Что и в каких количествах пили советские вожди в первые годы после Октября

Царский винный погреб - пролетариату!

Широкие массы населения в 1917-м искренне надеялись не только на окончание мировой войны и получение крестьянами земли, но и на отмену "сухого закона", введенного Николаем II уже в августе 1914 г. вплоть до окончания войны. Обретя власть, большевики не стали отменять царские строгости - это грозило массовыми беспорядками, которые и так не заставили себя ждать.

"На начавшуюся в 1917 г. революцию легла отчетливая печать последствий "сухого закона". В частности, штурму Петропавловской крепости 27 февраля предшествовал разгром спиртоочистительного завода на Александровском проспекте, а художественно воспетый С. Эйзенштейном "штурм" Зимнего дворца в действительности имел место не в октябре при аресте Временного правительства, а 23-25 ноября 1917 г., когда толпы революционных солдат и рабочих разграбили царский винный погреб в подвалах дворца"¹.

Претворение на практике лихого лозунга "Допьем романовские остатки!"² в Зимнем дворце красочно описал мемуарист Максим Ларсонс³. Царский винный погреб безуспешно пытались замуровывать, пока через три недели после революции ему не пришел конец. Ларсонс это видел своими глазами:

"...в конце ноября громадная толпа народа собралась у берега Невы, на который выходили подвальные окна длинного погреба. После долгих усилий толпе удалось настолько разогнуть несколько толстых прутьев подвальных решеток, что туда мог пролезть молодой парень, который уже снизу стал подавать бутылки толпе, ставшей в очередь в виде длинного хвоста. Эта работа продолжалась много часов. За одним парнем пошли другие. Много людей напивались тут же на месте, так что снег на берегу был окрашен в красный цвет от пролитого вина. Не оставалось ничего другого, как решиться, для предотвращения катастрофы, уничтожить винный погреб. Винные бутылки были расстреляны ружейными пулями, и вино ручьями разливалось по погребу"⁴.

Проблемы большевиков с "сухим законом" усугублялись отсутствием четких указаний классиков марксизма-ленинизма по данному вопросу. Энгельс, описывая губительные последствия употребления крепких спиртных напитков для здоровья, в то же время отмечал, что водка остается "жизненной потребностью рабочего класса"⁵.

Ленин же идеализировал облик этого "революционного класса", полагая, что в новом советском обществе пристрастие пролетариев к крепким спиртным напиткам исчезнет само собой. Уже в первой Программе РКП(б) (1919) и даже в знаменитом ленинском плане ГОЭЛРО употребление спиртного квалифицировалось как "социальная болезнь", а алкоголь планировалось постепенно запретить как "безусловно вредный для здоровья населения"⁶.

Ленин был свято уверен, что пролетариату алкоголь не требуется, и категорически отвергал идею пополнения бюджета за счет торговли "водкой и всяким дурманом", возникший после провозглашения нэпа⁷. Однако уже 9 августа 1921 г. Совнарком РСФСР сделал первые "послабления" в алкогольной сфере: разрешалась продажа виноградных, плодово-ягодных вин и вин, произведенных из изюма, с содержанием алкоголя не более 20 градусов⁸.

"Коньячный" субботник Сталина

Не только противники советской власти, но и многие лояльные ей простые граждане были убеждены в том, что "романовские остатки" ударными темпами допивают сидящие в Кремле "большие вожди". Эмигрировавший в 1922 г. писатель Борис Зайцев так оценивал Москву в 1921-м: "Это было время Есенина и Айседоры Дункан, безобразного пьянства и полного оголтения"⁹. Мы не располагаем точными данными об уровне потребления алкогольных напитков персонально каждым из главных советских руководителей, но совершенно точно, что ни один из них до "полного оголтения" не доходил, голыми при луне не танцевали и "нэпманским" замашкам были чужды.

