Операция советских войск "Малый Сатурн" пронеслась по богучарской земле стремительно. 16 декабря 1942 года пять дивизий Воронежского и Юго-Западного фронтов опрокинули оборону итальянцев и румын, обратив их в бегство, и ушли дальше на юг - формировать внешнее кольцо окружения немцев под Сталинградом. Богучарцы остались на освобожденной земле, ходить по которой они не могли - дороги и поля были густо нашпигованы минами.
Во время наступления саперы Красной Армии проделали в минных полях узкие проходы. Отклонение от них на пару метров означало смерть. Взрывы раздавались ежедневно, гибли люди и животные. Гулявшие на улице деревенские ребятишки после каждого взрыва бежали домой, чтобы известить родителей, что с ними все в порядке.
Близилась посевная и райком КПСС принял решение: "Ввиду отсутствия в Богучарском районе взрослого населения возложить разминирование полей и населенных пунктов на отряды подростков, созданных неофициально при райсовете Осовиахима".
Были организованы кратковременные курсы саперов, через которые прошли 248 школьников 14-16 лет. Все они записались добровольно. За год с небольшим пацаны разминировали Богучарский район, обезвредив 63716 противотанковых и 12623 противопехотные мины, а также неразорвавшиеся снаряды, бомбы и гранаты.
"Боевое крещение состоялось на дороге Богучар - Галиевка. Там успели подорваться трактор и подвода. Закончив работу на одном объекте, мы переходили на другой. Галиевский и Грушевский луга, степь и поля в районе сел Гадючье и Филоново были густо усеяны минами. Среди них лежали тела мертвых солдат. После разминирования участков колхозники собирали погибших и увозили хоронить в братских могилах", - рассказывал старший минер Григорий Мануйлов.
У детей-саперов не было ни защиты, ни миноискателей. Даже щупов с отвертками не было! Первое время они тыкали в землю палками, потом оторвали от подбитой техники - ее много стояло вдоль дорог, - железки и сделали из них нужные инструменты
Колхозы, поля которых разминировали школьники, кормили их похлебкой и мякинным хлебом. Денег за опасную работу не платили, но однажды Осовиахим прислал богучарцам премию, 300 рублей. "Это был единственный заработок за два года", - отметил Мануйлов.
Поля были усеяны боеприпасами разных систем: советскими, немецкими, румынскими. Особенно красивыми были итальянские противотанковые мины системы Пиньоне: аккуратный блестящий диск с разными винтиками и брезентовой ручкой для переноски. 15-летний Володя Чесноков принес с поля такую "игрушку" домой и принялся во дворе откручивать те самые винтики.
На его счастье рядом оказался двоюродный брат, командир отряда школьников-саперов Женя Седов. Он вырвал мину, выкинул ее за забор, сбил Чеснокова с ног и сам навалился сверху. Раздался взрыв, над мальчишками просвистели осколки, попадали вырванные из забора доски. Встав, Женя задал кузену взбучку.
Седову тоже было 15, но он пользовался среди сверстников непререкаемым авторитетом. Серьезный обстоятельный паренек еще до постановления райкома партии пришел в военкомат и заявил: "Как вы не понимаете - дети на минных полях гибнут. А мы, взрослые, будем и дальше сидеть, сложа руки?"
За Женей закрепилась слава опытного минера. Со всего Богучара к нему приходили люди, находившие у себя во дворе или на огороде неразорвавшиеся снаряды и мины. Он шел и обезвреживал. Седов знал большинство типов боеприпасов, попадавшихся в богучарской земле, учил обращению с ними товарищей.
Погиб Евгений в мае 43-го, наткнувшись во время очистки колхозного поля на мину-ловушку. Подросток выкрутил два взрывателя, приподнял боеприпас и заметил в днище третий детонатор. Успел крикнуть: "Ложись! У нее еще один взрыватель!" - потом мина сработала. Это был 2006-й его боеприпас.
"Неделю мы ходили собирать, что осталось от брата: клочок документа, часть одежды, фрагменты тела", - рассказал Владимир Чесноков. Посмертно Седова наградили орденом Отечественной войны I степени.
