Кем на самом деле оказался "последний гусар Наполеона" из Саратова

Савен представлялся как Жан-Батист (вариант Жан-Батист-Никола), выходец из знатного рода, выпускник иезуитского коллежа в Туре, участник многих наполеоновских походов (начиная с Египетского), кавалер ордена Почётного легиона, в 1812 году лейтенант 2-го гусарского полка 3-го корпуса Нея, который, попав в плен, 82 года безвыездно прожил в Саратове, преподавал французский язык и был хорошо знаком с саратовским губернатором А. Д. Панчулидзевым.

Первым ещё в 1881-м заинтересовался ветераном саратовский журналист и краевед Н. Ф. Хованский, который писал: "Савену теперь идёт 126-й год… он имеет вид ещё бодрого для своих лет старика, читает без очков… но слышит не вполне хорошо"².

Очевидно, эту публикацию "одной русской газеты" имела в виду ежедневная "Ле Пети Паризьен", сообщив через четыре года французскому читателю анонимной заметкой о "патриархе" - "Мафусаиле", способном "таскать с рынка свёртки весом до сорока фунтов...", "старике, которому 130 лет" и который "сохранил ясную память и хорошее зрение, но с некоторых пор частично оглох"³.

Трудно сказать, насколько было замечено это сообщение французской публикой, но ровно три года спустя, 1 мая 1888 года, из Лиона в Саратов на имя Н. А. Савена, "бывшего офицера, бывшего учителя реального училища" ушло письмо за подписью некоего Ипполита Делестра, назвавшегося "наизаконнейшим племянником" ветерана. О том, как автор письма вышел на своего "дорогого и любимого дядю", он умалчивает, сославшись лишь на Бога, "снизошедшего услышать мои молитвы" и "выведшего меня на Ваш след". "Приезжайте жить к нам, почтеннейший дядя, - писал далее лионский архитектор, - я, моя супруга, мои дети и внуки сочтут своим бесценным христианским долгом наделить Вас семьёй, готовой окружить Вас теплом и родовой любовью"⁴.

Это письмо хоть и пришло Савену за шесть с лишним лет до смерти, но не имело последствий. Оно пролежало у него среди домашних бумаг до тех пор, пока не попало в личный архив Военского. То ли старик не признал сестру в лице Софи Огюстин - матери отправителя, то ли усмотрел тут некую опасность (ведь родственники-французы могли опровергнуть факты, связанные с его канонической биографией). Но, скорее всего, к этому времени Савен уже не мог что-либо переломить в своей жизни даже с надеждой на опекаемую старость. Возможно, Валентин Пикуль, при всей своей склонности к художественному фантазированию, был близок к психологической истине, когда вложил в уста героя слова: "А я восемьдесят два годочка в Саратове прожил, куда уж мне теперь?"⁵

Затем судьбой ветерана заинтересовался редактор журнала "Братская помощь" П. А. Устимович, который в 1887 году выхлопотал ему денежный подарок от Александра III в размере 300 рублей, а в 1888-м заказал в саратовском фотоателье П. М. Ушакова первую из двух существующих фотографий Савена. Наконец, в 1889 году Устимович опубликовал о нём статью в двух номерах своего журнала, сначала на русском, а затем на французском языке⁶, согласно которой Савену "по-прежнему" было 126 лет. Он сообщил читателям, что "этот номер журнала отсылается в редакцию "Французских петербургских ведомостей" и в Париж - редакцию газеты "Фигаро", а также привёл адрес ветерана⁷. Но и эта публикация, равно как и более поздняя статья Ф. В. Духовникова в краеведческом сборнике⁸, существенных последствий для Савена не имела.

Ситуация изменилась, только когда за дело взялся Военский, находившийся в Саратове по службе с марта 1893 по ноябрь 1896 года⁹. 23 апреля 1894-го он обратился к Суворину с предложением "напечатать [о Савене] статейку для субботнего номера Нового времени, вместе с его портретом"¹⁰. Объясняя свой выбор, он писал далее, что "желательно было бы, чтобы все узнали бы о существовании этого феномена - что единственно возможно через Новое время как наиболее распространённую газету", и что "быть может, найдутся добрые люди, которые не прочь будут в деликатной форме помочь этому почтенному ветерану". Завершая своё письмо, Военский писал: "Думал я написать [и] в Париж в одну из газет и вызвать к старику-герою сочувствие Франции, на которое он имеет полное право"¹¹. Спустя несколько дней согласие Суворина было получено¹², а ещё через месяц в "Новом времени" появился биографический очерк о Савене¹³.

Статья Военского вызвала широкий отклик как в русском обществе, так и в отечественной прессе. Городской голова города Юрьева в письме Военскому от 4 декабря 1894 года сообщал, что "несколько месяцев тому назад шла весть по газетам о 126[-ти-летнем] старике Савене…", она, например, была напечатана "тогда в немецкой Петербургской газете"¹⁴.

На этот раз к сенсационному обнаружению ветерана-долгожителя с восторгом отнеслась и французская пресса. В период с 1894 по 1900 год во Франции появилось не менее 12 газетных статей, повлёкших за собой обильную почту как в редакцию, так и на имя самого Савена, а то и прямо в саратовскую полицию. Но при этом газетчики в основном повторяли биографический сюжет, изложеный Военским в указанной публикации.