При этом абсолютных трезвенников в высшем эшелоне большевистской власти не было. Даже Бухарин, который согласно утверждениям Молотова после революции вовсе не употреблял спиртного¹⁰ и активно участвовал в кампаниях по борьбе с пьянством, в бытность свою студентом юридического факультета Московского университета однажды так лихо отметил Татьянин день, что был обнаружен полицией сидящим на бронзовых коленях у монументальной фигуры в центре Первопрестольной.

Большинство вождей вело себя подобно Пятакову, который прибегал к выпивке просто для снятия стресса¹¹. Историкам очень непросто отыскать подробности кулуарного употребления внутрь. Известно, что Ленин в эмиграции за границей нередко употреблял пиво и красное вино. Трудно сказать, сохранил ли он эти предпочтения на должности председателя Совнаркома. Понятно, что с 1921 г. в связи с прогрессирующими проблемами со здоровьем Ильич просто не имел физической возможности употреблять алкогольные напитки. Гостям же наливать велел: в 1922 г., когда Сталин впервые приехал навестить больного Ленина в Горки, по свидетельству М.И. Ульяновой, "Ильич встречал его дружески, шутил, смеялся", требовал, чтобы сестра принесла гостю вина¹².

Кстати, московские царские коллекции вин в отличие от петроградских уцелели, при этом интенсивного распития их запасов вождями не зафиксировано. В 1919 г. на заседании Оргбюро ЦК РКП(б) встал вопрос о ликвидации кремлевских винных погребов, с этой инициативой выступил комендант Кремля Павел Мальков. Сталин высказался за их сохранение¹³. А Троцкий тут же пожаловался Ленину: дескать, Сталин пьет вино из бывших царских подвалов. Если на фронте узнают, встревожился председатель Реввоенсовета Республики, что в Кремле пьянствуют, то "это произведет дурное впечатление". Сталин парировал: кавказцы не могут обходиться без вина. Вождь мирового пролетариата принял к сведению сталинский аргумент¹⁴.

Сам Троцкий был не прочь выпить пива¹⁵, а также портвейна и мадеры - эти вина постоянно закупали в 1923-м для знаменитого поезда Льва Давидовича у нэпманов за казенный счет среди прочей провизии¹⁶. Вкусы его оппонента были иными. Сталин в первые годы после революции любил шампанское и отдавал предпочтение красному грузинскому вину, особенно кахетинскому¹⁷. По свидетельству Молотова, который и сам был не прочь выпить, не отказывался Иосиф Виссарионович и от крепких спиртных напитков: употреблял водку, а также коньяк ("понемногу", с чаем)¹⁸.

Когда в середине 1920-х гг. одновременно с легализацией продажи тех самых крепких напитков в СССР начались и кампании по борьбе с пьянством (сводившиеся обычно к принуждению не пить самогон), врачи попытались побудить Сталина к отказу от алкоголя. Кремлевский пациент над эскулапами подшутил. Летом 1926-го, впервые приехав на отдых в Мацесту, в ответ на увещевания основателя тамошнего бальнеологического комплекса Виктора Подгурского (1874-1927) лучший друг советских физкультурников устроил "субботник": застолье, во время которого угощал медика коньяком уже не понемногу. Подгурский скончался в мае 1927 г. на 53-м году жизни.

А летом того же года Сталин вновь приехал на лечение в Мацесту и повторил коньячный "субботник" уже для своего лечащего врача Ивана Валединского (1874-1954)¹⁹. Этот доктор не запрещал пациенту данный вид отдыха и сделал в итоге серьезную карьеру на ниве кремлевской медицины.

Мальчишники в ВСНХ

Имеющиеся у историков источники позволяют рассказать о наличии известной склонности к алкоголю в первые годы советской власти у двух членов большевистского руководства - это председатель ВСНХ и будущий преемник Ленина во главе Совнаркома Алексей Рыков, а также кратковременный нарком финансов Исидор Гуковский.

