Организация процесса
В самом городе размещалось управление лагеря, центральные склады и первое лагерное отделение на 500-510 человек. Второе лагерное отделение с 330 военнопленными находилось в посёлке Восточное Эхаби. Режимное третье отделение располагалось на 7-м озере. В него отправляли организаторов побегов и японских офицеров, "вредно влияющих на солдат". Здесь был установлен 10-часовой рабочий день, к выполнению производственных норм предъявлялись более строгие требования2. Содержалось на 7-м озере в среднем 115-120 человек. Четвёртое лагерное отделение с 540 военнопленными размещалось в посёлке Эхаби, пятое - в посёлке Бирюкан, где находилось 425 человек.
Жилые помещения для военнопленных не успели полностью оборудовать на зиму. На месте Охинского лагерного отделения стояло полусгоревшее здание. Территория зоны представляла собой марь, и людям приходилось ходить по воде. Необходимо было перенести место лагерного отделения или сделать капитальный ремонт. В Восточном Эхаби лагерное отделение размещалось в сгнивших землянках. Требовало капитального ремонта и здание в посёлке Эхаби.
Внутренние помещения, предназначенные для военнопленных, были оборудованы двухъярусными сплошными нарами и печами с дровяным отоплением. За короткий срок и в условиях трудной послевоенной жизни во всех отделениях, кроме 7-го озера, провели электричество, построили бани и лазареты. Столовых не было, лишь к середине 1946 года построили столовую в Бирюкане. Пищу готовили на кухне и раздавали по казармам3.
К февралю 1946-го на 7-м озере был проведён свет, переложены печи, перестроены нары. По лагерному отделению "Эхаби" закончилось строительство бани и дезокамеры4. К августу все территории зон были расчищены, пни выкорчеваны, посажены деревья и цветы, дорожки засыпаны песком, разбиты спортплощадки и вывешены транспаранты и лозунги на японском языке5.
Мирный труд
Основными направлениями в работе лагеря, судя по документам, было рациональное трудовое использование контингента военнопленных, сохранение здоровья и проводившаяся с ними антифашистская работа. Здоровью и различным оздоровительным мероприятиям уделялось первостепенное значение. По приказу начальника лагеря от 3 декабря 1945 года военнопленным запрещался выход на работу в неисправной обуви, поэтому в кратчайший срок все начальники отделений провели тщательную её проверку. За счёт больных, находившихся в лазаретах, снабжали рукавицами и обувью здоровых6.
Договоры с лагерем о работе на своих предприятиях военнопленных заключили тресты "Сахнефть", "Сахнефтьстрой" и "Дальнефтеразведка". Японцев разбивали на бригады и закрепляли за объектами.
Рабочий день начинался с 9 часов утра и продолжался до 19 часов с перерывом на обед с 14 до 16. Если доставка к месту работы занимала много времени, то рабочий день начинался в 8 часов и заканчивался в 18 с тем же перерывом7. Отдельные бригады, выполняющие нормы на 100 процентов и выше, получали дополнительное питание, табак и добротное обмундирование. С конца 1946-го лучшие производственники получали возможность отдохнуть в доме отдыха. Решение по конкретным кандидатурам принимал антифашистский актив8.
Но не всё было так гладко, как представлено в официальных отчётах. 22 февраля 1946 года начальник управления лагеря майор Рачков отправил письмо начальнику краевого управления НКВД генерал-лейтенанту Долгих, в котором сообщал, что один отработанный день военнопленного в ноябре 1945-го составил по оплате 11 рублей 14 копеек, а в декабре - 14 рублей 18 копеек. Из документа следует, что к февралю 1946 года "Сахнефтестрой" не оплатил лагерю выполненные работы на сумму 300 тысяч рублей. Объект работ находился на расстоянии 16-18 км (в оба конца) и дорога до объекта пешим ходом занимала 4 часа. "Сахнефтестрой" должен был предоставить транспорт для подвоза рабочей силы, но не предоставил, да и в тайгу, где работали военнопленные, ни один из имеющихся видов транспорта не мог пройти.
