А потом попытался скрыться от журналистов.
Выйти к прессе его все же уговорили. "Почему вы не хотите рассказать о своем деде?" Берест отрезал: "Потому что вы не хотите слушать". Только глухой не расслышал за этими словами большую обиду и непережитую боль.
Корреспондент "Родины" отправился в Ростов-на-Дону, где Алексей Прокофьевич Берест жил в полной безвестности, воспитывал детей, трудился на "Ростсельмаше" и погиб так же героически, как воевал.
Последний подвиг
Железнодорожная станция "Сельмаш" в Ростове-на-Дону - не из тихих. Туда-сюда снуют электрички, гремят товарняки. Три рельсовых пути, столько же перронов, типичное здание советского вокзала - с колоннами и мрамором.
Вечером 3 ноября 1970 года Алексей Берест, как обычно, шел через станцию с пятилетним внуком - забирал его из детского сада. Они остановились на перроне, чтобы пропустить поезд, и вдруг на глазах у всех на рельсы упала девочка. Толпа ахнула и отступила - поезд стремительно приближался. Единственный, кто все понял и решился на то, что многим не пришло даже в голову, - 49-летний Алексей Берест. Несмотря на огромный рост - метр девяносто - и крепкое телосложение, он мгновенно спрыгнул на рельсы. И выхватив ребенка прямо из-под железных колес, успел передать его на перрон...
А сам вернуться к внуку не успел.
Штурм Берлина"Удар был сильный. Мужчину отбросило. Женщина с ребенком сразу исчезла. Стоял мальчик. Плакал, кричал: "Дедушка!" - зафиксированные слова свидетельницы, паспортистки Анны Кащенко, и сегодня без слез читать невозможно.
Спустя время к онемевшему от ужаса перрону подкатила "скорая". Герой, отброшенный поездом на насыпь, был еще жив. Его осторожно положили на носилки и увезли. Пятилетний Леша Берест один дошел до автобуса и добрался до дома...
Говорить о том дне Алексей Алексеевич не любит до сих пор. Деда вспоминает живым. Был он добряком, который, несмотря на недюжинную силу, мухи за всю жизнь не обидел. Для своих и дворовых детей - Дядя Степа. Снимал кошек с деревьев, чинил лапы воронам. "Зачем ты тащишь их домой, - негодовала мама, - он говорил - ну не могу я их так оставить, ведь живые".
А когда Берест шел на работу, за ним всегда бежали собаки.
Единственное, что в семье вспоминают о тех днях, - как накануне трагедии Алексей Прокофьевич проснулся от своего крика. "Он сказал, что приснилось, будто его в бою тяжело ранили и он умирает".
За жизнь Береста врачи сражались всю ночь. Под утро его сердце остановилось. Забытый герой Великой Отечественной войны ушел, но остались те, кто не хотел его забывать.
Улица Береста
Недалеко от станции, где погиб Берест, - улица, названная в его честь. Не широкая и не длинная. В основном здесь частные домишки, но есть и пятиэтажки. На многих фасадах - таблички с описанием подвига героя и его портретом.
Старожилы помнят, как когда-то под этими табличками коммунальщики ставили мусорные баки. Пришлось подключать краеведов и журналистов, они объяснили кому надо, что улица героя - это наша совесть, а совесть должна быть чистой.
Теперь здесь не идеальный порядок, но хотя бы не стыдно.
Мы идем по улице вместе с молодым краеведом Александром Анюховским, он из тех ростовчан, кто, услышав однажды историю Береста, уже не смог спать спокойно - сердце требовало справедливости.
Сказалась и казацкая кровь. Прадед дружил с Шолоховым, а бабушка рассказывала внуку, как писатель подарил ей валенки. Дома - все собрание сочинений Нобелевского лауреата. "Когда я прочитал "Судьбу человека", - вспоминает краевед, - я неделю не мог в себя прийти".
Улица Береста, к слову, выходит на проспект Шолохова.