Рыкова после того, как в 1924 и 1925 гг. его подпись как председателя Совнаркома СССР появилась на документах, разрешающих продажу сначала 30-градусной (именно против нее протестовал булгаковский профессор Преображенский), а потом и 40-градусной водки, молва вовсю подозревала в увлечении новоявленной "рыковкой". Вятский земляк Алексея Ивановича Молотов поведал, что тот предпочитал 43-градусную "Старку"²⁰, то есть "рыковки", похоже, не жаловал. Невозвращенец Георгий Соломон (партийный псевдоним дворянина Исецкого) в своей книге 1930 г. писал вот что: "Я знаю, что о Рыкове говорят, как об алкоголике. Но странно то, что я за все время моей советской службы слыхал кучу рассказов о роскошной жизни, кутежах и оргиях разных советских чиновников, но никогда ни от кого не слыхал, чтобы среди них упоминалось имя Рыкова..."²¹.

Свидетельства очевидцев-невозвращенцев для нашей темы - источник ценный: оставшимся на Западе проще было честно рассказать о подобных бытовых деталях. Проблема в том, что такие невозвращенцы, как Ларсонс, Соломон или секретарь Сталина Борис Бажанов, были людьми по разным причинам практически непьющими и их отзывы по алкогольному вопросу могут быть не во всем точны. Поближе к истине воспоминания о Рыкове невозвращенца Семена Либермана, которому довелось побывать в узком кругу бражничающих с ним в 1920 г., когда для простых граждан "сухой закон" был еще в полной силе.

Рыкова, в ту пору председателя ВСНХ, мемуарист наблюдал воочию: он "был, в сущности, хорошим русским интеллигентом, типа старых земских врачей, человеком задушевным и любившим общество. Он часто приходил в гости к своим подчиненным, даже к некоммунистам, любил выпить с ними и "поговорить по душам". В этих беседах он позволял себе, хоть и не злобно, но с иронией, присущей заикам, рассказывать шутливо о работе многих своих товарищей...

Когда Рыков бывал навеселе, он избирал Чека неизменной мишенью своих шуток и насмешек. Подвыпив, Рыков становился особенно приятен. Друзья хорошо это знали и часто устраивали вечеринки, которые назывались "мальчишниками". Достать напитки было тогда очень трудно, но во главе Главспирта, заведовавшего распределением всех запасов алкоголя, был поставлен один старый большевик. Когда в намеченный день к нему, по специальному разрешению ВСНХ, обращался кто-нибудь с просьбой о выдаче алкоголя "ввиду болезни", он, по фамилии "больного", догадывался, в чем дело, и неизменно удовлетворял просителя. Особенно предприимчивым по устройству этих вечеринок был Квятковский, старый большевик... На этих вечерах создавалась настоящая дружеская атмосфера: люди переставали чувствовать себя начеку и становились естественными и откровенными. Этому немало способствовал Рыков своей разговорчивостью, весельем, незлобивыми насмешками и простотой"²².

Заметим, что кремлевскими винными погребами устроители "мальчишников" не пользовались, им помогал вверенными ему закромами руководитель московского управления Главспирта/Центроспирта, член партии с 1904 г. Николай Баша (1883-1957). Закрома у Баши были богаты: хотя в первые годы советской власти спирт гнали исключительно из картофеля, такое Квятковский с Рыковым пить бы точно не стали. Но параллельно хранилось еще много старорежимного "спирта в розливе ("казенного вина")". "В ведрах на 40 " этого продукта на 1 июля 1920 г. только по Европейской России осталось 22 804 ведра²³. То есть товарищ Рыков со товарищи тоже "допивали романовские остатки", но из государственных резервов.

Вечера горького отдыха

Пили на "мальчишниках", похоже, изрядно, оттого и у Рыкова развязывался язык. Их главный организатор Александр Квятковский (1878 - после 1928), сын повешенного народовольца и двоюродный племянник жены Михаила Бакунина, был человеком изобретательным и стойким. Став в 1921 г. директором советского торгового учреждения "Аркос" в Лондоне, он каждую пятницу устраивал для своих сотрудников вечера горького отдыха с напитками и барышнями, от которых пришел в ужас оказавшийся там Георгий Соломон. Посреди "свирепого пьянства" в лондонском кабачке выделялся "Квятковский, который мог пить три-четыре дня подряд и оставаться, что называется, ни в одном глазу"²⁴.

