Как бояре царя Петра женили

В раннее Новое время личность монарха и его династические связи являлись неотъемлемой частью политики государства, а вопросы брака правителя почти всегда тесно переплетались с борьбой придворных группировок. Не стала в этом плане исключением и Россия 1680-х - времён "последнего боярского правления", как иногда именуют историки это время. Оно началось в 1682 году, после смерти царя Фёдора, когда на престоле оказались два малолетних монарха - Иван и Пётр. Иван был сыном царя Алексея Михайловича от Марии Ильиничны, в девичестве Милославской, Пётр - сыном от второй жены, Натальи Кирилловны из рода Нарышкиных.

Регентшей при обоих царях была провозглашена царевна Софья Алексеевна, старшая сестра Ивана. Ведущие посты в правительстве и в том числе должность начальника Посольского приказа получил близкий к царевне князь Василий Голицын. Ещё одно важное ведомство, Стрелецкий приказ, возглавил другой преданный Софье человек - думный дьяк Фёдор Шакловитый.

Сложившееся положение породило острую борьбу за власть внутри правящей элиты. Соперничавшие между собой группировки по уже сложившейся в историографии традиции обозначаются по именам царских родственников Милославских (сторонников старшего из братьев-соправителей) и Нарышкиных (сторонников младшего царя), хотя каждая из них включала представителей многих крупных и знатных боярских и княжеских родов, тесно связанных между собой личными и служебными узами. Царь Иван в силу слабого здоровья и слабоумия даже по достижении совершеннолетия не был способен править самостоятельно, поэтому именно живой и сообразительный Пётр был главным препятствием на пути клана Милославских.

Иванова женитьба

В борьбе придворных группировок важную роль играл брак каждого из царей. Австрийский дипломат Иоганн Эбергарт Гевель, побывавший в Москве в феврале 1684 года, вскоре после женитьбы царя Ивана V на Прасковье Салтыковой, отмечал, что на данной ему аудиенции отсутствовал царь Пётр. Проницательный немец, не поверив заявлениям пристава, что Пётр нездоров, предположил, что между братьями (а точнее между их окружениями) произошла размолвка из-за брака старшего, которому Софья "навязала жену" в надежде на рождение сыновей, что лишило бы младшего брата прав на престол¹. Логично предположить, что в своих рассуждениях Гевель исходил из ходивших по столице слухов, которые, как правило, тщательно собирались иностранными дипломатами. Правильность его наблюдений подтверждал в своих воспоминаниях князь Борис Иванович Куракин, отмечая, что Софья, "хотя себя укрепить вечно в правлении под именем своего брата царя Иоанна Алексеевича, взяла резолюцию его, брата своего, женить".

"И сию женитьбу, - продолжал далее Куракин, - в том виде учинила, чтоб видеть сыновей от брата своего и наследников к короне"² .

Женитьба Ивана ослабила политические позиции Петра и его окружения³.

Стремление Нарышкиных не допустить дальнейшего ухудшения своего положения заставляло их начать поиски невесты молодому царю, не смущаясь его молодостью. Одним из главных стимулов, видимо, было то, что по понятиям того времени брак означал его совершеннолетие и давал Нарышкиным официальный предлог требовать отстранения от власти регентши. Дополнительным аргументом могло послужить и то, что жених выглядел значительно старше своих лет. По словам секретаря шведского посольства, 11-летний Пётр казался шестнадцатилетним юношей⁴.

Любопытные свидетельства оставил саксонец Георг Адам Шлейссингер. Публикатор его записок Л. П. Лаптева на основе анализа их текста сделала вывод, что саксонец покинул Россию не позднее 1686 года⁵. Русские источники позволяют не только точно установить, когда Шлейссингер прибыл и когда покинул Москву, но и выяснить цель его приезда, а также род занятий саксонца, о чём исследователям не было известно практически ничего. В марте 1685 года в Посольский приказ подал челобитную "амбурские земли торговой иноземец Ивашко Николаев сын Фарюс". Он сообщал, что отпускает за границу нанятого им "школьного мастера" Юрия Слейзинка (то есть Шлейссингера) через Великий Новгород и Псков и просил выдать ему проезжую грамоту⁶. Согласно подготовленной в приказе выписке, "саксонские земли школной мастер" явился туда по приезде из Великого Новгорода 7 (17) мая 1684 года, заявив "в допросе", что прибыл в русскую столицу "для учения детей" Ивана Фарюса "на время"⁷. О получении саксонцем проезжей грамоты на выезд из России хлопотал стряпчий "галанские и амбурские кампанеи" Иван Якимов, который 13 (23) марта 1685-го поручился в Посольском приказе, что на Шлейссингера ни в приказах, ни в московской большой таможне "дела никакова нет"⁸.