Число юных минеров оказалось значительно выше официальной статистики. Некоторые ходили на поля без курсов. Сами представьте: деревенские мальчишки - одни пошли на разминирование, неужели другие останутся в стороне? Многие из гордости не брали в сельсоветах справки об участии в саперных работах.
И, конечно, лихачили. После первого занятия на курсах Жора Зайцев и Ваня Титаренко возвращались из райцентра в свое село. Полученные знания не терпелось применить на практике - они отделились от группы и вдвоем пошли напрямик по полю, разминируя себе дорогу на ходу.
"Мины валялись, как на учебном плацу, мы обезвреживали их играючи. Шутили, песни пели. Первое время шли подальше друг от друга, как учили. Потом стали то сближаться, то расходиться. Вдруг взрыв! Меня отбросило в сторону, ничего не вижу и не слышу. Прибежали ребята. Жору разорвало в клочья, а мне лицо посекло землей, из ушей кровь пошла", - вспоминал Иван Титаренко.
Две недели он лечился, потом снова вышел на разминирование.
"Страх в душе был просто животный! Думаю, обману-ка я ребят. Пойду вот по этим следам, посижу в яру, а к вечеру выйду. Кто будет знать, взрывал я или нет - и без моих мин по всему полю будет греметь. Ну и пошел. До оврага не так уж и много оставалось, когда следы оборвались и я увидел разорванный труп человека. Как во сне вернулся я по тем следам назад. До вечера просидел на краю поля, плакал - от бессилия, от стыда, - продолжил Иван Иванович. - Никто надо мной не смеялся, все понимали - я был единственным, у кого на глазах друга разорвало в клочья. Никто не осудил бы меня, если бы я не пошел больше на работу".
Но Титаренко пересилил себя и пошел. Обезвреживал богучарские поля он около года, потом записался в Красную Армию. Попав на фронт, Иван первым делом уничтожил справку о том, что участвовал в разминировании - уж очень не хотелось снова попасть в саперы.
Суточная норма для школьников была - обезвредить 12 боеприпасов. Но у Филоново и Гадючьего мин было столько, что каждый из ребят снимал по нескольку десятков. Бывало, от уничтожения одной мины детонировали соседние, их осколки ранили саперов От постоянного напряжения и страха школьники стали седыми. Среди них были и девочки. Анна Беляева до войны училась в педагогическом техникуме. В 42-43 годах разминировала свой район, получила контузию. После войны работала на шахте в Ростовской области, избиралась депутатом районного совета
11 мая 1943 года Юра Близнюков подорвался при разминировании окрестностей хутора Ольховый. Здесь держали оборону итальянцы, в окопах и по полю валялось множество неразорвавшихся итальянских гранат.
"Обычно мы расстреливали их из винтовок, а если не получалось - аккуратно выносили и подрывали. Я нес две такие гранаты и полой шинели зацепился за куст. Одна граната выскользнула, упала на землю и взорвалась. Вторую выбило из рук, но она не сработала", - вспоминал Юрий Михайлович.
Осколки изрешетили пацану ноги: в одной врачи насчитали 17 ран, в другой 37. "Истрать на меня патрон!" - в панике попросил Юра подбежавшего Седова. Тот успокоил товарища и доставил его в больницу.
"С Женей мы жили рядом. Утром 29 мая он зашел ко мне и сказал, что они идут разминировать Залиманский луг. Пообещал вечером зайти. В этот день Женя погиб".
В 1993 году, на 50-ю годовщину гибели Евгения Седова на кладбище Богучара открыли памятник юному герою. Деньги на монумент собрали пионеры и комсомольцы района. На гранитной плите высечены слова Бориса Пастернака из стихотворения "Смерть сапера": "Жить и сгореть у всех в обычае, но жизнь тогда лишь обессмертишь, когда ей к свету и величию своею жертвой путь прочертишь".
Имя Седова носят улица в Богучаре и звезда в созвездии Голубя.