Казачий офицер войска Донского Ханжонков в 1906 году оставил службу и решил заняться кинопредпринимательством. С начальным капиталом в 5000 рублей он отправился в Европу и заключил договоры на поставку на русский рынок фильмов, кинопленки и аппаратуры, а по возвращении домой приступил к выпуску отечественных кинокартин. За десять лет скромное предприятие с полукустарным оборудованием превратилось в самое крупное в России акционерное общество по производству игровых, документальных, научно-популярных и мультипликационных фильмов.
Октябрьская революция застала Ханжонкова в Крыму, куда он выехал на лечение весной 1917 года. В Ялте он купил земельный участок, где оборудовал летнюю съемочную базу. Здесь под его руководством проводились съемки игровых фильмов. Осенью 1920 года Ханжонков вместе с семьей эмигрировал в Константинополь, где открыл прокатную контору и демонстрировал на местных экранах прошлые постановки. Переехав спустя год в Вену, он попытался наладить производство звуковых картин, однако эта попытка закончилась неудачей и финансовым крахом предпринимателя.
В начале 1923 года с переехавшим в Берлин Ханжонковым встретился представитель советского акционерного общества Госкино, занимавшегося производством фильмов, и передал ему приглашение вернуться на родину для работы в создающемся обществе "Русфильм". Ханжонков предложение принял и в ноябре 1923 года вместе с семьей возвратился в Москву. Его приезд был шумно разрекламирован в прессе и отмечен банкетом киноработников, на котором торжественно зачитали приветственную телеграмму наркома просвещения Анатолия Луначарского.
Однако "Русфильм" так и не был создан, и в ноябре 1925 года Ханжонкова приняли консультантом в Госкино, где он проработал четыре месяца. Любопытно, но в состав этого общества входила крупнейшая в Европе его бывшая кинофабрика на Житной улице, получившая название "1-ая фабрика Госкино". Ее директором в 1925-1926 годах был мой прадед - Михаил Яковлевич Капчинский. Будучи "красным директором" и членом ВКП(б), он тем не менее считал необходимым учиться у капиталиста Ханжонкова, руководствуясь принципом последнего: "Если среди десяти поставленных моей фабрикой картин получается хотя бы один боевик, он не только окупает расходы всех десяти картин, но я получаю большой капитал"1.
"Слышал о нем много интересного от его бывших сотрудников, - вспоминал Капчинский. - Встретиться с Александром Алексеевичем Ханжонковым мне все же довелось в 1925 году. По приезде в Москву он был назначен руководителем производства на Пролеткино, я работал на улице Житной, бывшей его фабрике. Пришлось мне с ним часто встречаться и в Киеве, когда жена его Вера Дмитриевна Попова-Ханжонкова работала режиссером-монтажером на Киевской кинофабрике. Он, прикованный к креслу, поднимался со своей женой на четвертый этаж, они часто бывали у нас дома"2.
Об одном умолчал Капчинский, что пришлось ему с Ханжонковым встречаться не только в киноорганизациях, но и на скамье подсудимых...
Иван Николаевич Бурсак (Борис Яковлевич Блатриндер), руководитель Пролеткино, пригласивший 1 марта 1925 года Ханжонкова на работу, был человеком авантюрного склада. В феврале 1920 года, будучи военным комендантом Иркутска, он командовал расстрелом А. В. Колчака, однако в том же году ревтрибуналом и сам был приговорен к расстрелу по обвинению в расхищении ценностей из поезда адмирала. Впрочем, сразу же был помилован и отправлен на фронт, действовавший против Р. Ф. Унгерна, став командующим группой войск Троицко-Савского района Дальневосточной республики. Спустя полтора года он оказался в Москве, где устроился на работу в Промбанк, которым руководил его дальневосточный товарищ А. М. Краснощеков. Этот банк являлся основным акционером Пролеткино, и в 1924 году Бурсак стал членом правления этой организации, а в апреле следующего года - председателем. Ханжонкова он пригласил на должность директора кинофабрики, а затем и своего заместителя по производству, поддержав при этом ходатайство последнего о возвращении дачи в Крылатском. Ряд других ответственных должностей также заняли дореволюционные специалисты3.