Двумя днями ранее подготовленную дьяками выписку "слушал" в приказе князь Василий Васильевич Голицын, приказавший подготовить для саксонца проезжую грамоту, которая и была выдана с датой 16 (26) марта⁹.

Наблюдательность Георга Адама и достоверность многих его свидетельств, а также то, что уехал саксонский учитель из России в марте 1685 года (а не около 1686-го) придают особое значение его сообщению о брачных связях молодых царей. Саксонец писал, что у царя Ивана "есть жена - боярская дочь. Но наследников нет. Говорят, что младшего уже тайно обручили"¹⁰. Конечно же, Шлейссингер вряд ли был вхож в дома царских придворных или первых лиц государства, а вращался в обществе живших в Москве иностранцев. Поэтому его сообщение почерпнуто из обсуждавшихся в этой среде сведений о жизни царского двора. Известие о тайном обручении царя Петра вполне могло быть слухом, однако в основе его, несомненно, лежала верная информация об активном поиске невесты молодому царю.

Упоминание о подготовке свадьбы Петра содержится в недатированном письме литовского канцлера Марциана Огинского Станиславу Антонию Щуке, регенту коронной канцелярии и доверенному советнику польского короля Яна III Собеского. Из письма следует, что канцлер, находившийся в Москве уже несколько дней, получил полномочную грамоту и письмо от короля. Поэтому его послание можно вполне уверенно датировать февралём 1686 года, когда Огинский прибыл в русскую столицу в составе посольства Речи Посполитой для переговоров с Россией о заключении мирного договора и военного союза против турок и татар. В конце письма литовский канцлер сделал важное наблюдение: "Свадьба царская снова переделана: и невеста сидит во дворце, и царь не женат". За всем этим стояли, как отмечал Огинский, усилия "tertiae imperantis" ("третьей властвующей"), в которой нетрудно угадать Софью¹¹.

Дареджан Арчиловна

Пролить свет на личность кандидатки в жёны царя Петра Алексеевича помогает документ, говорящий о секретных переговорах другого члена посольства Речи Посполитой - литовского дипломата Иосифа Лядинского со своей тёткой - игуменьей Новодевичьего монастыря Антониной Даниловной¹² . В нём сообщается о планах женить Петра на дочери изгнанного из Грузии и нашедшего убежище в России имеретинского царя Арчила II. Однако Софья выступила против этого брака, поскольку женитьба Петра означала бы его совершеннолетие и, следовательно, он мог бы на законных основаниях требовать удаления её от власти. Опасалась царевна и возможных распрей Петра с Иваном¹³, хотя за этим объяснением, данным сочувствовавшими Софье людьми, видимо, скрывалась её собственная боязнь утратить влияние на государственные дела. Переговоры Лядинского с игуменьей состоялись 8 (18) апреля 1686 года¹⁴.

Царской невестой могла быть единственная дочь Арчила II - Дареджан (Дарья) Арчиловна. В 1682 году она прибыла вместе с отцом и остальными членами царской семьи в Астрахань.

Весной 1685-го последовал царский указ о выезде в Москву имеретинского царя "со всем домом ево"¹⁵ . Учитывая, что свидетельство Шлейссингера об обручении Петра относится к концу 1684 - началу 1685 года, вполне вероятно, что вызов семейства Арчила в Москву был непосредственно связан с планами Нарышкиных женить Петра на его дочери.

По сведениям Посольского приказа, в 1681 году Дарье было 14 лет¹⁶ , следовательно, в 1686-м - около 19-ти, и она вполне могла рассматриваться как будущая супруга Петра. Разница в возрасте не смущала, ведь царица Прасковья была старше Ивана Алексеевича на два года. Почти на три года старше Петра Алексеевича была и его первая жена, Евдокия Фёдоровна (в девичестве Лопухина).

Содержанием семьи Арчила II во время его пребывания в Астрахани и путешествия в Москву ведал приказ Казанского дворца во главе с Борисом Алексеевичем Голицыным¹⁷, одним из предводителей "партии" царя Петра.

Возможно, он и рекомендовал Дарью в супруги молодому монарху. Навстречу семейству имеретинского царя был выслан стольник С. П. Нелединский. Среди прочего ему было поручено от имени царевен и цариц "спросить о здоровье" жену Арчила II и их детей.

Нелединский встретил семейство имеретинского правителя во Владимире.