В марте 1946-го в целях эффективного использования военнопленных трест выделил своих работников для руководства бригадами. Они обеспечивали пленных инструментом, расставляли по рабочим местам, наблюдали за процессом работы. 15 марта между бригадами было организовано соревнование9. С этого же времени категорически воспрещалось выводить военнопленных на рабочий объект, расположенный далее 5 км от лагерного отделения и устанавливался восьмичасовой рабочий день10.
Японцы работали жестянщиками, столярами, сапожниками, портными. На нефтяных промыслах они использовались на лесозаготовках и как подсобные рабочие. В мае 1946 года в лагере был сформирован дорожный батальон из 500 человек для треста "Сахнефтестрой"11.
В лагере с особой тщательностью разбирались несчастные случаи на производстве, причина которых заключалась в несоблюдении элементарных правил техники безопасности. Виновные бригадиры "хозоргана" или сотрудники лагеря привлекались к уголовной ответственности.
Так, за первые восемь месяцев работы лагеря от травм на производстве умерло четыре человека. В марте 1947-го на лесозаготовке бригадир ошибся с расстановкой рабочих на лесоповале и военнопленный погиб. На бригадира завели уголовное дело, а военнопленных сняли с этого объекта и передали другому "хозоргану"12.
С наступлением буранов и морозов в 8-часовой рабочий день стали включать дорогу к месту работы и 10-минутные обогревы через каждый час. Работа военнопленных прекращалась при штормовом ветре и сильном морозе13.
Практиковалось расконвоирование отдельных военнопленных, которым выдавалось удостоверение, подтверждавшее, что они могут жить за зоной под наблюдением дежурного офицера и ходить без конвоя. К их числу принадлежали шофёры, конюхи, ездовые, пекари, истопники14.
В здоровом теле
По прибытии в лагерь военнопленные прошли медицинское освидетельствование и были разделены на несколько групп. К первой и второй был причислен относительно здоровый контингент, эти люди работали на производстве. Третья группа использовалась только на внутрилагерных работах продолжительностью от 4 до 6 часов в день. Четвертая и пятая группы - инвалиды, хронические больные, а также ослабленные и дистрофики - освобождались от каких-либо работ15.
В последних числах декабря 1945-го на базе центрального лазарета в Охе была создана оздоровительная команда из 43 наиболее ослабленных лиц, не считая тех, кто находился уже на лечении в спецгоспитале № 131. С этого времени в лагере ежемесячно, а в оздоровительных группах - два раза в месяц проводились комиссования с разделением на группы по трудоспособности.
В оздоровительной команде, как и в лагере, оставалось трёхразовое питание, но по повышенной на 25 процентов норме (в мае 1946 года повышенная норма составляла плюс 50%). В рацион включались также рис, фасоль, соя, мясо, консервы, жиры, мука, концентраты16.
Лагерь всегда испытывал дефицит в свежих овощах, недостаток которых компенсировался хвойным настоем и питьевыми дрожжами для всех военнопленных. Хвою заготавливали сами. Настой заваривался под контролем медиков и выдавался в качестве профилактики против цинги и авитаминоза. Проблему обеспечения овощами в лагере пытались решить путём создания подсобного хозяйства в районе Охи на 5 гектарах земли. В пяти парниках высадили 40 тысяч корней капусты. Оставшиеся земли засеяли картофелем. По соглашению с организациями, имеющими рыболовецкие хозяйства, военнопленные заготавливали для себя на двух рыбалках кету и горбушу. Для каждого отделения существовал план сбора дикоросов, утверждённый приказом начальника лагеря17. Черемша и ягоды вводились в рацион питания весной, когда остро ощущался недостаток витаминов, из расчёта 15 граммов черемши и 10 граммов ягод на человека в сутки. Также выдавалась аскорбиновая кислота18.
В январе 1946 года на базе Охинского лагерного отделения для военнопленных, имеющих клиническую картину дистрофии, была создана оздоровительная служба на 200 человек. В жилом помещении поддерживалась постоянная температура 18-20°С19. Утро начиналось с физзарядки, которую проводил японский врач в присутствии советских офицеров медицинской службы. Питание выдавалось по норме дистрофического пайка, но помимо всех настоев, которые получали в лагере, дистрофикам дополнительно назначали профилактические дозировки витаминов А, В, В1, С. Также к основной порции питания оздоровительное отделение получало свежую навагу и корюшку.
