно же, шло вразрез с планами Екатерины6.
Наконец, в 1796 г. императрица, кажется, поняла, что медлить далее нельзя.
Последнее наставление
К этому периоду и относится замечательный документ, впервые публикуемый ниже7. Точно датировать его невозможно, но из его содержания следует, что Екатерина II обращается к достаточно взрослому Александру (в 1796 г. ему шел девятнадцатый год), способному усвоить наставления по управлению государством. Интересно, что императрица собственноручно пишет внуку по-русски, делая характерные для себя орфографические ошибки ("привикнишь", "спраси", "недавайся" в одно слово и т.д. - при публикации они исправлены).
"Послушай, друг мой Александр, совет мой, ежели хочешь царствовать с честию и со славою, следуй Правилам моим во всех делах, паче же первый год и следующих пять шесть, пока всякого рода дел сквозь рук твоих пройдут и ты к ним привыкнешь, чрез то приобретешь доверенность к тебе подданных твоих. В течение вышеписанных лет во всяком важном или уважения достойном случае прикажи себе прочесть подобное либо сходственное дело при мне случившееся, найдешь везде в них правила и решения, кои успех давали моим делам.
Первые года твоего царствования стараться будут тебя пугать, тоже было со мною, я сему не испужена была. Давай всякому делу законному течению: у нас на все законы, при всякому делу всякого роду спроси, что законы говорят в подобном деле и что прежде деловалось в подобном случае, везде найдешь правила и законы.
Не ищи войны, но буде необходимость тебя доведет до войны для защищения или обороны своей империи, тогда не избегай ее со стыдом, не покажи ни в каком случае боязливость. Надейся на Бога, у тебя подданные храбрые и смелые, пренебрегающие трусливых, ты же должен правом своим себя привести в почтение и любовь.
Первые года подадут и пришлют к тебе множество проектов, паче же банкрутные купцы и всякие гроша не имеющие люди Бога для. Ты берегись от них и пуще всего не давай исключительные дозволения и привилегии, ни Особой какой никому Компании. Тебе скажут, что законы противуречащие есть: что один закон так гласит, другой инако, ничего того не бывало, а твое дело есть разбирать, по какому делу либо случаю закон который сделан, и совесть твоя и доброе сердце тебе скажут, в каком случае которого употребить.
В какой бы ты войне не находился, сыщи первого удобного случая дабы сделать доброго честного и прочного мира. Не в обретении дело, но в обеспечении своего впредь. С иностранными державами обходися с учтивостию и ласкою, но не давайся им в лапы и да не управляет ни единая твоими делами, все сие завистливы и потаенные злодеи твоего благосостояния и твоих поданных. Со всею ласкою поступай с ними, с твердостию везде тут, где польза твоих дел того требует".
Небольшой размер документа говорит о том, что Екатерина II не собиралась (как это было свойственно ей прежде) писать для Александра целый трактат об управлении государством, но решила сообщить внуку важнейшие практические советы, которые помогли бы ему быстрее освоиться в роли российского самодержца.
Реакция Александра
Как же отреагировал Александр на эти советы?
С одной стороны, он бережно их хранил: при разборе его бумаг после смерти это наставление оказалось рядом с другими, не менее важным для Александра - подробными инструкциями от Лагарпа о круге чтения, распорядке дня, приобретении полезных навыков, привычке к работе, поведении с друзьями и в обществе и т.д., которые швейцарец написал весной 1795 г., перед отъездом из России.
С другой стороны, его отношение к политике Екатерины II в то время было резко критическим, о чем бабушка, конечно же, не подозревала. Это касалось и ее внешней политики - так, весной 1796 г. Александр признавался А. Чарторыйскому, ставшему в тот момент одним из главных его доверенных лиц, что оплакивает падение Польши, сочувствует Костюшко и вообще делу Французской революции по распространению в Европе республиканских начал8. Но в еще большей степени осуждение Александра вызывали итоги внутренней политики Екатерины II, как явствует из его писем к Лагарпу: "Непостижимо, что кругом творится: все воруют, порядочного человека не сыскать, это ужасно" (февраль 1796 г.); "Вы знаете о злоупотреблениях, распространенных в царствование покойной императрицы; тем больше их становилось, чем сильнее она недомогала и чем быстрее покидали ее силы нравственные и физические" (сентябрь 1797 г.)9.
Атмосфера позднего екатерининского двора, полная лжи и интриг, казалась Александру гибельной, он в ней задыхался. "Я всякий раз страдаю, когда должен являться на придворную сцену, и кровь портится во мне при виде низостей, совершаемых на каждом шагу для получения внешних отличий, не стоящих в моих глазах ни гроша. Я чувствую себя несчастным в обществе таких людей, которых не желал бы иметь у себя и лакеями, а между тем они занимают здесь высшие места", - пишет Александр в мае 1796 г. еще одному другу тех лет, В.П. Кочубею, называя здесь имена Зубова и прочих придворных, а затем прибавляя очередную порцию критики в адрес политики бабушки: "В наших делах господствует неимоверный беспорядок; грабят со всех сторон; все части управляются дурно; порядок, кажется, изгнан отовсюду, а империя стремится лишь к расширению своих пределов"10.