Столь же свирепым было пьянство советских посланцев и в столице Эстонии Ревеле (ныне Таллин), ненадолго ставшей в 1920 г. единственным окном в западный мир для советского государства. В небольшом городе (на 1922 г. - 122 тыс. жителей), где всё и все на виду, солировал главный человек Кремля, торгпред (неофициально и политический представитель) Исидор Гуковский (1871-1921). Через Ревель проходили большие суммы валюты, а также там заключались важные для советской стороны коммерческие сделки. Последние принято было отмечать уже с утра. Приехавший в Ревель Соломон ужасался: прямо в рабочих кабинетах "выпивали с похмелья и просто так. Тут же валялись опорожненные бутылки, стояли остатки недоеденных закусок... шампанское лакали, ровно коровы пили из корыта"²⁵.

Пили в Ревеле в 1920-м и за счет ловких коммерсантов, но по большей части на средства советской казны. Гуковский, сын купца третьей гильдии, старый большевик и нарком финансов РСФСР с марта по август 1918 г., к финансам относился лихо и вверенные ему ценности предпочитал пропивать на публике в стиле известного персонажа Ярослава Гашека фельдкурата Отто Каца. Соломон наблюдал возвращение торгпреда домой в четвертом часу утра: "Возвращался вдребезги пьяный. Его высаживали из экипажа, и дежурный курьер, охватив его со спины под мышки, втаскивал его, смеющегося блаженным смешком "хе-хе-хе", наверх и укладывал в постель...

На первых же днях моего пребывания в Ревеле мне пришлось засидеться однажды в своем кабинете за работой до утра, и я видал эту картину втаскивания Гуковского к нему в его комнату.

- А-а! - заплетающимся, пьяным языком сказал он. - Соломон?.. по ночам работает... хи-хи-хи... спасает народное достояние... А мы его пррапиваем... день да наш!.."²⁶.

В отношении Гуковского велось серьезное разбирательство, дело шло к негласному суду, но в августе 1921 г. 50-летний бывший нарком скончался - по официальной версии, от воспаления легких, в реальности - от последствий разгульного образа жизни.

Отметим, что ревельский разгул был отнюдь не уникален: советские чиновники, выбравшись за границу, где не было "сухого закона", отрывались по полной программе и позорили большевистскую власть. В Москве регулярно пытались ограничить устройство "банкетов" в загранучреждениях - по инерции и какое-то время после того, как в 1925-м были сняты ограничения на продажу спиртного внутри страны. Так, 25 ноября 1926 г. Политбюро ЦК РКП(б) заслушало сообщение Сталина по этому вопросу и постановило за "допущенные излишества и разгул", компрометирующие СССР "в глазах рабочих", объявить строгий выговор советским полпредам и торгпредам в Германии, Латвии и Эстонии, "отличившимся" во время приемов по случаю 9-й годовщины Октября²⁷.

30 декабря 1926 г. Политбюро постановило, что устройство банкетов разрешено советским полпредствам лишь раз в году - по случаю 7 ноября. На дипломатических приемах следовало соблюдать максимальную скромность, "как из соображений режима экономии, так и для поддержания престижа рабоче-крестьянской власти"²⁸.

Подведем краткие итоги. Рассказы о повальном пьянстве советских вождей в первые годы после Октября - устойчивый исторический миф, в реальности алкоголь не оказывал никакого влияния на политику нового государства. С середины 1920-х гг. с отменой ограничений на официальную продажу спиртного и укреплением позиций Сталина во власти станут постепенно появляться новые, советские традиции употребления внутрь. К началу 1930-х алкоголь даже был признан годным для лечебного применения, велись интенсивные поиски заболеваний, поддающихся лечению спиртными напитками²⁹. А в 1930-е гг. "большие вожди" уже уверенно появлялись на избранной публике с бокалами и "застольными речами": окончательно утвердилась новая праздничная культура³⁰.