Получив аудиенцию у царицы Екатерины, он спросил её о здоровье от имени "великих государынь цариц и от великих государынь царевен". Однако Дарья Арчиловна на этой встрече отсутствовала. Стольник заявил, что "велено ему спросить о здоровье и дочь их, и чтоб видетца". Однако её отец отказал в этом Нелединскому, сославшись на то, что "дочере де их за приключившеюся болезнию вытти невозможно, да и обыкновения де у них такова нет, чтоб девицам х кому выходить". Подобного же ответа был удостоен и князь Ю. Я. Хилков на аудиенции 5 декабря¹⁸.

Предположение, что оба посланца хотели увидеть Дареджан именно как предполагаемую невесту царя, можно подкрепить рядом косвенных данных.

Так, Нелединский в 1676 году был стольником царицы Натальи Кирилловны, а затем, видимо, и царя Петра¹⁹. Комнатным стольником царя Петра был Хилков²⁰ , а его отец Я. В. Хилков - последовательным сторонником Нарышкиных²¹.

Арчил с семьей прибыл в Москву в первой половине декабря 1685-го²².

По времени с этим совпадают и сведения польских источников о подготовке свадьбы Дарьи и Петра в феврале - марте 1686 года, и период особого внимания русского правительства к находившемуся в Москве семейству имеретинского царя.

В феврале 1686-го Арчилу и всей его семье было прибавлено жалованье (с 3000 до 4000 рублей в год) и пожалованы несколько богослужебных книг²³, 12 (22) марта к нему "для работы" был послан мастер из Золотой палаты, "которой бы умел делать золотые иконные дела с финивтом"²⁴, в апреле - два золотых дел мастера "для работы" и иконописец "добрый" из Оружейной палаты²⁵. Подобные пожалования и царские милости оказывались семье имеретинского царя и позднее, однако уже не так часто²⁶. Наконец, 11 (21) февраля, уже после торжественной аудиенции, данной самому Арчилу II по приезде, цари Иван и Пётр, царица Наталья Кирилловна, царевна Софья и царица Прасковья Фёдоровна (именно в таком порядке в посольской книге перечисляются члены царского семейства) "указали быть у себя на дворе на приезде" царице Екатерине Давыдовне. Прибыв, она направилась "в Верх до хором великой государыни царицы и великие княгини Наталии Кирилловны". В посольской книге содержание встречи сводится лишь к церемониальным вопросам (вопрошение о здравии, жалование к руке, потчевание и объявление государского жалования²⁷), однако не исключено, что визит царицы Екатерины к матери царя Петра имел непосредственное отношение к подготовке его свадьбы.

Вообще семья имеретинского царя пользовалась особым покровительством именно Нарышкиных, тогда как Милославские относились к ней с неприязнью. В грамотке Шакловитому, написанной, видимо, из первого Крымского похода, "посольских дел оберегатель" Василий Голицын на известие, "бутто Арчила и иных хотят посылать над нами в Белгород", с возмущением спрашивал: "И то за что так нас тратят?"²⁸. Слухи о назначении имеретинского царя командовать Московским полком, а Голицына - Новгородским ходили ещё в октябре 1686 года²⁹. С этим, видимо, связаны и известия о не до конца ясных планах русского правительства "посадить" самого Арчила в Крыму в случае, если бы готовившаяся военная экспедиция на полуостров оказалась удачной³⁰.

Стоит также отметить, что в 1691 году конфискованный московский двор Голицына был пожалован детям имеретинского царя Александру и Матвею³¹, к которым царь Петр и впоследствии был весьма расположен³².

Попытки Нарышкиных женить Петра вызвали противодействие Милославских, что способствовало росту напряжённости в отношениях обеих "партий". Вскоре после заключения с Речью Посполитой "вечного мира" Софья указала, "что б имя ее великия государыни писать обще с великими государи". Наталья Кирилловна якобы в присутствии старших ("болших") царевен, заявила, что её сторонники этого так не оставят.

В лагере Милославских ходили слухи, что их противники открыто призывают к передаче Петру всей полноты власти в стране. Это, как утверждал впоследствии ближайший сподвижник Софьи Шакловитый, вызвало "опасение" царевны и её сторонников³³.

Таким образом, принятие Софьей титула "великой государыни" именно в мае 1686 года, в связи с заключением русско-польского мира, отражало стремление царевны и её окружения подготовить почву для сохранения власти в случае, если бы свадьба младшего царя состоялась. Срыв бракосочетания только на время снял напряжённость в борьбе боярских группировок, противоречия между которыми были завуалированы, но отнюдь не разрешены. Поэтому следующий, 1687 год, стал временем поиска компромисса между Милославскими и Нарышкиными, что выразилось в новых попытках найти невесту Петру.

