Мы знаем много случаев, когда у князей московского дома были вторые, по сути дела, дополнительные христианские имена. Очень часто имя того святого, в день которого родился наследник, не годилось для него как для правителя, не было родовым. Чтобы взойти на престол, он получал традиционное династическое имя, но имя святого, связанного с его днем рождения, никогда полностью не исчезало из его жизни. Существует, например, такой "жанр", как пророчество о рождении будущего наследника. По летописи, его произносит чаще всего юродивый или святой старец и всегда упоминает именно календарное имя будущего правителя.
Предсказание о рождении Ивана III, например, гласило, что царю родится сын Тимофей, а имя ему дадут Иоанн1; о рождении Ивана Грозного было предсказано, что придет "Тит широкий ум"2.
Степень вовлеченности дополнительного христианского имени в повседневность зависела, по-видимому, от собственного выбора его носителя.
Великие князья праздновали и отмечали, к примеру, не только день родового святого, но и день того святого, когда они появились на свет. В монастырях устраивались раздачи и кормления и в тот, и в другой праздник.
Портреты царя Ивана ГрозногоРодовое имя было публичным, а календарное более личным и интимным. Очень выразительна, например, композиция панагии, принадлежащей митрополиту Макарию, крестному отцу царевича Ивана, сына Грозного. На лицевой стороне был изображен Иоанн Лествичник (память его празднуется 30 марта), святой - тезоименитый царевичу по его официальному, династическому имени, тогда как на стороне оборотной - Марк Арефусийский и Кирилл диакон, то есть те святые покровители, которые были связаны с днем его рождения (29 августа).
Непубличный характер таких дополнительных христианских имен порождал возможность определенной культурной игры и создавал почву для различного рода загадок и двусмысленностей. В частности, имя календарного святого могло быть использовано и как инструмент династической стратегии, если речь шла о процессах более тонких и сложных, чем те, что регулировались с помощью родовых княжеских имен. В этом отношении показательна история с двумя Дмитриями Ивановичами, сыновьями Ивана Грозного.
Достоверно известно, что старший сын Грозного от Анастасии, родившийся, по-видимому, в октябре 1553 года, в год взятия Казани, носил имя Дмитрий3. Он умер в младенчестве 4 и был погребен под западной стеной Архангельского собора, где находится усыпальница семьи Ивана Грозного. Позднее, в 1564-1565 годах, когда расписывали стены храма, над местом его погребения появилась фреска с изображением сцен из Истории Уара, Клеопатры и Иоанна. Кроме того, в середине XVI века у северной апсиды Архангельского собора пристраивают придел св. Уара. Для Грозного, существенно преобразовавшего родовую семейную усыпальницу, связь ее архитектурных и изобразительных элементов со святыми патронами определенных членов семьи была в высшей степени актуальна.
Так, во второй половине столетия у южной апсиды появляется придел Иоанна Предтечи, одного из патрональных святых самого царя, а в 1581 году, когда в южной апсиде по распоряжению Грозного хоронят царевича Ивана, там же устраивают и престол Иоанна Лествичника - патронального святого убитого наследника.
Таким образом, мы с полным основанием можем предположить, что одним из имен первенца Грозного было Уар, память которого празднуется 19 октября.
Однако, по свидетельству Казанского летописца, на которое ссылается Н. М. Карамзин, на св. Уара родился другой Дмитрий Иванович (Угличский) - младший сын Грозного от Марии Нагой, появившийся на свет через тридцать лет после своего старшего брата, в 1582 году: "...Окт[ября] въ 19 родился Государю Ив[ану] Вас[ильевичу] отъ царицы Марии Феодоровны сынъ, Царевичь Дмитрий; а прямое имя ему Уаръ"5.
Та же дата рождения царевича содержится и в Пискаревском летописце, однако его второго имени здесь не указывается: "Лета 7091-го родися сын царю и великому князю Ивану Васильевичю всеа Руси царевич Дмитрей Иванович о[т] царицы Марфе Федоровны Нагие (Марфа - иноческое имя Марии Федоровны Нагой. - Ф. У.) октебря в 19 день"6.
Как известно, Дмитрий позднее был канонизирован, и один из дней празднования его памяти приходился на 19 октября, то есть на память мученика Уара. По случаю рождения его Иван Грозный велел пристроить придел св. Уара с южной стороны церкви Рождества Иоанна Крестителя под Бором. В этом приделе находились образ мученика Уара и частицы его мощей, позднее перенесенные в Архангельский собор. Именно здесь, в частности, были поставлены первоначально мощи убитого царевича, когда их перенесли из Углича. Таким образом, и младший царевич был обладателем имени Уар.
Каким же образом два брата получили не только одинаковые родовые имена (что вполне объяснимо), но и одинаковые вторые имена? Если верить версии Казанского летописца, то Дмитрий Угличский, родившись 19 октября, на Уара, имя Дмитрий получил в соответствии с календарными выкладками - св. Дмитрий Солунский празднуется ровно на восьмой день после св. Уара, 26 октября.
