Неудавшийся "Скачок"

20 декабря 1942 года войска Юго-Западного фронта (генерал-полковник Николай Ватутин) - продвигаясь через образовавшуюся в обороне врага брешь на запад, от Дона к Северскому Донцу, - вступили на территорию нынешней Луганской области. И к концу января освободили почти всю ее северную половину (на левобережье Северского Донца).

Нависнув огромным "балконом" над всей группировкой вермахта на юге.
8 января Ватутин предложил обрушить этот балкон - ударом трех танковых корпусов из района западнее Старобельска на Мариуполь отсечь всю немецкую группировку в Донбассе и уничтожить ее в "котле" у Азовского моря.

И с одобрения Ставки Верховного главнокомандования 30 января 1943 года начал операцию "Скачок".

А когда она принесла первые результаты (и среди них Славянск и Краматорск), Ставка одобрила и еще более смелую идею Ватутина: двинуть часть сил фронта на Днепр, к Днепропетровску и Запорожью, и от Запорожья снова ударить на юг - на Мелитополь. Чтобы перехватить тех, кто прорвется из Донбасса на запад, в Северную Таврию. (Или вынудить их уйти в Крым - и там заблокировать...)

Однако и Ватутин, и Ставка переоценили степень разгрома врага под Сталинградом и на Среднем Дону. Недооценили умение немцев быстро восстанавливать положение переброской войск с других участков.

А возглавивший вновь созданную группу армий "Юг" генерал-фельдмаршал Эрих фон Манштейн подтвердил свою репутацию лучшего стратега вермахта.

Для позиционной обороны сил у него не было, но он прибегнул к обороне маневренной. Создал на флангах войск Ватутина две ударные группировки и в 20-х числах февраля не только остановил ими под Красноармейским (ныне Покровск) "скачок" "красной танковой армии"¹ на Мариуполь, но и окружил и разбил войска, подходившие к Днепру.

В итоге Ватутин сохранил лишь освобожденные 14 февраля Ворошиловград (ныне Луганск) и Краснодон - где незадолго до этого казнили подпольщиков из "Молодой гвардии".

"После разминирования из шахты № 5 стали извлекать трупы. Десять, двадцать, тридцать, пятьдесят... Их аккуратно рядами складывали на перемешанный с землей, по-весеннему талый снег. А краснодонцы, несколько часов простоявшие у шахты, осторожно обходили эти застывшие ряды, жадно всматриваясь в обезображенные, посиневшие лица и шли потихоньку дальше, если не находили близких.

Но вдруг кто-то замирал среди этих безжизненных рядов, глухо вскрикивал, опускался на колени и, обхватив распластанное на мокром снегу тело, тряс его, словно стараясь разбудить погибшего"² (бывший командир дивизии Гавриил Зданович)...

А с севера нынешней Донецкой области пришлось уйти - вернуться на левый берег Северского Донца.

Не дошли тогда до Донецкой области и наступавшие на нее с востока, от Ростова-на-Дону, войска Южного фронта, не сумевшие в феврале преодолеть "Миусфронт" - укрепленные позиции на западном берегу реки Миус.

Июльская попытка

Новую попытку окружить немцев в Донбассе предприняли 17 июля 1943 года - встречными ударами Юго-Западного (генерал армии Родион Малиновский) и Южного (генерал-полковник Федор Толбухин) фронтов. Первый наступал от Северского Донца (из района между Изюмом и Красным Лиманом) на юг, а второй - от Миуса на запад.

После артподготовки "взвилась серия зеленых ракет, и вслед за огневым валом рванули через Миус стрелковые роты"³ (бывший командир пулеметного взвода Михаил Белов).
"Из зарослей, из прибрежных лесов по-пластунски или бегом, пригибаясь к земле, спускались к воде передовые батальоны пехоты. Под дымовой защитой отчалили одна за другой весельные лодки"⁴ (бывший командующий армией Василий Чуйков).

Бойцы во времяпереправы через Днепр в районе Кременчуга. Осень 1943 года.

"Командир роты дал команду: "За мной! Вперед! За Родину!", и мы побежали через кукурузное поле, в атаку.

Первым был убит сигнальщик. Потом ранило ординарца, а затем в голову ранило командира роты. Я запомнил, как у него пошла розовая кровь"⁵ (бывший комсорг стрелкового батальона Иван Семенов).

Сказалось, однако, что эти операции - Изюм-Барвенковскую и Миусскую - готовили не столько ради скорейшего освобождения Донбасса, сколько для отвлечения немецких резервов от Курской дуги, где ожидалось наступление врага. И, например, Юго-Западному фронту не выделили достаточного количества снарядов...

А немцы, как всегда, обрушили на наступающих быстро перенацеленную с других участков бомбардировочную авиацию и перебросили на Северский Донец и Миус несколько танковых дивизий, эту главную ударную силу сухопутных войск в ту войну. (По советским меркам - несколько механизированных корпусов...)

"Солнце пекло, земля чадила, и над полем боя все время стоял гул танковых и авиационных моторов"⁶ (бывший начальник штаба фронта Сергей Бирюзов).
В результате продвинуться - что от Донца, что от Миуса - удалось максимум на 15 километров. На Южном фронте после контрудара, нанесенного 30 июля 2-м танковым корпусом СС, пришлось и вовсе отойти (2 августа) обратно за Миус...