Тереза Кунегунда Яновна

Польский историк Збигнев Вуйчик ввёл в научный оборот очень любопытный источник, касающийся попыток русских правящих кругов просватать за

Петра дочь Яна Собеского - Терезу Кунегунду³⁴ . Это письмо (точнее копия его дешифрованного текста) мстиславского земского писаря Августина Константиновича, который с ведома и по поручению литовского канцлера Марциана Огинского поддерживал тайные дипломатические контакты с Москвой через агента Посольского приказа в Смоленске Назария Краевского³⁵. Константинович описывал в письме свои секретные переговоры со смоленским воеводой Б. В. Бутурлиным. Письмо датировано 9 (19) июля, место написания - Смоленск. Года на документе не проставлено. Польский исследователь относит его к 1686-му, когда между Россией и Речью Посполитой велись переговоры. Однако содержание послания и другие косвенные свидетельства позволяют усомниться в предложенной Вуйчиком датировке.

О посещении Константиновичем Смоленска в 1686 году данных нет. В то же время достоверно известно, что в 1687-м он по крайней мере дважды приезжал туда для получения второй части денежной суммы, которую Россия должна была выплатить Речи Посполитой по договору о "вечном мире". Первый раз он прибыл город в мае, но, не дождавшись денег, выехал³⁶ . Вновь Константинович появился в Смоленске 25 июня (5 июля), когда казна наконец-то была доставлена³⁷. Приняв деньги, земский писарь 13 (23) июля дал соответствующую расписку и выехал в Литву³⁸.

Таким образом, день и месяц написания письма Константиновича канцлеру - 9 (19) июля - совпадает по времени со второй поездкой земского писаря и его длительным (более двух недель) нахождением в Смоленске. В послании Августин сообщал, что Бутурлин завёл его в уединенное место и сначала долго говорил о доброжелательности литовского канцлера, который заботится о соблюдении русско-польского мира.

И хотя до Москвы доходят различные "предупреждения", сеющие недоверие к Речи Посполитой, продолжал Бутурлин, оба русских монарха, "уверяясь присягой короля Его милости и таких великих людей, как послы, хотели бы ещё в теснейшее войти соединение"³⁹. То есть разговор этот состоялся не только по заключении договора о "вечном мире" (май 1686-го), но и после присяги польского короля Собеского перед ответным русским посольством во Львов, состоявшейся в декабре 1686 года.

О чём же говорили наедине Бутурлин и Константинович в Смоленске? Воевода подчеркнул, что уже вышеупомянутое "теснейшее соединение" России и Речи Посполитой могло бы как раз состояться при деятельном участии канцлера Огинского и, взяв обещание с земского писаря хранить всё услышанное в тайне, поинтересовался о возможности заключения брака царя Петра и дочери польского короля Терезы Кунегунды. Ошеломлённый Константинович ответил, что ему, конечно, известны случаи из истории, когда польские короли брали в жены "царевен" (в виду имелся брак польского короля и великого литовского князя Александра с дочерью великого князя Ивана III Еленой), и в то же время напомнил Бутурлину, что в обычае у царей жениться на своих подданных, а не на заграничных невестах. Воевода признал справедливость этого замечания, а затем стал расточать комплименты царевне Софье. Вот и теперь мудрая царевна опасается, что по достижении Петром совершеннолетия страну вновь может охватить Смута. Поэтому Софья якобы замыслила, чтобы царь Иван, "которому Бог не даёт потомства" (имелись в виду наследники мужского пола), отрёкся от престола и был посвящён в сан патриарха всея Руси. При этом условии Софье-де удалось достичь соглашения с царицей Натальей Кирилловной, что Пётр станет единственным монархом.

Первоначально царевна будто бы хотела видеть женой Петра дочь своего фаворита Василия Голицына, тогда как нарышкинская "партия" настаивала на браке царя с дочерью одного из их лидеров - Бориса Голицына. Однако, по словам Бутурлина, оба этих варианта немедленно настроили против Голицыных представителей наиболее знатных московских родов независимо от принадлежности их к основным придворным группировкам - Одоевских, Черкасских, Милославских, Прозоровских, Долгоруких и других. Все они, включая и патриарха Иоакима, категорически выступали против возвышения Голицыных. В этой ситуации компромиссным решением, которое бы примирило обе "партии", и могла стать женитьба Петра на дочери польского короля. Выслушав всё это и желая закончить разговор, Константинович констатировал, что не невеста должна искать жениха, но наоборот. В заключение Бутурлин ещё раз просил собеседника не говорить об услышанном никому, кроме канцлера, который должен был донести ему о реакции королевского двора через земского писаря⁴⁰.

