Академик Российской академии наук. Научный руководитель Института всеобщей истории РАН. А еще - дипломат от науки, потомственный интеллектуал и москвич. Историк с большой буквы Александр Оганович Чубарьян из тех ученых, само присутствие которых в нашем культурном и гуманитарном пространстве оспаривает аксиому, что незаменимых нет.
Он побывал практически в каждой стране Европы и досконально знает историю наших с ней отношений. Благодаря ему отечественная историография обогатилась новым направлением - изучением "европейской идеи" в мировой истории. Мюнхенский сговор, разделы Польши, упорное отрицание участия в Великой Отечественной войне со стороны некоторых постсоветских республик - мало кто из ученых сможет так глубоко, мудро и деликатно ответить на самые неудобные вопросы.
Ученый-дипломат, сопредседатель многих двусторонних комиссий историков умеет найти общий язык с коллегами. До последнего поддерживал отношения с украинскими, литовскими, польскими учеными. Один из блестящих примеров дипломатии Чубарьяна - российско-германское учебное пособие по истории XX века. На книгу ушло 10 лет жизни, работы, нервов, дискуссий. Из 20 глав 14 имеют два варианта: российский и немецкий. Они посвящены вопросам, где консенсус найти нелегко. Однако Чубарьян был убежден, что молодые граждане не только России, но и Германии должны знать о Сталинградской битве, которая стала смертельным испытанием для Рейха. И настаивал на том, чтобы такая книга была. Теперь любой российский или немецкий школьник может снять ее с полки в библиотеке.
К слову, первая презентация и прошла в Берлинской национальной библиотеке. Она произвела фурор, поскольку в истории это был единственный опыт ученых, чьи страны смотрели друг на друга через прицел, имели такой трагический опыт отношений, но смогли написать учебник.
По мнению Чубарьяна, наука, поглощенная только собой, куда не поступает свежий воздух других взглядов, не может быть полноценной. А еще он убежден, что она интернациональна и поэтому оказывается выше и сильней любых политических конфликтов.
Как-то он сказал, что надо написать про Вторую мировую войну, как Ремарк написал про Первую мировую. Рассказать про "потерянное поколение", которое было не только поколением победителей, но и поколением потерпевших, из немецкого плена переместившихся в советские лагеря, поколением потерявших близких, поколением в эвакуации. "Я сам жил в эвакуации, тяжело болел. Мама моя работала на заводе в Челябинске разметчицей. Это было трагическое время", - вспоминал Чубарьян.
Иногда сердце заходится от приближения к внутренней тайне этого сильного, казалось бы, давно преодолевшего все человеческие слабости человека. А он признается, что преодолел свой главный недостаток: "Я теперь уже отношусь с некоторой иронией к этим "нервам" по поводу того, что кого-то куда-то не пригласили или чего-то недодали. Я ценю такое мое нынешнее состояние независимости и свободы от мелких страстей".
Чубарьян - человек с врожденным чувством юмора и даже самоиронии, с умением сказать что-то так, когда не поймешь, серьезно он или шутит. Чего стоит его история про то, как мама, которая училась у Гнесиных, попросила одну из сестер послушать, на что сын годится. "Я сыграл что умел, и Гнесина вынесла вердикт: "Не мучайте ребенка, у него нет никакого музыкального слуха".
К слову, супруга Эльвира Борисовна ему под стать. Если речь заходит о недостатках Александра Огановича, отвечает: "Ест очень быстро".
Те, кому посчастливилось побывать на даче у Чубарьянов, знают секрет успеха большого ученого: это необыкновенная, привитая отцом, директором Ленинской библиотеки, скромность (на размер домашней библиотеки не распространяется), ежедневный труд и почтение к родителям, носителям семейной памяти, из которой складывается история большой страны.