Готовились к этому событию год. Осенью 1881-го правительство сформулировало основные правила и условия городских телефонных сообщений. Регулировать новый вид связи и следить за исправностью оборудования поручили МВД, а реализацией проекта с технической стороны занялся петербургский инженер Владимир фон Баранов.
Он получил от властей концессию на устройство телефонных сетей в пяти городах Российской империи (помимо приведенных выше, планировалось телефонизировать Варшаву), но быстро понял, что проект не потянет и продал права Международной компании телефонов Белла.
Американцы взялись за дело с размахом, к прокладке линий подключили почтовое ведомство и дело спорилось. В 1884 году телефонные станции заработали в Баку, Ревеле, Ростове-на-Дону, Нижнем Новгороде и других крупных городах. На телефонных станциях были установлены коммутаторы системы Гилеланда на 50 номеров. Управляли ими телефонистки - те самые "барышни", которых просили соединить с тем или иным абонентом.
В 1898 году состоялось открытие первой в России и самой протяженной в Европе междугородной телефонной линии. Проложили ее, понятно, между Москвой и Санкт-Петербургом. В Москве звонить по "межгороду" можно было из Центральной телеграфной конторы на Мясницкой.
Абонентская плата за домашний телефон на первых порах была чудовищно высока - 250 рублей в месяц. Это годовое жалованье рабочего высокой квалификации, стоимость пары рысаков или четырех дойных коров. Поэтому позволить себе телефонную связь могли только очень состоятельные люди.
Срок действия концессии Белла истек в 1902 году. За это время компания улучшила коммутаторы, оснастила линии защитой от молний и ввела ряд других усовершенствований. Право продолжать телефонизацию России передали Шведско-Датско-Русскому телефонному обществу во главе с Ларсом-Магнусом Эрикссоном. Эту фамилию в России уже знали благодаря заводу по выпуску телефонного оборудования в Санкт-Петербурге. Чтобы название фирмы лучше запоминалось, по-русски фамилию владельца писали с одной "с".
Общество втрое - до 79 рублей, - снизило абонентскую плату и провело рекламную кампанию под лозунгом "Телефон в каждый дом!" Решить эту задачу не удалось и при советской власти, но темпы телефонизации возросли и завод Эрикссона в Петербурге процветал. К 1914 году в петербургской телефонной сети было зарегистрировано почти 50 тысяч абонентов, в московской - 44,3 тысячи.
А вот труд "телефонных барышень" оставался каторжным, хотя и престижным. На телефонные станции принимали рослых незамужних девушек с размахом рук не менее 154 сантиметров - чтобы могли дотягиваться до соединительных гнезд. Также они должны были иметь хорошую память на имена абонентов и знать иностранные языки.
Главным же требованием была неизменная вежливость и, как теперь говорят, "стрессоустойчивость": качество связи оставляло желать лучшего и барышням полагалось среди шороха и треска выяснять у абонентов, с кем их соединить. На каждую телефонистку приходилось по 160-170 вызовов в час, покидать рабочие места запрещалось, а выходной полагался лишь раз в месяц.
Эрикссон протянул телефонные линии в Кремль и Зимний дворец, подарив Николаю Второму аппарат, инкрустированный золотом и слоновой костью.