Высказанное в упомянутом разговоре намерение Софьи и её сторонников добиться посвящения царя Ивана в сан патриарха находит некоторые косвенные подтверждения в других источниках, в том числе и в русских. Ещё в марте 1683 года шведский дипломат Кристофер фон Кохен сообщал о возможном пострижении Ивана в монахи при сохранении Софьей полноты власти⁴¹. В конце 1687-го в Москве поговаривали, что Иван должен был быть посвящён в духовный сан, но ныне от этого намерения якобы решено отказаться⁴². По времени распространения эти слухи вполне можно соотнести с содержанием переговоров Бутурлина и Константиновича.

Уже после свержения Софьи, во время следствия 1689 года по делу Шакловитого, стрелецкий пятисотенный Иван Муромцев показал, что в последних числах августа 1687-го тот предлагал ему и другим стрелецким начальникам подать челобитную о венчании царевны царским венцом. Когда стрельцы сказали, что патриарх Иоаким это дело не благословит, Фёдор ответил: "Не тот де патриарх, инде иной будет"⁴³. Десятник Михаил Чечотка добавил к этому, что Шакловитый говорил: "Мочно де патриарха переменить, а взять бы де изо властей (то есть из духовенства. - К. К.), которой на нашу руку". На вопрос стрельцов, известно ли о том царям, Фёдор ответил: "Ведает де один государь (Иван. - К. К.), а другой де в малых летех"⁴⁴.

Таким образом, замысел низвержения Иоакима обсуждался Шакловитым с вожаками стрельцов уже через месяц после беседы воеводы и писаря, а слухи о возможном пострижении старшего царя ходили в Москве во второй половине 1687 года. Всё это вполне могло быть связано с планами возвести Ивана Алексеевича на патриарший престол. Впрочем, согласно материалам следствия по делу Шакловитого, данный план не рассматривался сторонниками Софьи как единственно возможный. В зависимости от придворной конъюнктуры в разное время Милославские должны были менять свои планы. Так, помимо старшего царя, намечались и другие кандидаты в патриархи. Не исключено, что одной из таких кандидатур был сторонник Софьи, учёный монах Сильвестр Медведев⁴⁵.

Софью на царство!

План возведения царя Ивана на патриарший престол (если он, конечно, существовал) имел смысл, если бы Софью в то же время удалось венчать на царство, сделав её тем самым полноправной соправительницей младшего царя. Для сохранявшей таким образом властные рычаги в своих руках "партии" Милославских брак Петра (который к тому же всё равно рано или поздно должен был состояться) уже не имел бы серьёзного значения. Одновременно его женитьба на иностранной принцессе могла рассматриваться сторонниками Софьи как уступка политическим противникам в обмен на её венчание.

Появление плана венчания Софьи на царство в августе 1687 года, спустя месяц после переговоров Бутурлина и Константиновича, также симптоматично. Шакловитый свидетельствовал, что уже после совещания со стрелецкими офицерами на его загородном дворе под Новодевичьим монастырем и составления челобитной о венчании Софьи, которая должна была быть подана царям 1 (10) сентября, в день празднования "новолетия", царевна "того учинить не изволила"⁴⁶. Вероятно, определяющую роль в этом решении правительницы сыграла неуверенность Милославских в том, что им удастся получить поддержку необходимой части правящей элиты, стрелецкого войска и опасение, не откажется ли патриарх венчать Софью.

Возможно, одним из мотивов отказа от планов венчания было и игнорирование Яном Собеским русских матримониальных предложений, которые играли важную роль в политическом торге между двумя группировками знати в Москве.

Это вновь отодвигало срок царской свадьбы и тем самым на время снижало напряжённость в отношениях противоборствовавших "партий".

Говоря о заявленных смоленским воеводой планах брака царя с кем-то из Голицыных, трудно назвать имена возможных невест. Известно, что Василий Голицын имел двух дочерей - Ирину (родилась в 1663 году) и Евдокию (предположительная дата рождения 2 (12) августа 1680-го)⁴⁷. Генерал русской службы, шотландец Патрик Гордон в дневнике под 26 января (5 февраля) 1689 года записал, что "дочь нашего боярина (Василия Голицына. - К. К.) обручена с одним из Одоевских". Запись помещена через шесть дней после заметки от 20 (30) января о свадьбе царя Петра⁴⁸.