Но после того как была выиграна Курская битва, Ставка сосредоточила усилия в первую очередь на южном крыле фронта - чтобы освободить Левобережную Украину с Донбассом.

Первый заместитель Верховного Главнокомандующего Маршал Советского Союза Георгий Жуков - поддержанный первым заместителем начальника Генерального штаба Красной армии генерал-полковником Алексеем Антоновым - вновь предложил отрезать далеко выдававшуюся на восток группировку врага в Донбассе.

Однако Верховный идею отверг.

Ведь "котел" Жуков планировал для целых двух армий (1-й танковой и 6-й), а под Сталинградом ликвидация даже и одной (6-й первого формирования) заняла два с лишним месяца. Если так же будет и сейчас, если два из пяти наступающих на Украину фронтов окажутся надолго связаны борьбой с окруженными, то враг успеет построить прочную оборону по Днепру.

Он уже решил возвести там укрепленный рубеж - "Восточный вал".
Если его успеют достроить и занять войсками, то форсирование третьей по величине реки Европы обернется огромными жертвами.

И Сталин приказал не увлекаться окружениями, а как можно быстрее выйти к Днепру, форсировать его и закрепиться на правом берегу.

"Жгут всё"; "немцы, отступая, подожгли"... Да, уходя из Донбасса, враг уничтожал все, что можно, - оставляя за собой изуродованную пустыню.

"Над Донбассом - солнце, бездонное синее небо с застывшими белыми облачками. [...]
По широкой степи будто прошли чудовищные грабли. Все, что можно было искорежить - искорежено, начисто разрушено. Везде взорванные шахты, промышленные предприятия, электростанции, скелеты разрушенных зданий, сгоревшие шахтерские поселки, воронки от бомб и снарядов. Там и сям, поверженные наземь, валяются столбы электропередачи, вывороченные взрывами, и совсем по-другому смотрится пейзаж, над которым повисло какое-то не радостное, вовсе не синее, а блеклое, разморенное жарой небо.

Исчезла в прямом смысле этого слова даже железная дорога на Павлоград. Мосты лежат в обломках, станции - в руинах. [...] Ни рельс, ни шпал, лишь слабо желтеющая насыпь осталась..."⁹ (бывший летчик-разведчик Александр Краснов).

Железнодорожное полотно разрушали специальной машиной - перерубавшей, выворачивавшей и вздыбливавшей шпалы стальным клыком...

И моторизованные передовые отряды дивизий Толбухина делали все, чтобы побыстрее продвинуться вперед.

"Вспоминаю эту жаркую погоду и жаркие дни без сна и отдыха. Не могу представить, сколько времени в сутки я спал и при какой обстановке. Только хорошо запомнил - с освобождением города Снежное подразделения заняли оборону, а я на опушке леса спал 4 часа"¹⁰ (бывший командир стрелкового батальона Федор Суханов).

"Cевернее ст[анции. - Авт.] Кичикан уничтожили паровоз [эшелона. - Авт.] с отправляющимися девушками в Германию. А пока подошел новый - через 4 часа подошли наши танки. Спасение от рабства.

Хорошо помню этот вылет. Раннее утро, воздух чист, чуть подернут синевой, белеет"¹¹ (бывший летчик-истребитель Григорий Речкалов).

От "линии Вотана" к Днепру и Крыму

Из Донбасса, в конце сентября, Южный фронт вышел в Северную Таврию - в нынешнюю Запорожскую область.

И здесь, в Ногайской степи, - то же самое...

"Въезжаешь в село: на окраине расстрелянное стадо овец, коров, которых немцы не успели угнать с собой. Догорают остатки хат. Понемногу возвращаются из оврагов, кукурузы, где прятались, жители. Вытаскивают из пепелища какие-то кастрюльки, полуобгоревшую мебель"¹² (из письма начальника разведки артиллерийского полка Олега Казачковского от 28 сентября 1943 года)

"Степь перед нами лежала черной обуглившейся равниной. Даже листва на садовых деревьях сгорела. Ни одного дома не осталось, ни одного деревянного строения. Тысячи голов скота, убитого немцами, лежали на полях и вдоль дорог, издавая зловоние"¹³ (бывший командующий армией Василий Чуйков).

Битва за Северную Таврию (как и за Донбасс) была предсказуемо тяжелой: осенью 1943-го вермахт на советско-германском фронте был еще слишком силен.
Он мог еще сосредоточить в Приазовье достаточно танковых дивизий (в 1944-м часть их ушла на Запад) - с танками Pz.IVG и Н, по совокупности характеристик превосходившими Т-34, КВ-1с и Т-70, и поддерживаемыми смертельно опасными "Тиграми".

Он еще массово применял бомбардировочную авиацию (в 1944-м либо замененную одномоторными штурмовиками, либо переключенную на действия ночью) - и в Приазовье интенсивно работали большие группы двухмоторных бомбовозов "Хейнкель-111".