За месяц военнопленные набирали от 1 до 6, в отдельных случаях и до 9 килограммов20. Через оздоровительное отделение проводились и те, кто выписывался из спецгоспиталя и центрального лазарета.
Что касается смертности, то по документам трудно судить, насколько она была велика. В кладбищенской книге на умерших в качестве причин смерти указана и газовая гангрена, и перелом основания черепа, и флегмоны. Отмечены единичные случаи дифтерии, желудочной формы гриппа, авитаминоза "С", хронического энтерита, чаще других причин встречаются различные виды пневмонии.
21 октября 1946 года для личного состава лагеря и военнопленных открылся зубной кабинет21. Летом 1946-го на добровольных началах в лагере организовали донорские группы по переливанию крови. Донорами, помимо военнопленных, становились и некоторые сотрудники лагеря. Всем выдавался дополнительный паёк22.
Для предотвращения дизентерии проводилась вакцинация по методу Безредко, а также профилактика против сыпного тифа, дифтерии, холеры, клещевого энцефалита. "На клеща" медики ежедневно осматривали военнопленных в обеденный перерыв и после работы23.
Громкие читки
Организованный при управлении лагеря антифашистский комитет регулярно устраивал громкие читки газет на японском языке. Чтецами становились "хорошо работающие и грамотные японцы". В отделениях на местах были свои активы24. Два раза в месяц проводилась демонстрация фильмов. Фильм "Истребители" имел наибольший успех, так как сопровождался переводом на японский. В выходные дни военнопленные пели национальные песни, играли в шашки, организовывали струнные концерты. Нехватка переводчиков и недостаточное количество музыкальных инструментов были единственными трудностями25.
Выдвинутые из числа военнопленных функционеры антифашистской работы содержались без конвоя. Им выплачивалось ежемесячное денежное содержание в размере 100 рублей. К марту 1946 года во всех лагерных отделениях работали редколлегии. Они занимались сбором материала и оформлением стенных газет на японском языке. Кроме того, военнопленные могли посылать свои статьи и заметки в выходящую в Японии газету "Ниппон симбун". В лагере организовали также выпуск световой газеты, которая писалась тонким пером и тушью на киноплёнке и демонстрировалась перед каждым сеансом художественного фильма26.
В июне 1947-го при первом лагерном отделении была организована концертная бригада из 15 военнопленных. Бригада три дня в неделю работала на производстве, остальное время готовилась к концертам.
По другую сторону
По штату лагерь должны были обслуживать 176 человек личного состава, но людей не хватало. Случалось, что на 7-м озере целые бригады находились в лесу без конвоя. После вечерней поверки можно было выйти за территорию лагеря.
Накануне 7 ноября и 1 мая в лагере издавался приказ, который помимо подготовки к празднованию, включал в себя следующие пункты: изъять у военнопленных остро-режущие и колющие предметы, провести уборку территории и организовать усиленный наряд. К 30 апреля - дню рождения японского императора - создавался дополнительный наряд вахтёров и офицеров в каждом лагерном отделении "во избежание возможных бунтов, самоубийств и так далее"27.
Но ЧП случались крайне редко. Беглец из лагерного отделения Эхаби пешком добрался в Оху к центральному складу, где ножницами вырезал отверстие в жестяной стене склада и похитил продукты. При повторном возвращении с украденным его увидел мальчик. Он задержал похитителя и повёл в Охинское лагерное отделение. Как только они вышли за склад, военнопленный толкнул мальчика и скрылся. Оперативная группа обнаружила беглеца в посёлке Дамир. Пленный попытался скрыться, но был задержан. В момент задержания оказал сопротивление28.
Различные дисциплинированные взыскания к личному составу применялись достаточно часто. Наказывали за истощение заключённых, использование труда контингента для личных нужд. Пресекались любые обмены с содержащимися в лагере. Однажды, в декабре 1945-го дежурный офицер одного из лагерных отделений выменял у военнопленного карманные часы на табак. Часы были изъяты и сданы в финчасть по квитанции, а лейтенант осуждён судом чести офицерского состава29. В отчётах отмечены три смертельных случая от рук конвоиров - два "по неосторожности", один - "с намерением". Красноармеец, убивший пленного, был привлечён к уголовной ответственности.