После ссылки Василия Голицына в его бумагах была обнаружена рядная запись о сговоре дочери Ирины за стольника Юрия Юрьевича Одоевского и получении последним приданого сполна, датированная 2 (12) февраля 1689-го⁴⁹. Возможно, именно Ирина Голицына была той самой кандидаткой в невесты младшему царю. Трудно сказать, свидетельствовала ли её свадьба с Одоевским, состоявшаяся немедленно после женитьбы Петра, о том что "посольских дел оберегатель" до определенного момента питал надежды на замужество дочери с представителем царствующего дома, однако сам по себе этот факт весьма показателен. Из многочисленных дочерей Бориса Голицына в жёны Петру могли прочить старшую дочь Евдокию (годы рождения и смерти неизвестны, замуж не вышла), Анастасию (1675-1743, в браке с 1703 года), и, возможно, Марию (годы рождения и смерти неизвестны, замужем с 1696-го)⁵⁰.

По косвенным данным можно также судить, что переговоры о браке Петра и польской принцессы были согласованы в Москве зимой - в начале весны 1687 года, до отъезда Василия Голицына в первый Крымский поход, а далее Бутурлин просто ждал удобного случая (прибытия в Смоленск Константиновича на достаточно длительный срок), чтобы изложить ему русские предложения.

Сам смоленский воевода проявил себя в это время как сторонник Софьи и её фаворита⁵¹. По информации Константиновича, Бутурлин о царевне "с большим почтением говорил, как о будто бы Господом Богом ниспосланной для успокоения нашего народа, благодаря которой и первое кровопролитие посредством восхождения на трон двоих (царей. - К. К.) остановилось"⁵².

То, что это не выдумка Константиновича, а некий общий тезис в речах сторонников царевны, доказывает свидетельство ахтырского полковника Ивана Ивановича Перекрёстова, учителю детей которого Шакловитый осенью 1687-го говорил, что "премудрая" Софья "бунт утишила", имея в виду стрелецкие выступления 1682 года⁵³. Развёрнутое обоснование эта концепция получила в известном сочинении Сильвестра Медведева⁵⁴.

Варшавское молчание

Реакция польского двора на предложения Москвы неизвестна, а это свидетельствует о том, что она не была положительной. Для ревностного католика Яна Собеского вряд ли была приятной мысль о переходе его дочери в православие, что было бы непременным условием в случае брака Терезы Кунегунды с Петром Алексеевичем. Кроме того, известно, что польский король разочаровался в союзе с Россией уже вскоре после его заключения, когда не получил от Москвы ожидаемой поддержки в борьбе против крымских татар. Русское правительство, не дождавшись благожелательного отклика с польской стороны, не решилось начать официальную процедуру сватовства.

Несмотря на неудачи попыток женить Петра Алексеевича сначала на грузинской царевне, а затем на польской принцессе, сами по себе они свидетельствовали о том, что часть русской политической элиты уже в который раз стремилась прервать традицию выбора царем невесты из собственных подданных, утвердившуюся на Руси со времён Василия III в силу ряда обстоятельств внешне- и внутриполитического характера. В этом случае брак Петра с иностранной принцессой способствовал бы не только укреплению его положения внутри страны, но и росту международного престижа России. В полной мере данный поворот в династической политике Романовых произошёл уже в правление самого царя-реформатора.

Так или иначе, молчание польского двора в ответ на русские предложения сватовства только усугубило соперничество придворных группировок. Понимая, что Петра необходимо женить как можно скорее, Нарышкины отказались от выбора невесты из иностранных владетельных домов, вернувшись к традиционному для Московской Руси варианту царского брака. Шведский резидент Кристофер фон Кохен в письме от 16 декабря 1687 года сообщает о слухе, будто свадьба Петра должна состояться в январе будущего года⁵⁵. В январе 1688-го нидерландский резидент Иоганн фан Келлер сообщал о скорой женитьбе Петра "на красивой и молодой даме, имя которой ещё не осмеливаются произносить". "Если эта женитьба будет иметь место, - рассуждал он, - наверняка следует ожидать чрезвычайных изменений"⁵⁶.

