Вот что о нем писали современники.
Литератор Иннокентий Басалаев: "Замятин - хитрый, умный. Как породистый зверь. Уши пригнутые, прижатые - будто бежит, подняв высоко голову, вглядываясь и вслушиваясь. Высокий, большой. Руки темные, мохнатые".
"Замятин из Лебедяни, тамбовский, чего русее, и стихия его слов отборно русская. Прозвище: "англичанин". Как будто он и сам поверил, - а это тоже очень русское. Внешне было "прилично" и до Англии, где он прожил всего полтора года", - писатель Алексей Ремизов.
"Блондин. Крепко сбитый, гладко выбритый. Взгляд внимательный, четкий, зрачок в светлых глазах. Руки цепкие, ловкие и хваткие. На фалангах жестких пальцев - рыжеватые волоски!" - художник Владимир Милашевский.
"Для меня Замятин, это, прежде всего - замятинская улыбка, постоянная, нестерпимая. Он улыбался даже в самые тяжелые моменты своей жизни", - художник Юрий Анненков.
"Нас, молодежь 20-х годов, ходившую в рваных сандалиях, неведомо в чем одетую, удивили его гладко выбритое лицо, пробор в светлых волосах, безукоризненный костюм и манеры джентльмена. А в небольших и светлых глазах - неожиданное озорство", - этнограф Нина Гаген-Торн.
"Его произведения всегда были безупречны - с его точки зрения. Если принять его систему, то нельзя найти ошибок в том, как он ею пользовался. Если крупного писателя можно угадать по любой странице, то Замятина не хитро угадать по любой фразе", - писатель Константин Федин.
"В кафе он закурил свою трубку, подпер лицо обеими руками и долго слушал меня. Потом заговорил сам. У него был всегда тон старшего, тон учителя, тон слегка надуманный", - писательница Нина Берберова.
Архив из блокадного Ленинграда
На сайте Российской национальной библиотеки открылась виртуальная выставка "Рукописное наследие Евгения Ивановича Замятина", на которой представлены уникальные документы из архива писателя.
Эти документы поступили в Государственную Публичную библиотеку им. М.Е. Салтыкова-Щедрина в августе 1942 г. Тогда сотрудник Отдела рукописей А. П. Могилянский обследовал квартиру на улице Жуковского (д. 29, кв. 16), где после отъезда Замятиных за границу в ноябре 1931 года жила их домработница А. П. Гроздова, умершая в первую блокадную зиму.
В докладной записке от 8 августа 1942 г. на имя М. В. Машковой, заведовавшей в то время Отделом комплектования, Могилянский сообщал: "В комнате <...> оказались разбросанными по полу остатки личной библиотеки писателя (книги на русском, английском, немецком и французском языках, и его семейной переписки) <...>. Всего книг наберется на несколько пачек, все может быть уложено на одну тележину. Книги представляют большой интерес и безусловно подлежат включению в число книжных собраний ГПБ".
11 августа М.В. Машкова приняла на постоянное хранение материалы из архива писателя.