"Я познакомился с Грибоедовым в 1817 году. Его меланхолический характер, его озлобленный ум, его добродушие, самые слабости и пороки, неизбежные спутники человечества, - все в нем было необыкновенно привлекательно. Рожденный с честолюбием, равным его дарованиям, долго был он опутан сетями мелочных нужд и неизвестности".
А. Пушкин. Путешествие в Арзрум во время похода 1829 года.
"Единственный человек сей кажется выше всякой критики, и жало клеветы притупляется на нем. Ум от природы обильный, обогащенный глубокими познаниями, душа, чувствительная ко всему высокому, благородному, геройскому. Характер живой, уклончивый, кроткий, неподражаемая манера приятного, заманчивого обращения, без примеси надменности; дар слова в высокой степени; приятный талант в музыке; наконец, познание людей делает его кумиром и украшением лучших обществ".
П. Бестужев. Памятные записки
"Главными отличительными свойствами его были большая сила воли и независимость в суждениях и образе жизни. Блестящие обстоятельства не переменили его образа жизни. В нем также не было ни малейшего признака несносного, притворного желания играть роль светского человека и поэта, которое прививается к многим отличным людям. А между тем он был и поэт, и светский человек самой высшей степени. Искренность, простота и благородство его характера привязывали к нему неразрывною цепью уважения, и я уверен, что всякий, кто к нему был близок, любил его искренно".
К. Полевой. О жизни и сочинениях Грибоедова
"Не имею довольно слов объяснить, до чего приятны были для меня частые (а особливо по вечерам) беседы наши вдвоем. Он был в полном смысле христианином и однажды сказал мне, что ему давно входит в голову мысль явиться в Персию пророком и сделать там совершенное преобразование; я улыбнулся и отвечал: "Бред поэта, любезный друг!" - "Ты смеешься, - сказал он, - но ты не имеешь понятия о восприимчивости и пламенном воображении азиатцев! Магомет успел, отчего же я не успею?" И тут заговорил он таким вдохновенным языком, что я начинал верить возможности осуществить эту мысль".
С. Бегичев. Записка об А. С. Грибоедове
"Кроме его остроумной беседы любил я слушать его великолепную игру на фортепьяно... сядет он, бывало, к нему и начнёт фантазировать... сколько было тут вкуса, силы, дивной мелодии! Он был отличный пианист и большой знаток музыки: Моцарт, Бетховен, Гайдн и Вебер были его любимыми композиторами.
Он был скромен и снисходителен в кругу друзей, но сильно вспыльчив, заносчив и раздражителен, когда встречал людей не по душе... Тут он готов был придираться к ним из пустяков, и горе тому, кто попадался к нему на зубок.... Тогда соперник бывал разбит в пух и прах, потому что сарказмы его были неотразимы!"
П. Каратыгин. Мое знакомство с Александром Сергеевичем Грибоедовым
"Обладая всеми светскими выгодами, Грибоедов не любил света, не любил пустых визитов или чинных обедов, ни блестящих праздников так называемого лучшего общества. Узы ничтожных приличий были ему несносны потому даже, что они узы. Он не мог и не хотел скрывать насмешки над подслащенною и самодовольною глупостью".
А. Бестужев. Знакомство мое с А.С. Грибоедовым
"Грибоедов в Персии был совершенно на своем месте, он заменял нам там единым своим лицом двадцатитысячную армию. Он был настойчив, знал обхождение, которое нужно было иметь с персиянами, дабы достичь своей цели, должен был вести себя настойчиво и относительно к англичанам, дабы обращать в нашу пользу персиян при доверенности, которую англичане имели в правлении персидском. Он был бескорыстен и умел порабощать умы если не одними дарованиями и преимуществами своего ума, то твердостью".
Н. Муравьев-Карский. Записки