• _{1. Аксенов В.Б. Сухой закон 1914 года. Борьба за народную трезвость накануне революции // https://historyrussia.org/tsekh-istorikov/sukhoj-zakon-1914-goda-chem-obernulas-borba-za-narodnuyu-trezvost-nakanune-revolyutsii.html. 2018. 19 июня.}
• _{2. Канищев В., Протасов Л. "Допьем романовские остатки!" Пьяные погромы в 1917 году // Родина. 1997. N 8. С. 62-65.}
• _{3. Ларсонс Максим Яковлевич (Лазерсон Моисей, 1887-1951) - до революции приват-доцент Санкт-Петербургского университета, в 1918 г. советник советского полпредства в Германии, с 1923 г. - заместитель начальника валютного управления Наркомфина. С 1925 г. - невозвращенец.}
• _{4. Ларсонс М.Я. На советской службе. Записки спеца. Париж, 1930. С. 23.}
• _{5. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Изд. 2-е. Т. 19. М., 1961. С. 44.}
• _{6. Орлов И.Б. Новая политика - новое веселие // Веселие Руси. XX век. Градус новейшей российской истории: от "пьяного бюджета" до "сухого закона". М., 2007. С. 222.}
• _{7. Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 43. М., 1970. С. 223.}
• _{8. Собрание узаконений и распоряжений Рабочего и крестьянского правительства (СУ РСФСР). М., 1921. N 60. Ст. 413.}
• _{9. Зайцев Б.К. Далекое. Washington, 1965. С. 109.}
• _{10. Чуев Ф.И. Молотов: Полудержавный властелин. М., 1999. С. 256.}
• _{11. Советское руководство. Переписка. 1928-1941 гг. М., 1999. Док. 390. С. 161.}
• _{12. О жизни и деятельности В.И. Ленина (Воспоминания, письма, документы) // Известия ЦК КПСС. 1989. N 12. С. 198.}
• _{13. Павлюченков С.А. Веселие Руси: революция и самогон // Веселие Руси. XX век... С. 204.}
• _{14. Латышев А.Г. Рассекреченный Ленин. М., 1996. С. 254.}
• _{15. Троцкий Л.Д. Моя жизнь: Опыт автобиографии. Иркутск, 1991. С. 500.}
• _{16. РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 82. Д. 52. Л. 57, 103, 349.}
• _{17. Бажанов Б. Воспоминания бывшего секретаря Сталина. М., 1990. С. 145.}
• _{18. Чуев Ф.И. Молотов: Полудержавный властелин. М., 1999. С. 256.}
• _{19. Хлевнюк О.В. Сталин. Жизнь одного вождя. М., 2015. С. 264.}
• _{20. Чуев Ф.И. Указ. соч. С. 256.}
• _{21. Соломон Г.А. Среди красных вождей. Лично пережитое и виденное на советской службе. М., 2015. С. 215.}
• _{22. Либерман С.И. Дела и люди (На советской стройке). New York, 1944. Цит. по: https://www.rulit.me/books/dela-i-lyudi-na-sovetskoj-strojke-read-166188-2.html.}
• _{23. РГАЭ. Ф. 733. Оп. 1. Д. 6. Л. 10.}
• _{24. Соломон Г.А. Среди красных вождей. Цит. по: https://litfond.net/r/51189.}
• _{25. Там же.}
• _{26. Там же.}
• _{27. РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 163. Д. 608. Л. 8-8 об.}
• _{28. Там же. Л. 17-18; Московский Кремль - цитадель России. М., 2009. С. 289-290.}
• _{29. Такала И.Р. "Веселие Руси". История алкогольной проблемы в России. СПб., 2002. С. 214.}
• _{30. См.: Невежин В.А. Советская праздничная культура. Первомайские и Октябрьские торжества (1930-е - середина 1940-х гг.). М., 2024. Гл. 5. Приемы и банкеты. С. 243-277.}