Но куда больше улица рифмуется с судьбой самого Героя. Вот такие же низенькие домишки стояли в деревне на Сумщине, где Берест жил в большой семье, но в 12 лет остался круглым сиротой. Беспризорщине приходилось несладко, надо было уметь постоять за себя и как-то зарабатывать на хлеб. Но спас детский дом, где парень научился отвечать за свои слова и поступки.
От улицы Береста отходит улица Комбайновская - тоже не случайное совпадение. В шестнадцать лет Алексей приписал себе два года, чтобы взяли на курсы трактористов. Хотел трудиться на земле, стать уважаемым комбайнером, но началась Финская война и парень сменил Юг на Север, записавшись в Красную армию добровольцем.
А потом почти сразу пришла другая война, где рядовой Берест дослужился до лейтенанта, замполита 1-го батальона 756-го стрелкового полка легендарной 150-й стрелковой дивизии.
"Если говорить современным языком, то это суперуспешная военная карьера, - рассказывает Анюховский и не без иронии замечает: - Но, как и любой человек, Берест имел недостатки. В личном деле укоризненно написали: "Не читал "Войну и мир".
Он действительно не был человеком начитанным. Он брал другим - тем, чему научила улица.
Да что далеко ходить - вспомним хотя бы его знаменитый подвиг в подвале Рейхстага, когда Береста под видом "полковника" отправили туда на переговоры с фашистскими офицерами. Всего трое наших против целой гитлеровской кодлы.
- Еще неизвестно, кто у кого в плену, - встретили красноармейцев немцы.
- Или сдавайтесь, или будете уничтожены, - уверенно ответил им Берест, хороший знавший, что шпана уважает силу.
- Уведите из здания своих солдат, вдруг они начнут по нам стрелять, - лукавили те.
Ага, разбежались.
- Даю вам 20 минут, чтобы сдаться, - закончил психологическую дуэль Берест.
Немцы не нашли ничего лучше, как выстрелить в спину "полковника". Завязалась перестрелка, полетели гранаты... Но каким-то чудом - по-другому не объяснить - Берест с товарищами из подвала вышли живыми, той же ночью вышли и немцы, с поднятыми руками. "Полковник" Берест встречал их в своей обычной форме...
Немецкие генералы сдавались русскому лейтенанту.
...От улицы Береста до комбайнового завода минут 20 ходьбы. Но до того, как мы там побываем, - попробуем понять, как Берест вообще оказался в Ростове и почему именно этот город встал за него горой.
Ревизора выбросил в окно
Вскоре после Победы Алексей Берест получил небольшой отпуск - съездить на родину, на Сумщину, навестить сестер, перевести дух. Но по пути подхватил тиф и был отправлен в ближайший госпиталь - в Ростов-на-Дону, а здесь - 19-летняя медсестра-красавица Люда Евсеева. С ней он сначала вдрызг разругался - не дал себя обрить. Но уже через несколько дней твердо решил - женюсь.
После выписки нашел адрес Люды. В семье Береста до сих пор передают диалог, который состоялся на пороге квартиры. Двери открыла мама медсестры.
- Здравствуй, теща, зять пришел.
- Много вас таких!
- Было много, а теперь я один.
Они поженились в январе 1946 года здесь же, в Ростове, тогда Берест еще служил в побежденной Германии, туда и привез молодую жену.
Это был как раз тот год, когда участникам штурма Рейхстага вручали Золотые Звезды Героев.
Бересту не вручили. Он писал рапорты, письма, пытался понять, почему же не достоин высшей воинской награды: "За мои подвиги меня не оценили, за что я сейчас очень переживаю".
Попытки добиться справедливости кончились тем, что Береста из Берлина выслали - с глаз долой. Военную службу он закончил в Севастополе, последняя воинская должность - заместитель начальника по политчасти передающего радиоцентра узла связи Черноморского флота. На вокзал семью Береста провожали сотни офицеров и матросов - все те, кто называл его батей, хотя многие были старше и по годам, и по званию.
И тут снова в биографии Береста возник Ростов - семья героя поселилась в пригороде, на родине жены, в селе Покровское Неклинского района, где вчерашнему военному доверили кинофикацию при местном клубе. Казалось бы - работа не бей лежачего, подвигов и нервов не требует. Но герой войны обнаружил в клубе растрату на тысячи рублей и смолчать не смог, обратился куда следует...