24 ноября 1925 года начальник 2-го отделения Экономического управления ОГПУ Виктор Алексеевич Збруев направил в Центральную контрольную комиссию ВКП(б) письмо, в котором предлагалось снять Бурсака с работы в Пролеткино4. В прилагаемом следственном меморандуме, в частности, говорилось: "За последний период из Пролеткино стали поступать сведения о растрате некоторыми сотрудниками подотчетных сумм, в частности указывали на управделами Дукора. Сведения были проверены, и оказалось, что Дукор, имея подотчетные суммы, при своем увольнении из Пролеткино не отчитался в сумме 3340 рублей. На запрос ревизионной комиссии он ответил, что деньги возвратить не может. На основании этого и имеющихся материалов Дукор был арестован... Следствие выяснило следующую картину: Дукор поступил в Пролеткино вместе с Бурсаком по его рекомендации, так как Бурсак знал Дукора еще по Сибири, где они вместе работали: Бурсак был комендантом Иркутска, а Дукор его адъютантом... Самое же главное, почему Бурсак покрывал Дукора, - это боязнь, чтобы не была известна история с колчаковским золотом..."5
Предъявлялись в следственном меморандуме Бурсаку также обвинения политического характера, и вот здесь фигура его заместителя Ханжонкова пришлась как нельзя кстати: "Крупным упущением в работе со стороны Бурсака можно считать слабую связь с ячейкой РКП, отсутствие опоры на партийный коллектив и ориентацию в работе на беспартийных... В качестве зав. производственным отделом был Ханжонков, крупнейший капиталист мирного времени, бывший есаул, зарекомендовавший себя при кровавом и жестоком подавлении восстания в Персии..."6
В апреле 1926 года была арестована большая группа кинематографистов. Помимо управделами Пролеткино И. А. Дукора, в тюрьме оказались председатель Пролеткино И. Н. Бурсак; директор кинофабрики Пролеткино, в 1905 году бывший агитатором от меньшевистской фракции РСДРП на броненосце "Потемкин", К. И. Фельдман; кинорежиссер Пролеткино В. Ю. Юренев; помощник режиссера Пролеткино и оператор-документалист, ранее снимавший события Первой мировой и Гражданской войн П. К. Новицкий; директор 1-й кинофабрики Госкино М. Я. Капчинский; директор 3-й кинофабрики Госкино М. Л. Кресин, его заместитель В. И. Богомолов, кинорежиссер 3-й госкинофабрики Б. А. Михин; оператор 3-й кинофабрики Е. М. Шнейдер; коммерческий директор госкиностудии Культкино, а до революции заведующий научным отделом фабрики Ханжонкова Н. В. Баклин7. Еще против 24 административных и творческих работников Госкино и Пролеткино ОГПУ возбудило дело без взятия под стражу8. В их числе были Александр Ханжонков и его супруга Вера Попова, с 1910 года работавшая монтажером.
Возникновение "кинодела", по всей видимости, явилось следствием закулисной борьбы за влияние на кинематографию между наркомом просвещения А. В. Луначарским, в чьем ведении находилось Госкино, и председателем ОГПУ и Общества друзей советского кино Ф. Э. Дзержинским. В пользу этого говорит, в частности, то, что большинство оказавшихся под чекистским следствием руководящих работников Госкино были выдвиженцами Луначарского (заведующий С. А. Бала-Добров, его заместитель А. В. Данашевский, М. Л. Кресин). Показателен и тот факт, что дела Пролеткино и Госкино разрабатывались разными подразделениями ОГПУ (отделением Экономического управления, контролировавшим легкую промышленность, - в первом случае и отделением по зрелищным искусствам Информационного и политконтроля отдела - во втором), а аресты были проведены почти одновременно.