Одной из первых на неё откликнулась газета "Фигаро", которая, ссылаясь на "последний номер "Нового времени"", подробно пересказала, а местами процитировала интервью Военского, включая его призыв о помощи Савену. Поскольку эта новость появилась во Франции через четыре дня после публикации в России, можно говорить о согласованной русско-французской медийной акции.

В постскриптуме к статье редакция газеты сообщила, что "после знакомства с этой статьёй первой заботой "Фигаро" было послать посильную денежную сумму славному старцу" через "нашего… собрата из "Нового времени"…"¹⁵. В ответ на эту публикацию в редакцию "Фигаро" стали поступать деньги, предназначенные для Савена. К 19 июня, сообщала газета, - "мы получили: 100 франков от графини де П…; 50 франков от г. А. д"А…; 5 франков от неизвестного; 10 франков от г. Альфреда Наке; 5 франков от майора Буланжье из 13-го линейного". Чуть позже поступили ещё 5 франков от г. А. Шавана из Везуля. И эти деньги "Фигаро" также отправила Военскому для передачи Савену¹⁶.

То, что деньги попали к ветерану, доказывает ответное письмо Савена, написанное рукой Военского (а, может быть, и вместо него), которое отложилось в архиве последнего¹⁷. 17 июля оно было опубликовано на страницах "Фигаро". Савен писал: "Я стар и слаб; едва могу держать перо. Поэтому я прошу моего друга г. Константина Военского, напечатавшего в "Новом времени" мою биографию, сообщить Вам, насколько я тронут вниманием моих великодушных соотечественников, пожелавших вспомнить о старом солдате Египта, Аустерлица и Березины.

Передайте им, г. главный редактор, что Франция всегда в моём сердце! Слишком старый и немощный, чтобы преодолеть огромное расстояние, которое отделяет меня от моей милой Родины, я постоянно думаю о ней и желаю ей всяческого благополучия.

Поражённый болью при известии об ужасном событии, погрузившем в траур всю Францию, я оплакиваю вместе с ней смерть добродетельного и честного гражданина, которого гнусное преступление отняло у Родины¹⁸, в то время как Франция и Россия, - моя вторая родина, завязали связи дружбы и сердечной привязанности¹⁹.

Примите г. главный редактор, выражение мой самой искренней признательности и пожелания счастья и процветания Франции"²⁰.

Кроме материальной помощи, Савен удостоился и моральной поддержки. "Масса писем присылалась Савену со всех концов Европы… Французское правительство прислало медаль Святой Елены²¹, полученную [им] из рук [саратовского губернатора] князя Мещерского"²². Это награждение, очевидно, также стало результатом статьи в "Фигаро": 18 июня она сообщила, что Пьер Ришар, депутат от департамента Сены, "только что обратился к президенту Республики и великому канцлеру Почётного легиона с просьбой наградить по случаю ближайшего 14 июля офицерским крестом г. Никола Савена…"²³.

И в этот раз из Франции посыпались письма от кандидатов на родство с ветераном. 21 июля 1894 года своё послание направил ему версальский тюремный аббат Филибер, который тоже увидел в саратовском пленнике возможного дядю. Правда, в отличие от других "претендентов", он очень осторожно сформулировал своё предположение и привёл разные, противоречивые версии пропажи одноимённого родственника (одна из них - взятие в плен на Березине, по свидетельству спасшегося товарища, другая - смертельное ранение под Москвой). Далее священник привёл имена предполагаемых братьев и сестёр пропавшего без вести дяди, и главное - место рождения: деревня в Бургундии с поэтическим названием Часовня-на-Горе-во-Франции (La Chapelle-du-Mont-de-France)²⁴.

31 июля 1894-го из под парижского Андрези в Саратов написала старая и одинокая Селестин, оправдав своё "естественное любопытство" тем, что является "последним живым представителем рода, носящим фамилию Савена". Красивым тонким почерком с наклоном вправо дама с надеждой привела имена деда и прадеда-бондаря, чей брат в своё время "записался добровольцем и пропал без вести"²⁵.

А в письме от 18 декабря 1894 года, которое уже не застало Савена в живых, француженка из Петербурга А. Орсэ, выполняя поручение проживающей во Франции "одной из ... тётей", госпожи Рекамье, урождённой Савен, осведомлялась у дочери ветерана Евдокии Николаевны: не являлся ли покойный "гроньяр" двоюродным дедушкой упомянутой госпожи²⁶.

Впрочем, писали ветерану не только самозваные родственники, но и коллекционеры автографов. "Если бы я мог получить от Вас несколько строк, о старейший из солдат императора всех битв, я бы их хранил как ценнейший клад"²⁷, - взывал из Бонна 17 июня 1894 года некий Е. Вирц.

Неделю спустя в Саратов ушло письмо из Норвегии от капитана кавалерии Крока, "коллекционера французских трофеев", который обещал Савену, что среди них "Ваш портрет найдёт почётное место"²⁸. Подобная же просьба содержалась в письме капитана из Рамбуйе, "молоденького солдатика, ещё не достигшего даже шестидесятилетнего возраста, но удостоенного креста Почётного легиона 24 года тому назад"²⁹. А вот соотечественник Савена, гувернёр из Одессы Мейссреди, желал иметь портрет просто "в качестве талисмана долголетия"³⁰.

Однако были письма и более деловые. "Мсье, в качестве редактора венского иллюстрированного журнала позволяю себе обратиться к Вам с просьбой прислать мне свежую фотографию"³¹ для публикации, - писал 24 июля Р. Вейкс из "Мейнигкейтс Вельт Блатт".