Интенсивно работали и "устаревшие" (по расхожему мнению) пикировщики "Юнкерс-87", и противотанковые штурмовики "Хеншель-129". Не только немецкие, но и румынские - с желтыми крестами с раздвоенными концами и в синей окантовке...

А подойдя в конце сентября к реке Молочной, войска Толбухина наткнулись еще и на укрепленную "линию Вотана" - часть "Восточного вала".

Окаймленная противотанковым рвом, она заставила вспомнить штурмы Перекопа в 1736 и 1771 годах, штурмы Суворовым Измаила в 1790-м и Праги в 1794-м. Ротам пришлось заготавливать штурмовые лестницы и крючья...

"Догадавшись о назначении этих приспособлений, немцы выбивали в рядах атакующих в первую очередь носильщиков с лестницами. Но смекалистая пехота все равно находила способ добраться до вражьего горла: съехавшие на ягодицах во рвы выстраивали живые лестницы - став на плечи друг другу, тянули за собой остальных. В том числе пулеметчиков и пэтээровцев [расчеты противотанковых ружей - ПТР. - Авт.] с матчастью. Собравшись в группы, при поддержке выдвинутых ко рвам самоходок роты бросались в атаку. Прореживаемые вражеским огнем, они таяли на глазах"¹⁴ (бывший командир пулеметной роты Михаил Белов).

Прорваться за "тихую, с берегами, заросшими камышом"¹⁵, Молочную Южный фронт не мог почти весь октябрь 1943-го. "Линия Вотана" прикрывала доступ в Крым - и враг оборонял ее до последнего.

"Бои идут очень упорные. У немцев вырыты траншеи полного профиля, много закопанных танков и очень много пулеметов, которые заставляют прижиматься к земле не только пехоту, но и нас, находящихся на НП [наблюдательном пункте. - Авт.] несколько в тылу своих позиций. Фашисты группами в 15-20 самолетов целыми днями бомбят наши боевые порядки"¹⁶ (бывший разведчик Василий Яценко).

Контратаки следовали за контратаками...

А для левого крыла Юго-Западного фронта таким же крепким орешком - тоже потребовавшим и штурмовых мостиков, и лестниц - оказалось в те дни Запорожье. Точнее, немецкий плацдарм восточнее этого города - прикрывавший стратегическую переправу через Днепр.
"Бои на подступах к Запорожью отличались особым ожесточением. Что ни балка - огневая точка. Населенный пункт - узел обороны. Негде спрятаться, нечем укрыться от пуль и снарядов"¹⁷ (бывший начальник разведки артдивизиона Борис Кравцов).

Здесь снова столкнулись со ставшими известными на Курской дуге "Фердинандами". Вместе с "Тиграми" эти самоходки с 200-мм лобовой броней и очень мощной 88-мм пушкой выбивали советские танки огнем с дальних дистанций.

Но решающий штурм Запорожского плацдарма начали ночью - когда стрелять прицельно враг не мог. Т-34 с десантом на броне прорвались к Запорожью, и 14 октября 1943 года немцы отступили из него за Днепр.

Через неделю удалось наконец прорвать и "линию Вотана". 23 октября был освобожден Мелитополь, 27-го Холлидт начал отход, и фронт Толбухина (переименованный 20 октября в 4-й Украинский) устремился в нынешнюю Херсонскую область, к низовьям Днепра и к воротам в Крым - Перекопскому перешейку и Чонгарскому мосту.

• Добре, Лелюшенко,
• Добре, Кириченко!
• Гей, до перешейка -
• Стало горяченько¹⁸!

В начале ноября танкисты генерал-лейтенанта танковых войск Ивана Васильева, казаки Кириченко и пехота 51-й армии генерал-лейтенанта Якова Крейзера захватили - прорвавшись через Перекоп и перейдя залив Сиваш - плацдармы в Крыму.
А другие армии вышли на нижний Днепр, к Херсону и Днепро-Бугскому лиману, - однако не во всей полосе 4-го Украинского.

Запомнилось это и на другой стороне.

"Все в Германии в начале 1944 года знали название этого советского города на Днепре. Всю первую неделю января каждое официальное сообщение Верховного главнокомандования [вермахта. - Авт.] начиналось словами: "На Никопольском плацдарме..."²¹ (бывший пропагандист вермахта Пауль Карель).

Немцы ушли оттуда лишь 2 февраля - когда на противоположном, западном берегу Днепра в тыл защитникам плацдарма стали заходить войска 3-го Украинского фронта (бывшего Юго-Западного).

А в начале марта 1944 года 3-й Украинский (4-й Украинский нацелили на Крым) повторил августовский успех Южного фронта с использованием конно-механизированной группы. Так же, как и тогда, КМГ (теперь ее вел генерал-лейтенант Исса Плиев) устремилась (из района Кривого Рога), свертывая оборону врага, на юг, к Черному морю, - и вынудила немцев отойти из правобережной части Херсонщины за Южный Буг.

Победа!

13 марта 1944 года войска 28-й армии - и в том числе 49-я гвардейская стрелковая дивизия гвардии полковника Василия Маргелова (будущего отца советских воздушно-десантных войск) - освободили Херсон.