Все это приводит Александра к твердому решению, о котором он в течение 1796 г. сообщал и Лагарпу, и Кочубею - "отречься от неприглядного поприща", т.е. отказаться царствовать. Вполне вероятно, что он вынашивал планы побега11. С Лагарпом Александр делился мечтой покинуть Россию и приобрести ферму на Женевском озере, поблизости от своего учителя; Кочубею же он писал о желании "поселиться с женой на берегах Рейна" и "жить спокойно частным человеком, полагая свое счастье в обществе друзей и в изучении природы".
Можно себе представить, насколько тяжело ему было принимать из рук Екатерины советы относительно будущего царствования, к которому Александр в душе питал столь сильное отвращение и от которого так желал уклониться. Судя по всему, 16 сентября 1796 г. бабушка сама объявила внуку, что делает его своим преемником и что соответствующий манифест будет обнародован в ближайшее время12 - в качестве подходящих дат называли 24 ноября 1796 г. (в день именин Екатерины) или 1 января 1797 г. Тогда же императрица составила и личное завещание, в котором все оставшиеся после нее бумаги и книги отдавала Александру (Павел же в этом завещании вообще не был упомянут)13.
Возможно, что на той же встрече с бабушкой Александр получил от нее и опубликованное выше наставление к царствованию. О его внутренних переживаниях в последующие дни прекрасно свидетельствует письмо Лагарпу, написанное 13 октября 1796 г., - не в состоянии говорить открыто, Александр писал, сколь много ему сейчас требуется терпения, как важна для него надежда, которая даже позволяет ему рассчитывать на свидание с учителем (нет ли здесь намека на подготовку побега?): "Будем надеяться, вот мой вечный припев. Спросите сердце Ваши и чувства, они Вам доскажут то, о чем я молчать должен".
Смена власти
И надежда Александра поразительным образом сбылась! Хотя вряд ли именно этого ждал "любимый внук" - однако 5 ноября, за две с половиной недели до возможного срока обнародования манифеста, бабушку хватил удар и на следующий день она скончалась. Статс-секретарь А.А. Безбородко (а по другой версии - один из братьев Зубовых) передал готовый манифест в руки Павла I, который немедленно его уничтожил.
Один проницательный наблюдатель отметил тогда настроение великого князя Александра Павловича: тот "вообразил при восшествии на престол отца, что перед ним раскроется небо, и проявлял до нескромности радость по поводу того, что ему не надо более слушаться старухи"14. Однако при Павле I его жизнь резко изменилась. Теперь уже официально став наследником трона, Александр оказался обремененным большим количеством обязанностей и должностей, ежедневно рисковал подвергнуться столь известным вспышкам отцовского гнева и, по собственному признанию, "сделался существом самым несчастным" - особенно когда сравнивал свое новое положение с тем, каким он пользовался во времена Екатерины II.
В голове Александра все это сопровождалось новыми планами о том, как отказаться от трона - на сей раз с помощью конституции, и такие мысли он сохранял даже в первые месяцы своего царствования. Так или иначе, но "бабушкиным внуком" он быть не хотел и не стал им. И в этом смысле наставление Екатерины II - замечательный памятник той борьбы вокруг трона, которая происходила в конце ее царствования, - все же прошло втуне.
- 1. Андреев А.Ю., Тозато-Риго Д. Император Александр I и Фредерик-Сезар Лагарп. Письма. Документы. М., 2014. Т. 1 (1782-1802). С. 39-48.
- 2. Шильдер Н.К. Император Павел Первый. СПб., 1901. С. 253.
- 3. Так, в письмах к барону Гримму Екатерина II подразумевала, что царствование Александра последует за ее собственным - Сборник РИО. СПб., 1878. Т. 23. С. 555, 574.
- 4. Шильдер Н.К. Император Александр Первый: его жизнь и царствование. СПб., 1897. Т. 1. С. 278.
- 5. Андреев А.Ю., Тозато-Риго Д. Указ. соч. Т. 1. С. 256, 363, 374.
- 6. Архив князя Воронцова. М., 1880. Т. 15. С. 91.
- 7. РГАДА. Ф. 1. Оп. 1. Д. 71. Л. 24-25об. Документ находился в конверте с надписью по-французски, сделанной рукой Марии Федоровны (очевидно, участвовавшей в разборе бумаг после смерти Александра I): "Письмо покойной императрицы Екатерины к Александру, советы для его царствования". Он хранился в архиве в секретном пакете и был вскрыт только в 1910 г. великим князем Николаем Михайловичем с личного разрешения Николая II. Поздняя дата вскрытия объясняет, почему Н.К. Шильдер не использовал его для своей капитальной биографии Александра I.
- 8. Мемуары князя Адама Чарторижского и его переписка с императором Александром I. М., 1912. Т. 1. С. 83-84.
- 9. Андреев А.Ю., Тозато-Риго Д. Указ. соч. Т. 1. С. 290, 336.
- 10. Шильдер Н.К. Император Александр Первый. Т. 1. С. 112-114 (оригинал на фр. - С. 277).
- 11. Из записок графини Эдлинг // Русский архив. 1887. N 4. С. 204.
- 12. Шильдер Н.К. Император Александр Первый. Т. 1. С. 128.
- 13. Эйдельман Н.Я. Грань веков. Политическая борьба в России. Конец XVIII - начало XIX столетия. СПб., 1992. С. 48.
- 14. Головкин Ф.Г. Двор и царствование Павла I: Портреты, воспоминания. М., 2003. С. 153.