"Мы часто склонны давать истории перестройки четкие даты начала и конца, - говорит Дорин Шелленс. - Но исход этих событий в то время был неопределенным. Поэтому мы также можем рассматривать этот период как отправную точку для размышлений о чем-то новом. За последние три десятилетия этим бывшим коммунистическим странам, а также Западу пришлось переосмыслить себя".
Ученый напоминает, что в конце прошлого века глубокие социальные преобразования произошли не только в Советском Союзе, но и в дружественных, в то время, ему государствах Центральной и Восточной Европы. Впрочем, они были отголосками событий, которые происходили в самом СССР.
На Западе итог перестройки был воспринят как крах коммунизма, который многие годы являлся господствующей идеологией в целом регионе Европы. По мнению Шеленс, размышления о событиях 1989-1991 годов "слишком часто принимают западную перспективу".
"Мы редко спрашиваем, какие видения будущего возникли в самих этих странах, - говорит Шеленс. - В результате мы не понимаем должным образом некоторые события в настоящем или застигнуты ими врасплох".
И вот тут исследователь в подтверждение мысли о том, что Запад совершенно неправильно в свое время воспринял реакцию людей на распад Советского Союза, падение Берлинской страны, революции, которые в разных форматах происходили в странах Варшавского блока, дает отсылку к событиям сегодняшнего дня. В частности, на то, что на недавних провинциальных выборах в Восточной Германии многие отдали голоса за крайне правые партии, которые выступают за сотрудничество с Россией.
Фотовыставка "Михаил Горбачев. Perestroika""Я думаю, что нам нужно вернуться в период 1980-х и 1990-х годов, чтобы поискать объяснения этому, - продолжает Шелленс. - У людей тогда были самые разные идеи о том, куда должно двигаться их общество. И когда сейчас возникает одно из этих видений будущего, это может показаться нам внезапным. Но на самом деле эти видения кипели под поверхностью в течение долгого времени".
Интересно, что попытка заглянуть в прошлое, чтобы понять, каким люди видели будущее, была предпринята при помощи изучения литературы, сопоставления, прежде всего, литературы Советского Союза и ГДР. Свой выбор Шеленс объясняет тем, что литература - это одна из тех сфер, где общество может свободно размышлять о будущем.
"Я хочу знать, что происходит, когда такая крупная идеология, как коммунизм, внезапно перестает быть единственным возможным сценарием будущего, - поясняет Шелленс. - Восточногерманская писательница Криста Вольф, например, все еще была убеждена в социализме как лучшей форме общества во время падения Берлинской стены. Для нее дальнейшее существование ГДР было логичным, но в демократической форме. Очень интересно исследовать, откуда берутся такие перспективы".
В своем проекте Шелленс сравнивает не только восточногерманскую и советскую литературу, но и документальную прозу. "ГДР - это страна на границе бывшего Запада и Востока, в то время как Россия отличается по своим размерам и влиянию в регионе", - так объясняет разницу исследователь, намекая на то, что и будущее в этих странах люди видели по-разному.
"В обеих странах писатели имели очень важный голос. С одной стороны, литература рассматривалась как социалистический инструмент для просвещения граждан; с другой стороны, она могла быть инструментом критики, хотя и замаскированной, - пишет Шеленс. - Мы все еще слишком часто смотрим на другие части мира через американскую или западноевропейскую концептуальную структуру. Было бы хорошо немного изменить это".