Племянник бывшего военнопленного Великой армии Поля Рафаэля Магаллона, также бывшего в плену в Саратове, просил Савена подробно рассказать ему о дяде для дополнения его биографии³².

Особо следует отметить многословные, сочувственные письма³³ 33-летнего преподавателя истории Боннского лицея Хольцхаузена, чей дед воевал в составе Великой армии в 1813-1814 годах. "Честно признаюсь, император Наполеон - мой бог", - писал ностальгирующий представитель германской интеллигенции 13 июля, обязуясь использовать все свои личные связи для материальной помощи старику. Чуть далее немец сообщал о денежном переводе в 50 франков в пользу Савена со словами, адресованными Военскому: "Передайте ему, что эти деньги пришли от внука одного из его бывших соратников по славе"³⁴. Именно Хольцхаузену Военский написал письмо благодарности, ошибочно вошедшее в каталог его фонда как "письмо неизвестному донатору"³⁵.

Люди, искренне жалевшие ветерана в связи с его бедственным положением, были и в России. К примеру, некая Вера Кускова из Киева с негодованием писала ветерану на неуклюжем французском: "Хоть я и слабо владею французским, но я рада пожелать Вам долгой жизни и сообщить Вам, что, прочтя Вашу биографию в "Новом времени", я очень удивилась тому, почему французы Вас не берегут надлежащим образом как одного из замечательнейших мужчин нашего времени"³⁶.

Действительно, французское военное ведомство откликнулось на эти публикации с большим опозданием. Только 4 (16) октября 1894 года посольство Французской республики отправило Мещерскому уведомление о назначении Савену "пожизненной ренты размером в 400 франков в год" с приложением "первой выплаты", которую губернатора просили "вручить… адресату и вернуть… приёмную квитанцию от него", что и было сделано 15 (27) октября того же года³⁷.

Впрочем, уже тогда не все приняли легенду о Савене за чистую монету, и в некоторых письмах сразу же зазвучали скептические голоса. Например, полковник фон Фрейман из финского Фридрихсгамна, имевший семейные корни в Саратове, написал Савену на французском языке, что, как только ознакомился с публикацией "Нового времени", попросил "друга во Франции" навести справки в канцелярии Министерства военных дел. В результате выяснилось: "1) Вы не числитесь в контрольных списках кавалеров Почётного легиона и 2) нет никаких архивных доказательств о Вашей службе в 2-м Гусарском полку". Далее в мягкой форме полковник потребовал дополнительных материальных доказательств, что "сразу сняло бы все сомнения"³⁸.

24 июня 1894 года последовал запрос из Парижа в адрес саратовских властей от ветеранов Крымской войны. Перед отправлением его сочли нужным отдать на перевод, который был выполнен на ломаном русском языке³⁹. "Мы желали бы узнать, если, наверно, живёт в городе Саратове стадвадцатишестилетний бывший учитель французского языка, в Саратове тоже, и бывший офицер французских гусаров, под Наполеоном первым. У него, как говорят газеты, жила бы его дочь, теперь восьмидесятилетняя. Здесь предполагают, что дело идёт о старике, имеющем бумаги и документы своего отца, и сказающемся так пожилым, как теперь был бы свой отец, если бы он ещё жил до сих пор"⁴⁰.

Запрос "крымчан" удивительным образом совпал во времени с другим запросом от 16 (28) июля, исходившим от Генерального консульства Франции в Петербурге. "В последнее время как русские, так и французские газеты начали снова воспроизводить старую легенду об Николае Савене (Savin), проживающем в Саратове, имеющем будто бы 130-140 лет от роду и бывшем якобы поручиком Наполеоновской армии". Далее французские дипломаты просили собрать сведения о старожиле, ибо он "не значится ни в одной из матрикулярных книг сего Генерального консульства, в кои заносятся все французские граждане, живущие в Московском консульском округе, к каковому принадлежит и Саратовская губерния"⁴¹.

Но лишь 20 сентября саратовский полицмейстер смог подготовить справку, из которой следовало, что "бывший лейтенант французской армии Наполеона 1-го Николай Андреевич Савен 126 л[ет] проживает в Саратове по Грошовой улице в доме дочери своей Евдокии Савен с января месяца 1814 года безвыездно, имеет свидетельство Саратовского губернского правления, от 9 октября 1847 г. за № 16362 о принятии им Российского подданства и свидетельство Саратовской классической гимназии, от 27 марта 1835 г. № 290, на право преподавания французского языка, каковые документы в настоящее время находятся у помощника тюремного инспектора г. Военского, прочие же документы … сгорели…"⁴².

Причину столь длительной задержки изложил пристав 1-й части Саратова Кузьмин, получивший от полицмейстера задание подготовить ответ на консульский запрос. 24 сентября он сообщил, что околоточный надзиратель Полянский "неоднократно ходил к г. Савену, но вследствии болезни последняго, принят не был…". После выздоровления "последний, через свою сестру (sic! - Авт.) передал Полянскому, что требуемых от него сведений он дать не может, но что таковые можно получить от… Военского, к которому Полянский и ходил лично несколько раз, при чём г. Военский обещал требуемые… сведения собрать и доставить…". При дальнейших встречах "он говорил мне, что сведения о Савене им ещё не собраны, но что он доставит, как только соберёт и доставит их спустя три недели"⁴³. Но что именно и когда было представлено саратовским властям, из документов не видно. Возможно, уставшие ждать и подгоняемые сверху, те просто в очередной раз озвучили устоявшуюся версию.