Оба дипломата не называли имя невесты, и американский историк Пол Бушкович полагал, что речь идёт о Евдокии Лопухиной⁵⁷, не задаваясь вопросом, почему же свадьба в итоге была отложена на целый год. Теперь можно с уверенностью утверждать, что эта информация скорее всего относится к иным кандидаткам или вообще была вызвана очередным витком слухов о скором браке младшего царя, которые циркулировали уже не один год (вспомним свидетельство Шлейссингера). Некоторый свет на дальнейшие перипетии вокруг свадьбы младшего царя проливают мемуары князя Бориса Куракина. По его свидетельству, в жёны Петру предлагались "из знатных персон девицы". Борис Голицын на этот раз, видимо, попытался взять реванш за неудавшуюся свадьбу Петра с одной из своих дочерей и сватал царю свою свойственницу княжну Трубецкую.

Однако замысел такой брачной партии встретил противодействие Нарышкиных и боярина Тихона Никитича Стрешнева, опасавшихся возвышения Голицыных и Трубецких. Чтобы не допустить этого, Стрешнев стал подбирать царю невесту "из шляхетства малого и сыскал одну девицу из фамилии Лопухиных" - известную Евдокию Фёдоровну⁵⁸. Свадьба состоялась в январе 1689 года.

Брак Петра вызвал ещё одну попытку сторонников царевны Софьи предотвратить потерю власти. Понимая, что патриарх Иоаким откажется венчать царевну на царство, севский воевода Леонтий Романович Неплюев по указанию Василия Голицына в феврале 1689-го вёл переговоры с находившимся в России архимандритом афонского Павловского монастыря о благословении венчания Софьи на царство вселенскими патриархами⁵⁹. Поиски соглашения обеих "партий" потерпели окончательный крах, и дело шло к открытому конфликту, который и должен был решить исход борьбы. Он разразился несколько месяцев спустя. Софья, её фаворит и их сторонники потерпели поражение и были отстранены от власти.

Что же касается семьи имеретинского царя, то в июле 1688 года Арчил II с сыновьями Матвеем и Александром были отпущены из России в Имеретию⁶⁰.

Царица Екатерина с дочерью осталась в Москве⁶¹. Им было указано "по челобитью" Арчила "быть при … царского величества дворе в милостивом их царского величества жалованье"⁶². Дальнейшая судьба Дареджан была также связана с Москвой. В дальнейшем она возглавила деятельность существовавшей в первопрестольной грузинской колонии. Умерла царевна Дарья в 1740 году⁶³.