В ходе следствия политические обвинения, в частности во вредительстве, были сняты и остались только хозяйственные: в нарушении режима экономии, растрате, раздутии штатов, служебных злоупотреблениях... Ханжонкову, в частности, инкриминировалось то, что "для съемок картины "Мабул" экспедиция выехала в Ленинград под руководством самого Ханжонкова. Когда Ханжонков увидел, что руководит постановкой молодой неопытный режиссер, то он взял постановку на себя, что заведующий производством не имел права делать..."9 После передачи дела в суд летом 1926 года все арестованные были освобождены из-под стражи. На скамье подсудимых в Мосгубсуде на процессе, начавшемся весной 1927 года под председательством Ю. Ю. Эрлиха при обвинителе помощнике прокурора Москвы А. В. Филиппове, вместе с Ханжонковым оказалось 15 кинематографистов.
Дела 11 подследственных были выделены в отдельное производство. А в отношении восьми киноработников, в том числе Веры Поповой-Ханжонковой, предшественника Бурсака, ставшего режиссером 1-й госкинофабрики, Дмитрия Бассалыго и, что весьма любопытно, бывшего управделами Пролеткино, с ареста которого началась вся эта история, Ильи Дукора, расследование было прекращено10.
22 апреля 1927 года председательствующий Эрлих огласил судебный приговор. Восемь человек были оправданы, остальных признали виновными и приговорили: Я. М. Блиоха и Данашевского - к общественному порицанию с объявлением в печати, Шнейдера - к двум месяцам лишения свободы, Кресина - к трем месяцам, Бала-Доброва и Ханжонкова - к шести месяцам, Капчинского - к 8 месяцам, Бурсака - к году11.
25 июля 1927 года Кассационная коллегия по уголовным делам под председательством А. Г. Глузмана, принимая во внимание, что проступки были совершены осужденными "благодаря объективной обстановке", приняла решение войти в Президиум ВЦИК с ходатайством о полном неприменении к ним определенного приговором наказания12.
После завершения "кинодела" Ханжонков, единственный из осужденных, был лишен политических прав, так как, в отличие от своих сопроцессников, не имел "революционных заслуг". Это вынудило его расстаться с работой в кино, а прогрессирующий ревматизм, полностью приковавший к инвалидной коляске, заставил переселиться в Ялту. Только после письма начальнику Главного управления кинопромышленности Б. З. Шумяцкому о своем бедственном положении в августе 1934 года он был восстановлен правах и получил персональную пенсию.
Скончался Ханжонков 26 сентября 1945 года в Ялте, пережив войну и оккупацию и избежав сталинских репрессий, которые коснулись ряда его бывших коллег и подельников, в том числе Ивана Бурсака и Михаила Капчинского.
Возглавлявший следствие по делу Пролеткино чекист Виктор Збруев в 1930-е годы стал руководящим работником Наркомсвязи. 5 ноября 1937 года вскоре после возвращения из Америки, где он изучал постановку преемника кино - телевидения, его арестовали, а 7 мая 1938 года расстреляли. Он так и не узнал, что родившийся спустя полгода после его ареста сын Александр (Александр Викторович Збруев) станет народным артистом России, известным актером отечественного кино, к созданию которого немало сил и средств приложил Александр Алексеевич Ханжонков.
- 1. Капчинский М. Я. Третья песня. Рукопись. С. 5. Личный архив автора.
- 2. Там же.
- 3. РГАСПИ. Ф. 589. Оп. 2. Д. 1850. Л. 462.
- 4. Там же. Л. 468.
- 5. Там же. Л. 456.
- 6. Там же. Л. 461.
- 7. Там же. Л. 138.
- 8. Там же. Л. 139.
- 9. Там же. Л. 76.
- 10. Там же. Л. 138-139.
- 11. Там же. Л. 83-84.
- 12. Там же. Л. 64.