А еще вдруг фотографии Клаудии Кардинале, Джины Лоллобриджиды, Ким Новак, Марселя Марсо... с автографами и пожеланиями добра моему прародителю.
Недавно, признаюсь, случайно добрался и до коробок, набитых папками с фамилиями Станиславского, Улановой, Плисецкой, Кио, Довженко и десятков других на обложках.
Привлекла папка с надписью "Д. Шостакович".
Тесемочки судьбы
Я знал, что отец часто встречался с Дмитрием Дмитриевичем, ездил с великим композитором в командировки. Но не подозревал, что знакомство было таким близким. Шостакович совсем не открытый человек типа Тихона Хренникова, с которым мои родители дружили семьями. У Дмитрия Дмитриевича были свои принципы, некоторых людей, после кончины композитора издавших о нем книги и записавшихся в друзья, он к себе не подпускал.
А в папочке с еле развязанными мною тесемочками много всего неожиданного. Но не только о музыке и создании "Ленинградской симфонии", об убийственных статьях типа "Сумбур вместо музыки", растаптывающих великого Шостаковича. И не только о встречах с его мамой Софьей Васильевной, много чего о сыне поведавшей.
Вдруг - подробнейшие детали в изложении самого Дмитрия Дмитриевича о шахматной партии с чемпионом мира Александром Алехиным. Или о походе в цирк, но не на представление, а на боксерский матч. И рассуждения, пусть показавшиеся мне наивными, Шостаковича о футболе - был он страстным его любителем, сейчас бы сказали фанатом.
Репортаж как по нотам
Впрочем, о футболе я от отца немного слышал. Летом 1937 года Москву ошеломили баски. Их профессиональная футбольная команда "Атлетико Бильбао" приехала в Союз из воюющей Испании, чтобы собрать денег для семей республиканцев, чьи родственники были убиты фалангистами. И "Комсомольская правда", зная о любви молодого музыканта Шостаковича к футболу, пригласила его на "Динамо" на матч с нашими.
На динамовской трибуне отец сидел рядом с ним, быстро записывал комментарии соседа, а потом передал их в редакцию. Это была не первая статья Дмитрия Дмитриевича о спорте. К удивлению отца, привыкшего готовить статьи других знаменитостей, Шостакович практически всегда писал сам. Впрочем, будет лучше, если я приведу записки отца. Они напечатаны на серо-желтых страничках, выживших и добравшихся до XXI века. Никогда не видел, чтобы эти довольно подробные воспоминания были где-то опубликованы. Не судите слишком строго стиль повествования. Сегодня мы пишем совсем по-другому. Но я решил оставить текст в неприкосновенности.
"Я и раньше знал, что Дмитрий Дмитриевич интересуется спортом, не раз читал его отчеты о футбольных матчах, которые он писал для газеты "Красный спорт". Отчеты, написанные профессионально, интересно, с большим знанием футбола, отличались оригинальностью и явно выделялись на фоне обычных газетных трафаретных заметок. На мою реплику Шостаковичу, что он пишет свои отчеты, как большой знаток игры, он ответил, что увлекается футболом с мальчишеских лет. Признался: "Когда-то играл и сам, но после того, как мячом разбили очки, по просьбе мамы прекратил это опасное занятие и теперь лишь заядлый болельщик".
Как-то раз, не ожидая получить утвердительный ответ от Шостаковича, я все же попросил его написать для "Известий" отчет о футбольном матче. Не помню уже, какие встречались команды, но Дмитрий Дмитриевич согласился. На другой день рано утром он пришел в редакцию, я проводил его в машбюро, и он быстро продиктовал свой спортивный "опус". Его напечатала газета.
Ленинградские друзья, видимо, прочитали отчет о футболе, встретив меня, иронизируя, посоветовали шире привлекать Шостаковича к работе в качестве спортивного обозревателя.
- Он очень любит бокс, футбол, - острили они, - и если в Москве организуют бой быков, то с еще большим удовольствием напишет и об этом волнующем зрелище...
Кстати сказать, уже много лет спустя после окончания Второй мировой войны я как-то спросил Дмитрия Дмитриевича: продолжает ли он увлекаться футболом?
- Продолжаю, - смущенно признался он, - и с еще большей силой. Стараюсь выкраивать свободные часы для посещения стадионов. Так приятно поболеть на свежем воздухе, набраться новых сил, посмотреть красивую игру. Ведь вы знаете, я очень люблю футбол. Но, к сожалению, наши футболисты чаще огорчают, нежели радуют. Однако, как бы там ни было, я остаюсь патриотом нашей сборной и неизменно болею за нее. Хочу подчеркнуть, - сказал он, - что футболом увлекается немало советских композиторов.