Таким образом, легенда о Савене с момента её широкого обнародования стала давать трещины - в первую очередь в военно-чиновничьих кругах, но вне поля прессы и гласности. При этом отметим, что главный биограф нашего героя, Константин Адамович Военский (1860-1928), чью заслугу трудно переоценить в деле морального признания и материальной поддержки наполеоновского ветерана, совершенно сознательно утаил имевшиеся в его распоряжении данные. Складывается впечатление, что историк, открыв человека с неординарной судьбой, попал в ловушку его идеализации и лишился всякой способности к критическому анализу.

А ведь Военский не мог не видеть, что каноническая биография Савена как минимум нуждается в архивной проверке. Он не мог не знать, что 2-й гусарский полк во время нашествия на Россию сражался в Испании; не мог не заметить отсутствие ветерана в имевшихся у него списках пленных офицеров, отосланных в Саратов; не мог не читать о том, что француз не числится в контрольных списках кавалеров Почётного легиона; не мог не задуматься над противоречивыми, часто менявшимися данными, касающимися года рождения старожила, которые историк сам же и корректировал.

Например, за месяц до своей первой публикации Военский писал Суворину: "...недавно пришлось мне познакомиться в Саратове с своего рода феноменом - 130 летним стариком...". К этой фразе есть ссылка "родился 17 апр[еля]. 1764 (!) т[ак] что в 1 день пасхи ему минуло ровно 130 лет!"⁴⁴ Однако в самой публикации Савену вновь 126!

Причём Константин Адамович замалчивал неудобные факты, связанные не только со своим героем, но и с его семьёй. Например, историк знал о существовании у Савена сына Александра Николаева, служившего вольнонаёмным писцом в Саратовской палате государственных имуществ, но утаил факт, что тот в 1851 году попал под суд за кражу из палаты образа св. Николая Чудотворца в серебряном окладе. Упоминание о нечистом на руку отпрыске было для Военского невозможным ещё и потому, что это разрушало идиллическую картину пребывания француза в Саратове, ибо сын пошёл на этот шаг "для поддержания крайне бедного положения" своих родителей⁴⁵.

Объяснение такой позиции историка может быть одно: поскольку он ориентировал общественность на помощь прозябающему ветерану, то и выделял из рассказа Савена только легендарное, сознательно замалчивая спорные стороны. Но и после кончины своего героя, когда уже можно было служить исключительно исторической правде, Военский продолжал тиражировать прежнюю версию⁴⁶.

Смерть ветерана вновь заставила обратиться к его истории русские⁴⁷, а за ними и французские газеты. Например, "Фигаро" 17 декабря 1894 года небольшой заметкой известила своих читателей о похоронах "лейтенанта" Савена, которые "состоялись за счёт города Саратова"⁴⁸.

Новое обращение к теме было вызвано информацией о том, что французская колония в Петербурге установила на саратовском кладбище надгробный памятник над могилой ветерана. Автор статьи об этом в "Ле Пети Паризьен", некто Валенсоль, также узнал "об этом ветеране войн империи" "всего за несколько месяцев до его кончины", "благодаря статье в одной московской газете", по которой и пересказал биографию Савена в агиографической версии⁴⁹. Аналогичная заметка, но очень небольшого размера, появилась тогда же в газете "Ла Кроа"⁵⁰.

На излёте века французские газетчики вновь обратились к судьбе Савена. Сначала в газете "Фигаро" появилась рецензия на книгу некоего Арта Роэ "Мой русский полк"⁵¹, в которой её автор задаётся вопросом: каким образом можно укрепить франко-русский союз и преодолеть накопленное за долгие годы недоверие межу двумя нациями? В этом контексте рецензент рекомендовал крепить связи между военными двух стран, поскольку они якобы быстрее находят общий язык, и в этой связи обращался к истории Савена.

Самым интересным в этой публикации является утверждение, что Савен "не любил Республику и, когда стало известно о предстоявшем в 1891 году визите президента Карно в Москву, Савен был недоволен…". "Для него была нестерпима мысль, что потомок Лазаря Карно служит преградой императорской династии на пути к власти"⁵². Эти высказывания не совпадают с благостным тоном благодарственного письма Савена в "Фигаро" и укрепляют подозрения в том, что на самом деле его автором был сам Военский. И, наконец, обстоятельная статья А. Хоппа воспроизвела каноническую биографию Савена "от Военского", включая описание его похорон⁵³.

Таким образом, савеновская легенда, созданная саратовскими краеведами и растиражированная Военским, стала достоянием широкой читающей и пишущей общественности, которая приняла её на веру. Самое удивительное в том, что французские газетчики не провели того, что сегодня называется журналистским расследованием в поисках родственников или старожилов, которые помнили бы Савена. Не были предприняты ими и архивные разыскания во Франции. В результате легенда просуществовала почти столетие, многократно воспроизводясь в разнообразных статьях и книгах⁵⁴, а в 1999 году была даже увековечена на мемориальной доске в честь Савена, на открытии которой в Саратове присутствовал посол Франции в России Юбер Колен де Вердьер.