Он тогда еще не знал, что воровали в селе под крышей местной прокуратуры - рука руку мыла. А тут еще ревизор подвернулся под горячую берестовскую руку - подлец и хам. Когда Алексей Прокофьевич спросил его - почему ему, боевому офицеру, никто не верит, тот ответил, что это, мол, надо еще проверить - воевал ли ты и был ли в Берлине.
Ревизор был тут же выброшен в окно вместе со стулом.
В итоге холодным летом 1953-го тот, кто провел группу разведчиков на крышу Рейхстага, получил десять лет пермских лагерей. С конфискацией имущества. И это при том, что 17 (!) свидетелей на суде подтвердили - Берест в махинациях с деньгами был ни при чем.
В семье Береста сохранилось письмо, присланное из-за колючки в декабре 1953 года жене и двум детям: "Здесь есть очень замечательный народ - врачи, инженеры, люди всех профессий и национальностей. Так некоторым надо, чтобы безвинно сидели... Ну пусть, будет на нашей улице праздник".
Праздника пришлось ждать три года, Береста отпустили, реабилитировали, восстановили в партии. Но заключение сменилось мытарствами - по квартирам, по работам. В те времена дети Алексея Прокофьевича часто задавались вопросом - если бы у отца была звезда Героя, разве пришлось бы им все это переживать? Очевидный ответ еще больше приводил в ярость. Но сделать они ничего не могли... И никто - не мог.
Дом Береста
Еще одна памятная табличка установлена там, куда Берест не доехал тем роковым вечером и откуда его провожали в последний путь. Кирпичная двухэтажка под номером 17 на улице с громким названием Российская. У Берестов здесь было три комнаты, прямо над котельной, дочь Ирина вспоминала: шум моторов, а главное - угарный газ поднимался к ним.
Гостем в квартире на Российской бывал командир берестовского батальона Степан Неустроев. Это он отправил замполита Береста вместе с разведчиками Егоровым и Кантарией на крышу Рейхстага. И это Неустроев на старости своих лет оставил одни из самых подробных воспоминаний о тех славных минутах.
"Они направились на верхние этажи, оттуда сразу послышались стрельба и разрывы гранат, но вскоре все стихло... Прошло с полчаса, но группа Береста все не возвращалась... Но вот наконец, на лестнице послышались шаги, ровные, спокойные и тяжелые. Так мог ходить только Берест".
Эти кирпичные стены на Российской помнят, как Неустроев, выпив и закусив, каждый раз срывал с себя свою Золотую Звезду и протягивал Бересту: "На, возьми, Алеша, она твоя, ты ее заслужил". Алексей Прокофьевич лишь отводил его руку: "Прекрати, Степа".
Но когда в 1961 году, после письма Береста Хрущеву, ЦК КПСС собрал в Институте марксизма-ленинизма закрытое совещание, Неустроев промолчал. "Неужели и здесь не хотят слышать правду?" - воскликнул тогда Алексей Прокофьевич, но все лишь молча опустили глаза.
Из Москвы Берест вернулся с пустыми глазами и сердцем, полным горечи. С тех пор он редко говорил о войне, а когда по телевизору начинался Парад Победы, уходил в другую комнату...
Какие еще обиды помнят стены кирпичного дома на Российской? В бригаду Береста в те годы устроился солдат из его батальона, человек семейный, но без своих квадратных метров. По доброте душевной Алексей Прокофьевич выделил фронтовому товарищу одну из своих комнат. И что же - сослуживец потихоньку обменял эту комнату на квартиру в Свердловске. И вскоре с Урала в квартиру Берестов приехала семья из четырех человек.
Но он и с ними подружился.
Не воевать же...
Комбайн Береста
У проходной "Ростсельмаша", напротив мемориала героям Великой Отечественной войны, выстроились в ряд новые трактора, их свежевыкрашенные крылья и намытые стекла переливаются на солнце. Примерно такой же комбайн, выпущенный на заводе в 2015 году, носит имя Алексея Береста, машина без сбоев бороздит просторы полей.