- А как вы оцениваете шансы сборной СССР на чемпионате мира в Лондоне? (Состоялся в 1966 году - Авт.)
- Хочется, чтобы советские футболисты поднялись как можно выше по турнирной лестнице мирового футбольного чемпионата.
- А каковы ваши прогнозы относительно матча за мировую шахматную корону?
- Петросян или Спасский, - раздумывает Шостакович. - Пожалуй, Спасский. Говорят, легче завоевать чемпионский титул, чем добиться победы в борьбе с претендентом. (Претендентом на том матче 1966 года был Спасский. А победил Петросян - Авт.). Я тоже придерживаюсь этого мнения. Шахматы очень люблю: в них сочетаются искусство и наука. Они дают мне отдых и вдохновение.
Советский футболист Лев Яшин"Нокдаун" от композитора
В папке "Д. Шостакович" нашлись и другие "спортивные" подробности. Просьба композитора однажды послала отца в настоящий "нокдаун".
"В конце 30-х годов в редакции "Известий" раздался телефонный звонок:
- Михаил Николаевич, это говорит Шостакович. Из Ленинграда. Очень прошу вас помочь мне в труднейшем деле. Через три дня в Москве состоится Всесоюзный турнир боксеров. Очень люблю бокс... Мечтаю попасть. Просил нескольких друзей достать мне билеты, но просто невозможно, все отказываются. Уже давно аншлаг. Я специально приеду на два дня из Ленинграда.
- Дмитрий Дмитриевич, - кричу я в трубку, - к сожалению, спортом в газете уже не занимаюсь. У меня нет знакомых в спорткомитете. Вряд ли смогу что-нибудь сделать.
- Вы меня огорчаете. Может быть, все же попытаетесь?
- А где будет происходить этот матч?
- В московском цирке. Я уже звонил туда, но и у них нет ни одного билета. Продано даже несколько сот входных.
- В цирке! Хорошо! У меня там есть добрые знакомые. (В цирковом мире отец знал всех и каждого. - Авт.). Попытаюсь! Но сейчас обеденное время и вряд ли я кого застану.
- Разрешите, я позвоню вам домой поздно ночью? У вас тот же номер телефона?
- Да, звоните, буду стараться.
- Еще раз прошу, умоляю, два билета, - на прощанье просит Шостакович.
Вечером я позвонил в цирк на Цветном бульваре и, к счастью, застал администратора Анатолия Гуссо, я знал его много лет.
Гуссо весьма удивился, почему я вдруг заинтересовался боксом, спросил:
- Вы сами пойдете или для кого-нибудь из друзей?
- Из Ленинграда звонил Шостакович. Ведь он страстный болельщик. Приедет специально на матч. Нужно четыре билета.
После долгих моих уговоров Гуссо сдался и просил завтра утром прийти в кассу.
Ночью снова позвонил Шостакович, и я сказал ему, что билеты будут.
- Просто не знаю, как мне благодарить вас, - услышал я взволнованный голос. - Я счастлив, - обрадовался Шостакович.
На другой день я поспешил в кассу за билетами. Вечером по телефону мы уговорились с Дмитрием Дмитриевичем о встрече. У входа в цирк толпа болельщиков тщетно пыталась выпросить "лишний билетик".
Наши места были рядом, и я с интересом наблюдал, как болел Дмитрий Дмитриевич, с огромным интересом и волнением переживая все перипетии этого действительно захватывающего спортивного представления.
Шостакович хорошо знал фамилии большинства боксеров, очень расстраивался, когда кто-либо из его фаворитов проигрывал. С большой горечью комментировал неправильные, на его взгляд, решения судей. По его возбужденному состоянию я думал порой, что он вот-вот присоединится к общему гулу ярых болельщиков, кричавших: "Судью на мыло"...
Впервые я видел Дмитрия Дмитриевича таким азартным, сильно возбужденным, тонким знатоком всех специфических особенностей этого вида спорта.
Черными против чемпиона мира
Но, пожалуй, самыми неожиданными для меня оказались записи отца об игре Шостаковича с чемпионом мира по шахматам Алехиным.
"Как-то раз я увидел в кабинете Дмитрия Дмитриевича Шостаковича несколько аккуратно подобранных газетных вырезок с шахматными задачами. Заметив мой взгляд, он сказал:
- Давнее увлечение. Лет с десяти...
Летом 1946 года в Доме творчества композиторов недалеко от города Иванова я не раз видел, как он сражался с композиторами Сергеем Прокофьевым, Рейнгольдом Глиэром, скрипачом Давидом Ойстрахом, пианистом Яковом Флиером. Не помню только, имел ли он спортивный разряд.