Однако в 2002 году один из авторов данной статьи Виктор Тотфалушин указал на некоторые вопиющие противоречия в биографии Савена. Обратившись к фундаментальным трудам по истории французской армии, он установил, что в 3-м корпусе Нея был только 11-й гусарский (голландский) полк⁵⁵, в котором Савен не значится, а ранение, якобы полученное им при Бородине, документально не подтверждается⁵⁶. Кроме того, Савена не оказалось в сводном списке пленных офицеров, прибывших в Саратовскую губернию до 15 февраля 1813 года⁵⁷. Всё это косвенно свидетельствовало о том, что саратовский старожил едва ли был офицером, и наталкивало на мысль, что он не чуждался мистификации⁵⁸.

Продолжая архивные поиски, саратовский историк обнаружил и опубликовал документы⁵⁹, которые подтвердили его сомнения. Из них следовало, что Николай Савен в наполеоновской армии служил унтер-офицером 24-го егерского полка. Попав в плен, он был направлен в уездный город Хвалынск Саратовской губернии, где в 1813 году принял российское подданство, вошёл в мещанское сословие и женился на купеческой дочери Прасковье Сергеевой, от которой имел четырёх детей. В 1834-м он обращался к русскому правительству с просьбой разрешить ему вернуться на родину, однако успеха не имел, так как узаконение 1826 года позволяло отпускать на родину только холостых военнопленных или женатых, но не имеющих детей.

В 1839 году Савен вместе с семьёй переехал в Саратов и перешёл в саратовское мещанство. Этот факт перечеркнул значительную часть "саратовской" биографии ветерана, ибо стало ясно, что он не мог пользоваться покровительством губернатора А. Д. Панчулидзева, который возглавлял губернию до 1826 года. А приведённый в двух посемейных списках возраст старожила позволил перенести дату его рождения на 1787 год, что сделало невозможным его участие во многих "французских" событиях, о которых он с таким удовольствием рассказывал своим биографам.

В 2007 году профессор Саратовского университета С. А. Мезин опубликовал хранящийся в фондах ГАСО стихотворный поздравительный адрес Савена саратовскому губернатору М. Н. Галкину-Враскому по случаю 40-летнего юбилея последнего⁶⁰. Этот документ не содержал новых данных о жизни ветерана, но добавил некоторые штрихи к характеристике его личности. Ведь согласно канонической биографии, в Саратове Савен зарабатывал себе на жизнь преподаванием французского языка. Однако, судя по его стихам, большим знатоком родного языка не был, более того, можно говорить о недостаточной грамотности их автора. Таким образом, установленный Мезиным низкий образовательный уровень вчерашнего вояки вполне соответствовал тем фактам, на которые указал Тотфалушин.

Это же подтвердил и Ив Готье, подключившийся к совместной работе и установивший, что Савен не мог проходить обучение у иезуитов в Туре. Дело в том, что тамошний коллеж был упразднён в условиях идейной борьбы папы Климента XIII с иезуитами по указу Людовика XV ещё 23 апреля 1762 года, то есть раньше самой ранней из предполагаемых дат рождения Савена⁶¹.

А спустя три года петербургский историк Б. П. Миловидов ввёл в научный оборот "Алфавит военнопленных", подтвердивший, что рядовой из французов "Пьер Саван", попав в плен, принял российское подданство и записался в хвалынские мещане⁶². Впрочем, обнародование новых фактов не помешало дальнейшему инерционному тиражированию агиографической версии⁶³.

Оттолкнувшись от этих фактов, Готье предпринял дальнейшие разыскания рядового (или унтер-офицера) Пьера (или Николая) Савена в недрах французских архивов. Поскольку в Великой армии существовал только один 24-й конно-егерский полк, им был в первую очередь осуществлён просмотр контрольных списков этого армейского полка, хранящихся в Военных архивах при замке Венсенн на восточной окраине Парижа. Но ни нашего героя, ни даже его однофамильца в соответствующих регистрах найдено не было⁶⁴.

Тогда, исходя из того, что во французской армии аналогом русских егерей были солдаты лёгкой пехоты, Готье решил проверить списки 24-го полка лёгкой пехоты - и тут ему улыбнулась удача. "Настоящий" Савен числится в них под номером 10429. На самом деле его звали Пьером Феликсом, и родился он в Руане 13 июля 1792 года⁶⁵. Документ содержит его словесный портрет: рост 156 сантиметров (что точно соответствует "русскому" росту 2 аршина 3 вершка, указанному в заявлении Савена от 4 октября 1839 года), лицо овальное, лоб высокий, нос большой (таким мы его и знаем по фотографиям), глаза голубые, рот средний, подбородок круглый, шатен, особых признаков нет. В графе профессии - прочерк.

В этот полк Савен был переведён 1 января 1812 года из 2-го полка лёгкой пехоты, в который он вступил добровольцем 26 августа 1811-го в Руане - последнем месте своего мирного жительства. На полях против его фамилии запись: "Отстал в России в 1812 году. Предположительно - погиб или попал в плен. Вычеркнут 11-го августа 1814"⁶⁶. Полевой журнал 24-го лёгкого полка, в составе которого Пьер пришёл в Россию, удивительно скуп и, естественно, ни о каких подвигах нашего героя не сообщает⁶⁷.

Иву Готье оставалось проверить списки 2-го полка лёгкой пехоты. В них он не узнал ничего нового, кроме фамилии матери - Урдэ, а также профессии молодого волонтёра - мастер-краснодеревщик⁶⁸.

В этой истории неразгаданной остаётся только одна загадка: почему Пьер Феликс стал Николаем? Из документа 1834 года явствует, что в отличие от своей семьи он продолжал оставаться католиком, и связать смену имени с переходом в другое вероисповедание невозможно. Предположение о том, что склонный к мистификации Савен придумал себе другое имя для "заметания следов" кажется сомнительным - ведь на свою фамилию наш герой ни разу не посягнул, хотя известно, что у французов, принявших российское подданство, русификация фамилий была скорее правилом.