• _{1. Аделунг Ф. Критико-литературное обозрение путешественников по России до 1700 года и их сочинений. Ч. 2. М. 1863. С. 227.}
• _{2. Куракин Б. И. Гистория о царе Петре Алексеевиче. 1682–1694 гг.//Архив кн. Ф. А. Куракина. Кн. 1. СПб. 1890. С. 53.}
• _{3. Лавров А. С. Регентство царевны Софьи Алексеевны. Служилое общество и борьба за власть в верхах Российского государства в 1682–1689 гг. М. 1999. С. 87–89.}
• _{4. Богословский М. М. Пётр Великий: материалы для биографии. Т. 1. Детство. Юность. Азовские походы, 30 мая 1672 — 9 марта 1697. М. 2005. С. 48.}
• _{5. Лаптева Л. П. Рассказ очевидца о жизни Московии конца XVII века// Вопросы истории. 1970. № 1. С. 103.}
• _{6. РГАДА. Ф. 96. Оп. 1. 1685 г. Д. 1. Л. 75.}
• _{7. Там же. Л. 76.}
• _{8. Там же. Л. 77.}
• _{9. Там же. Л. 78–80.}
• _{10. Шлейссингер Г.-А. Полное описание России//Вопросы истории. 1970. № 1. C. 111.}
• _{11. Archiwum Główne Akt Dawnych w Warszawie (Далее — AGAD). Archiwum Publiczne Potockich (Далее — APP). Rps. 163а. Т. 14. S. 165.}
• _{12. Кочегаров К. А. Речь Посполитая и Россия в 1680–1686 годах. Заключение договора о Вечном мире. М. 2008.}
• _{С. 134–135.}
• _{13. AGAD. APP. Rps. 47. Т. 1. S. 382.}
• _{14. Кочегаров К. А. Указ. соч. С. 358.}
• _{15. Материалы по истории русско-грузинских отношений (80–90-е годы XVII века). Ч. 1. Тбилиси. 1974. С. 184, 336–337, 359.}
• _{16. Там же. С. 85.}
• _{17. Там же. С. 265–268 и след., 337 и след; Ч. 2. Тбилиси. 1979. С. 14 и след.}
• _{18. Там же. Ч. 2. С. 27–28, 43–50.}
• _{19. Руммель В. В. Голубцов В. В. Родословный сборник русских дворянских фамилий. Т. 2. СПб. 1887. С. 132.}
• _{20. Наумов О. Н. Хилков Б. М. История рода князей Хилковых. Екатеринбург. 2008. С. 88.}
• _{21. Лавров А. С. Указ. соч. С. 96, 99.}
• _{22. Материалы... Ч. 2. С. 60.}
• _{23. Там же. С. 118, 119.}
• _{24. Там же. С. 126.}
• _{25. Там же. С. 128.}
• _{26. Там же. С. 203, 207; Ч. 3. Тбилиси. 1979. С. 15–16.}
• _{27. Там же. Ч. 2. С. 119–122.}
• _{28. Розыскные дела о Фёдоре Шакловитом и его сообщниках. Т. 3. СПб. 1888. Стлб. 1104.}
• _{29. Бушкович П. Пётр Великий. Борьба за власть (1671–1725). СПб. 2008. С. 154. Прим. 44.}
• _{30. Кочегаров К .А. Указ. соч. С. 346.}
• _{31. Розыскные дела... Т. 3. Стлб. 729–732.}
• _{32. Пайчадзе Г. Г. К истории грузинской колонии в Москве в XVII–XVIII веках. Тбилиси. 1982. С. 24–33.}
• _{33. Розыскные дела... Т. 1. СПб. 1884. Стлб. 201–202.}
• _{34. Wójcik Z. Plany mariażu polskorosyjskiego w roku 1686//Ludzie, kontakty, kultura. Prace, ofiarowane profesor Marii Boguckiej. Warszawa. 1997. S. 241–245.}
• _{35. Кочегаров К. А. Указ. соч. С. 50–57 и след.}
• _{36. РГАДА. Ф. 79. Оп. 1. 1686 г. Д. 12.}
• _{Л. 103–112.}
• _{37. Там же. Л. 167–169.}
• _{38. Там же. Л. 174–177.}
• _{39. Wójcik Z. Op. cit. S. 243–244.}
• _{40. Ibid. S. 244–245.}
• _{41. Бушкович П. Указ. соч. С. 141.}
• _{42. AGAD. APP. Rps. 163a. T. 14. S. 1391.}
• _{43. Розыскные дела... Т. 1. Стлб. 102.}
• _{44. Там же. Стлб. 36–37.}
• _{45. Прозоровский А. А. Сильвестр Медведев (его жизнь и деятельность). М. 1896. С. 328, 345–346, 371–372.}
• _{46. Розыскные дела… Т. 1. Стлб. 166–167.}
• _{47. Голицын Н. Н. Род князей Голицыных. Т. 1. СПб. 1892. С. 129. Год рождения Ирины, указанный Н. Н. Голицыным, также вызывает сомнения.}
• _{48. Гордон П. Дневник, 1684–1689. М. 2009. С. 186. В исторической литературе распространена другая дата свадьбы Петра — 27 января ст. ст. Трудно объяснить, в чём причина подобного расхождения в датах. У Гордона запись за 27 января в дневнике отсутствует.}
• _{49. Розыскные дела… Т. 4. СПб. 1893. Стлб. 224.}
• _{50. Голицын Н. Н. Указ. соч. С. 130–131.}
• _{51. Лавров А. С. Указ. соч. С. 96, 105.}
• _{52. Wójcik Z. Op. cit. S. 244.}
• _{53. Розыскные дела... Т. 1. Стлб. 659.}
• _{54. Медведев С. Созерцание краткое лет 7190, 91 и 92, в них же что содеяся во гражданстве//Россия при царевне Софье и Петре I: Записки русских людей. М. 1990. С. 86–87.}
• _{55. Русская старина. 1878. Кн. 9. С. 124; Bushkovitch P. Aristocratic Faction and the Opposition to Peter the Great: The 1690’s//Forschugen zur osteuropäischen Geschichte. Bd. 50. Berlin. 1995. S. 89–90. См. также примечание 23.}
• _{56. Белов М. Н. Нидерландский резидент в Москве барон Иоганн Келлер и его письма. Дис. … канд. ист. наук. Л. 1947. С. 368–369.}
• _{57. Бушкович П. Указ. соч. С. 160.}
• _{58. Куракин Б. И. Указ. соч. С. 55.}
• _{59. Лавров А. С. Указ. соч. С. 148–149.}
• _{60. Материалы… Ч. 3. С. 47–65 и след., 264.}
• _{61. Там же. С. 90.}
• _{62. Там же. С. 139.}
• _{63. Пайчадзе Г. Г. Указ. соч. С. 31, 35–37, 39–40.}