Я иду по широким улицам мимо гигантских цехов. Это не просто комбайновый завод - целый город.
На одной из площадей, напротив цеха точного литья, - бюст Алексея Береста, первый в СССР. Поставили его через несколько лет после гибели Алексея Прокофьевича, и, как уверяет вкопанная здесь же табличка, это была инициатива его коллег.
Как к Бересту относились рабочие, можно прочитать в газете "Молот" за 1975 год: "Приходим мы как-то на работу, смотрим, стоит возле цеха здоровенный такой человечина. Познакомились. Оказывается, наш новый бригадир... Не всем нравились его прямые слова... Он никогда не юлил, не терпел фальши, кто бы перед ним ни был".
На черно-белом снимке - Берест среди рабочих завода, они смотрят на него детскими восхищенными глазами. Архивные документы помнят, как комсомольцы "Ростсельмаша" еще при жизни Береста предлагали назвать его именем бригаду. Алексей Прокофьевич "категорически протестовал".
Память о нем здесь не остыла и спустя годы. Когда историки, краеведы, ветеранские организации начали свою борьбу за честное имя Береста, "Ростсельмаш" встал на их сторону. И вряд ли без этой стальной поддержки история сдвинулась с мертвой точки.
Еще одним тараном - танком! - в деле увековечивания памяти Береста стала ростовчанка Алла Григорьевна Евстифеева. О герое она узнала из доклада студентки Ростовского института защиты предпринимательства, где преподавала. Это было более десяти лет назад, с тех пор она каждый божий день жила Берестом.
Это она вместе со студентами организовала сбор денег на первый в Ростове памятник ему: "Стало обидно, что в 14 городах памятники Бересту тогда уже были, а у нас - только бюст".
Бронзового Береста поставили на площади у института, сегодня это любимое место встреч студентов и преподавателей. Здесь же Евстифеева назначила встречу и мне.
Память своих
Уверенная походка, макияж, прическа. В свои немолодые годы она выглядит на все пять, говорит - с тех пор как Бересту дали звезду Героя - праздник пришел и на ее улицу.
Она рассказывает, как осенью 2024 года вместе с историками, краеведами, сотрудниками завода организовывала сбор подписей под петицией, призывающей дать, наконец, Алексею Бересту звание Героя России. "В первые же три дня откликнулись более семи тысяч человек!"
Неизвестно, петиция ли сыграла свою роль, или что-то еще, но летом 2025 года наконец случилось то, во что Ростов уже не верил...
Почему Евстифеева так сражалась за память о человеке, которому даже не приходилась родней?
"Моя мама военным хирургом прошла Финскую и Великую Отечественную войну, сохранила жизнь тысячам героев, воевал и мой отец. А сразу после Победы они дали жизнь мне". Алла Григорьевна смотрит со слезами на бронзового Береста: "Разве я могла его бросить?"
И другие - не смогли.
P.S. В дни, когда в Ростове-на-Дону еще гремели митинги в честь нового Героя России, совсем рядом, на Донбассе, в отдельном гаубичном артиллерийском дивизионе ликовал Георгий Кантария. Внучатый племянник разведчика, что водружал Знамя Победы над рейхстагом, - ушел на фронт, чтобы довоевать за своего знаменитого предка. Георгий тоже отправлял письма во все инстанции с просьбой пересмотреть личное дело Алексея Береста: "80 процентов успешного выполнения боевой задачи лежит на плечах командира. Берест со своей задачей справился блестяще. Но я не слышал, чтобы кто-то где-то называл это имя".
В памяти его мобильного телефона - архивная запись 1975 года: Мелитон Кантария вспоминает свой знаменитый подвиг и уже в самом конце, волнуясь, говорит, что на самом деле Знамя на крышу рейхстага водрузил весь советский народ...
"Только на войне я понял, что это не просто красивые слова.., - останавливает запись Георгий. - Потому за Береста мы все дрались, как за своих дедов".