Приведём некоторые обстоятельства, которые, по нашему мнению, позволяют пролить свет на этот вопрос. Во-первых, неизвестно, как Савена звали в жизни. Ведь обиходное имя долгое время (вплоть до начала Первой мировой войны) часто расходилось с официальным (тому примеры встречаются едва ли не в каждой французской семье). Во-вторых, практика показывает, что для выбора имени (обиходного или официального) во Франции, особенно в Нормандии, откуда был родом Савен, положено было смотреть в сторону ближайших родственников.

При рассмотрении регистрационных записей родни Савена обращает на себя внимание тот факт, что "у Пьера Феликса был двоюродный брат старше его по имени Николя (26 лет в 1797 году), [у которого] родился сын по имени Жан-Батист-Николя 30-го термидора X-го года"⁶⁹. По тогдашнему обычаю, Пьер вполне мог наречься именами близких ему кузенов. Что касается отчества Савена - "Андреевич", то следует отметить, что имя Андрэ носил его крёстный - Жорж Андре Урдэ - родной дядя по матери⁷⁰. Таким образом, проведённое нами расследование не оставляет сомнения в том, что оба Савена - одно и то же лицо.

Таким образом, стало ясно, что не было ни знатного отпрыска, проведшего детство при дворе короля Людовика XV, ни отрочества в коллеже иезуитов в Туре. Не было ни бравого гусара, сражавшегося в Египте, при Ульме и Аустерлице, не было ни ордена Почётного легиона, будто бы полученного за Сарагосу, не было даже назначения на роль спасителя "золотого обоза" Великой армии при переправе через Березину. А был простой 19-летний парень-краснодеревщик, записавшийся добровольцем в Великую армию в ожидании славы, ценившейся в то время выше денег.

Однако вместо желанного триумфа он 82 года влачил довольно жалкое существование на берегах Волги, и только фантазия могла заменить ему неосуществлённые мечты. Думается, много лет спустя в глазах у гуманно настроенных людей нашего времени такая фантазия простительна. Судьба в конечном итоге оказалась к нему всё же благосклонной, подарив ему долгую жизнь и "под занавес" известность. Он умер на 103-м году жизни в Саратове, где и был похоронен с почестями, оставшись в памяти на века…