Столь точное "выпадение" родового имени Дмитрий по календарю, разумеется, возможно. Но поскольку дата упоминается лишь в одном дошедшем до нас летописном источнике и в том списке Казанского летописца, которым располагал Карамзин, то не вполне понятно, что было для их составителей первичным - знание дат или знание имен, под которые эти даты подгонялись? Любопытно, что в Кормовой книге Кирилло-Белозерского монастыря с царевичем Дмитрием Угличским связываются только две даты - дата его кончины, 15 мая, и дата празднования его святого, Дмитрия Солунского, 26 октября. У других членов царского дома зачастую указываются здесь по три даты поминовения: день рождения, день основного патронального святого и день кончины.
Кроме того, не вполне понятно, каким образом оба имени старшего и младшего братьев могут совпадать, если в строгом соответствии с календарем свои имена получил именно младший. Остается в этом случае допустить, что Дмитрий-Уар старший также родился на св. Уара, а такие двойные совпадения представляются уже совсем маловероятными.
Следует отметить при этом, что некоторые источники XVI века называют днем появления на свет Дмитрия Старшего 26 октября. Если верить этим сообщениям, старший сын Грозного родился непосредственно в день св. Дмитрия Солунского. В этом случае его связь со св. Уаром представляется совершенно необъяснимой, поскольку Уар - имя некняжеское и празднование этого святого приходится на восьмой день до рождения ребенка. При наречении мальчиков отсчитывали более чем на один день назад довольно редко, и то, если речь шла о выборе княжеского, традиционного для рода имени. Иными словами, у родителей не было никаких видимых причин делать св. Уара небесным покровителем ребенка.
В большинстве других летописей упоминается не дата рождения Дмитрия Старшего, а лишь тот день (впрочем, тоже без точной даты), когда Грозный, возвращаясь из Казанского похода, получил известие о рождении наследника. Ближайшая к этому событию дата, упомянутая в Никоновской летописи, - 11 октября. Именно в этот день Грозный покинул Казань и на следующий день прибыл Волгой в Свияжск, где остановился на ночлег.
На следующий же день, 13 октября, царь, отдав различные распоряжения в Свияжске, поплыл к Нижнему Новгороду, где был торжественно встречен народом и посланцами от царицы с поздравлениями (с покорением Казани). Из Нижнего, где он пробыл два дня, царь отправился во Владимир, куда прискакал Василий Юрьевич Траханиот с известием о рождении первенца, царевича Дмитрия.
Весьма вероятно, таким образом, что царевич Дмитрий Старший родился на св. Уара (19 октября) или в канун его, а по "восьмидневному обрезанию" получил имя Дмитрий (в честь св. Дмитрия Солунского). Первенец Грозного был назван "въ прародителя своего имя великого князя Дмитрея Ивановича Донского", как об этом напрямую говорится в одном из списков Софийской летописи7.
Мальчик оказывался полным тезкой своего великого предка, их обоих звали Дмитриями Ивановичами. Несомненно, существенную роль в выборе этого имени сыграло триумфальное завершение Казанского похода - победа над татарами, одержанная Дмитрием Донским, и победа Ивана Грозного символически отождествлялись. Так или иначе имя Уар по календарю исчислялось, на наш взгляд, именно для него, первого из двух братьев Дмитриев.
Что же касается Дмитрия Угличского, то он, по всей видимости, мыслился как прямое подобие своего рано умершего брата-первенца. Вероятно, отец хотя бы отчасти связывал с младшим сыном те династические перспективы, которые он в свое время намечал для старшего. Впрочем, не исключено, что эти династические перспективы появились у мальчика не сразу.
В самом деле, слухи о рождении царевича Дмитрия поначалу опровергались перед иностранцами, а брак царя с его матерью, Марией Нагой, грозил распасться, так как Иван Грозный замышлял женитьбу на английской королеве или ее племяннице. По-видимому, брак с Марией Нагой в случае необходимости мог быть легко расторгнут, поскольку явно шел вразрез со всеми каноническими установлениями. Поначалу статус новорожденного царевича был достаточно неопределенным. Несколько позднее, когда планы английского сватовства рухнули, а, кроме Дмитрия, из сыновей Грозного в живых оставался только Федор Иванович, Дмитрий стал мыслиться как возможный наследник и продолжатель царского рода.
При этом вместе с родовым именем Дмитрий сын Марии Нагой наследовал не только династические права Рюриковичей в целом, но и особые родовые права носителя этого имени - он становился третьим Дмитрием в ближайшей родовой истории, кому в удел достался город Углич. Впрочем, и после смерти Грозного происхождение царевича оставалось достаточно уязвимым. По свидетельству Флетчера, например, Борис Годунов инициировал объявление Дмитрия Угличского незаконнорожденным сыном царя и запретил поминать его имя во время литургии.
Исходя из всего вышесказанного представляется весьма вероятным, что св. Уар стал покровителем ребенка, так как был покровителем его умершего брата-первенца. Таким образом, оба имени - и Дмитрий, и Уар - Дмитрий Угличский мог получить "по наследству", вне строгой связи с церковным календарем. Если следовать этой версии, то получается, что дата рождения (19 октября) Дмитрия Угличского в тех летописях, где она указывается, высчитана задним числом исходя из знания его имен.
Впрочем, невозможно полностью исключить и версию о том, что Уаром был только младший царевич, так как старший в письменных источниках нигде этим именем не назван. В таком случае приходится допустить, что все постройки и росписи, о которых речь шла выше, были соотнесены со св. Уаром несколько позже, при жизни или, скорее, после смерти младшего царевича, что, на наш взгляд, возможно, хотя и менее вероятно.