Домой!
13 октября 1947 года в Оху пришёл приказ УМВД Хабаровского края о частичной репатриации военнопленных. К отправке на родину подготовили первую партию из 750 человек. На транспортном военном корабле "Надежда Крупская" их сопровождали 7 офицеров и 8 рядовых из личного состава лагеря. Предполагалось пробыть в пути 7 дней. Питание выдали на 10 суток. Отъезжающие получили постельные принадлежности, посуду. Всех одели в новые армейские телогрейки и хлопчатобумажные армейские шаровары русского образца30.
Каково было эмоциональное состояние отъезжающих, можно судить лишь по одному документу на японском языке. Это - "Благодарственное письмо" советскому правительству, которое военнопленные перед отъездом зачитали на митинге. Вот совсем небольшая выдержка из него: "В настоящее время под тёплым вниманием Советского Союза мы, 750 человек, уезжаем на Родину. Военнопленные, вспоминая двухлетнюю жизнь в Советском Союзе, не могут не выразить своих благодарственных чувств. Быстро прошло время с того момента, когда мы прибыли сюда, в октябре 1945 года. За эти 2 года с нами обращались как с представителями рабочих и крестьян Японии. Мы всю жизнь будем помнить Ваше отношение к нам. Больше всего в памяти останется то, что Вы не презирали нашу нацию, обращались к нам равно, как и к своей нации..."31
В этот день для военнопленных был устроен прощальный обед, на котором им выдали немного красного вина. На станцию провожали под оркестр. Играл он и во время погрузки их на корабль.
Следующая партия репатриантов из 708 человек отправилась на родину только через два года, 19 сентября 1949-го, на пароходе "Иван Кулибин". 23 октября на этом же пароходе отбыли на родину последние заключённые лагеря.
В документах отъезжающих в графе "жалобы" написано - "нет", да и могли ли они быть в такой момент? Я встречалась с бывшими военнопленными японцами и могу рассказать, что они и через много лет ни на что не жаловались, разве что только на непривычное для них питание и климат.
- 1. Государственный исторический архив Сахалинской области (ГИАСО). Ф. 200. Оп. 1. Д. 23. Л. 37.
- 2. Там же. Д. 7. Л. 39, 40.
- 3. Там же. Д. 11. Л. 9, 88, 90.
- 4. Там же. Л. 2, 3.
- 5. Там же. Л. 108.
- 6. Там же. Д. 1. Л. 22.
- 7. Там же. Д. 7. Л. 19.
- 8. Там же. Д. 21. Л. 89, 116; Д. 19. Л. 49.
- 9. Там же. Д. 7. Л. 22.
- 10. Там же. Л. 24.
- 11. Там же. Д. 10. Л. 38.
- 12. Там же. Д. 23. Л. 11.
- 13. Там же. Д. 7. Л. 167; Д. 21. Л. 34.
- 14. Там же. Л. 39.
- 15. Там же. Л. 59.
- 16. Там же. Д. 11. Л. 89.
- 17. Там же. Л. 46.
- 18. Там же. Д. 19. Л. 14; Д. 21. Л. 76.
- 19. Там же. Д. 11. Л. 14.
- 20. Там же. Л. 15.
- 21. Там же. Д. 7. Л. 128.
- 22. Там же. Д. 21. Л. 26, 27.
- 23. Там же. Л. 85.
- 24. Там же. Д. 17. Л. 19.
- 25. Там же. Д. 2. Л. 2, 3.
- 26. Там же. Д. 2. Л. 6; Д. 27. Л. 43-45.
- 27. Там же. Д. 7. Л. 47.
- 28. Там же. Л. 95.
- 29. Там же. Д. 11. Л. 25.
- 30. Там же. Д. 25. Л. 21; Д. 27. Л. 39, 40.
- 31. Там же. Д. 24. Л. 110-112, 119, 120.