• _{1. Цит. по: Тотфалушин В. П. Жизнь и судьба Ж.-Б. Савена в свете новых фактов//Бородино и Наполеоновские войны: Битвы, поля сражений, мемориалы: Материалы междунар. науч. конф. (Бородино, 9-11 сент. 2002 г.). М. 2003. С. 377.}
• _{2. См.: [Хованский Н. Ф.] Лейтенант Великой армии//Саратовский листок. 1881. 30 сентября. См. также: Он же. Очерки по истории г. Саратова и Саратовской губернии. Вып. 1. Саратов. 1884. С. 168, прим.; Он же. О прошлом города Саратова. Саратов. 1891. С. 27.}
• _{3. Le Petit Parisien. 1885. 30 avril. Все письма, газетные статьи и архивные документы, цитирующиеся в этой работе, переведены с французского Ивом Готье.}
• _{4. ОР РНБ. Ф. 152. Оп. 1. Д. 471. Л. 1.}
• _{5. Пикуль В. Каждому своё //Пикуль В. Под шелест знамён: Романы. Л. 1986. С. 397.}
• _{6. См.: Редактор [Устимович П. А.] Современник французской революции 1789 г. жив в Саратове. M-r Savin (1764-1789-1889) à Saratofw//Братская помощь: Журнал благотворительности. 1889. № 24; Red. Un contemporain de la Révolution française de 1789. M-r Savin (1764-1789-1889) à Saratofw//Там же. № 25.}
• _{7. Устимович П. А. Указ. соч. С. 378.}
• _{8. См.: Духовников Ф. В. Немцы, иностранцы и пришлые люди в Саратове//Саратовский край. Ист. очерки, воспоминания, материалы. Саратов. 1893. С. 245-246.}
• _{9. См. подробнее: Тотфалушин В. П. Саратов в жизни К. А. Военского//Историографический сборник. № 20. Саратов, 2002.}
• _{10. Цит. по: Тотфалушин В. П. Жизнь и судьба Ж.-Б. Савена… С. 376.}
• _{11. РО ИРЛИ. Ф. 268. Оп. 1. Д. 78. Л. 3-3 об., 4.}
• _{12. ОР РНБ. Ф. 152. Оп. 2. Д. 692. Л. 1.}
• _{13. Военский К. А. Последний из ветеранов "Великой армии"//Новое время. 1894. 28 мая (9 июня). Приложение.}
• _{14. ОР РНБ. Ф. 152. Оп. 1. Д. 492. Л. 2.}
• _{15. Pawlowsky J. Le dernier vétéran de la Grande Armée//Le Figaro. 1894. 13 juin.}
• _{16. См.: Ibidem. 1894. 19, 21 juin.}
• _{17. Н. А. Савен - главному редактору французской газеты, 28 июня/10 июля 1894 г.//ОР РНБ. Ф. 152. Оп. 1. Д. 466. Л. 1-1 об.}
• _{18. Имеется в виду убийство 24 июня 1894 г. анархистами президента Франции Сади Карно.}
• _{19. Речь идёт о русско-французском союзе, оформленном соглашениями 1891-1893 гг. и просуществовавшем до 1917 г.}
• _{20. Le Figaro. 1894. 17 juillet.}
• _{21. Медаль была учреждена в 1857 г. Наполеоном III для награждения оставшихся к тому времени в живых ветеранов революционных и Наполеоновских войн.}
• _{22. Военский К. А. Похороны французского ветерана. Н. А. Савен//Новое время. 1894. 14(26) декабря. Речь в статье идёт о действительном статском советнике князе Б .Б. Мещерском, который был саратовским губернатором в 1891-1901 гг.}
• _{23. Le Figaro. 1894. 18 juin.}
• _{24. ОР РНБ. Ф. 152. Оп. 1. Д. 476. Л. 1-2. Авторами настоящей статьи эта версия, увы, ложная, была тщательно исследована. На богатой документальной основе им удалось проследить путь однофамильца Савена - ещё одного участника похода 1812 г., разделившего не только имя нашего героя, но и перенесённые им невзгоды.}
• _{25. Там же. Д. 479. Л. 1-2.}
• _{26. Там же. Д. 486. Л. 1.}
• _{27. Там же. Д. 468. Л. 1.}
• _{28. Там же. Д. 472. Л. 1.}
• _{29. Там же. Д. 473. Л. 1.}
• _{30. Там же. Д. 475. Л. 1.}
• _{31. Там же. Д. 476. Л. 1.}
• _{32. Там же. Д. 474. Л. 1.}
• _{33. Адресованные сначала Савену, а потом и Военскому.}
• _{34. ОР РНБ. Ф. 152. Оп. 1. Д. 470. Л. 5-6.}
• _{35. Там же. Д. 491. Л. 3-4.}
• _{36. Там же. Д. 477. Л. 1.}
• _{37. Государственный архив Саратовской области (далее - ГАСО). Ф. 1. Оп. 1. Д. 5374. Л. 125.}
• _{38. ОР РНБ. Ф. 152. Оп. 1. Д. 481. Л. 1-2.}
• _{39. Там же. Д. 496. Л. 1.}
• _{40. Т. е. отправители заподозрили, что сын выдаёт себя за покойного отца.}
• _{41. ГАСО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 5374. Л. 116-116 об.}
• _{42. Там же. Л. 120-120 об.}
• _{43. Там же. Л. 124-124 об.}
• _{44. Цит. по: Тотфалушин В. П. Жизнь и судьба Ж.-Б. Савена… С. 377.}
• _{45. П. Ю. [Юдин П. Л.] Кое-что о Савене//Астраханский вестник. 1898. 5 ноября. Вырезка с этой статьёй хранится в личном фонде Военского.}
• _{46. См.: Военский К. А. Некролог [Н. А. Савена]//Саратовский листок. 1894. 2 дек.; Он же. Похороны французского ветерана...; Nicolas Savin, dernier vétéran de la Grande Armée. Sa vie. Sa mort. 1786-1894. SPb. 1895; Он же. Из воспоминаний о последнем офицере армии Наполеона I // Русская старина. 1896. № 4; Он же. Последний из ветеранов Великой армии: Из личных воспоминаний и бесед с офицером армии Наполеона I, участником войны 1812 г.//Священной памяти Двенадцатый год: Ист. очерки, рассказы, воспоминания и др. статьи, относящиеся к эпохе Отеч. войны. СПб., [1912]; То же (с изменениями)//Свет: Сб. романов и повестей. Т. 6. 1914; Woensky C. Le dernier des vétérans de la Grande Armée//Revue des Études Napoléoniennes. 1914. T. I. Janvier-juin.}
• _{47. См.: Хроника//Саратовский дневник. 1894. 30 ноября; Хроника//Саратовский листок. 1894. 30 ноября.}
• _{48. Le Figaro. 1894. 17 décembre.}
• _{49. Valensol. Nicolas Savin//Le Petit Parisien. 1896. 1 août.}
• _{50. Nicolas Savin//La Croix. 1896. 2-3 août.}
• _{51. Art Roë. Mon régiment russe. Paris, 1899. - Настоящая фамилия автора - Патрис Маон (1865-1914), подполковник.}