Как-то давно Дмитрий Дмитриевич упомянул и о том, как еще совсем юношей в фойе ленинградского кинотеатра, где он работал аккомпаниатором, играл в шахматы с чемпионом мира Александром Алехиным, пришедшим на просмотр фильма. И уже потом, когда Дмитрий Дмитриевич переехал в Москву, попросил рассказать об этом поподробнее.
- Да, я играл не только с музыкантами, - загадочно улыбнувшись, сказал Дмитрий Дмитриевич. - Посчастливилось сыграть даже с Алехиным...
Я выжидающе молчал. Поймав мой скептический взгляд, Дмитрий Дмитриевич рассказал о своей необычной встрече с чемпионом мира по шахматам.
- В самом-самом начале двадцатых годов я не пропускал ни одной премьеры ни советского, ни иностранного фильма. Очень любил кино. А впоследствии вы, вероятно, об этом слышали, в те времена немого кино даже работал аккомпаниатором, озвучивая немые фильмы в кинотеатре "Светлая лента" на углу Мойки и Невского проспекта.
И вот как-то днем я, совсем мальчишка, пришел в кинотеатр на работу. В фойе томилось несколько человек. Лениво, не спеша, чтобы убить время, они перелистывали старые журналы, лежавшие на столике, рассматривали фотокадры из фильмов. Но вот в фойе появился еще один скучный на вид, скромно одетый мужчина. Подошел к витрине с фотографиями, скользнул взглядом по шахматным фигурам, расставленным на доске, - видно, кто-то не успел закончить партию. На минутку незнакомец остановился у доски, стал рассматривать незаконченную партию. И тут я набрался духа, подошел и робко предложил:
- Давайте пока сыграем, сеанс окончится не скоро...
Мужчина оглядел меня с головы до ног, мягко улыбнулся и в знак согласия кивнул головой. Я взял белую и черную пешки. Зажал в кулаки:
- Гадайте.
Белые достались ему. После моего четвертого или пятого хода (я точно не помню) партнер странно посмотрел на меня и глубоко задумался. Видимо, мой ход поразил его своей замысловатостью.
Шостакович сразу же возгордился тем, что заставил призадуматься своего партнера.
- Теперь-то я понимаю, - с улыбкой вспоминал композитор, - что этот необычный ход послужил ему отправной точкой для каких-то оригинальных идей, натолкнул на какие-то соображения.
Поразмыслив, мой противник ответил. Ход не показался мне сильным, и я без колебаний бросился в атаку. Но, увы, мое наступление было весьма кратковременным. Скоропалительная атака ферзя с легкостью была отбита. И не успел я опомниться, как вокруг моего короля сгустились грозовые тучи.
Теперь настал черед призадуматься Шостаковичу. И пока он пыхтел и краснел, стараясь найти выход из трудного положения, незнакомец не спускал с него внимательного взгляда серых, несколько иронических глаз.
- Сами понимаете, - пожал плечами Дмитрии Дмитриевич, - выпутаться из сложного положения не удалось. Мой партнер разгромил меня с необычайной легкостью. Так я еще никогда не проигрывал.
До начала сеанса оставалось еще несколько минут, и незнакомец удостоил меня благосклонной беседы. Видимо, в моей игре его что-то привлекло, и он почувствовал в ней проблески какого-то дарования. Вероятно, его поразила необычная композиция черных фигур. Заметил он и мое искреннее огорчение. Дружески похлопал по плечу и доверительно спросил:
- Давно играешь в шахматы?
- Три года...
- А меня знаешь?
- Нет, - растеряно ответил я.
- Алехин...
Тут раздался звонок, приглашающий на киносеанс.
- Будем знакомы, Алехин Александр Александрович...
И чемпион мира направился в зал. В удрученном состоянии я проскользнул в другие двери, чтобы быстрее скрыться с глаз всемирно известного шахматиста.
Я спросил Дмитрия Дмитриевича:
- Какой же фильм вы смотрели в тот день?
- Уже не помню, - ответил он. - Не смотрел на экран, а только на Алехина".
P.S. В папке еще много материалов о Дмитрии Дмитриевиче. Серьезные заметки о его творчестве. Длиннющие списки газет и журналов, на которые мои родители его подписывали. Тогда, во времена всеобщих лимитов, это было делом непростым. Помню, был среди газет и "Советский спорт". И Шостакович писал несколько благодарственных слов за помощь с подпиской. А еще рассказ об ужасе, испытанном великим композитором, увидевшим как неуклюже мой отец управляет "Москвичом".
Что ж, это у нас фамильное. Мы - плохие шоферы.