• _{52. Littérature documentaire//Le Figaro 1899. 15 juin.}
• _{53. Hopp A. Le Dernier brevet de Sainte-Hélène // Le Gaulois. 1900. 30 oct.}
• _{54. См.: Участие Саратовской губернии в Отечественной войне 1812 года. Саратов. 1912. С. 256-261; Якушев Дм. Последний ветеран великой армии // Ученик: Еженед. журн. для юношества. 1912. № 16 (120); Троицкий Н. А. Последний наполеоновский офицер//Коммунист (Саратов). 1962. 22 июля; Бараз Г. Последний наполеоновский офицер. Поиски и находки // Кавказская здравница. 1966. 6 февр.; Бабровiч В. Сляды вядуць да Бярэзiны // Беларусь. 1983. № 5; Астапенко М. Как Савен стал Савиным//Советская Россия. 1985. 14 июля; Пикуль В. Указ. соч. С. 395-398; Волошинов А. Трактат француза Понселе//Коммунист (Саратов). 1988. 26 июня; Тотфалушин В. Французы в Саратове: К истории 1812 г.//Годы и люди. Вып. 6. Саратов. 1992.; Акулыиин П. Последний военнопленный 1812 года//Мир музея. 1993. № 1(129); Семёнов В. Н. Последний из армии Наполеона//Семёнов В. Н. В старину саратовскую: Очерки и рассказы о прошлом нашего края. Саратов. 1993. С. 256-264; Gouraud J.-L. Né Jean-Batiste, mort Nicolai//La Nouvelle République du Centre-Ouest. 1994. 30 Novembre; Гуро Ж.-Л. Последний гусар Наполеона//Независимая газета. 1994. 30 ноября; Уткин С. Французы и Саратов//Земское обозрение. 1995. 1 декабря; Азеф В. Последний гусар Бонапарта//Саратовские вести. 1998. 23 октября; Был Жаном, остался Николаем//Местное время. 1998. 29 октября; Péroncel-Hugoz J.-P. Vague francophile sur la Volga//Le Monde. 1998. 19 Nov.; Tartarin F. Le Hussard qui lie Tours à la Volga//La Nouvelle République du Centre-Ouest. 1998. 20 Nov.; Сироткин В. Г. Судьба пленных солдат и офицеров Великой армии в России после Бородинского сражения//Отечественная война 1812 года; Источники. Памятники. Проблемы: Материалы VIII Всерос. науч. конф. (Бородино, 6-7 сентября 1999 г.). М. 2000. С. 261-263; Он же. Наполеон и Россия. М. 2000. С. 212-214; Плотникова Р. Россия - родина французских солдат//Саратовские вести. 2002. 11 июня; Мишин Г. А. Последние ветераны 1812 года//Мишин Г. А. Из прошлого Саратовской губернии. Саратов. 2002. С. 99-103; Азеф В. Лейтенанта снова окружают//Саратовские вести. 2003. 8 мая.}
• _{55. См.: Chambray G. Histoire de l`expédition de Russie. Vol. 1-3. Paris. 1838.}
• _{56. См.: Martinien A. Tableaux par corps et par batailles des officiers tués et blessés pendant les Guerres de l"Empire, 1805-1815. Paris. 1899. P. 626.}
• _{57. См.: РГИА. Ф. 1409. Оп. 1. Д. 656. Ч. 1. Л. 190-197.}
• _{58. См.: Тотфалушин В. П. Жизнь и судьба Ж.-Б. Савена... См. также: Он же. Загадки Савена//Кто есть кто 2003. Саратов. 2003; Он же. Савен Жан Батист Николя//Отечественная война 1812 года: Энциклопедия. М. 2004; То же (с измен.)//Отечественная война 1812 года и освободительный поход русской армии 1813-1814 годов: Энциклопедия. Т. 2. М. 2012.}
• _{59. См.: Новое о легендарном Савене /Публ. и коммент. В.П. Тотфалушина//Труды ГИМ. Вып. 142: Эпоха 1812 года. Исследования. Источники. Историография. III: Сб. материалов к 200-летию Отечественной войны 1812 года. М. 2004; То же (с измен.)//Волга - XXI век. Саратов. 2004. № 9-10.}
• _{60. См.: Мезин С. А. Исторический курьёз//Известия Саратовского ун-та. Новая серия. 2007. Т. 7. Сер. "История. Международные отношения". Вып. 2.}
• _{61. См.: Delattre P. Les établissements des jésuites en France depuis quatre siècles: publiée à l"occasion du 4e centenaire de la Compagnie de Jésus, 1540-1940. T. 4. Enghien. 1956. P. 1436-1448.}
• _{62. См.: Алфавит военнопленных, оставшихся в России после Отечественной войны 1812 г./Публ. Б. П. Миловидова//Труды ГИМ. Вып. 183: Эпоха 1812 года. Исследования. Источники. Историография. IX: Сб. материалов к 200-летию Отечественной войны 1812 года. М. 2010. С. 327.}
• _{63. См.: Минин А. Последний солдат Наполеона//Саратовский Арбат. 2007. 19 декабря; Горшкова Е. Последний "шаромыжник"//Аргументы и факты. Саратов. 2006. 27 декабря; Moerman Y., Denieau Y. Les grognards centenaires de Napoléon. Bruxelles. 2010; Rouanet D. "Captivités en Russie: regards comparés" in 1812//La Campagne de Russie, collectif dirigé par Marie-Pierre Rey et Thierry Lentz, actes du colloque des 4 et 5 avril 2012, organisé par la Fondation Napoléon, le Souvenir napoléonien et le Centre de recherche en histoire des Slaves de l"université Paris-I. Paris. 2012. P. 264-265.}
• _{64. См.: Service historique de la Défense (далее - SHD). 24 Yc 360-363.}
• _{65. В Департаментском архиве Приморской Сены г. Руан Ивом Готье была найдена метрика Савена (AD 76, Rouen paroisse Saint-Ouen, BMS 4 E 2008, 1792, cliché 18). Согласно ей, он родился в пятницу 13 июля от отца Пьера Феликса Луи Савена, проживавшего на поныне существующей в самом центре города улице де Фо (des Faulx) и от матери Мари-Терез Урдэ (Hourdet), его супруги, и был крещён 15 июля 1792 г.}
• _{66. SHD. 22 Yc 176. Р. 143.}
• _{67. SHD. 4 M 87.}
• _{68. SHD. 22 Yc 14. Р. 98.}
• _{69. Этим наблюдением мы обязаны нормандскому историку А. Авенелю.}
• _{70. Сведения о близких родственниках Савена взяты из документов, также хранящихся в Департаментском архиве Приморской Сены.}